Под покровом тишины. Книга 2. Изреченная

– И ведь никто не возразит. Все будут надеяться занять трон. А остальные, боясь потерять поддержку будущего короля, тут же примут твой выбор, – Марла возликовала, забыв все обиды, оскорбления.

Этот план, в отличие от всех безумных замыслов подопечной, может сработать. Точно сработает. Марла настолько уверовала в это, что мысленно уже отплывала на богатом корабле прочь от острова.

Но тут же похолодела:

– А если Хэйвард… – испуганно начала она. – Король почти вернул себе разум. Он воспротивится. А без его согласия…

– Успокойся, – перебила ее Илайна. – Я же сказала – он болен. Король у меня под полным контролем.

Она кивнула на соседнюю спальню, из которой король не выходил уже несколько дней.

– Хэйвард оказался крепким орешком, но Мортус справился. И не спрашивай, чего мне это стоило.

– Ой, – скривилась Марла, – не надо преувеличивать. Хэйвард всегда был по уши в тебя влюблен. Как только Альвисс позвал его погостить к нам в замок, так он ни на шаг от тебя не отходил. И ради тебя же здесь остался. Вот мне гораздо сложнее одурманить его, чем тебе.

Марла тут же вспомнила, чего ей стоила каждая попытка подмешать королю дурманящие травы. Она прибегала к немыслимым уловкам и ухищрениям, врала, изворачивалась, льстила, унижалась.

А рецепт порошка?

Бесконечная череда бессонных ночей, проведенных над склянками, многочасовые поиски нужных трав в лесах Вольденгории. Но никто этого не ценит и не помнит.

Марла бросила недовольный взгляд на Илайну, которая сидела с оскорбленным видом.

– Подумаешь, пришлось приласкать… И что тут такого сложного? Корона же с тебя не упала, – проворчала Марла.

– Сама бы попробовала, – огрызнулась та. – Хотя… – Илайна ехидно улыбнулась, – ты, может, и не прочь. Когда в твоей постели был мужчина? Лет сто назад? Тебе бы и Хэйвард сгодился.

Илайна от души расхохоталась, представив себе Марлу, кокетничающую с Хэйвардом, но, вспомнив о ночах, проведенных с ним, содрогнулась.

Хоть Хэйвард после преображения показался ей похожим на Альвисса, она даже воодушевилась и почувствовала что‐то вроде симпатии и волнения, но ненадолго. Оставшись с ним наедине, быстро поняла – до старшего брата ему далеко. Внешнее сходство неоспоримо, голос, манера речи, жесты тоже похожи. Но все же он оказался копией Альвисса. Бледной копией.

И к тому же не был женат на ее сестре.

Выходит, все, что не принадлежит Тайнаре, не интересно Илайне.

А еще Хэйвард обожал ее. До слепого безрассудства и полной покорности, практически до рабского поклонения. Тюфяк, а не мужчина. Даже его руки вялые, потные и противные, объятия слабые, а поцелуи слюнявые. Как собака в порыве искренней любви облизала.

Илайна сделала большой вдох, пытаясь прогнать волну омерзения, поднимавшуюся изнутри. Ей приходилось стараться, чтобы Хэйвард засыпал беспробудным сном, и она могла осуществлять планы. Дрожа от ненависти и от всего сердца желая, чтобы король потерял разум, она каждую ночь мазала его лоб слизью Мортуса, а днем добавляла ее во всю еду и напитки. И ждала.

С каждым днем Хэйвард глупел, бледнел, терял силы, но все еще пытался сопротивляться. Попытки становились все слабее и к концу уже напоминали трепыхания, а не проявления силы воли.

И наконец‐то сегодня Илайна убедилась в том, что все получилось. Королю сложно даже держать глаза открытыми, не то что пытаться вмешиваться в управление страной. Второй день подряд он спал, просыпаясь только для того, чтобы поесть. И те жалкие крохи разума, что были при нем раньше после снадобий Марлы, покинули его.

Хэйвард теперь больше похож на человека, прочно стоявшего одной ногой в могиле.

И Илайна сделает все, чтобы он оставался там как можно дольше, а может, и лег туда целиком.

Скоро…

Глава 7

Снова раздались шаги. Сторожевые нити слабо засветились, предупреждая о приближении посетителей.

Крис устало приподнялась на топчане.

Эта Илайна, чтоб ее… Последние недели приходит по несколько раз за день. Можно сказать, практически не выходит из камеры. Полтора месяца назад, сообщив министрам шокирующую новость, что ей удалось напасть на след пропавшей дочери, Илайна принялась за приведение внешнего вида Крис в порядок.

Нельзя предъявлять министрам замученное, грязное, оборванное существо. Она должна блистать, да так, чтобы похотливые министры начали ронять голодную слюну на пол и из шкуры вон лезть в стремлении заполучить трон и юную прелестницу в придачу.

В первый же день глухонемые слуги принесли в камеру чан и натаскали в него воды. Марла самолично вымыла Кристайн, десять раз промыв ее волосы и начисто отскоблив кожу настолько яростно, что к концу мытья та горела огнем.

Затем ее с ног до головы намазали маслом и кремами, чтобы хоть немного смягчить огрубевшие участки тела. В волосы втерли бальзам из трав, подстригли и отполировали ногти.

Крис сначала пыталась сопротивляться. Она села на топчан, отвернулась лицом к стене и заявила, что лучше умрет, чем погрузится в чан с водой.

Марла и бровью не повела. Просто крикнула братьев близнецов и сладким голосом попросила их о помощи.

Крис, поняв, что братья не будут церемониться, мигом сдерут с нее остатки рваной одежды и насильно сунут в чан, тут же присмирела. Запретив себе реагировать на происходящее, она застыла, словно кукла, позволяя Марле заниматься ее внешностью.

Пришедшая к вечеру этого же дня Илайна была довольна.

– А все не так уж и плохо! Совместными усилиями мы приведем ее в божеский вид. Я теперь уверена, что мы успеем к шестнадцатилетию. Это даже символично – воскрешение в день рождения! Этим мы сразу развяжем министрам руки. Не будет никаких препятствий для брака.

Илайна рассмеялась. Смех прокатился по камере, заставив Крис привстать. Она и не слышала, чтобы ее тетя так смеялась. Как человек. А не как злобная ведьма.

Но такой смех продолжался недолго. Звонкие ноты вскоре сменились злорадным фырканьем. Илайна погрузилась в мечты.

– Марла – ты чудо! – все еще улыбаясь мыслям, сказала она.

Марла, засияв от ставшей такой редкой похвалы, принялась за Крис с удвоенным рвением, не давая той ни минуты покоя. Изо дня в день она только и делала, что занималась улучшением внешности наследницы. Вся камера пропахла благовониями и запахами разнообразной еды, которой старая няня пичкала Крис.

– Ты больно худа, – ворчала Марла, заставляя Кристайн есть, – мужчины падки на более аппетитные формы. Ты должна стать такой соблазнительной, чтобы у них дух захватило. Чтобы похоть затмила ум. Он‐то нам как раз не нужен. Чем меньше министры будут вникать в наши замыслы, тем лучше.

Марла все еще боялась, что министры могут потребовать присутствия короля. Или приведут лучших лекарей для него. А этого допускать нельзя. Любой врач сразу заподозрит неладное. У Илайны не хватит сил заставить всех верить только ей. Поэтому нужно начисто отбить у министров желание о чем‐то размышлять.

И Марла приносила еще еды. Блюдо за блюдом, лакомство за лакомством.

Крис послушно жевала, чувствуя себя свиньей. Как и несчастное животное, ее тоже готовили на убой. Она ела и равнодушно думала о том, что теперь нет смысла бежать. От сытной еды и почти спокойной жизни ее тело округлилось – появились отчетливые женские формы, подросла грудь. Все эти прелести уже не скроешь под одеждой.

Благодаря усилиям Марлы изменилось не только тело.

Волосы, в которые ежедневно втирали разнообразные лечебные бальзамы, значительно отросли и были ниже лопаток. Они стали густыми, шелковистыми, закрученными в тугие локоны.

Да если ей и удастся выбраться из замка, в чем Крис сомневалась, справедливо опасаясь того, что уже не сможет пролезть через узкую шахту, то ее схватит первый встречный. Поимка девушки запретного возраста до сих пор оставалась мечтой многих вольденгорцев.

От всех этих мыслей, суеты, удушающих запахов, скрипучего голоса Марлы, которая не замолкала ни на секунду, делясь мечтами о жизни в теплых странах, у Крис болела голова. А еще этот странный жар никак не проходил. Лоб часто горел, словно его хорошенько натерли.

И безразличие, которое удалось победить в тот день, когда из вентиляционного окошка доносились звуки, снова вернулось.

Потому что звуков больше не было. Никто не собирался спасать Крис. Она никому не нужна. Ее больше ни для кого нет. Все ее забыли.

И Агнетта, и Лейф, и… Стэйн. Тот вообще постарался вычеркнуть ее из памяти, стыдясь того, что когда‐то встретил Крис на жизненном пути.

Лишь какое‐то животное едва не забрело в тюрьму. Но, в отличие от нее, родилось под счастливой звездой и избежало незавидной участи. Заслышав голоса, зверек убрался восвояси, наверх, к свежему воздуху и свободе.

Крис уже и не помнила, что это такое – свобода. Когда принадлежишь себе и дышишь чистым воздухом, беззастенчиво, ни о чем не думая, наслаждаясь морскими просторами.

Стены давили на нее, наступали, не давали вздохнуть. Не хотелось ничего. Только покоя.

Крис потерла руками виски и застыла, глядя на дверь.

– И спящей не притворишься, – тяжело вздохнула она и села.

Марлу и тем более Илайну никогда не волновал какой‐то там сон. Они, не церемонясь, стаскивали Кристайн с кровати и продолжали готовить к счастливому «воскрешению».

Дверь распахнулась.

Распространяя аромат духов, уверенности и всевластия, в камеру быстро вошла Илайна.

– Подойди, – повелительно бросила она.

С ключевого дня больше не было доброй или злой Илайны. Теперь она одинаковая: жесткая, расчетливая и равнодушная.

– Побыстрее! – полетела новая команда.

Илайна даже притопнула ногой.

Крис нехотя сползла с топчана.

– Вид уже получше. Гораздо лучше, – удовлетворенно произнесла Илайна, внимательно осмотрев полуодетую Кристайн со всех сторон.

– На! Одевайся!

В Крис полетел ворох тряпок. Механически подхватив его, она аккуратно положила одежду на топчан. И похолодела.

– Неужели уже сегодня? – тихо спросила она.

Внутри все затряслось от ужаса. Чем больше Крис думала о том дне, когда останется один на один с мужем, навязанным Илайной, тем страшнее становилось. Она слышала обрывки разговоров мальчишек на пристани, которые любили пообсуждать взрослые дела, да видела, как портовые грузчики грязными ручищами лапают молоденьких торговок, и сделала вывод, что в этом нет ничего хорошего. По крайней мере, для нее. Чувствовать на себе похотливые руки чужака… Мерзкого старика… Крис задрожала еще больше.

– К сожалению – нет, – рявкнула Илайна.

Крис кое‐как сдержала рвущийся наружу вздох облегчения.

– Отмыть – отмыли, откормить – откормили, но вот твои манеры… Они ужасны. Мальчишка и есть мальчишка. Ты… Ты губы после еды вытираешь рукавом. Какое бесстыдство! За километр несет беспризорщиной. Осталось в носу поковыряться. Нужно вытравить все эти привычки. Министры должны сойти с ума от твоей элегантности и утонченности.

– Не вытравишь. – В Крис словно проснулся тот мальчишка, которым она была, бегая по пристани.

Она нахально плюнула на пол, немного втянула шею в плечи, ссутулилась и сунула руки в карманы, легко приняв позу бродяжки. Даже взгляд изменился. Стал вызывающим.

– И ничего я мерить не буду!

– Мне позвать Дана или Бо? Кто из них тебе нравится больше?

Илайна и не думала злиться на выходку Кристайн, а просто усмехнулась:

– Ну! Выбирай. Они быстро тебя и разденут, и потом оденут. И кто знает, что между этими двумя процессами сделают. – Ухмылка стала такой широкой, что Кристайн захотелось плюнуть еще раз, но теперь прямо в лицо самозванки.

Потянувшись к одежде, она вытащила нижнее белье, чулки и хорошенькое белое платье с детскими рюшами и воланами, но с таким вырезом на груди, что Крис залилась краской.

– Оденем тебя так, чтобы у них мозг взорвался. И невинно, и в то же время весьма многообещающе.

Илайна даже руки потерла, замерев в предвкушении:

– Я жду!

Крис стыдливо отвернулась к стене. Стянула с себя рубашку, старые штаны. И огорченно вздохнула. Перо, обычно разливающееся искрами в лучах солнца или при свете лампы, теперь молчало. Да и рисунок стал блеклым. Словно выцвел на солнце.

«Мне все приснилось, – пролетело в голове. – Теперь я в этом уверена. Нет никаких айн. Иначе перо не бросило бы меня…»

В измученной голове не возникло ни одного логичного вопроса.

Хотя бы: зачем Илайне нужно это перо? Ведь если айн не существует, то и пера наследия нет.

Но Крис лишь злилась, что когда‐то позволила себе поверить в сказку.

Сказки на то и сказки. Выдумки, фантазии и предрассудки. Только наивные мечтатели верят в них. А Крис уже давно не была наивной. И забыла, что такое мечты.

Отбросив в сторону рубашку, дрожащими руками она натянула нижнее белье и начала неловко надевать платье.

– Осторожней! – прикрикнула Илайна. – Не разорви.

Крис и впрямь запуталась в крючках, завязках и пуговицах.

– Какая же ты криворукая. – Илайна развернула ее к себе и выдрала из вспотевших рук платье.

Та моментально прикрылась.

– Не зли меня! Убери сейчас же! – Илайна стукнула ее по рукам. – Вот сюда голову, вот сюда руки.

Насильно оторвав руки Крис от груди, Илайна принялась внимательно осматривать ее.

Лицо, шея, руки Крис залились краской так, что коже стало горячо. Словно обдало паром от банных камней.

– Хороша, – то ли похвалила, то ли позавидовала Илайна, беззастенчиво разглядывая, оценивая фигуру девушки.

Та снова дернулась, пытаясь хоть как‐то прекратить унижение.

– Стой смирно, – рявкнула лжекоролева и начала натягивать на нее платье, чувствуя, как лицо запылало еще больше, чем у Крис.

Но не от смущения, а от ярости.

Увиденное не понравилось ей. Эта девчонка молода, свежа, в то время как она с каждым годом теряет красоту.

Когда же уже это проклятое перо будет в ее руках? Первым делом она вернет себе молодость.

От злости по лицу снова побежали буквы. Черные с ярко-алой каймой.

Илайна сделала глубокий вдох. С каждым днем все труднее сдерживать эмоции. Она может выдать себя, просто вспыхнув от злости при посторонних.

А это совсем некстати.

Рано.

Пока очень рано.

Еще раз глубоко вдохнула спертый воздух. Жар начал спадать. И когда взлохмаченная голова Крис наконец‐то вынырнула из ворота, на нее смотрела нормальная Илайна. Разве что синяки под глазами появились.

Рывком развернув Крис, Илайна начала быстро застегивать крючки. Затем, уперевшись ногой в стену, затянула ленты на корсете, заставив девушку сдавленно охнуть. Корсет стянул талию так туго, что Крис никак не могла вздохнуть.

Илайна отошла на шаг и удовлетворенно хмыкнула. Белоснежное платье сделало порученное ему дело и даже превзошло все ожидания.

Кристайн, утонув в рюшах, кружеве и воланах, стала похожа на куклу-невесту. Такая же невинная, хрупкая и красивая. Но тугой корсет стянул узкую талию и приподнял маленькую грудь так, будто она вот-вот выпрыгнет из лифа. Сразу ясно, что это не покорная кукла, а полная жизни и желания соблазнительная девушка. И заодно тайных обещаний, что манили заглянуть в глубокое декольте.

Успех обеспечен.

– Дан! Бо! – крикнула Илайна.

Вся кожа Крис покрылась мурашками.

В чем дело? Зачем звать телохранителей? Она же все сделала, как от нее требовали.

Заскрипела дверь, и близнецы втащили стулья, а затем стол, на котором была разложена куча приборов.

Аккуратно поставив стол на пол, чтобы ни одна ложка не звякнула, братья, как по команде, уставились на Крис.

Глаза сразу налились похотью и вожделением. Дан (или это Бо? Крис до сих пор не научилась различать их) даже облизал губы, проведя по ним языком медленно, вызывающе, бесстыдно, что Крис чуть не стошнило.

Отступив в темный угол, она прикрыла полуобнаженную грудь руками.

– Какая сочная курочка! – пробормотал один из братьев.

Видя их ничем не прикрытую реакцию, Илайна сначала растерялась. С одной стороны, она добилась того, чего хотела. Уж если молодые, полные сил парни, не обделенные страстным вниманием горничных и кухарок, потеряли всякий стыд при виде Крис, напрочь позабыв, что в комнате присутствует и их госпожа, то что уж говорить о стариках, соскучившихся по женским прелестям?

Но, с другой стороны, как они посмели? Открыто реагировать на девчонку при ней?

Илайна всегда считала, что братья влюблены в нее до беспамятства, но не была наивной и закрывала глаза на их похождения из одной постели в другую. Желание плоти и чувства – это разные вещи. И если удовлетворения первого, по ее мнению, требовали животные инстинкты, то второе – нечто более возвышенное.

Единственным условием была явка по первому зову, в чьей бы постели они ни кувыркались. Полагалось немедленно бросить все и явиться к госпоже.

И не сметь кого‐то тискать при ней. Братья знали это и неукоснительно соблюдали все правила, чинно обходя горничных, чьи глаза горели при виде гигантов.

Соблюдали… до сегодняшнего дня. Еще немного, и они набросятся на Кристайн. Вон в глазах уже появилась неконтролируемая похоть.

Братья переглянулись друг с другом, мысленно спрашивая: кто первый?

– Свободны, – громко рявкнула Илайна, чтобы показать недовольство.

Тишина.

Дан и Бо застыли столбом, не сводя горящих глаз.

– Вон отсюда! – заорала Илайна.

Буквы тут же вспыхнули на лице, обезобразив ее.

К своему ужасу, Крис впервые увидела, как изо рта Илайны вслед за последним словом вылетел сгусток тьмы. Мгновенно растянувшись в воздухе, он разделился на две одинаковые части, которые быстро подлетели к братьям. Они и не успели подумать о том, что надо увернуться. Пара секунд, и разделившиеся сгустки, превратившиеся в кляксы черного густого дыма, врезались в их лица.

– А-а-а! – синхронно завопили оба.

Потеки черной, уже знакомой Крис слизи обезобразили их кожу.

«Вон отсюда!» – с содроганием прочитала Крис.

Потеки выстроились в хорошо различимые буквы, и кривоватая надпись перерезала лица наискосок.

– Боже мой! – одними губами прошептала она.

Буквы тем временем начали пузыриться, источая едкий, режущий глаза дым.

– Убирайтесь! – снова закричала Илайна.

Увидев очередной сгусток тьмы, братья не стали ждать, когда он долетит до них. Развернувшись, они торопливо выбежали из камеры, проклиная себя за то, что не сделали этого раньше, и радуясь, что буквы слегка опалили кожу, а затем рассыпались в пыль. Госпожа всего лишь проучила их, не стала уродовать на всю жизнь.

Крис беспомощно следила за тьмой, которая потеряла цель и заметалась по тесной комнатушке, то и дело натыкаясь на стены. Девушка забилась в угол и на всякий случай закрыла голову руками.

«Вот кто настоящий дьявол. Исчадие ада. Порождение тьмы».

– И долго ты будешь там стоять, – донеслось до нее раздраженное и такое злое, что она поторопилась открыть глаза.

Перед ней стояла самозванка, растянувшая рот в насмешливой улыбке.

– Ну что ж! Приступим. – Как ни в чем не бывало, Илайна отодвинула стул и, расправив складки платья, грациозно села. – Будем превращать неотесанное бревно в человека.

Лжекоролева кивнула Крис на стул, стоявший напротив.

– Садись! И побыстрее. У нас осталось всего две недели.

Крис вздрогнула. Сверкающие столовые приборы, разложенные на столе, слились в одно большое блестящее пятно, а руки стали ватными.

Неловко взяв ложку, она тут же уронила ее. Та с грохотом приземлилась на каменный пол.

Буквы вспыхнули на лице Илайны.

Судорожно глотнув в попытке успокоиться, она севшим голосом произнесла:

– Вот убогая!

Глава 8

– Надо попробовать.

Крис лежала на топчане, лениво ощипывая гроздья винограда, которые ей оставила Марла.

– В винограде много сахара. Ешь! Быстрее наберешь вес, – нравоучительным тоном проговорила старуха перед уходом.

Крис по привычке возмутилась, пообещав себе, что не притронется к лакомству, но вот уже целый час бездумно пялилась на стену, а руки забрасывали в рот ягоду за ягодой.

– Надо встать и снова попробовать растянуть эти треклятые нити, – чуть громче повторила Крис, надеясь, что звуки ее голоса смогут прогнать лень и равнодушие, завладевшие ей.

– Немедленно вставай! – уже рявкнула она.

И тут же вскочила, да так стремительно, что чашка с виноградом упала на пол. Ягоды разлетелись по всей комнате.

С вентиляционной шахты вновь посыпались камни. Кто‐то определенно пробирался по ней.

«Неужели!» – безумная надежда снова вспыхнула в душе, попутно опалив предстоящим разочарованием.

Это животное. Точно оно. Больше некому.

Оглянувшись на дверь, Крис попыталась успокоить разошедшееся сердце.

Поздний вечер, к ней никто не придет. Обычно все визиты заканчивались ужином, затем что Марла, что Илайна забирали лампы и уходили, оставляя Кристайн небольшой светильник, чтобы та как можно раньше ложилась спать. Ведь всем известно, как здоровый сон благотворно влияет на внешний вид.

Новая порция камней, настолько много, что Кристайн набрала полные ладони.

Спешно ссыпав их под топчан, она прижалась к стене и встала на цыпочки. Нити немного натянулись. Не обращая на них никакого внимания, Крис взобралась на первые камни, торчащие из стены. Ноги и руки привычно нащупали нужные выступы.

– Кто здесь? – громким шепотом спросила она.

Очередная горсть камней послужила ответом. Крис кое‐как успела отклониться. Иначе потом бы долго пришлось объяснять, почему ее волосы в пыли.

– Кто здесь? А ну, говори! Быстро! – сказала она, добавив в голос угрозы.

– Крис – это ты? – услышала она в ответ.

Сердце замерло, затем забилось так быстро, что Крис едва не задохнулась.

«Боже мой!» – пронеслось в голове.

– Крис? – снова раздалось из шахты.

Крис тут же узнала голос Лейфа.

«Они пришли за мной! Они меня не бросили!»

Сердце колотилось так, что стало больно ребрам. Во рту пересохло, и Крис из последних сил выдавила из себя полузадушенное:

– Да! Это я!

– Крис! – В этом тихом возгласе было столько плохо сдерживаемой радости и счастья, что глаза девушки наполнились слезами. – Ты один? – на всякий случай уточнил Лейф.

– Да! – Крис никак не могла справиться с комом в горле, который грозил задушить ее. Даже такое легкое слово причинило боль, ободрав саднившее горло.

Из шахты снова посыпались камни. Следом за ними, тихо шурша, сползла толстая веревка с завязанными на ней большими узлами. В полумраке Крис сначала привиделось, что это змея. Она уже хотела отпрыгнуть, но потом разглядела узлы и внутренне посмеялась над такой детской реакцией. Змея, говорящая голосом Лейфа… Она точно одичала здесь, в этой камере.

И вот из отверстия показалась коротко остриженная голова Лейфа.

Напрягая глаза в тусклом свете, девушка уставилась на мальчишку, не веря самой себе. Она и не замечала, как по лицу бегут слезы. Много слез. Словно прорвало плотину.

– Может, перестанешь на меня глазеть и поможешь! – тихонько сказал Лейф и широко улыбнулся.

Кое‐как сдерживая рыдания, Крис рванула к нему.

Лейф вытянул руки, оперся о ее плечи и так, головой вперед, бесстрашно нырнул в ее объятия.

Та, приняв на себя весь вес мальчишки, не удержалась. Сделав несколько шагов назад, вместе с ним рухнула на пол, отбив спину, копчик, мягкое место, да еще и приложившись затылком.

– Ай! – воскликнула она.

– Извини. – Лейф тут же вскочил и протянул ей руку. – Мне, в отличие от тебя, было мягко. Ты, смотрю, не такой уж и костлявый, как раньше. Не сильно ударился?

– Вроде нет. – Крис, кряхтя, поднялась, на ходу потирая и затылок, и поясницу одновременно. – Ты как здесь? Откуда? Как ты меня нашел?

Вопросы посыпались один за другим.

Лейф, счастливо улыбаясь, вытянул ладони перед собой, положил их на плечи Крис и тихонько сжал.

– Потом, друг, все вопросы потом! Сейчас надо выбираться отсюда. Там нас ждут. Я протащил с собой веревку, так что будет легче. Ну же, идем!

Крис тут же поникла. Рыдания стиснули грудь.

– Ну! Ты чего застыл?

– Я не могу! – наконец‐то выдавила из себя Крис. – Я связана.

Сказала и прикусила себе язык. За столько времени она отвыкла говорить о себе от лица мальчишки.

– Связан, – быстро протараторила Крис и попыталась отступить в темный угол, но Лейф схватил ее за руки.

Могла бы и не исправляться.

Мальчишка не обратил никакого внимания на оговорку. Он деловито осматривал руки и ноги Крис в поисках цепей, кандалов или веревок. В отличие от Крис, его не волновали какие‐то там оковы. У него с собой не только веревка, но и нож, и целый набор отмычек, которыми его снабдила Агнетта вместе с умением открыть любые запоры.

– Где? – Лейф чуть не сломал глаза, пытаясь в полумраке отыскать, чем же связан его друг, но ничего не нашел. – Покажи. Я смогу открыть любой замок, – хвастливо добавил он.