Исповедь проститутки

– Но как? Я уже пробовала, ничего не вышло.

– Кто ещё знает о тебе? – спросила я.

– Только Жанна, моя соседка, и Люся-администратор, – ответила Элла.

Я вспомнила свой первый визит сюда почти полгода назад и обрывки разговора Инессы с Люсей, так меня тогда заинтересовавшего. Так вот что они имели в виду, говоря тогда об Элле.

– Инесса тоже знает, – сказала я.

– Как?! – вскрикнула Элла. – Но ведь она всё расскажет Таисии, и тогда…

– Успокойся, не скажет, – прервала я её, – раз до сих пор не сделала этого. Так, сколько у тебя сейчас есть твоих капсул?

– Пять осталось.

– Давай сюда, – скомандовала я.

– Зачем? – испугалась Элла. – Что ты хочешь с ними сделать? Я отдала за них почти четыре штуки.

– Ты с ума сошла?! – я всплеснула руками.

– Это на неделю, – Элла съёжилась.

– Ты хоть сама понимаешь, какие огромные деньги ты отдаёшь каждый день за то, что тебя убивает?! – я негодовала. – А если, предположим, ты не сможешь больше покупать себе наркотики, что тогда?

– Я уже думала об этом, – тихо сказала Элла, – я не перестаю об этом думать. Я больше всего на свете боюсь того, что в какой-то момент у меня не хватит денег, чтобы заплатить за следующую дозу. Тогда – всё. Я даже представлять не хочу, что будет. Это хуже смерти. Мне и сейчас не всегда хватает, приходится брать в долг, потом возвращать. Наверное, в скором времени мне придётся перейти на более дешёвые препараты.

– Да, но у тебя клиентов всё меньше и меньше, – сказала я. – С такими «успехами» ты вполне можешь оказаться на «четвёрке», и тогда тебе придётся работать день и ночь на одни только наркотики. Неужели ты не видишь, куда ты катишься, Элла? А если Таисия узнает о тебе правду, она вышвырнет тебя отсюда, как паршивого котёнка. И что ты тогда будешь делать?

– Не знаю, Марго. Не знаю! – крикнула она и закрыла лицо руками.

Я смотрела на неё, и сердце моё сжималось от жалости к ней. Эта молодая девочка, практически моя одногодка, попала в большую беду, и теперь не знала, как из неё выбраться. Тогда, несколько лет назад, рядом с ней не оказалось человека, который воспротивился бы её пагубной привязанности, кто подсказал бы и предостерёг её от этой пропасти. Вместо этого, рядом был тот, кто намеренно толкал её в эту бездну, накачивая наркотиками и хладнокровно наблюдая за тем, как с каждым днём зависимость прочно укореняется в её мозгу и прорастает в её теле.

И вот результат: она начинала с лёгких допингов со словами: «это всё ерунда, от этого зависимости не будет» или «от одного раза ничего не случится, я смогу бросить в любой момент». И где она теперь? Что она теперь говорит? Её страшит не голод, не смерть, её приводит в ужас мысль о том, что ей вдруг нечем будет заплатить за следующую дозу. Эта дрянь крепко сидит в ней и не отпускает ни на минуту.

– Ладно, – сказала я громко. Элла вздрогнула от неожиданности. – Теперь ты не одна. Вместе у нас получится. Я позвоню Инессе, мы решим, что делать дальше. А сейчас неси свою наркоту, всё, что у тебя есть.

Элла недоверчиво посмотрела на меня.

– Что ты с ними сделаешь? – спросила она. – Ты их выбросишь?!

– Нет, я не буду их сейчас выбрасывать, – ответила я. – Надеюсь, что со временем ты сама это сделаешь. А пока они побудут у меня на хранении. Давай, давай, неси.

Элла неуверенно встала, продолжая вопросительно смотреть на меня. Я жестом отправила её, а сама набрала номер Инессы.

– Привет, Марго! – радостно воскликнула Инесса. – Сто лет тебя уже не видела и не слышала. Ты как, в порядке? А то прошёл слушок, что ты нас вроде как хочешь покинуть. Или это всё происки завистниц?

Инесса рассмеялась.

– Привет, Инесса, – поздоровалась я в ответ, – я тоже рада тебя слышать. Я действительно думала уходить, собиралась выйти замуж и нарожать кучу детей. Но обстоятельства изменились, придётся эти «глупости» отложить на неопределённое время. И я по-прежнему здесь, с вами. Ты же знаешь, у меня высокие цели, я хочу заработать имя, славу, популярность. А кухня, пелёнки, муж с вечерней газетой перед телевизором – это не моё.

– Да, Марго, я тебя понимаю, – ответила Инесса. – Ну а как ты вообще? Таисия тебя хвалит.

– У меня всё в порядке, но сейчас речь не обо мне. Я хотела с тобой поговорить по поводу Эллы.

Последовала пауза.

– А что с Эллой? – спросила Инесса.

– Пока ничего, – ответила я, – но в любой момент может случиться. Короче, не буду ходить вокруг да около. Я всё о ней знаю.

– Что ты знаешь? – испуганно спросила Инесса.

– Я знаю о её зависимости, – сказала я, понизив голос. – Случайно узнала, буквально полчаса назад. Ей повезло, что это оказалась я, а не Ирма. Иначе тогда Таисия точно всё узнала бы.

– Что ты предлагаешь? – спросила Инесса, всё ещё не понимая, куда я клоню.

– Блин, Инесса, ей завязывать надо с наркотиками, – сказала я, не выдержав, – и мы должны ей помочь.

– Но как?

– Здесь за ней присмотрим я и Жанна, и Люся тоже, – ответила я. – А ты найди хорошего врача-нарколога: её надо как можно скорее поместить в клинику.

– Ясно, – сказала Инесса. – Молодцы, девки, давайте, держите её там подальше от этой дряни. Пора уже ей выбираться из этого болота.

– Всё, Инесса, до связи, – сказала я, – на тебя вся надежда. Нужен врач.

Мы распрощались с Инессой, а тем временем Элла вернулась в кухню и дрожащими руками протянула мне пластиковую коробочку с шестью одинаковыми отделениями. Я заглянула внутрь: два из них были пусты.

– Ты же сказала, у тебя пять капсул, – сказала я, посмотрев на Эллу, – а здесь только четыре. Где ещё одна?

Элла молчала.

– Блин, Элла, не молчи, – я опять повысила голос. – Где пятая капсула? У тебя?

Элла кивнула.

– Зачем? Одна капсула тебя всё равно не спасёт. Отдай.

Я протянула руку. Элла отшатнулась, а потом заговорила быстро-быстро, как будто за ней гнались:

– Марго, пожалуйста, оставь мне одну. Я завтра ещё разок напоследок впрысну, а потом начну завязывать. Прошу тебя, пожалуйста, – умоляла она, увидев, что я отрицательно качаю головой. – Ну, пожалуйста, Марго, ты не понимаешь, я так не могу. Мне надо привыкнуть к этой мысли. Давай, я буду бросать постепенно, буду уменьшать дозы, или употреблять не каждый день, а через день, а потом ещё реже.

– Нет, это ты не понимаешь, Элла, что каждой новой дозой ты всё глубже и глубже погружаешься в эту бездну, крепче вколачиваешь гвозди в крышку своего гроба, – сказала я, наклонившись к ней и схватив за рукав. – И с каждой новой дозой тебе будет всё труднее отказаться от следующей. Не обманывай себя. Надо взять и бросить. Мы тебе поможем. Инесса найдёт врача. Возможно, какое-то время тебе придётся побыть в клинике под наблюдением. Главное, помни всегда, что ты расстанешься с этим ужасом навсегда. Ничего не бойся. Ты не одна, мы будем рядом и поддержим тебя. Если это смогли другие, значит, и ты тоже сможешь.

Элла слушала и ловила каждое моё слово. Но её беспокоило своё.

– А если мне будет совсем плохо, – сказала она, раскрыв от страха глаза, – если я буду умирать, ты дашь мне одну?

– Если будешь умирать, то дам, – ответила я. – Успокойся и не думай о плохом. Я обещаю тебе, что не выброшу эту гадость, хотя испытываю огромное искушение. Всё это будет находиться у меня. Только сразу предупреждаю: даже не думай залазить в мои вещи и искать. Я надёжно спрячу. Поняла?

Элла молча кивнула.

– Тогда давай, – сказала я и опять протянула руку.

Элла опустила голову и вытащила из кармана последнюю пятую капсулу. Она на мгновение задержала её в своей руке, а затем, будто решившись, положила на мою ладонь. Я раскрыла пластиковую коробочку, положила капсулу на место и щёлкнула крышкой. Элла, следившая за каждым моим движением, глубоко вздохнула и отвернулась. Я взяла её за руку и сказала ласково:

– Элла, не бойся. У тебя получится. Только всегда помни и не забывай, чего именно ты хочешь, и не сдавайся.

Она вяло улыбнулась в ответ.

– А теперь идём, расскажем всё Жанне, – сказала я. – Она должна быть в курсе твоих перемен, и будет помогать.

Жанна обрадовалась, услыхав, что её подруга, наконец-то, начнёт бороться, и обещала всячески поддерживать Эллу. На следующий день на смену заступила Люся, и я рассказала ей обо всём.

– Марго, ты молодец, что решила помочь Элле, – сказала она. – Но вот получится ли у тебя что-то из этой затеи?

– Люся, это не просто затея, – возразила я. – Речь идёт о жизни молодой девушки, которая сама себе её укорачивает, и никому до этого нет никакого дела. Я не могу спокойно смотреть, как погибает Элла, спокойно наблюдать за её медленной смертью, и ничего при этом не делать, не попытаться даже ей помочь.

– Согласна, – ответила Люся. – Я с вами. Но есть один нюанс, Марго. Здесь-то мы её проконтролируем. А вот как быть с её выходными? Ведь Жанна не всегда с ней рядом. И после вызовов у неё будет масса времени и возможностей встретиться с кем надо и получить дозу.

– Ну, тут уже остаётся надеяться на её сознательность, – сказала я, – и на силу её желания покончить с наркотиками раз и навсегда.

– Да, будем надеяться, – ответила Люся.

* * *

Следующие три дня были сущим кошмаром, как для Эллы, так и для нас. С каждым днём состояние Эллы ухудшалось, ей становилось всё хуже. Сначала она просто ходила за мной по пятам и умоляла дать ей капсулу.

– Ну, хоть одну, Марго, – канючила она, вцепившись мне в руку так, что пальцы её белели, – пожалуйста, хотя бы половинку. Ты видишь, как мне плохо. Пожалей, Марго.

Я не сдавалась и не уступала, уговаривала Эллу потерпеть. Когда приступы проходили, ей становилось легче. Но всё равно мысли её были заняты одним: целых пять капсул, наполненных кайфом и прекращением боли, находились у меня, были где-то совсем рядом, в то время как ей само́й сейчас было так плохо. Каждый новый день приносил ей новые мучения и страдания.

Мне пришлось посвятить в эту тайну Камиллу, поскольку скрывать от неё всё равно не получилось бы: мало того, что Элла при каждой встрече в коридоре или в кухне бросалась ко мне, прижималась к моему уху и громким шёпотом умоляла «сжалиться над ней», так она ещё и в комнату к нам умудрялась поминутно заглядывать. Я уже при одном только виде её бледного лица с тёмными кругами вокруг глаз начинала нервничать и ругаться.

– Элла, отстань, иначе вообще выброшу, – сказала я наконец.

Тогда она вцепилась в меня мёртвой хваткой и зашептала:

– Нет! Ты что?! Не делай этого, Марго! Прошу тебя. Пообещай, что не выбросишь.

Мне пришлось снова ей пообещать, иначе она просто не отпустила бы меня.

– Я не стану их выбрасывать, если ты от меня отстанешь и перестанешь так донимать, – сказала я.

– Хорошо, хорошо, – пролепетала она пересохшими губами и разжала судорожно скрюченные пальцы.

На третий день стало совсем плохо. Нам с Камиллой пришлось забрать Эллу к себе, чтобы Жанна могла нормально работать. А мы, вместо того, чтобы отдыхать между ночными сменами, сторожили Эллу, у которой началась настоящая ломка. Смотреть на это было жутко до дрожи в ногах. Её всю трясло, как в лихорадке, и скручивало в неестественные, просто нереальные позы. То её бросало в жар, то она покрывалась холодным по́том, то закатывала глаза, стонала и бормотала, как в бреду.

Нам повезло ещё, что на смене опять была Люся, она прикрывала нас перед остальными. Всем девочкам мы сказали, что Элла простудилась, и у неё сильный жар.

– Ну, где эта Инесса с врачом?! – говорила я. – Почему молчит? Мы ведь не знаем, что и как надо делать. А вдруг Элла не выдержит всего этого?

– Всё, я звоню Инессе, – сказала Люся ближе к вечеру. – Пусть поторопится. А то наша Элла ещё возьмёт и загнётся здесь. Что тогда делать?

* * *

Вечером приехала Инесса. Вид у неё был встревоженный и обеспокоенный, не меньше нашего. Только причина оказалась совсем другая.

– Ну что, будет врач? – бросились мы к ней с порога.

– Что? – переспросила она, будто не понимая. – Какой врач?

– Инесса, ты чего? – Люся в недоумении подняла брови. – Как «какой врач»? Для Эллы! Ты знаешь, что здесь творится? Мы как в дурдоме. У Эллы приступы, ломка. Девочки интересуются, что с ней. Особенно Ирма. Ты понимаешь, что будет, если она обо всём догадается?! Нам с тобой этого не подарят. А Ирма – сучка ещё та, она и так всё вынюхивает, подозревает и выспрашивает. Эллу надо увезти отсюда как можно скорее! А ты говоришь: «Какой врач?»

– Да успокойся ты, не психуй! – рыкнула на неё Инесса. – Будет врач. Вернее, есть уже, нашла. Тут у нас дела посерьёзнее, чем ломка вашей Эллы. На чужих базах облавы. То ли кто-то из конкурентов слил, то ли общая чистка, хрен их знает. Таисия в шоке, все в панике, шеф подробностей не знает. Знаем только, что уже две базы накрыли, девок забрали в ментовку, уже даже в «Новостях» показали. Так что нам Эллу хоть так, хоть так, а забирать отсюда надо, и поскорее. Кто знает, доберутся они до нас или нет. Шеф сейчас всё выясняет, поднимает на уши свои связи и каналы. Может, всё и обойдётся. Но лучше перестраховаться.

Люся от ужаса раскрыла рот, а глаза её чуть не выкатывались из орбит.

«Этого ещё не хватало, – пронеслось у меня в голове, – чтобы меня в ментовку загребли за проституцию, да ещё и по телевизору потом показали!»

И вдруг меня как громом поразило: я вспомнила, какой «груз» у меня находится на хранении. Я побледнела, и даже голова закружилась.

– Что с тобой, Марго? – спросила Люся.

– Девочки, надо что-то делать, – сказала я. – Мало того, что у нас на руках наркоманка с ломкой, так у меня ещё и её недельный запас наркотиков!

Люся с Инессой ахнули.

– Что делать??? – Люся в панике заметалась.

– Тихо! – скомандовала Инесса, первая взяв себя в руки. – Сейчас я позвоню нашему доктору, пусть готовит койку для Эллы. Оставим её там, пока всё не уляжется. Давай сюда наркоту, – обратилась она ко мне и стала набирать номер врача.

Через полчаса мы вывели под руки полубессознательную Эллу и усадили её в такси рядом с Инессой. В сумочке Инессы лежала и пластиковая коробочка с шестью отделениями, одно из которых пустовало.

После их отъезда мы вздохнули с облегчением. Напряжение последних дней совершенно вымотали меня. Хотелось лечь и уснуть, отбросив и забыв все заботы и тревоги. Но впереди была ночная смена, и в мои двери уже стучался посетитель.

11

В моём арсенале, помимо кожаного белья, подвязок и поясов, теперь была ещё и плётка. Вернее, это была даже не плётка, а гибкий тонкий хлыст, сантиметров семьдесят в длину, с маленькой кожаной кисточкой на конце. Новинка уже несколько дней красовалась среди моих ярких рабочих принадлежностей и аксессуаров, и занимала почётное место в моём гардеробе.

Этой «игрушкой» можно было слегка пошлёпывать клиента по голым бокам или ягодицам, можно было просто поглаживать и ласкать, дразня его воображение. Но больше всего мне нравился свистящий звук, который издавала эта вещица, рассекая воздух. Причём, мне даже не надо было прикладывать много усилий, лишь резко взмахнуть кнутом, и его гибкая, эластичная структура сама всё делала. Такой не сильный, но резкий удар мог оставить на теле красный след, или даже рассечь кожу. Это было идеальное орудие боли в сексуальных играх.

Посетитель, который первым пришёл в тот вечер, попросил БДСМ, причём его интересовала жесть. Я предупредила его, что я не садистка, и что в моём распоряжении лишь плеть. Я показала ему своё недавнее приобретение. При виде кнута глаза клиента заблестели, и он сказал, что ему это подходит.

– Как вас звать? – спросил он.

– Марго, – ответила я.

– О-о, королева Марго, – облизнулся он. – Называй меня «раб» и приказывай мне, моя королева.

– Хорошо, раб, – сказала я, сразу включившись в игру. – Прежде чем приступить, я готова выслушать твои пожелания. Чего ты ждёшь от меня сегодня?

– Я хочу боли, – ответил он, сверкая похотливым взглядом, – боли физической и психологической. Приказывай мне, унижай и наказывай меня. Пинай меня ногами и избивай своей плетью, не останавливайся даже тогда, когда я буду просить пощады.

– Ну, ладно, хватит, раб, – сказала я. – Я и так позволила тебе говорить слишком много.

Я села в кресло, поставила согнутую в колене ногу на сиденье и облокотилась на неё локтем. В другой руке я держала плеть.

– Разденься! – приказала я.

Он повиновался.

– Подойди ко мне, – снова приказала я. – Теперь медленно повернись спиной.

Я стала поглаживать и похлёстывать его обнажённое тело в самых разных местах. От моих прикосновений он вздрагивал, и его пенис начал подавать признаки жизни, изображая вялую эрекцию. Я обратила внимание, что вся кожа этого бедолаги-извращенца была исполосована тонкими шрамами, как от порезов. Значит, он не просто был любителем жёстких взрослых игр. Видимо, только таким образом он получал удовлетворение, только унижение и сильнейшая боль могли заставить его кончить. Я даже засомневалась на мгновение, справлюсь ли я с такой задачей, смогу ли оправдать его ожидания.

С этой мыслью я чуть резче хлестанула его по ягодицам, отчего он выпрямился и ахнул.

– Ты не оказал мне должного почёта, – сказала я. – Вернись на середину комнаты, раб, встань на колени и ползи ко мне, целуй мои ноги и вымаливай у меня прощение, иначе я сурово покараю тебя!

Он аж подпрыгнул от возбуждения. Его рука потянулась к пенису, видимо, он хотел стимулировать эрекцию, но я хлестнула его по рукам и скомандовала выполнять моё приказание и не прикасаться к своему телу. Он повиновался. На середине комнаты он опустился на четвереньки и пополз ко мне, глядя мне в глаза и умоляя о прощении. Приблизившись ко мне, он начал целовать мои ноги, а я поглаживала и похлопывала его плетью по склонённой спине. Затем я проникла плетью вниз, прямо к его гениталиям, и кожаной кисточкой стала играть с его полуэрегированным пенисом, отчего он стал ещё больше возбуждаться.

Мой «раб» целовал и ласкал мои ноги, издавая громкие стоны от моих ласк. Время от времени я возвращала плеть на его спину и хлестала резче, оставляя красные полосы. Затем я опять возвращалась к пенису и продолжала дразнить его.

– О, моя королева, – говорил он прерывающимся от возбуждения голосом, – разреши мне взять его в руку. Ты же видишь, я уже возбуждён.

– Нет, ещё рано, – ответила я. – Но, может быть, ты хочешь добраться до моей киски?

– О-о-о, – застонал он почти в экстазе, – это моё самое большое желание, и огромная честь для меня.

– Ну что ж, – сказала я, – пожалуй, сегодня я разрешу тебе попытаться удовлетворить меня. Но, если ты ослушаешься меня или разочаруешь, если твой рот будет недостаточно нежен, я покараю тебя, раб.

– Да, моя королева, – ответил он и потянулся к моим трусикам.

– Можешь снять их с меня, чтобы не мешали, – сказала я.

Он дрожащими руками стянул с меня кожаные трусы и уставился мне прямо туда.

– Чего ты медлишь, раб? – недовольно спросила я и хлестнула его по плечу.

– Как ты красива, – ответил он, прогнувшись от удара.

Он наклонился, и я почувствовала прикосновение его языка и влажных губ на своём клиторе. Я полулежала в кресле, широко разведя ноги в стороны, и забросив одну ногу на мягкий кожаный подлокотник. Мой «раб» страстно целовал и вылизывал мои гениталии, словно кот. Он стонал и дрожал всем телом, а я продолжала похлёстывать его кожаной кисточкой по спине и бокам.

– Давай, раб, давай, не останавливайся, – командовала я, приподнимая таз. – Не вздумай менять ритм.

Он со стоном вожделения исполнял мои указания. Он был на пике возбуждения. Моё возбуждение тоже нарастало, но до оргазма было ещё далеко. К тому же, мне не следовало терять ясность ума, чтобы в полной мере удовлетворить клиента. С нарастанием возбуждения я сильнее и резче хлестала его по спине, плечам и ягодицам.

В какой-то момент я увидела, что мой «раб» потянулся одной рукой к своему возбуждённому пенису и начал ласкать его. Тогда я сильно хлестнула его по спине, оставив багровый след, и оттолкнула его ногой. Он взвыл от боли и повалился на бок.

– Как ты посмел ослушаться меня?! – вскричала я и встала с кресла.

Я размахнулась плетью, а он поднялся на колени и припал к моим ногам.

– Нет, только не отталкивай меня, – взмолился он, – пощади, моя королева. Если я заслужил твой гнев, то накажи меня, но только не прогоняй.

Он стал снова целовать и ласкать мои ноги, а я хлестала его плетью, рассекая воздух. Он выл и стонал, стоя на коленях, и даже не отворачиваясь от моих ударов. Он пытался хватать меня за ноги, а другой рукой ухватился за свой возбуждённый до предела пенис и стал яростно онанировать. Казалось, ещё мгновение, и он просто оторвёт его.

Омерзение и отвращение охватили меня, и я стала ещё яростнее размахивать плетью, нанося удары в разные части его исполосованного тела. Я пнула ногой его в грудь, и он повалился на пол, продолжая со стонами онанировать. Я хлестала налево и направо, со свистом рассекая воздух, яростно пинала его носками туфлей, а он извивался и катался по полу, согнувшись чуть ли не пополам, и умолял:

– Ещё, моя королева, ещё!

Наконец, он издал протяжный крик, переходящий в стон, и весь затрясся в наступившем оргазме, словно в приступе эпилепсии.

Я прекратила избиение и теперь просто стояла, наблюдая, как он выдавливает последние капли спермы из своего уже обмякшего пениса.

Он повернулся на спину и вытянулся, раскинув руки и ноги. Я возвышалась над его распростёртым, исполосованным телом, а он прикрыл глаза и, казалось, даже перестал дышать.

Сеанс был окончен.

Я подняла с пола свои трусики и надела на себя. Затем села в кресло и стала ожидать, пока клиент придёт в себя. Я заложила ногу на ногу, а в моей руке продолжала покачиваться плеть. Через несколько минут клиент открыл глаза и встал с пола. Он подошёл ко мне и присел передо мной, обнял и поцеловал мои ноги. Затем поднял на меня своё восторженное лицо и сказал:

– Это был лучший секс в моей жизни. Ты великолепная «госпожа», Марго. Такого наслаждения я не испытывал никогда.

Он опять склонился над моими коленями. На спине его в некоторых местах выступила кровь.

– У тебя рассечена кожа, – сказала я. – Давай, я обработаю тебе раны.

Я встала с кресла, отложила в сторону плеть, в ней уже не было надобности, и достала свою аптечку. Ватным тампоном, смоченным в спирте, я промокнула рассеченные места на его спине, груди и плечах. При каждом моём прикосновении он напрягался и постанывал от боли.

– Я, наверное, перестаралась? – спросила я извиняющимся тоном. – Твоё тело кровоточит.

– О нет, Марго, ты была на высоте, – ответил он, продолжая стоять на коленях. – Это именно то, что мне надо.

– Извини, что задам тебе один вопрос, – сказала я, продолжая обрабатывать ссадины. – Но ты молодой, симпатичный парень. Скажи, а нормальный секс тебя удовлетворяет?

– Что ты подразумеваешь под словом «нормальный секс»? – спросил он. – То, чем занимаются обычные люди, звери и птицы, жабы и мухи? Секс ради продолжения рода, стандартный физический контакт в стандартных, скучных позах, с минимумом безвкусных предварительных ласк? И это ты называешь нормой? Нет, Марго, у каждого своё понятие нормы. А то, о чём ты говоришь, это, скорее, «стандартный» секс, «шаблонный», нежели нормальный. Да и вообще, секс ли это? Просто контакт длительностью в несколько минут, чтобы скинуть груз или снять напряжение. Но это не для меня.

– Но я говорю не об этом, – возразила я. – Зачем же впадать в крайности? Я имела в виду секс, соитие, физический контакт, которого сейчас, по сути, не было. Неужели тебя интересует лишь самоудовлетворение под побоями?

– Марго, я уже говорил тебе, меня удовлетворяет боль, в любом её проявлении, – сказал он. – А буду я тебя при этом трахать, или ты меня, или я сам себя удовлетворю, это лишь выбор средства. Главный инструмент – это боль, унижение и страдание. Если я буду тебя трахать, то ты всё равно должна будешь причинять мне боль, бить, кусать, царапать, унижать. Можно, чтобы ты была сверху, тогда ты сможешь удушить меня во время оргазма, отпустив лишь в момент эякуляции. Тогда мой оргазм будет просто космический. Пойми, Марго, я в постоянном поиске новых ощущений, секс в моей жизни не ради продолжения рода, а лишь ради удовольствия и ради сильнейших переживаний. Секс для меня нечто большее, чем просто физический контакт, как следствие возбуждения и апогей его же. Попробуй, Марго, и ты почувствуешь огромную разницу между тем, к чему ты привыкла, и новым подходом.

– Нет, спасибо, – ответила я. – К счастью, меня удовлетворяет в полной мере секс с любимым мужчиной, как следствие любви, а не возбуждения, как ты выразился.

– Но тебе нравится причинять боль другим, – сказал он, улыбнувшись, – я видел, с каким удовольствием и остервенением ты избивала меня. Признайся, Марго, в тебе тоже сидит эта чертовщинка и заставляет так мастерски, на высочайшем уровне изображать госпожу, без притворства и фальши.