Ренегаты. Часть 2

Надежда всколыхнула сознание. Ненадолго. Снова подставляя щёку для удара, улыбаясь и веря в лучшее. Мари услышала его зов о помощи, внутри задрожало, а вдруг брата можно спасти, и он не будет действовать иначе, словно ведомый чужой волей. Только как вернуть Джимми, вернуть прежнего парня, которого Мари помнила, которого она до сих пор любила. Нет. Этого она не знала и выбросила глупые мысли из головы. Сейчас было не до сентиментальности. Она могла сыграть с ней плохую шутку, подставить подножку в самый опасный момент. Мари решила не думать о том, что брата можно спасти, хотя ей это давалось с трудом.

Джим больше не проронил ни слова. Пока девушки шли за ним, сзади, словно из стен появились двое в белой форме. Мари оглянулась, понимая, что брат решил подстраховаться, или Аристотель опасается двух безоружных девчонок. Коридор петлял из стороны в сторону. Джордан надеялась, что запомнит путь обратно, к ангару, где их ждал Локки и «Осьминог».

В коридоре темно, лампочки загорались, как только люди приближались к ним и тут же гасли, когда определённое расстояние было пройдено. Путь уходил вниз. Стены выкрашены в синий, в серый и бежевый цвета, чёрной краской на стенах были выведены номера и буквы. Теперь они словно превращались в указатели жизненного пути. Джордан запоминала их, надеясь выбраться. С помощью этой цифровки нумеровались отделы, этажи и сектора, как поняла генерал Ли. Она усмехнулась про себя. Бывшая учительница, потерявшая в один момент всё, поднявшаяся из пропасти, сделавшая себя сама стала командиром колонии. Генералом её называли, и это было скорее прозвище, чем звание. Венных регалий у Джо никогда не было.

Томительное ожидание прервалось так же быстро, как внезапно в ангаре с «осьминогом» появился Джим. Металлические двери разъехались, впустили людей внутрь. Белый свет ослеплял, стены ярко-лимонного цвета, и женщина с абсолютно лысой головой и надменным взглядом выцветших рыбьих глаз. Мари вспомнила Лирику и подумала, отчего представительницы прекрасного пола так жутко выглядели, перебравшись в мир прошлого.

– Мара, Аристотель ждёт нас, – бросил он женщине, у неё было хищное выражение лица и презрительный взгляд, которым она смерила ренегатов и, ухмыльнувшись, вернулась к работе за полупрозрачным экраном.

Джим провёл пальцами по дверям из матового стекла, и они разъехались в стороны.

Комната, где в глубоком кресле сидел высокий худой человек, казалась не просто белой, а чрезвычайно стерильной. Мари и Джордан в засаленных куртках и пыльных ботинках здесь были словно вирусы на выбеленной коже. Во всяком случае, незнакомец смотрел на них с некой брезгливостью, нет, ни с ненавистью, а с презрением.

Никто не начинал разговор первым, враги смотрели друг на друга, буравя взглядами.

– Аристотель, где тот выродок, что залетел к нам, как муха на…

– Заткнись, Джимми, – осадил его командор, поднялся из мягкого кресла, и пленницы оценили его высокий рост. В нём было метра два, точно, но худоба делала его похожим на канатоходца, стоящего на ходулях. Тонкий и, казалось, хрупкий мужчина не вызывал трепета, не выглядел сильным лидером, скорее болезненным человеком. Мари рассматривала его и понимала что внешний вид обманчивая иллюзия.

Аристотель склонил голову набок, разглядывая Мари, потом перевёл взгляд на Джима:

– Удивительно, когда брат стал практически моей правой рукой, а сестра в рядах ренегатов. И что мне с ней делать, Джимми? – он резко повернулся к нему.

В движениях Аристотеля было что-то странное, нелепое, неестественное.

Джим пожал плечами, скривил рот, показывая своё равнодушие. Командор, глянув на Мари, поднял руку и отбросил девушку к стене. Ни один мускул не дрогнул на гладком лице старшего брата. Никто из пленниц не ожидал подобного поворота. Джо бросилась к Мари, но неведомая сила связала ей ноги, обездвижила, и Джордан повалилась на мягкий белый ковёр лицом вниз.

– Приведи выродка, Джимми! – властно приказал Аристотель.

Мари сощурила от боли глаза, в голове зазвенело. Брат, как послушная кукла скрылся за дверями. Пленницы остались наедине с чудовищем. Он присел на корточки и, склонившись над Мари, коснулся пальцами её щеки, дотронулся нежно, и пальцы его были холодными, влажными. Она с отвращением отдёрнула голову от его ладони.

– Никто не помешает моему плану, девочка, никто, – тихо проговорил он. Поднялся и снова уселся в своё кресло.

Джордан подползла к Мари, сжала её дрожащую руку. В голове стучало, как выбраться, что делать?

– Джимми, – прошептала Мари, – вся надежда на него, только как вернуть его прежнего?

– Никак, – ответил Аристотель. Мари вздрогнула. Пот струился ужасом между лопаток. Она смотрела на главаря ангелов и понимала, что он не просто слышал тихий шёпот, он умел читать мысли. Он кивнул и гадко улыбнулся. Двери открылись, двое вояк в броне ввели Фрэнка. Сердце Мари ёкнуло, она не хотела выдавать чувств, но знала, что от Аристотеля ничего не скроешь.

– Аристотель, – подала голос Джордан. – Почему ты не хочешь выслушать нас?

– Ваши мысли как на ладони, – его тонкие губы растянулись в улыбке. – Я знаю, что уничтожая прошлое, я стираю будущее. Я знаю, что я делаю. Я сотру его… Где Джимми? – спросил он у вошедших охранников.

– Остался с Гладиусом.

Аристотель недовольно нахмурился, бросил короткий ледяной взгляд на Фрэнка, положил ногу на ногу и взял со стола стакан с водой.

– Раньше, говорят, у нас тоже была хорошая вода. Я не помню этого. После того, как глава правительства заключил с пришельцами сделку, прошло столько лет, – Аристотель закатил глаза к белому потолку.

Мари прислушалась, и ей показалось, что она слышит странный шум, глянула на Джордан, та рассматривала командора, в глазах не было ненависти, больше жалости к явно ущербному существу. Нет, может он и обладал какой-то сверхъестестественной, в понимании ренегатов, силой, но вид у него был не просто болезненный, а разбитый, удручающий.

Руки Дауни стянуты пластиковыми наручниками. Мари удивилась, что его лицо не разбито, но он был бледен и еле держался на ногах. Как она хотела обнять его, как желала спасти всех. Но как? Сейчас никто не знал, как поступить, что сделать, чтобы вырваться из плена.

Джо подумала о Локки, надеясь, что разведчики ангелов не отыскали его. Потом уставилась на Фрэнка, вспоминая, как Аристотель сказал, что может читать мысли. По спине пробежал холодок, Джо вдруг стало страшно, что если командор отправит своих людей на поиски Локки. Что если…

Двери внезапно разлетелись на куски. Неожиданное появление двух высоких парней, явно из числа ангелов обескуражило ренегатов. Фрэнк отскочил в сторону, сейчас со связанными руками от него толка было мало. Один из парней налетел на Аристотеля, не дал ему подняться из кресла и придавил широкой ручищей за тонкую шею к спинке кресла. Аристотель захрипел, но вырваться не смог, даже используя свои способности телекинеза. Ему словно отключили канал связи.

Мари и Джордан метнули взгляд на второго, узнавая сына Лирики Тристана. Он ликвидировал двоих бойцов, вытаскивая из кармана пилипорт.

Аристотель сопротивлялся, но не мог справиться с противником. Тот наносил ему удар за ударом, разбивая лицо.

– Убей его, брат! – яростно выкрикнул Тристан.

Тот нанёс командору удар в челюсть и, сплюнув в сторону, отпустил его обмякшее тело.

– Не сейчас, Тристан. Он нам будет ещё полезен. Главное знать, где их слабое место. Я то же телекинетик! – он глянул на пленников. – Гладиус, брат Тристана. Пора уходить.

В комнату влетел Джимми, Мари в ужасе отпрянула назад. Он улыбался и в лице его что-то переменилось. Он не был похож на сумасшедшего, а сестра глядя на него не могла подняться, ноги не слушались, а Тристан махнул ей:

– Не бойся, Мари, я потом всё расскажу. Бежим!

Джордан вопросительно глянула на Мари, Гладиус перерезал ножом наручники Дауни. Выскочив в приёмную, где полчаса назад их встречала Мара, ренегаты и братья побежали к выходу. Советница Аристотеля была мертва. Её окровавленная блузка прилипла к тощему телу, а открытый рот походил на оскал убитого зверя. Волосы слиплись на лбу, где зияла открытая рана.

Гладиус распахнул следующую металлическую дверь, запустил пилипорт. Мари догнала Фрэнка, почти вцепилась в его руку, смотрела на Джима и отказывалась понимать происходящее. Для объяснений времени не было. В голове стучало: «Куда сейчас»?!

Звук топота бегущих ног слева, справа, крики и стрельба. Портал открылся. Гладиус крикнул бегом и бросил взгляд на Джордан и Мари:

– Дамы первыми.

В голове зашумело. В этот раз прыжок оказался болезненным, уши сдавило, а по телу пробежало статическое электричество. Оно покалывало, и Мари с Джо ощущали, как волосы подняли вверх, словно беглянок пропускали через микроволновый портал.

Мари зажмурилась, а когда открыла глаза, поняла, что они на борту неизвестного корабля.

– Пора сматываться! – крикнул Тристан, усаживаясь в кресло пилота.

– А как же Локки?! – выкрикнула Джордан. Он там, под кораблём, если мы, конечно, на «Осьминоге».

– Чёрт, – Гладиус пробежал пальцами по панели, всматривался в изображение на дисплее и, кивнув, кинулся прочь. – У нас две минуты!

Фрэнк ринулся за ним, догнал, переводя дыхание, пот струился градом, сердце колотилось. В образовавшемся проходе, он увидел лестницу, Гладиус побежал вниз первым.

Локки лежал под кораблём без сознания, Гладиус и Фрэнк быстро втащили его на борт. Сын Лирики торопился, он знал, что если они не успеют смыться, их ждёт смерть. Одного не понимал Фрэнк, зачем Гладиус оставил Аристотеля в живых. Почему не прикончил его?

– Я побуду с ним, – Фрэнк мотнул головой в сторону рубки «Осьминога», – поднимай корабль, нам пора сваливать. Гладиус кивнул и скрылся за стеной грузового отсека, где лежал Локки, а Дауни пытался привести его в сознание. Внезапно корабль тряхнуло. Фрэнк сжал руку другу, проверяя пульс. Он прощупывался, но парень выглядел чертовски плохо. Дыхание было слабым, от раны вверх карабкалась чернота. Фрэнк задрал ему рубашку и увидел, что чёрные щупальца проникли сквозь кровеносные сосуды и рисовали жуткий узор на животе раненого. « Что же это такое»? – спрашивал себя Фрэнк.

Корабль взлетел. Дауни зажмурился, а потом выдохнул, зная, что теперь их миссия завершится успешно. Он верил в это.

Звук шагов заставили Фрэнка поднять голову. Это был Тристан. Он опустился на корточки, разглядывая рану Локки.

– Что с ним?

– Это отравление ликвидатором. Погоди, сделаю твоему друг укол антидота и всё будет хорошо.

– Раньше, как мне помнится, ликвидатор полностью испарял жертву?

Фрэнк вспомнил смерть Авраама, то, как они пробирались в узком коридоре к ангару, когда противники просто сгорали от луча оружия из будущего.

– Всё дело в настройки мощности.

– Ясно, – кивнул Фрэнк.

Он больше не спрашивал ни о чем, они аккуратно перетащили Локки в медицинский отсек и положили на кушетку.

Тристан протёр руки, вынул из ящика коробочку, где лежал небольшой полупрозрачный цилиндр похожий на шприц. Сделал укол Локки и сказал, чтобы Дауни шёл с ним.

– Он проспит как минимум час. А нам пора поговорить насчёт того, что мы будем делать дальше.

– Где Лирика? – Фрэнк на секунду задержал его, коснувшись пальцами плеча. Тот сжал губы, а потом выдавил:

– Мама погибла.

В сердце Дауни ёкнуло, во рту пересохло. Раньше он думал, что к смертям можно привыкнуть, но с каждым погибшим товарищем понимал, что принять или свыкнуться с гибелью людей, пусть даже не таких близких, чужих – невозможно.

Гладиус задал программу «Осьминогу» и теперь отвернувшись от электронного табло, уронил голову в ладони. Вытер пальцами потную шею и оглядел разношёрстную компанию.

– Не было времени представиться – Гладиус. – он обвёл взглядом присутствующих. – Хорошо, что мы с Джимми остались наедине, – он улыбнулся и ткнул брата Мари в плечо. – Если кому-то не ясно, как из зомби сделать человека, я расскажу вам.

– Очень бы хотелось услышать. – Мари всё еще с опаской поглядывала на Джима.

– Мари, – начал было брат, но она жестом ладони попросила его замолчать.

– Дай слово Гладиусу, а потом сам расскажешь. Я слишком долго искала тебя, верила, потом боялась и ненавидела, чтобы сейчас кинуться в объятия.

– Мэри, детка, но теперь-то он нормальный, – осадил её Дауни.

– Знаю, Фрэнк, но я всё еще боюсь его.

– Не бойся, – протянул Гладиус и улыбнулся, точно чеширский кот. Выдохнул и начал рассказывать, что контроллеры ни у кого не вынимали, не отключали. Он глянул на брата Мари по-доброму с неким сожалением во взгляде. – Это тебе так сказали, Джимми, но я пару раз видел, что твоя личность борется, что ты ещё там, поэтому зная, как отключать контроллер, я выбрал время, чтобы мы стались один на один. Мне хватило недолго общения с тобой, чтобы понять – без тебя Аристотелю было бы гораздо сложнее подбираться к нужным людям. Отлично, что девочек взяли в плен, отлично, что Фрэнк каким-то образом залетел к нам. Да, кстати, Фрэнк, как ты оказался в кабинете Аристотеля?

Дауни пожал плечами и рассказал, что портал начал закрываться, и ему пришлось прыгнуть в последний момент.

– Я не знаю, как это вышло, и почему я попал туда, это абсурд.

– В перемещении с помощью пилипорта нет ничего непредсказуемого, – добавил Тристан. – Мама рассказывала, что при нестабильном поле червоточина отправляет нас туда, куда мы хотим, в место о котором мы думаем.

– Странно, – Дауни снова пожал плечами. – По ходу старик Аристотель сам не ожидал увидеть меня. Но быстро понял, кто я и вызвал охрану, я и не успел опомниться. Не знал, что он владеет телекинезом. Вдавил меня в пол движением руки, я даже пошевелиться не мог.

– Он может так, – криво усмехнулся Гладиус, – так и я попался, хотя мне знакома техника телекинеза. Не надо было в одиночку соваться сюда. Мама была права, – он как-то с болью выдохнул.

– А как вы из Джимми человека сделали? – поинтересовалась Джо. Мари молча разглядывала его и не решалась спрашивать. Что-то останавливало её, воспоминания и страх преследовали до сих пор.

– Контроллер ещё в нем, – Гладиус цокнул языком и покачал головой, – лучше вытащить, а то потом проблем не оберётесь.

– А это возможно? – в голосе Мари сквозила тревога, а сердечко вдруг заколотилось так, что дыхание перехватило.

– Возможно, но сейчас на операцию нет времени, поэтому постарайтесь не бить его по голове.

Тристан хохотнул и скосил глаза на брата, знал, какой он весельчак. Они хоть и похожи, как две капли воды, но, как и все близнецы были разными.

– Есть одна точка на затылке, при коротком и точном ударе, контроллер отключается. Его можно снова запустить тем же методом, либо дистанционно, при помощи специального пульта.

– Так значит, у меня был контроллер изначально? – округлила глаза Мари, вспоминая встречу с братом в церкви, когда она хотела поговорить с ним. В руках Джимми появился небольшой пульт, он нажал на кнопку, и в животе Мари точно взорвалась маленькая бомба.

– Да, – грустно выдохнув, ответила Джим, – так всё и было. Я не активировал твой контроллер до последнего, что-то мешало мне это сделать. Потому я и ушёл из дома. Я всё время боролся, но с каждым разом моё настоящее я всё реже вырывалось на свободу. Когда я увидел вас возле «Осьминога», то на какое-то мгновение снова стал собой, но совсем ненадолго.

– Джимми, – Мари встала из кресла и подошла к нему. Брат протянул к ней руки, и они обнялись. В душе девушки затрепетало, как давно она хотела сделать это. Она вспоминала всё, что ощущала эти месяцы, как боялась, как ненавидела Джима. Как плакала и прощалась с ним, а потом думала, что он где-то бродит вместе с полуголодными зомби, которые когда-то тоже были людьми. – Ах, Джимми, я так рада, что ты вернулся, – выдохнула Мари и заплакала.

Фрэнк, качая головой, отвёл глаза в сторону. Взгляд его и Джо встретились, и она сжала ему руку.

– Я надеюсь, что Джим останется прежним.

– Я тоже, – ответил Дауни. – Наверняка, ему известны многие секреты ангелов.

4

– Макото-сан! – выкрикнул Сабуро Камата. Он видел седого мужчину, старого друга, но не понимал, что изменилось в нём. Двигался бывший оябун Инагава-кай нетвёрдой походкой, плечи были поникшими, и, несмотря на смуглую кожу, лицо его бледное, как у мертвеца.

Сабуро подбежал к нему, взял под руки, ощущая, какими они стали мягкими, как у тряпичной кулы.

– Что с вами случилось? Вы плохо себя чувствуете?

– Всё хорошо, Сабуро, – надтреснувшим голосом проговорил старик. Да, именно старик, теперь он выглядел лет на десять старше, с того времени, как парень видел его в последний раз.

Они опустились на деревянную скамейку около убежища, и Камата приказал принести Сугимото горячей еды, чая, а Макото спросил его, не завалялась ли где бутылочка саке.

– Конечно, – Сабуро склонился в поклоне перед оябуном. – Я так рад, что вы вернулись. Но что-то мне подсказывает, случилось что-то страшное?

– Погоди сынок, сядь со мной рядом, расскажи, что у вас здесь происходит. Я немного переведу дух и обо всём расскажу.

Сабуро сжал губы, кивнул, ощущая, как по коже пробежал мороз. После отъезда Макото в лагере ничего плохого не случалось, никто не погиб в стычке с зомби. Они вообще ушли – ни пришельцев, ни их мрачных теней – людей с контроллерами, ставшими неуправляемыми куклами.

Он поделился радостью, рассказал о рождении Рю, о том, что организовал в убежище отряды, где каждый занимается необходимым для колонии делом. В конце повествования Сабуро не забыл добавить важные детали последних дней, что с помощью технологии пришельцев, на территории укрытия открылся портал.

– Хорошо, что Тамико знает английский, и эти люди, американцы тоже много чем поделились с нами. Теперь у нас есть надежда остановить происходящее и даже повернуть время вспять.

Макото, как-то странно усмехнулся и глянул на Камата.

– В Токио всё плохо, очень плохо. Людей, как скот сгоняют в лагеря, разделяют на тех, у кого есть контроллер, у кого он не поддаётся подключению, на тех, кто не восприимчив к внедрению. Последних убивают. Я чудом выбрался. Спасибо товарищам, вывезли меня, используя подпольный тоннель. Добирался большую часть пути пешком, скрывался в разрушенных зданиях. Слышал, что командор ангелов готовит войска. Сначала зачистка островов от ренегатов, а потом их цель Россия. Там что-то важное, что они должны охранять.

– Кто это вам рассказал? – Сабуро свёл брови, непонимающе слушая Макото, вспоминая рассказ Мэтта о каком-то устройстве, что находился в Сибири..

– Я не помню, друг, не помню… Так где моё саке. Принесёшь?

– Конечно, – Камата вскочил, поклонился и побежал в свой кабинет. Бежал, а сам обливался холодным потом. Всё твердил, что с Сугимото что-то не так: «Что если этот контроллер в нём, что если он сюда прислан лазутчиком, чтобы внести смуту, выяснить наши секреты».

В кабинете сидела Тамико, кормила сына грудью и тихо напевала. Сабуро влетел взъерошенный, а она вопросительно взглянула на него, не понимая причины его возбужденного состояния.

– Что происходит, дорогой?

– Макото вернулся.

– Это хорошо, – добродушно улыбнулась Тамико, – теперь тебе будет легче…

– Нет, – резко прервал её он, – с ним что-то не так. Не пойму что. Эм-м, где-то тут была бутылка саке.

Тамико подняла непонимающе брови и пожала плечами. Сабуро вздохнул и коснулся пальцами головы Рю, погладил по редким волосикам сына, ощущая сначала прилив нежности, а потом ужас. Он понимал сын в опасности, жена тоже, все они в страшной беде.

– Я не могу объяснить, Тамико, но где-то здесь, – он прижал ладонь к своей груди, – здесь словно притаился червь, грызущего меня изнутри, и он шепчет, что нам нужно бежать, прятаться иначе смерть заберёт нас всех.

– Я не узнаю тебя, – её голос дрогнул, а подбородок мелко затрясся. Тамико всегда сильная, всегда стойкая теперь, казалось, расплачется.

– Нет-нет, – Сабуро опустился перед ней на колени, сжал холодную руку жены, – прости, мне страшно, но я всё выясню. И если у американцев есть тот прибор, с помощью которого они прибыли сюда, мы сможем так же уйти. Я уверен в этом.

– Хорошо, Сабуро, – грустно кивнула Тамико, её ресницы дрожали, – я верю, ты справишься, мы всё преодолеем.

– Конечно, – он поднялся с колен и, вынув бутылку саке из ящика стола, направился к Макото. Обернулся перед выходом, рассматривая любимую и сына, самое ценное, что было у него.

Винил себя за минутную слабость, ругал, что стал причиной расстройства жены. «Теперь она будет считать меня слабаком, но что со мной происходит? Отчего страх такой удушающий»?

Вечерело. Город замер и тишина убаюкивала. Цветущая сакура напоминала маленькие розовые фонарики. Всё бы ничего, только сегодня Сабуру эти цветы напоминали кровавый пейзаж, и мазки смерти, что солнце щедро разбросало угасающими лучами. В свете предзакатного солнца цветы сделались ярче, цвет их был насыщенным, пока солнце не опустилось в океан. Сизое небо растеряло краски.

Макото сидел на лавочке и любовался цветущим садом.

Сабуро сел рядом, вынул из кармана маленькие рюмки и разлил саке на двоих.

– Когда отцвела сакура, – произнёс Макото Сугимото и залпом выпил рюмку, – тогда начиналась новая жизнь.

Глава двенадцатая. Шёпот перед бурей

Ветер лишь шепчет, что скоро дождь, но скрывает правду о надвигающемся шторме

1

Малышев собирался в дорогу. Их осталось немного – он, Катя, Фёдор и Катькин друг Миха. Собаку Леди забрал Валёк на разведку, они так и не вернулись. Катерина даже всплакнула. С момента гибели Леночки, её мамы, она часто стала замыкаться в себе. Тут разревелась, видимо боль, наконец-то нашла выход.

– Мы в этом посёлке словно отрезаны от мира, – проговорила Катя и нахмурилась.

– Здесь безопасно, милая, – по-отечески улыбнулся Дмитрий, – Иван Сергеевич бы разобрался с новым прибором, что притащила Киралини.

– А сама она, что, не может что ли? – обиженно спросила Катя. Она вспоминала маму, глядя, как Малышев улыбается этой тётке. И что он в ней нашёл. Говорил, что маму любит, а мамы не стало, сразу с этой Кирой шашни какие-то мутит.

Киралини попала в убежище ренегатов ещё в Николаевске. Иван Сергеевич обнаружил её раненую около входа в подвал.

– Помогите, – простонала она. Мужчина удивлённо склонился над ней, поправил очки, стоял и раздумывал, как поступить. Женщина была не просто человеком, нуждающегося в помощи – она была ангелом, врагом. Иван Сергеевич стоял и смотрел на истекающую кровью женщину. Гадал, как поступить, жалость стучала в сердце, и оно упрашивало помочь. Что ж мы не люди. Он открыл замок. Потом помог подняться незнакомке. Она была в лёгком комбинезоне, руки тряслись, как и подбородок от холода. За ней гнались, и кто-то из преследователей ранил её, беглянка с благодарностью посмотрела на Касатко и тихо, почти беззвучно проговорила спасибо.

Конечно, в убежище появление Киралини встретили в штыки. Катя кричала и ругалась, Миха с Вальком хватались за оружие. Лена шикнула на них, вместе с Димой они положили врага на диван, и Иван Сергеевич сказал, что не по-людски оставлять раненого человека на морозе.

– Конечно, – колко улыбнулась Катя, – вы думаете, что лучше её вылечить, а потом грохнуть, так что ли?

– Что ты, Катюша! – всполошился Касатко, поднял руки вверх, хотел что-то добавить, а потом махнул и сказал: – Я не знаю, как вы, но у меня ещё не утратилось чувство сопереживания. Сейчас она не угроза, и вообще может стать нам полезной. Вы подумайте об этом.

Он многозначительно потряс указательным пальцем перед носом девушки и, поджав губы, направился к своему рабочему столу. Ворчал и напоследок бросил, что вы знаете, где меня найти.

Никто в тот момент и не задумывался, что Иван Сергеевич оказался прав. Киралини подстрелили свои, как и Лирика с Авраамом она была из рядов повстанцев. Ищейки Аристотеля искали предателей и начали чистку рядов. Вычислили её не сразу, но, ликвидировали почти всё подполье.

Киралини вышла на убежище питерских ренегатов, с которыми активно сотрудничали мятежники, поставляя им важную информацию и технологические ценные приборы. Серов готовился вместе с группой ренегатов отправиться в Тунгусский котёл. Не только от Лирики группа Мэтта и Джордан узнала о пилихроне. Ребята из славного города Петербурга, где была создана крупная повстанческая группа, готовились выступить в рейд и уничтожить адскую машину.

Машина времени, если называть вещи своими именами находилась под жёсткой охраной. По словам Киралини периметр стерегли роботы – огромные металлические псы. Она долго помогала составить план перехвата дронов, подобраться к периметру базы, где находилось устройство.

Серов вместе с ней и несколькими товарищами отправились в Николаевск, чтобы встретиться с Малышевым и его довольно таки успешной группой. Ренегаты старались поддерживать связь. Когда был полностью отключен Интернет, именно группа повстанцев ангелов снабдили ренегатов аэйрфонами – устройствами связи, передающими сигнал, посредством воздушной молекулярной связи.