Вирасана

Эмма. Всё так здорово, ты не представляешь, где я только не была! Лондон, Копенгаген, пересекли экватор и всех новичков выкупали в океане – такой обычай.

Зоя. У меня не так густо, была в Паланге, Вильнюсе, ну и всё, пожалуй.

Эмма. Пойдём в кафе, и ты мне всё расскажешь.

Зоя. А куда ты хочешь?

Эмма. В Европейскую гостиницу, у меня там знакомый швейцар.

27. КАФЕ.

В полумраке сидят за столиками элегантно одетые люди, в основном – иностранцы.

Зоя и Эмма занимают отдельный столик. Эмма заказывает кофе.

Зоя. Может, закажем шампанское, за встречу?

Эмма. Ты что? Здесь сумасшедшие цены! Обойдёмся и так.

Зоя. Ну, расскажи сначала о себе, о своём первом плавании.

Эмма (прищурив глаза). Знаешь, всё бы хорошо, если бы не эти чёртовы иностранцы!

Зоя. Ты же мечтала о них?

Эмма. Да, мечтала: о муже иностранце, а не об этих засранцах, которые нас за людей не считают! Ты получала когда-нибудь по заднице?

Зоя. Тебя что, там били?

Эмма. Нет, просто, походя, хлопали по заднему месту и говорили: «какая аппетитная попка»!

Зоя (рассмеявшись). А ты им сдачи давала?

Эмма. Нет, я только любезно улыбалась и говорила: «thank you very much». В основном там были немцы и англичане. Мои испанский и французский языки не пригодились.

А английский я только в школе изучала. А ты сама знаешь, как нас учили в школе. Ладно, рассказывай о себе. Ты, наконец, нашла свой «пестик»?

Зоя. Даже не знаю, что и сказать. Одним словом, я влюбилась.

Эмма. Поздравляю, наконец-то!

Зоя. Эта любовь похожа на то, как у Шекспира: «нет повести печальнее на свете, чем повесть обо мне и о прекрасном Пете».

Эмма. Ну, не томи, рассказывай, и со всеми подробностями, как и что там у вас было.

Зоя. Отпуск мне дали в сентябре, и то на две недели. Ведь я же прогуляла половину на юге, с тобой! Моя коллега вернулась из Паланги и так возбудила меня своими впечатлениями от неё, что я тут же вылетела туда.

С этого момента идут кадры фильма под голосовое сопровождение Зои.

Кадры полёта. Зоя сидит в кресле и смотрит в иллюминатор.

Голос Зои. Уже сидя в самолёте, я стала мечтать о чём-то очень чудесном и необычном, о том, о чём мечтала уже много лет – о встрече с любимым. Даже сочинила стихотворение:

Я сердце не могу унятьМне больно от тогоЧто нет любимого со мнойИ как прожить мне без негоЯ не могу понятьВесна прошла, но всё равноМне сердце не даёт покоя,Стучит и требует своё:Приди скорей, ведь ты в мечтахСо мною так давно.Воображение рисует мне твой образОн везде: и в звёздах, соснах и в луне.На что б не посмотрела я:Везде, – и нет его нигде!Ищу, хочу тебя найтиУвидеть, наконец, твои незримые черты.Но вижу лишь одно:Пустыня, ветер и песок.И больше – ничего!И сквозь пустыню и песок,Сквозь этот мракСияют те же всё глаза,И мне идти велятНа их извечный лунный свет.

Далее голос сопровождается зримыми кадрами.

Выхожу из самолета – тут же оказалось такси. «Куда едем?» – спрашивает шофёр. Со слов Инги я помнила, что она останавливалась в кемпинге, и говорю: «Мне в кемпинг». Шофёр удивился, но довёз меня до места. И тут я увидела нечто невероятное: редкие невысокие сосны, среди которых стоят аккуратные домики, за лесом виднеется синее-синее море, песчаный берег какого-то серебристого цвета под лучами заходящего солнца – и ни одного человека! Обошла почти весь лагерь, и только в домике с надписью «администрация» оказалась одна живая душа. Администратор, старичок с добрыми глазами, говорит: «уже не сезон, все разъехались, но вот вам связка ключей, выбирайте любой номер». Подхожу к домику, который ближе всего к морю, открываю дверь: уютный 2-х местный номер, чисто, но душно. Решила открыть окно, но оно не поддается: заело щеколду. Решила попросить у старичка инструмент, выхожу и вижу через домик парня с рюкзаком на спине. Видимо, он тоже только что приехал. Я подхожу и спрашиваю:

Зоя. Вы не поможете мне? У меня окно не открывается.

Пьер. Сейчас посмотрю, что-нибудь найду.

Роется в рюкзаке, достаёт складной нож. Идут к домику. Пьер мигом открывает окно, улыбается.

Пьер. Всё просто. А вы что, здесь одна?

Зоя. Да, а вы?

Пьер. Я тоже один.

Зоя (смеётся). Как нас так угораздило?

Пьер тоже смеётся. У него замечательная улыбка. Высокий, худощавый, широкоплечий, волосы чёрные до плеч. Очень молодой, не более 22–23 лет.

Пьер. Давайте знакомиться, а то совсем одичаем здесь без людей.

Зоя. Что ж, придётся, коли так. Меня зовут Зоя.

Пьер. А меня – Пётр, но друзья зовут меня Пьером.

Зоя. Да, так больше вам подходит, вы же типичный француз!

Пьер. Да, я люблю всё французское, особенно музыку и их шансон.

Зоя. И поёте?

Пьер. Да, под гитару, но гитары с собой не взял. А так бы с удовольствием вам спел. А сейчас, может, искупаемся, пока солнце не зашло.

Зоя. Да, это будет чудесно. Сейчас только переоденусь.

28. ТО ЖЕ КАФЕ. ЭММА И ЗОЯ СИДЯТ ЗА СТОЛИКОМ.

Зоя. Вот так мы познакомились.

Эмма: И ты в него влюбилась, как дурочка, с первого взгляда! Кто он хоть и откуда, твой не совсем датский принц?

Зоя. Он из Ульяновска, фотокорреспондент, работает в редакции какой-то местной газеты. Молод и красив, как бог. Могла ли я не влюбиться в такого?

Эмма: И где он теперь, твой «бог»?

Зоя. Он уехал к себе домой. И я не знаю ни его адреса, ни телефона, ни даже его фамилии. Но это неважно. Ты не представляешь себе, что это было, и что я испытала за эти две недели!

Зоя закрывает глаза и как в каком-то сладком сновидении видит райские берега Паланги.

Эпизод 29

29. ПАЛАНГА.

Берег Паланги с её песчаными дюнами среди ярко-зелёных сосен, осенним небом и ласковым нежарким солнцем. На всём огромном пространстве белого, сияющего серебром песка, за которым простирается сверкающее неяркой голубизной море, виднеются две человеческие фигурки. Издалека они напоминают молодых, вырвавшихся на свободу животных, которые носятся в восторге от этого необъятного прекрасного мира, который их окружает и принадлежит им одним. Это – Зоя и Пьер.

Пьер догоняет Зою, берёт её за руки. Они глубоко дышат, глаза их сияют, и они начинают смеяться, смеяться от счастья. Пьер кричит: «О, море!». Зоя: «О, небо!». Пьер: «О, солнце!». Зоя: «О, Паланга!». Пьер: «О, Зоя!». Зоя: «О, Пьер!».

Они обнимаются, потом бегут к воде и плывут наперегонки. Возвращаются на берег. Ложатся на песок в уютную как постель дюну, окруженную со всех сторон соснами.

Зоя. Я голодна, как зверь…

Пьер. Я тоже голоден и тоже зверь…

Пьер всем телом наваливается на Зою, их губы сливаются в страстном поцелуе. Вдруг Зоя резко отворачивает голову.

Зоя. Пьер, давай не заходить слишком далеко. Ты же знаешь, почему…

Пьер. Но ты же любишь меня, и хочешь, я это чувствую…

Зоя. Да, люблю, но… до «этого»…

Пьер. Ну, давай хоть до «этого»…

Они страстно целуются, барахтаются в песке, как молодые щенки, смеются и снова целуются.

Их тела, молодые, сильные, загорелые, как на полотнах старых мастеров Возрождения, сплетаются и извиваются, руки обвивают друг друга, а губы слиты в едином поцелуе. Они устают от этой любовной игры, тяжело дышат. Замирают. Их тела слиты в одно целое. Пьер лежит на Зое, крепко обняв её. Кругом тишина, ни единого звука. Вдруг раздаются глухие удары: это звуки биения двух сердец. Отчетливые удары двух любящих сердец продолжаются минуту или две, но это – как символ вечности, Космоса, зарождения Вселенной.

Пьер отрывается от Зои: удары смолкают. Зоя с изумлением смотрит на Пьера.

Зоя. Ты слышал?

Пьер. Да, слышал.

Зоя. А что это было? Я как будто унеслась в какой-то другой мир.

Пьер. Это и был другой мир: мир любви, несбыточной любви.

Пьер резко поднимается.

Пьер. Всё, идём домой. Я уже тоже проголодался. Зоя. Но нам нечего есть.

Пьер. У меня в рюкзаке осталась банка тушёнки. Побежали.

Пьер и Зоя бегут по песку и скрываются в соснах.

30. ЗОЯ И ЭММА СИДЯТ ЗА ТЕМ ЖЕ СТОЛИКОМ В КАФЕ.

Эмма. Какая прекрасная идиллия, просто рай, и в нём Адам и Ева. Но вы хоть согрешили, как эти двое несчастных?

Зоя. Нет, нет, нет!

Голос Зои срывается в крик и, уронив голову на стол, она тихо, мучительно стонет, сдерживая рыдания.

Эмма. Но почему? Ты же его полюбила. Ты хотела любить и полюбила, наконец! Зоя поднимает голову, вытирает слёзы.

Зоя. Эмма, я, кажется, ненормальная. Ведь чем больше мне нравится мужчина, тем отчаяннее я не хочу ему принадлежать. Почему так? Неужели это так и будет всегда? Проклятый Виктор! Ведь как только у меня появляется влечение к мужчине, вот как к Пьеру, я вижу дикого зверя, который хочет мною овладеть!

Эмма. Ну, знаешь, так ты и состаришься, не узнав любви, самого большого наслаждения, которое она даёт.

Зоя. Да, я – дура, и ничего не могу с этим поделать. У меня возникает отвращение при одной только мысли, что кто-то может мною обладать.

Эмма. Не кто-то, а любимый мужчина.

Зоя. Но ты ведь можешь? Своего Николая ты не любила, а смогла?

Эмма. То – я, а то – ты. Две большие разницы. И у меня не было такой психологической травмы, как у тебя. Так всё же, чем закончился ваш роман?

Зоя. Мы расстались. Из Паланги мы с его другом литовцем побывали в Вильнюсе, а затем приехали в Ленинград. Он жил у моих друзей. Три дня мы чудесно провели в нашем городе, а потом я его проводила на поезд. Он уехал…

Сцена в реальном времени. По перрону идут Зоя и Пьер. Подходят к вагону. Зоя смотрит на Пьера, берёт его за руку.

Зоя. Когда мы увидимся?

Пьер. Не знаю.

Зоя. Но ты ведь приедешь сюда, ко мне? Или я к тебе?

Пьер. А зачем?

Зоя. Как зачем? Мы не можем расстаться после всего, что было?

Пьер. А что было? Ты не захотела быть моей, ты меня не любила.

Зоя. Ах, вот оно что? Тебе надо было только это, чтобы поверить в мою любовь?

Поезд трогается, Пьер встаёт на ступень.

Зоя. И это всё?

Пьер. Да, Зоя, прощай!

Поезд удаляется, Зоя со слезами на глазах смотрит на Пьера, который постепенно становится всё меньше и меньше.

Платформа опустела. Зоя медленно идёт к зданию вокзала, тихо и с горечью произносит:

О, нет! Я не хочу, зачем?

Зачем меня с таким бесстрастьем Хотят увлечь в потоки страсти, Где всё так жутко……

СНОВА СЦЕНА ЗА СТОЛИКОМ В КАФЕ.

Эмма. И… всё?

Зоя. Да, видимо, всё…. Ни письма, ни звонка, ничего.

Эмма. И как ты?

Зоя. Плакала, страдала, всё ждала, но….

Эмма. Жалеешь?

Зоя. Да, очень, готова убить себя.

Эмма. Да, таких дур я ещё не встречала.

Зоя. Ты хотя бы не мучай меня!

Эмма. Всё, хватит, не истери! Успокойся! Это тебе урок, в следующий раз, когда влюбишься, не мучай ни себя, ни его. Ведь то, что ты делаешь – это просто садизм, и… мазохизм тоже.

Зоя. Да, ты права. Мне надо лечиться. Я готова отдаться теперь первому встречному.

Эмма. Вот этого не надо! Влюбляться надо с умом, а не очертя голову, как ты.

Зоя. Да, с умом, ты права. А как же чувства?

Эмма. Чувства будут…. Потом.

Зоя. Думаю, что все чувства у меня перегорели. Да я и не хочу больше никаких чувств! Знаешь, мне по душе то состояние, которое я выразила в стихотворении.

Эмма. Вот не знала, что ты пишешь стихи. Тогда прочти, это интересно…

Зоя. О, нет, я не хочу! Зачем?

Зачем меня с таким бесстрастьемХотят увлечь в потоки страсти,Где всё так жутко и темно!Где нет простора ни мечте,Ни мысли, ни очарованьяТого пленительного ожиданья,В котором столько божества!Где всё озарено сияньемТого небесного огня,Где не угаснут ни мечта,Ни ум, ни светлые желанья!

31. ВЕСНА 1970 ГОДА. ОКОНЧАНИЕ УНИВЕРСИТЕТА.

Университетская набережная. Из главного здания Университета выходят Зоя и её подруга Лариса. Их ждёт Альгис – муж Ларисы. Он высокий, светловолосый мужчина атлетического сложения.

Альгис. Ну, как, девочки?

Лариса. Отлично! Зоин диплом приравняли к мини диссертации.

Альгис преподносит подругам цветы.

Альгис. Поздравляю! Ну, а теперь идём в ресторан – отметим ваше окончание Университета.

Зоя. Куда же ты нас приглашаешь?

Альгис. Да, тут близко. Ресторан-поплавок.

Идут по набережной.

32. РЕСТОРАН-ПОПЛАВОК У ТУЧКОВА МОСТА.

За столиком сидят Альгис, Лариса и Зоя. Альгис разливает шампанское. Поднимают бокалы.

Альгис. Мои дорогие Ларочка и Зоя! Целых шесть лет вы трудились на двух поприщах: учёба в Университете и работа в научном центре. И вот перед вами открылись двери в мир вашей мечты: наука и постижение её тайн в области биохимии, генетики и не знаю, чего ещё. Желаю вам успехов на этом поприще и новых открытий!

Звон бокалов, смех, музыка. Альгис приглашает Ларису на танец. Зоя немного с грустью смотрит на эту красивую пару. Танец заканчивается. Альгис и Лариса садятся за стол.

Зоя. Альгис, тебе ещё год учиться?

Лариса. Зоя, не называй его Альгис, для нас он просто Алик. Он же не у себя дома в Литве?

Альгис. Я уже и забыл, когда был дома. От Ларочки и сына просто не оторваться. Да и учёба…. Да, я отстал от вас. Но, ничего, догоню. У меня тоже планы заниматься наукой после окончания.

Зоя. Разве у спортсменов может быть что-то интересное в научном плане?

Альгис. Конечно! Мы изучаем почти те же предметы, что и вы, на биофаке: физиологию, анатомию и даже биохимию. Найду что-то смежное, близкое к вашей специальности. А вы мне поможете! Да, Ларик?

Лариса. Нам надо думать не об одной науке, дорогой, а о сыне тоже. Тем более что он скоро пойдёт в школу, и нужно ребёнка к ней готовить.

Альгис. Да, придётся работать на три фронта: учёба, работа и школьные уроки.

Зоя. У вас, наверное, всё проще, не так, как в городе?

Лариса. Ещё труднее. Школа в соседнем посёлке, а в город ехать в противоположную сторону. Не знаю, как буду успевать.

Начинается новый танец. Альгис приглашает Зою. Они танцуют. Затем садятся за стол.

Альгис. А завтра устроим на Заливе пикник в честь вашего окончания. Приглашайте своих друзей однокурсников на нашу фазенду.

Зоя и Лариса: Это просто чудесно!

33. ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ ЛАРИСЫ И АЛЬГИСА.

Застолье. Среди гостей Зоя, Лена Гусева, Костя Жуков и другие. Общее оживление. Сыну Артёму дарят подарки. Тосты, танцы, бардовские песни под гитару.

Альгис. А теперь, друзья, пора нам проветриться и пойти на Залив. Берите купальники!

Все выходят из дома и идут по берёзовой аллее вдоль шоссе. Лариса и Зоя впереди, за ними вся компания. Уже вечереет, но солнце ещё не село. Тихая, тёплая белая ночь.

Навстречу идёт группа мужчин. Они явно навеселе, громко разговаривают, хохочут. Поравнявшись с Ларисой и Зоей, один из них проводит по длинным распущенным волосам Ларисы рукой. Смеётся и проходит мимо. Альгис нападает на этого парня, они дерутся, их разнимают. Альгис в гневе. Зоя с ужасом смотрит на Ларису. Та, молча, наблюдает за всей сценой с горькой усмешкой.

Зоя. Лара, что это с Альгисом? Ведь это была вполне безобидная шутка подвыпившего парня? Неужели из-за этого нужно драться?

Лариса. Ты даже не представляешь, как мне тяжело всё это: его безумная ревность меня просто убивает.

Зоя. Я ничего подобного даже предположить не могла. И часто это с ним бывает?

Лариса. Ты знаешь, ведь это – болезнь. Я просто боюсь и за себя, и за него. Эти припадки ревности могут случаться буквально на пустом месте. Вот как сейчас.

Разборка заканчивается, постепенно Альгис приходит в себя, даже улыбается, пытаясь сохранить лицо. Другие ему подыгрывают, как будто ничего не произошло. Продолжают свой путь.

34. ЧУДЕСНАЯ НОЧЬ НА ЗАЛИВЕ.

Все идут купаться. Бегают по песку, веселятся как дети. Одна Лариса всё ещё грустит. Зоя замечает это.

Зоя. А что будет дома, когда вы останетесь одни?

Лариса. Будет меня мучить, доказывать, что я сама виновата, что ко мне пристают мужики. Но разве я в этом виновата?

Зоя. Ты слишком красива – в этом твоя вина. Ему не надо было на тебе жениться, зная свой литовский характер. И он тебя очень любит. Его даже жаль.

Лариса. А мне себя жаль.

Зоя. Он хотя бы руки не распускает?

Лариса. Пока нет, но думаю, что дойдёт и до этого.

Зоя. И что тогда?

Лариса. Тогда остаётся одно.

Зоя. Развод?

Лариса. Да.

35. ИЮНЬ 1970 ГОДА. ПРАЗДНОВАНИЕ ОКОНЧАНИЯ УНИВЕРСИТЕТА.

Комната Зои. За большим столом сидят: Зоя, её родители и гости однокурсники Зои. Общее оживление, разговоры, смех. Отец Зои разливает шампанское, произносит тост.

Отец. Ну, что, друзья мои! Сегодня и для вас, и для нас с мамой знаменательный день. Ещё одна веха в вашей жизни пройдена. Студенческая пора закончилась, и начинается новая жизнь. Я вам всем желаю, чтобы на пути познания природы человека, а это суть избранной вами профессии, вы добились всего, о чём мечтали. Выпьем же за вашу мечту!

Все встают, чокаются, под крики «ура» пьют шампанское. Звучит звонок. Зоя идёт открыть дверь. Появляется с новым гостем.

Зоя. Борис Николаевич Мухин. Куратор моей дипломной работы. Учёный, молодой ещё и зелёный, но в будущем Нобелевский лауреат, как минимум.

Последние слова – с иронией и некоторой насмешкой, но вполне безобидной. Мухин здоровается, ему дают место за столом. Он внимательно всматривается во все лица, ведёт себя естественно, просто и доброжелательно. Разговаривает со всеми несколько снисходительно. На вид ему лет 2 9-30. Роста среднего, атлетического телосложения, светловолосый. Снова разливают шампанское. Мухин поднимает бокал, произносит тост.

Мухин. Предлагаю тост за будущих молодых учёных, и не просто учёных, а выдающихся учёных, дерзающих свершать открытия, а иначе и смысла нет. За целеустремлённость, за славу, за будущих Нобелевских лауреатов!

Все смеются. Пьют шампанское.

Отец Зои. Товарищ учёный, вы так уверены в себе или шутите?

Мухин (серьёзно). Нет, нисколько не шучу. Может, Нобеля мне не дадут, но памятник поставят непременно.

Отец (с иронией). А не делаете ли вы из «мухи» слона, дорогой наш учёный?

Все смеются каламбуру, и Мухин в том числе.

Играет музыка. Начинаются танцы. Мухин танцует с Зоей. У Зои весёлое настроение, она счастлива. Мухин что-то шепчет ей на ухо. Она смеётся. Звонок в дверь. Зоя идёт открывать. Вводит гостя: это Владимир Руднев. На нём солдатская форма, голова обрита. Его узнают, бросаются обнимать. Он смущённо улыбается, ищет глазами Зою. Зоя (тихо шепчет Мухину). Это Володя, мой однокурсник и хороший друг. После третьего курса его забрали в армию, служил на Кушке. Только сегодня прибыл оттуда.

Володю усаживают за стол. Зоя подходит к нему, нежно гладит по его бритой голове. Поднимает бокал, произносит тост.

Зоя. Володя, мы тебе очень рады, ты снова с нами. Я, как и все тут, желаю тебе окончить Университет, и как можно быстрее стать Нобелевским лауреатом.

Все смеются шутке, у Володи проходит смущение, он с благодарностью смотрит на Зою. Снова пьют шампанское, танцуют.

36. КОМНАТА ЗОИ.

Все гости разошлись. Остался один Володя. Он сидит на диване, читает. Полумрак, горит настольная лампа. Зоя собирает посуду со стола. Потом садится рядом. Они смотрят друг на друга, никто не решается заговорить первым.

Володя. Я тебе писал, часто писал. Ты отвечала редко, и я почти ничего не знаю о том, как ты прожила эти три года. Расскажи, пожалуйста.

Зоя. Что ты хочешь узнать?

Володя. Ты любишь кого-нибудь?

Зоя. Нет, не люблю.

Володя. А этот Мухин? Он-то в тебя влюблён, это сразу видно.

Зоя. Но я-то его совсем не люблю. Он просто надутый сноб, хотя и умный.

Володя. А меня ты ждала?

Зоя. Что, Володя, ты имеешь в виду?

Володя. Я имею в виду, что я всю жизнь тебя люблю и хочу на тебе жениться. Все три года я только об этом и думал. Зоя изумлённо смотрит на него, не выдерживает и прыскает от смеха. Он, как маленький, кладёт ей голову на плечо, всхлипывает. Зоя нежно гладит его по голове, приговаривает.

Зоя. Ты хороший, добрый, умный, а я злая и никого не люблю, а себя меньше всех. Ты найдёшь любовь, и она тебя найдёт, и это будет настоящее, а не то, что было у нас.

Володя. У меня всё было настоящее и тогда и теперь. А ты просто бесчувственная, жестокая и…. Как же я тебя люблю и ненавижу! Прощай!

Володя быстро встаёт и выбегает из комнаты. Зоя со страхом сжимает руки у груди.

37. АВГУСТ 1970 ГОДА.

Загородный дом Ларисы. На веранде за столиком сидят Лариса и Зоя.

Лариса. Ну, что ты решила?

Зоя. Буду готовиться в аспирантуру.

Лариса. Я не вижу в этом смысла. Ты только потеряешь время. В нашей лаборатории диссертации делают, как блины пекут. Через два года ты уже будешь с кандидатской.

Зоя. Дело не в диссертации.

Лариса. А в чём? Что тебя не устраивает у нас?

Зоя. Тематика.

Лариса. По-моему, мы как раз на самом острие науки – биохимическая генетика, пренатальная диагностика наследственных заболеваний. Этого в Союзе ещё никто не делает!

Зоя. А в Америке это уже 15 лет стало рутинным методом. Мы можем это только повторить! Где же здесь новизна? Это не открытие, а пройденный этап в науке.

Лариса. А тебе нужно обязательно открытие?

Зоя. Да, хотелось бы…

Лариса. Ты просто идеалистка! Кто у нас может сделать что-то новое с нашей отсталой техникой?

Зоя. Не в технике дело. Открытия делались в уме, при некотором озарении, и даже во сне.

Лариса. Ты, что, надеешься, что это, так называемое озарение, на тебя найдёт, и ты…

Зоя. Лара, ну не будем больше спорить. Входит Альгис.

Альгис. Девочки, о чём разговор?

Лариса. Да, вот, Зоя всё витает в облаках, собирается сделать открытие века!

Альгис. Давайте лучше опустимся на землю и соберём крыжовник, он уже поспел. Зоя сварит варенье, она на это мастерица.

Зоя. Да, с удовольствием. Артёмке будут витамины зимой.

38. ОСЕНЬ 1971 ГОДА. КОМНАТА ЗОИ.