Игра в прятки

Ее лицо было необычайно бледным. Яркие краски полностью отсутствовали в ее образе. На лице не виднелось ни капли косметики, а ее одежда лишь завершала унылое впечатление. Черное тонкое суконное пальто и черная вязаная шапочка дополняла этот мрачный образ.

– Эх! Опять ходила, горемычная! Все ищет доченьку свою, -наклонившись к Сергею, еле слышно прошептала старушка, затем окинув женщину взглядом с головы до ног, уже громко спросила:

– Ты что, Нина, так нарядилась? На улице холодно. И вид у тебя такой нехороший. Опять таблеток переборщила? Брось ты эти таблетки. Опасно это! Опять в больницу попадешь! И дверь открытой опять оставила в квартиру-то.

– Не холодно мне, – женщина останавливается возле скамейки, – а вы, баба Катя, обманули ведь меня.

– Да что, милая, обманула-то? – удивилась старушка.

– Вы сказали, что скоро найду я доченьку свою, – женщина жалобно всхлипнула и тут же смахнула показавшуюся слезинку ладошкой, – а я не нашла…

– Сказала, значитца, так и будет! – сердито буркнула баба Катя. – Я всегда правду говорю.

Нина отчаянно взмахнула рукой и ушла, скрывшись в подъезде.

Старушка вновь наклонилась к Сергею и тихо, словно боясь, что несчастная услышит ее слова, посвятила неожиданного собеседника в суть событий.

– Приходила ко мне гадать на картах… Нинка-то, – бабка подняла с заснеженной земли облезлого кота и посадив его себе на колени, продолжила:

– Я много чего вижу. Сказала, найдет девочку свою, значит –найдет! У нее долго детей не было. У Нинки–то. Потом от капитана дальнего плавания каким-то чудом родила. А пожениться не успели. Корабль затонул на дальних морях-океанах. Как и не было капитана. Теперича, правда, и дочки нет. Боюсь, тронется Нинка умом. Двери в квартиру не закрывает. Говорит – нечего брать. А ты сам-то, кого ждешь?

– Друга, – зачем-то соврал Тягунов,– договорились встретиться. Но, видно, не дождусь уже.

Сергей хотел уже встать, но тут дверь подъезда распахнулась и оттуда выехала коляска, которую толкала перед собой молодая и, не совсем трезвая, вернее, сильно нетрезвая, девица.

Резко тормозя перед бабулей, эта пьяная особа вдруг увидела Сергея и, внутренне встряхнувшись, кокетливо ему улыбнулась.

– Опаньки! Бабуль, а ты, никак, ухажером молоденьким обзавелась?

– Тьфу, на тебя, Женька!– добродушно усмехнулась старушка, махнув в сторону девицы варежкой. – Противно слушать что несешь! Ты никак опять глаза свои бесстыжие залила! Ребенка хоть пожалей!

Девица наклонилась к бабуле и смачно чмокнула ее в щеку.

– А вот ты и пожалеешь, жалельщица наша знаменитая, – Женька умоляюще скрестила на груди руки,– баб Кать, посиди чуток с Дашкой. Я мигом вернусь. Слетаю туда и обратно.

Не дожидаясь ответа, девица стремительно, насколько могла, сорвалась с места. Старушка только и успела, что плюнуть ей вслед.

– Эх, шалава! Теперь сидеть до ночи с дитем, а, может, и до утра, пока мамаша беспутная нагуляется.

– Так мужу ее или родителям, ребенка отдайте, – посоветовал Тягунов, поднимаясь и стряхивая с колен снег.

– Э-эээ, милый, – вздохнула баба Катя, – нет у нее никого! Детдомовка она. Без роду, без племени. И дитя это несчастное сама не знает от кого родила. Беда, да и только.

– Да…Беда, – соглашаясь, кивнул головой Тягунов, – до свидания. Пора мне.

Пока он шел к машине, старушка внимательно и серьезно смотрела ему вслед.

– Иди, раз пора. Вернешься еще.

Младенчик в коляске тревожно захныкал, но не проснулся, и бабе Кате пришлось встать, сбросив с колен пригревшегося котищу, чтобы покачать колясочку.

Почему-то на обратном пути Тягунов совсем не замечал красот подготавливающегося к Новогоднему празднику города. Все его мысли были заняты лишь женщиной в черном. Ее лицо немым укором стояло перед ним. Он даже едва не столкнулся с едущим навстречу автомобилем, неожиданно выскочившим на перекрестке.

Чудом избежав аварии, он почему-то подумал о том, что кара небесная неминуемо настигнет его.

Не может же быть такого, что Господь оставит его подлое деяние безнаказанным! Ведь эту несчастную, раздавленную горем Нину, так назвала ее бабуля, лишил ребенка именно он!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. РАВНОВЕСИЕ.

Когда он вернулся домой, то на пороге его встретила теща. Светлана Сергеевна держала на руках Дашу и мохнатого смешного зайца.

– А вот и папа пришел, – теща поцеловала его в щеку.

– Добрый день. А Мариша где?

– Мариша поехала к подруге, – улыбнулась Светлана Сергеевна. Часика через два-три вернется. Велела тебя накормить.

Женщина пошла на кухню, собираясь выполнить наказ дочери.

Сергей быстро разделся, вымыл руки, и пока теща пыталась успокоить хныкающую девочку, заглянул в холодильник.

Он извлек оттуда только бутылку водки и тарелку с нарезкой мяса и сыра. Не найдя рюмки, он, не замечая взгляда изумленной       Светланы Сергеевны, выставил на стол стакан и наполовину наполнил его.

– Курочку что, не будешь? – растерянно спросила она. – Ты разве, не голоден?

– Да, я не хочу есть. Я хочу сильно, очень сильно напиться.

Сергей сел за стол, включил телевизор и, бездумно смотря в экран, залпом выпил водки.

Отправив в рот кусочек сыра, налил еще, но пить не стал. Обхватив голову руками, он смотрел в одну точку. Теперь совсем не в экран телевизора, чем сильно испугал Светлану Сергеевну.

Она отвела малышку в комнату и, посадив в манеж с игрушками, вернулась на кухню.

– Что-то случилось, Сережа?

– Случилось. Только не сейчас, не сегодня. Как я мог совершить такую страшную ошибку?

Светлана Сергеевна не поняла его слов. В комнате громко заплакала девочка. Наверное, и ей передалось состояние напряжения и отчаяния…

Женщина, вскочив со стула, на который только что присела, подошла к манежу и постаралась уговорить малышку не кричать:

– Дашенька, папе надо отдохнуть. Папа сильно устал! Смотри, куколка ждет, когда ты с ней поиграешь, милая.

– Ее зовут не Даша! – вдруг громко выкрикнул Сергей. – Она Лиза! И я украл ее жизнь. Вот просто взял и украл, думая, что имею на это право. Улучшить свою жизнь за счет жизней других! Теперь я должен все исправить.

– Что исправить? Сережа, что ты хочешь исправить?

Лицо тещи выражало ужас.

Наверное, он и правда, выглядел сейчас страшно. По крайней мере, женщина впервые видела приличного и уравновешенного зятя таким.

– Светлана Сергеевна, оденьте малышку. Здесь душно. Я выйду с ней на улицу.

– Сергей, ты уверен, что хочешь погулять с Дашей? По-моему, ты не очень хорошо себя чувствуешь. И ты выпил.

– Я хочу выйти на улицу с ребенком, – упрямо повторил он и

Светлана Сергеевна не осмелилась перечить. Да к тому же она поняла, что не сможет его остановить. Уж где ей справится с мужиком под метр девяносто? Она сильно пожалела, что отпустила Марину. Та уж точно бы справилась с этим упрямцем!

– Хорошо… Хорошо… Я сейчас одену ее для улицы.

Светлана Сергеевна вышла с кухни и вскоре вернулась с уже одетой в яркий комбинезончик Дашей.

Сергей молча взял ребенка на руки и вышел на улицу.

Светлана Сергеевна выскочила на крыльцо вслед за ним и, трясясь от холода в своем тоненьком халатике, жалобно попросила:

– Возвращайтесь скорее. Мне бы не хотелось, чтобы Марина, когда вернется, не застала вас.

– Идите в дом, – повернулся к ней Сергей,– простудитесь.

Снежинки, кружась, ложились на ее седую голову, а ветер забирался под халат, морозя голые ноги, и тогда ей пришлось вернуться в тепло.

Когда дверь за тещей закрылась, Тягунов быстро пошел к машине, посадил девочку в детское кресло и выехал со двора.

Машина ехала вдоль сосен. Лишь свет фар освещал дорогу, и в этом было что-то зловещее.

Наверное, Тягунов понимал, что его ждет по возвращении. А ведь

он уже привык видеть Марину веселой. Прежней!

Теперь же ему предстоит испытать то, что казалось, ушло безвозвратно. Вновь испытать.

Наверное, он мог бы повернуть обратно. Смириться. Забраться в уютный, теплый кокон и плыть по течению. Как получится. Как уже получилось!

Мотнув головой, Тягунов отогнал наваждение и прибавил газу, боясь, как бы черный демон не нашептал ему еще что-то, смущая его и без того мечущуюся грешную душу.

Девочка заснула в своем кресле. И Тягунов был рад, что она больше не плачет.

Когда машина въехала в город, хмель уже вполне выветрился из него. И он хорошо понимал, что делает и что хочет сделать.

Затормозив у знакомого уже дома под номером двадцать пять, Сергей вышел из машины и, вытащив спящую малышку из кресла, направился к подъезду.

Он поднялся по лестнице вверх и осмотрелся по сторонам, стараясь понять, где находится нужная квартира и вдруг увидел, что одна дверь на лестничной клетке приоткрыта. И сразу вспомнил бабулины слова. Только здесь могла жить та скорбная, в черной одежде, женщина.

Зайдя в квартиру, он приготовился к объяснениям, но никого не обнаружил. Тягунов прошел по коридору, заглянул на кухню и наконец, понял, что Нины в квартире нет. Тогда он увидел еще одну комнату. В ней было много игрушек, а в углу стояла детская кроватка.

На кружевной подушке лежал белый пушистый медвежонок. Казалось, он незаслуженно занимал чужое место, но его присутствие здесь делало кроватку хоть как-то заполненной. Пусть хотя бы этой плюшево-игрушечной энергией.

Тягунов положил спящую малышку на стоящий в углу комнаты диванчик и осторожно снял с нее одежду.

Он был рад, что ребенок не проснулся. Теперь он мог положить девочку в кроватку, что с удовольствием и сделал, предварительно отодвинув с подушки медвежонка.

Лиза, а теперь это была именно она, повернулась на бок и обняла рукой любимую игрушку.

Сергей смотрел на нее не больше минуты. Он понял, что может избежать тяжелой беседы с матерью, лишь немедленно покинув квартиру. Да и как бы он мог объяснить Нине свой поступок? Она могла вернуться в любой момент и Тягунов, улыбнувшись спящей девочке, покинул квартиру.

Теперь душа его перестала метаться, но внутри появилась пустота. Он не знал, что ждет его дальше, но в одном уверен был точно -то, что он сейчас сделал, было правильно!

Он успел спуститься на два пролета ниже, как вдруг увидел идущую навстречу женщину в черном. Нина шла, опустив глаза и, поравнявшись с Сергеем, даже не обратила на него внимания.

Это его вполне устроило.

Находясь уже на первом этаже, он почувствовал укол в области сердца и, склонив голову к перилам, пару минут стоял так, боясь выпрямиться.

Ему казалось, что, то самое возмездие, о котором он думал совсем недавно, наконец, настигло его.

И именно в эту секунду дверь на площадке распахнулась, выпуская знакомую ему старушку.

– Что, сынок, поплохело тебе? Иди, я водички тебе дам.

Да, это была она – Екатерина Андреевна, и Тягунов вдруг почувствовал, что боль чуть-чуть отпустила, и как завороженный пошел за бабулей.

Нина чувствовала себя сомнамбулой. Ее движения чем-то напоминали движения робота, запрограммированного и тупого. Она включила свет, прошла на кухню, чтобы поставить чайник на плиту.

Зажгла газ и отправилась в комнату. Там бросила на диван пальто и шапку. Подняла с пола зайца, решив положить его в кроватку к белому медвежонку.

Она уже, протянула руку и тут увидела спящую в кроватке Лизу.

– Доченька моя, – Нина схватилась за перильца и тут ноги отказались держать ее тело. Женщина опустилась прямо на пол, повторяя, – ты! Это ты!

Баба Катя показала Сергею на стул, и он послушно уселся возле стола. Она налила из кувшина в стакан воды и подала его Сергею, а потом протянула белый кругляш таблетки.

– Положи под язык, сердечко и отпустит.

Через минуту Сергею, действительно, стало лучше, и тут он заметил стоящую в комнате коляску со спящим младенцем беспутной мамаши.

– Что, так и не забрала ребенка?

Екатерина Андреевна подошла к коляске и долго смотрела на малыша. Когда она вновь повернулась к Сергею, лицо ее изменилось. Черты лица заострились, а рот скорбно изогнулся.

– Нет. Да и не заберет уже.

– Почему? – удивился Сергей.

– Машина ее сбила. В аккурат как ты уехал. Теперь Дашка сирота. От сироты родилась, и сама сиротой стала.

Бабуля присела на краешек стула и тяжко вздохнула:

– Я ведь Женьку предупреждала, что плохо все закончится. Не слушала она меня…

– И что же теперь?

Старушка внимательно посмотрела на Сергея своими голубыми глазами и тихо, словно раздумывая о чем-то очень важном, произнесла:

– А что теперь. Приедут эти, из опеки и заберут девку. Я-то старая. Мне не вырастить. Да и не даст никто. Позвоню завтра. В опеку. Она же, Женька, на учете не стояла и дома сама родила. Меня, в последний миг позвала. Я Дашку и приняла. В больницу просила не везти. Может, загубить хотела дитя, да так и не решилась. Вот так, сынок, бывает. Вроде и есть человек, а по документам, вроде, как и нету. Ну, эти-то выправят ей метрику живо. Только любовь бумажками не решается.

– Я могу ее любить. Я и моя жена, – неожиданно для себя сказал Тягунов.

– Сможешь? – еле слышно спросила бабуля.

– Да, – вдруг обретя уверенность, ответил Сергей, – мы потеряли ребенка, и у нас больше не будет детей. Хотя, простите, я не имею на это права.

– Господь решает наши судьбы! – Екатерина Андреевна поднялась со стула. – А ты свое право сегодня заслужил.

– Что вы имеете в виду?

– ы знаешь, – хитро прищурилась она,– ты ведь приходил сюда не случайно. Ты все знаешь. А теперь иди. Идите вместе.

Сергей встал, а бабуля подошла к коляске и вынув спящего ребенка, прямо в одеялке, передала ему в руки. Надев на девочку шапку, она подвела Тягунова к выходу, перекрестила и открыла перед ними дверь.

– Иди уже, подальше от людских глаз. Вместе идите. Да пусть хранит вас господь.

Сергей шел по дворику к машине с ребенком на руках, и теперь у него не было ощущения, что он забрал чужое! Конечно, впереди предстоял непростой разговор с Мариной. Но он знал, что она поймет его. Поймет и простит.

Он надеялся, что теперь все плохое закончилось. Новая жизнь, новые надежды!

Наверное, так думают все, завершая определенный отрезок жизни. Не зная, что прямой дороги к счастью нет!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕЛЬЗЯ ОТКАЗАТЬСЯ.

Красивый большой дом находился совсем недалеко от города, но этого было достаточно для того чтобы сохранять уединение.

Деревенька разрослась километрах в пяти от деревянного двухэтажного особняка, и местный народец бывал у хозяина дома редко. Разве что по крайней необходимости.

Для выполнения работ по строительству или уборке территории он прибегал к услугам простого народа, да и то крайне неохотно. Его образ жизни требовал этого. Чем меньше людских глаз, тем лучше. Таким был его девиз, и он старался придерживаться неписаного закона.

Здесь было очень красиво во все времена года. Вот и сейчас, в декабре, местечко напоминало кусочек сказки. Дом гармонично вписывался в пейзаж из леса, реки и холмов. И, возможно, здесь нашли приют сказочные гномы и эльфы.

Стоп…

Если здесь и жил кто-то не из простого мира, то это – хозяин дома. И был он не добрым волшебником, а, скорее, исчадием ада.

Да и дружки у него были под стать. Они частенько собирались под крышей этого прекрасного жилища, решая судьбы неугодных под звон бокалов с изысканным вином, а нередко, и под рюмочку обыкновенной русской водочки. Под хороший закусь, все вопросы решались необыкновенно просто. И не дай бог кому-то угодить под замес!

Сегодня здесь было пусто. Картины, написанные рукой именитых художников, редкие статуэтки и вазы, старинная мебель, привезенная со всех уголков света, безмолвно взирали на молодую особу, пытающуюся вписаться в этот избранно прекрасный мир.

Хоть девушка и была симпатичной, было в ее образе что-то демоническое. Глаза ее не были добрыми. В них читался трезвый расчет и презрение ко всему окружающему миру. Длинные выбеленные волосы, придавали лицу еще больше кукольности.

Благодаря успешным инъекциям ботекса и гиауронки, она выглядела несколько моложе своих тридцати с хвостиком.

Светка, скучая сидела на диване и под звуки, лившиеся из включенного телевизора, листала модный журнал.

Когда в комнату вошел Мамон, она обрадовалась, но не подала вида, продолжая все также переворачивать страницы.

Мамон всегда выглядел хорошо. Любимым цветом считал черный. Он был высок ростом, в меру худощав и, несомненно, красив. Его темно карие глаза, насквозь пронизывали собеседника, словно еще до начала разговора, он уже знал о нем все. Правильные черты лица добавляли образу аристократичности.

Скрывая рано проявившиеся залысины, он брил голову почти наголо, но это ему тоже шло. Мамон выглядел гораздо моложе своих пятидесяти и старался поддерживать физическую форму на высоте.

Хозяин дома подошел к ней, присел рядом и приобняв, сказал:

– Ну что, Светик! У тебя сегодня День Рождения! Поздравляю!

Светка отбросила в сторону журнал и удивленно уставилась на Мамона.

– Ты что, совсем обалдел? У меня днюха вообще-то летом!

– Нет… сегодня… И ты будешь праздновать сегодня в твоем любимом ресторане свой День Рождения. И позовешь подружку. Ту, симпатичную, с темными волосами, – ласково поглаживая ее по голому колену, продолжал Мамон.

– Надьку что ли? – стараясь казаться равнодушной, уточнила девушка.

– Вот–вот. Именно Надьку.

– А если она не пойдет?

– Сделай так, чтобы пошла! – Мамон вытащил из кармана синюю бархатную коробочку. – Я вот тебе подарочек приготовил.

Взяв Светкину руку в свою, он раскрыл ее ладонь и вложил в нее подарок.

Девушка немедленно открыла синий маленький футлярчик и, вынув оттуда колечко, восторженно воскликнула.

– Ух ты! А камушки то настоящие!

– Кто бы сомневался! – усмехнулся Мамон. – Короче, сделай как я сказал. К семи вы с Надеждой должны быть в «Фениксе».

Он притянул ее к себе и поцеловал, а затем быстро сорвал с нее одежду, не очень заботясь, что может испортить нежные предметы ее белья.

Бархатная коробочка упала из рук Светки на пушистый ковер…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ШАМПАНСКОЕ С СЮРПРИЗОМ.

Наденька неторопливо шла по дороге мимо многоэтажек. Она только что закончила работу в салоне мобильной связи и теперь с удовольствием рассматривала витрины магазинов.

Ей хотелось украсить свою квартиру чем-то новым. Возможно, это будет красивый шарик для елки, которую сегодня она собиралась поставить и нарядить или, например, вот этот прекрасный светильник-медвежонок.

Он смотрел на нее со своего горящего разноцветными огоньками подиума, словно приглашая к дальнейшему, более близкому, знакомству.

Девушка уже собиралась толкнуть стеклянную дверь магазина, чтобы войти и совершить покупку, но звук телефона заставил ее остаться на месте.

Надя вытащила мобильник из сумочки, чтобы ответить на звонок.

– Я слушаю! – лицо девушки выражало недоумение. – Свет, ты что… Я только с работы тащусь. Какой ресторан? Я устала. Никуда не хочу идти сегодня.

Надя отошла от двери магазинчика, чтобы не мешать входящим туда людям.

– Правда, День Рождения? Хорошо! Договорились! Я буду у ресторана без десяти семь.

Она положила мобильник в сумочку, предварительно посмотрев время. До ужина в ресторане оставалось совсем мало, и Надя решила отложить покупку забавного медвежонка на завтра. Предстояло еще купить подарок Светке.

Магазинчиков впереди было предостаточно, и вскоре Надя остановила свой выбор на красивом из натуральной кожи, расшитым золотом кошельке.

Дома она приняла душ и, высушив феном длинные, ниже плеч, темные волосы, решила особенно не наряжаться.

Посмотрев на себя в зеркало, Надя решила, что выглядит вполне даже хорошо в этом розовом пиджаке и черных узких брючках.

Впрочем, она могла надеть на себя что угодно и все равно, притягивала бы к себе восторженные взгляды мужчин.

Бог наделил ее высоким ростом, стройной фигурой и великолепным лицом, не требующим излишков косметики.

Посмотрев на настенные часы, она решила, что пора вызвать такси.

Сделав звонок, Наденька надела теплую куртку и пушистую, с ушками шапочку и вышла на улицу.

Ей не пришлось долго ждать. Машинка подкатила минуты через три.

У ресторана уже прогуливалась Светка. В своей эффектной белой норковой шубке, с завитыми легкими колечками светлыми волосами и густо намалеванными ресницами, она выглядела сногсшибательно.

– Я уже продрогла, тут торчать, – немедленно выговорила она вышедшей из машины подруге.

– Еще бы, – усмехнулась Надя, – ты же без шапки, в такую-то холодину. Могла бы меня внутри подождать. Думаешь, я не нашла бы сама дорогу?

– Ну, уже дождалась,– примирительно буркнула Светка, -сейчас водки жахнем и сразу согреюсь.

– Ты что шутишь? – испугалась Надя. – Я водку не пью.

– А я про тебя и не говорю, – усмехнулась Светка и, подхватив Надю под локоток, прибавила шагу.

«Феникс» встретил их громкой музыкой и множеством народа за столиками.

– Вон, тот у окна, наш, – указала Светка на свободный столик, когда они оставили верхнюю одежду в гардеробной, – хорошо, что я заранее заказала, иначе плакал бы наш праздничный ужин. Народу-то сколько привалило!

Здесь были очень шустрые официантки. Не успели они присесть, как девушка в бордовом фартучке тут же приняла у них заказ.

Надя вынула из сумочки подарок и протянула Светке.

– Поздравляю тебя с Днем Рождения! Правда, подарок мой скромный, зато от души!

Светка молниеносно освободила коробочку от ленточки с розовым бантом и достала кошелек, восхищенно его рассматривая.

– Нравится тебе мой подарок? – улыбнулась Надя.

– Еще бы! – воскликнула Светка. – Мне очень, очень нравится!

К ним плавно качая округлыми бедрами, подплыла официантка и, выставив на стол бутылку с вином и закуску, удалилась.

Когда в зал ресторана зашли Мамон, Толстый и Санек, Светка сделала вид, что не заметила их прихода.

Троица устроилась за столиком в углу зала, возле кадки с огромной пальмой.

Отсюда хорошо просматривалась абсолютно вся территория.

– Водки, ликерчика, только в бутылке, и из закуски чего-то тащи, – сказал Мамон, не сводя взгляда со столика слева от себя.

– Молодец, Светик.

– Тут сегодня весело! – усмехнулся Санек. – Девок много.

– Все бы тебе девок щупать,– хмыкнул Толстый, комкая ладонью салфетку.

Мамон вытянул из кармана мобильник, открыл фотографии, сравнивая оригинал с картинкой.

– Да, это точно она. Эта самая Надя.

К столику приблизилась официантка с заказом, и Мамон немедленно убрал телефон в карман.

Официантка выставила на столик заказ и, получив от Санька шлепок по попе, удалилась.

Толстый только собирался зацепить вилкой кусочек мясной нарезки, как увидев взгляд главного, бросил его обратно в тарелку.

– Ты что, жрать сюда пришел? – зло сощурил глаза Мамон. – Давай, заряжай.

Толстый поставил бутылку себе на колени, пряча ее от посторонних глаз и достав из кармана заправленный шприц, ловко впрыснул его содержимое в бутылку.

– Давай, Санек! – усмехнулся он, передавая стекляшку, – Твой выход! Отнеси подарочек.

Санек поднялся с места и, состроив на лице гримасу бесконечно счастья, неторопливо отправился вдоль столиков.

Усаживаясь на стул рядом со Светкой, он без промедления обнял ее за плечи.

– Светусик! С днюхой тебя! – он чмокнул ее в щеку. – И подарочек вот от нашего стола вашему. Давайте выпьем за твое драгоценное здоровье.

Не замечая удивленных Надиных глаз, он налил вино и ей и Светке.

– А себе? – спросила Светка.

–А я, красуля, к сожалению, зашитый. Рад бы, да не могу, – он налил в свой фужер минералки. – Жаль, конечно, но что тут поделаешь. Хоть на вас посмотрю.

– За тебя, Светка!

Шампанское было сладким и приятным на вкус, и Надя выпила все сразу.

Светка сделала лишь глоток, когда Санек, якобы нечаянно толкнул ее под локоток. Девушка испуганно вскрикнула, пролив на свое дорогущее платье содержимое фужера.

– Вот черт! Хана платью! Что делать теперь? – она безуспешно пыталась промокнуть салфетками мокрое пятно. – Надо попробовать замыть.

Отчаявшись, Светка бросила бесполезные тряпки на стол и вскочила из-за стола.

– Попробую в туалете отмыть.

Светка быстро пошла к выходу.

– Я с тобой, – Надя сделала несколько шагов, но вдруг пошатнулась и оказалась в объятиях Санька, тут же подхватившего ее.

– Все нормально, нормально, – приговаривал он, выводя ее из зала, – Просто надо срочно подышать воздухом.

Увидев, что дело сделано, Мамон и Толстый встали из-за столика и, бросив на стол пятитысячную купюру, вышли на улицу.

Когда Светка вышла из туалета, с горем пополам замыв пятно водой, то не увидела ни Нади, ни кампании Мамона. Она растерянно огляделась по сторонам, положила в сумочку, лежащий на столе подарок и тоже отправилась к выходу.