Камин

– Считаешь, что на мелкоту такой размениваться не станет?

– Когда увидишь, сам поймешь. Это тот клиент, который может… – Василий замолчал.

– Что может? – не выдержал Антон Альфредович. – «Совсем нервы сдали – подумал про себя, – это Ленка, стерва, меня довела».

– Чего ты психуешь? – удивился Василий. – Просто, если бы такой клиент пришел ко мне… – и опять замолчал.

– Что, что, если бы он пришел к тебе?!

– Да не кричи ты! Хочу как-то правильнее выразиться. Это или очень хорошо, или…

– Что?

– Или очень плохо.

– Почему?

– Хорошо потому, что такой крупняк плывет только к крупняку. Значит, ты хорошо сидишь. Но… – Василий допил пиво, – когда дело очень крупное, то и провал может быть таким же. То есть, масштаб определяет последствия.

– А почему ты не допускаешь мысль, что его дело может оказаться самым пустяковым?

– Я уже сказал: пустяковые дела такие люди вершат сами. А уж если им понадобилась помощь, значит, там – тайфун.

– Типун тебе на язык. С ума ты сошел, что ли?

– А тебе-то чего бояться? – не уразумел реакцию Василий. – Тайфун у него, а не у тебя. Вообще-то, я тебе говорю свое профессиональное мнение. Чего ты так дергаешься? Стройка довела, что ли?

– Он мне предвещает тайфун и еще удивляется, чего я дергаюсь, – поднялся Антон Альфредович.

– Тебе я ничего не предвещаю, окстись. Я говорю о клиенте, которого ты еще в глаза не видел, так чего с ума сходить? Ты ж не дурак: сразу сообразишь, в чем дело. Не понравится – откажешь, и все дела. Сам учил, что пока нам не стоит связываться с большой политикой.

– Так ты учуял там политику?

– Ничего конкретного я там не учуял, кроме одного – к тебе пришло крупное дело. Иди и знакомься.

– Да. Но откуда он все-таки знает, что я пью кофе?

– А разве это сложно? Ты сидишь здесь, как в витрине магазина, а он, видимо, проходил мимо и увидел. Он-то тебя знает, раз к тебе идет. Это ты его еще не знаешь.

«Может, это и не Аркадий вовсе, а действительно кто-нибудь другой?» – ухватился Антон Альфредович за соломинку странной надежды.

– Как его зовут, не знаешь? – спросил Василия.

– Не интересовался. Он же к тебе пришел, а не ко мне.

«Почему я решил, что это именно Аркадий, – не отпускал Антон Альфредович эфемерную надежду. – Может быть, это новый клиент и совершенно новое дело»?

– А в чем он одет?

Василий посмотрел на коллегу с откровенным удивлением.

– Вот уж на что не обратил внимания. Я и видел-то его мельком, когда из каминной выходил. Но, по-моему, не в «белых одеждах», – засмеялся Василий.

– Что ты имеешь в виду? – более чем раздраженно спросил Антон Альфредович.

– Вообще-то я пошутил, – уже серьезно произнес Василий. – Но я имел в виду, что он не жертва. Не похож он на жертву – это точно.

– А я думал: ты имел в виду, что он не ангел.

– Не было у меня мыслей ни об ангелах, ни о дьяволах. А тебя что, на мистику потянуло? – усмехнулся Василий. – О, вспомнил! Одет твой клиент в строгий костюм. И, видимо, дорогой: сидит четко, ладно. Точно, в строгий темно-синий костюм, – шевелил Василий свою еще не застывшую память, – при галстуке и белой рубашке.

– Строгий костюм, говоришь? – повторил Антон Альфредович.

– Мне кажется, тебе надо хорошенько отдохнуть, – вместо ответа настойчиво посоветовал Василий. – Видно, стройка тебя действительно вымотала.

– Мне тоже кажется, что я устал, – согласился Антон Альфредович. – Вот закончу одно дело, и – на море, жена давно требует. – А ты, кстати, по какому делу пришел?

– По пути. Журналы занес тебе «За рулем». Они у меня уже месяц болтаются, а брал, если помнишь, на неделю. Да вот закрутился, не до журналов было. Я их у Марины оставил.

Бросив сухое «до встречи», Антон Альфредович покинул бывшего компаньона. От кафе до офиса было метров двадцать, но спешить не хотелось. – «Ко мне постоянно обращаются. К счастью, у меня нет проблем с клиентурой, почему я решил, что это именно он?» – успокаивал себя Антон Альфредович. Ему подумалось, что сейчас было бы очень хорошо заняться действительно крупным делом, оно бы отвлекло от этого дерьма со стариком и Аркадием. – «Как-то ненормально я нервничаю из-за Аркадия. Ну что из того, если это он»?

– Меня ждут? – спросил Марину, входя в кабинет.

– Да.

– Почему не сообщила?

– Я думала, вы с ним встретились, – расстроено оправдывалась Марина. – Он сказал, что вы допьете кофе и придете. Был Василий Васильевич…

– Знаю, – перебил ее Антон Альфредович. – Где клиент?

– В каминной.

С надеждой и замиранием открыл преуспевающий адвокат дверь собственной каминной – надежда не оправдалась – в кресле напротив камина сидел Аркадий, в темно-синем костюме и белоснежной рубашке. – «В прошлый раз он был одет в коричневый костюм и такую же кипенную рубашку. Костюм тоже был дорогой», – вспомнил Антон Альфредович, соглашаясь с Василием, что это, несомненно «крупняк». – И липкий холод заполонил преуспевающего адвоката: таких клиентов у него еще не было. Хотя внятно объяснить себе, каких это «таких», он не мог.

– Здравствуйте, Антон Альфредович, – четко приветствовал его Аркадий без каких-либо улыбок и заискиваний. – Как вы себя чувствуете? Как настроение?

– В порядке, – ответил адвокат, забыв про приветствие. Ощущение неуютности поглотило его, и он безмолвно присел напротив клиента. В личном-то офисе! – Разве мы договаривались о встрече? – спросил в надежде на освобождение.

– А разве нет? – и взгляд как клинок воткнулся в преуспевающего хозяина, однако протыкать не стал. – Мне казалось, вы очень хотели меня видеть.

Пламя в камине не шевелилось, будто отдыхало. Вдруг огонь взвился, вспыхнул, подверг что-то быстрому рассмотрению, потом опять словно улегся в постель и продолжал гореть так же ровно, как и до этого.

– В общем-то, да, – упавшим голосом подтвердил Антон Альфредович догадку клиента. Он мучительно осознавал несовместимость своего неуверенного поведения со званием лучшего адвоката города, но ничего не мог с собой поделать.

– С чего начнем? – выставил волнорезы Аркадий для и без того не состоявшейся уверенности адвоката. – Можем с того, что я еще раз назову вам сумму, которую вы будете иметь, если выиграете дело, но, думаю, вы и так все хорошо помните.

– Конечно, помню. Но появились неожиданные обстоятельства, которые меняют суть дела. И мы должны…

– Суть нашего с вами дела не меняется, – неожиданно строго произнес Аркадий.

– Но Завещание оказалось поддельным, а значит, мы можем не только отсудить квартиру у истцов, но и попробовать присудить ее вашему брату.

– Это как вам будет угодно. Но суть нашего дела не в квартирах. – Аркадий выдержал паузу. – Суть нашего дела в том, что вы, Антон Альфредович, должны во что бы то ни стало выгородить убийцу, доказав всем, что он не виновен, а значит, сам является несчастной жертвой.

«Зачем он мне это говорит?» – обескуражено подумал Антон Альфредович, чувствуя, что противно-липкий холод с новой силой прихватывает его изнутри.

– Не имеете права называть убийцей того, кто еще не обвинен в этом по решению суда, – проговорил отстраненно адвокат.

– У меня свой суд, – спокойно-жестко ответствовал клиент.

– Хорошо, – не стал спорить адвокат, стараясь тоже быть спокойным, и не понимая, зачем надо все опять месить сначала. Он ждал, что далее будет говорить Аркадий, но тот будто забыл о нем, засмотревшись на огонь. Антон Альфредович тоже залюбовался пульсирующим пламенем, и страх отпустил. – Для того чтобы я выиграл дело, – почти ровным голосом произнес он, – вы мне должны рассказать правду, как на исповеди. Только зная полный расклад карт, я смогу выбрать наиболее удачный вариант хода.

– Что может быть откровеннее того, что я вам сказал? – посмотрел на него Аркадий.

Антон Альфредович не ответил.

Аркадий продолжил:

– Совершено убийство, но я вам плачу деньги за то, чтобы вы доказали, что никакого убийства не было, и оправдали убийц.

От столь четко поставленной задачи Антона Альфредовича покоробило.

– Но я же сказал: обстоятельства дела изменились. И вообще, не лучше ли нам перейти в кабинет, там все мои записи.

– Как скажете.

В кабинете Антон Альфредович представил Аркадию ксероксы подлинных подписей Ребрищева Ильи Петровича. Он без труда достал их: одну – в пенсионном отделе, другую – в милиции, где старик недавно расписывался в получении нового паспорта. И сравнил с ксероксом поддельной, которая красовалась на Завещании.

– Подделка видна невооруженным глазом. Рассчитано на дураков.

Но Аркадий, к безграничному удивлению адвоката, остался индифферентен к такому удачному повороту событий. Тогда Антон Альфредович сказал, что знает нотариуса, заверившего поддельную подпись, и вот здесь, прежде чем к ней идти, надо точно решить: с чем идти и зачем?

– Мне все равно, с чем вы к ней пойдете, как и зачем, – не стал Аркадий продолжать эту тему. – Можете и вообще не ходить. Мне эта квартира не нужна. Все, что мне нужно, я вам уже сказал.

Такую реакцию не могла просчитать никакая нормальная логика. И Антон Альфредович опять подумал, что таких клиентов у него не было.

– Какое вы имеете отношение к тем, кого называете убийцами? – повторил он вопрос, уже им задаваемый.

– Я вам говорил, мы – братья, хотя и не родные.

– Тогда почему вы не хотите помочь брату с квартирой?

– Потому что, если быть честным, то мне, Антон Альфредович, безразлично, что будет с Василием и Зинаидой. Я не хочу, чтобы их посадили, потому что смысла в наказании этих несчастных, действительно не вижу. Они сами себя наказали тем, что совершили: их конец виден невооруженным глазом.

– Какой конец?

– Жизненный.

– Опять загадки?

– Ничуть. Вы интересовались историей их болезни? Они смертельно больны. У Василия цирроз печени, и он года не протянет – какой смысл сажать его за решетку? Она – не лучше. Вы думаете, им квартира нужна для жизни? Нет. Им квартира надобна для смерти. Они спустят ее сразу, как только получат, и тем самым ускорят свой конец. Сейчас конец отдалился, но он не за горами.

– Он вам брат по линии матери или отца?

– Не совсем так.

– Тогда как?

– Все мы – братья.

– Вы отвечаете не конкретно.

– Вам так кажется. Просто вы смотрите под другим углом.

– Насколько вы заинтересованы в том, чтобы они были оправданы?

– Ни на сколько. Как я вам уже сказал: просто не вижу смысла в наказании смертников.

– И только за то, в чем вы не видите смысла, вы выкладываете такую сумму денег, на которую можно купить не одну подобную квартиру?

– Это мое хобби.

– Выбрасывать деньги?

– Восстанавливать смысл, если возможно.

– Я могу еще раз посмотреть ваши документы?

– Пожалуйста.

– По образованию, как я помню, вы философ. Но где и кем работаете?

– В данном случае и в данном месте, я свободный художник.

– Вы художник?

– Я имел в виду, что занимаюсь тем, чем хочу, вернее – тем, что считаю необходимым.

– Я не верю, что судьба обвиняемых вам совершенно безразлична.

– Это ваше право: верить или не верить.

– Но я не могу работать, если я не верю.

– Вам нужна правда?

– Да.

– Правда то, что они – убийцы и в нормальном обществе места для них быть не должно.

– Тогда почему вы хотите их защитить?

– Потому что общество – ненормальное. Соседи слышали, как старик кричал, видели, как потом выносили его вещи, и никто не поинтересовался, что же случилось? Человека убивают, а все сидят по норам и молчат.

Конечно, человеку свойственно бояться за собственную жизнь, но ведь на то людей и множество, чтобы вместе, если страшно. А люди не верят друг другу, каждый боится оказаться крайним, и в итоге – никого. Поэтому, соучастники убийства все, а конкретные убийцы – Василий и Зинаида. Но вам, Антон Альфредович, надо всех оправдать, ведь вы адвокат.

– Следовательно, вы – защищаете ненормальность? Правильно я вас понял.

– Скорее, я выявляю ненормальность.

– Зачем?

– У каждого своя миссия на земле. А вот вы защищаете ненормальность, почему?

– Я защищаю конкретно людей.

– Восточная мудрость гласит: нет людей, есть идеи.

– Адвокат защищает людей, – настоятельно повторил Антон Альфредович. – Цель адвокатской деятельности – не увести от наказания, а сделать его справедливым, помочь человеку самому разобраться в причинах произошедшего.

– Вы хорошо запомнили читаемые вам лекции, – тоном бесстрастного педагога проговорил Аркадий и, вернувшись к прежнему, продолжил: – каждый конкретный человек представляет собой конкретный грех или совершенно конкретное качество определенного человеческого общества. И защищая человека, вы защищаете избранный им принцип, тем самым, изменяя качественный состав структуры человеческого сообщества. Вы не задумывались, какое качество человеческого сообщества представляете и защищаете именно вы?

С минуту Антон Альфредович смотрел на необычного клиента молча, потом на его холеном лице стали проступать красные пятна.

– Здесь вопросы задаю я, – сдавленно выплеснул он. – И мы здесь не философствовать должны, а выяснять суть дела.

Дверь приоткрылась:

– Антон Альфредович, – заглянула Марина, – я все сделала, можно уходить?

– Можно.

Дверь закрылась, и по коридору процокали каблучки. Вспомнились каблучки Лены, но сейчас было не до нее.

– Теперь мы одни, и можем говорить более свободно, – с нескрываемым сарказмом проговорил Аркадий.

У Антона Альфредовича мурашки гульнули по спине: далеко не свободу почувствовал он, скорее – тиски. Рот зажался, будто его сцепили скобой.

– В принципе, вы зря нервничаете, – успокаивающе проговорил Аркадий, – это дело проще многих других, которые вы выиграли. Уж не говорю о тех, которые проиграли, – добавил вызывающе.

– Вы что, собирали на меня досье?

– Адвокат – не тайный агент, его досье не за семью печатями.

– И каким моим делом вы интересовались более всего?

– Всеми. Вы – хороший адвокат.

– Спасибо. Но, как вам теперь известно, у меня есть и проигранные дела.

– Их нельзя было выиграть, те дела были обречены на провал. Как, например, дело Котова и Приходько. Ни один адвокат не смог бы его выиграть: преступление очевидно, свидетели налицо и все заодно, практически никаких противоречий – адвокату там совершенно не за что было зацепиться, и все-таки вы цеплялись. Убийцы изуродовали, изнасиловали, зверски убили женщину, сделали инвалидом трехлетнего ребенка. А вы их защищали. Почему?

– Потому что каждый человек в нашем обществе имеет право на защиту.

– Не могу не согласиться: это великое достижение человечества. Но, как и многое в нашем обществе, оно – палка о двух концах.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что сказал, – и Аркадий изобразил руками качающуюся палку.

Они изучающе смотрели друг на друга: преуспевающий адвокат и его непостижимый клиент. Кто есть кто? Кто спасающий, а кто – нуждающийся? Кто выяснял, кто отвечал? (И во время разговора, и особенно потом, вспоминая все это позже, преуспевающему адвокату казалось, что не он выяснял суть дела, а тот, кто сидел напротив, выведывал его естество).

Неожиданно Аркадий резко поднялся с места:

– По всей видимости, нам пора заканчивать, вас ждут дела более приятные, – оглянулся он на дверь. – Встречаемся мы не в последний раз, еще поговорим.

– Я бы хотел…

– Предоплату получите завтра утром. – И быстро попрощавшись, Аркадий вышел.

Его стремительность удивила Антона Альфредовича: «В чем дело, куда он так спешит»? Но в любом случае стало легче, и хозяин освобожденно вздохнул.

А закрыв за клиентом дверь, вообще ощутил себя на высоте. Завтра утром у него в руках будет шелестеть хорошенькая сумма, наконец-то все стало на место. – «Теперь можно будет решить некоторые проблемы, главная из которых – Кот. – При этом имени настроение ухудшилось, но не очень. – Надо бы с ним разделаться, – подумал Антон Альфредович. – Слишком стал настойчив, не по рангу». – Вспомнилась массивная фигура, гнетущий взгляд и отвратительная фраза: «Многонько задолжал, хозяин. Не по правилам игра складывается». – «Он еще будет мне рассуждать: по правилам или нет! Зэк проклятый. Засажу к чертовой матери за решетку и все». – Но пока Кот не за решеткой, его лучше все-таки не злить. Поэтому из завтрашней суммы придется кое-что выделить, разумеется, не все, о чем было договорено, но хотя бы часть.

Расставание с деньгами для Антона Альфредовича было одновременно: и наказанием, и тяжким трудом. Не мог он вот так сразу отдавать приходящие к нему капиталы. Поэтому сразу наметил план максимального сохранения суммы, невзирая на устрашающий вид выказывающего недовольство рецидивиста. – «Я ему вообще пока звонить не буду», – и, закрыв глаза, потянулся: обещанная предоплата маняще плавала перед глазами, радовала и грела. Преуспевающий адвокат почти реально видел новенькие купюры. Но не видел …

Движения Колеса Возмездия в Поле своей судьбы.

Выйдя из офиса, Аркадий не пошел к арке, ведущей на улицу, а завернул за дом.

– Не делай этого, – мягко приказал он тени, замершей в углу.

– Ты кто? – испугалась тень, оказавшаяся женщиной.

– Не стоит поджигать то, что уже горит само, – осторожно разжал он ее руку и взял спички.

– Вы ничего не знаете, – выкрикнула женщина сквозь слезы.

– А если знаю, – всмотрелся он в ее лицо. Оно было измождено голодом и морщинами, глаза лихорадочно блестели.

– Пусти, – вырвала женщина свою руку. – Я должна…

– Конечно. Но пойдем, я тебе все объясню.

Антон Альфредович глянул на часы: было девять. Вспомнил, что сегодня у него должна быть Лена. Опаздывает или опять не придет? Да, ведет она себя более чем странно: позволяет отказываться от встреч, опаздывать, даже с работы его вызванивает, чтобы поболтать о каком-то однокласснике. И хотя линия поведения в отношении Лены была выстроена, Антон Альфредович понимал, что ставить девчонку на надлежащее место все же придется. – Решив, что ждет еще полчаса, потом садится в машину и – где бы Елена ни была – ей не поздоровится, Антон Альфредович вернулся мыслями к Аркадию, после разговора, с которым осталось неприятно-гнетущее чувство, причину которого хотелось бы выяснить. – «Он просто вывернул меня, гад валютный», – нелицеприятно подумал о клиенте, собирая со стола и убирая внутрь все, не подлежащее чужому глазу. Это была привычка, выработанная в чужих офисах, но и теперь, в собственном офисе, отказываться от нее Антон Альфредович не хотел. – «Порядок в делах – залог успеха», – считал он.

Открыв дверь каминной, Антон Альфредович с удивлением обнаружил, что Лена сидит напротив потухшего камина.

– Когда ты пришла? – спросил с откровенной радостью: наложница выполнила волю господина безукоризненно. В мире юристов Лена была никто, да и вообще у нее не было никаких престижных связей. Поэтому в плане карьеры она ему была совершенно не нужна, но с ней было хорошо.

– А это фактор немаловажный, – утверждала логика. И Антон Альфредович был с ней согласен.

– Минут пятнадцать назад, – ответила Лена. – Ты был занят, решила не мешать. А вы тут же и закончили. Не знаю, с кем ты разговаривал, о чем. Можешь не волноваться: не подсматривала и не подслушивала.

– Я это и не имел в виду, – сказал Антон, вспоминая удивившее его окончание беседы с Аркадием. – «Он услышал, что она пришла, – понял Антон Альфредович, – а я нет. Когда он приходит, я теряю ощущение реальности, мир как бы сдвигается в сторону. И получается: в одной стороне – мир, а в другой – я с невнятными ощущениями. Однако хватит на сегодня», – отбросил все туманности прочь. – Фу-у-у, – ну и деньки у меня были, – подвел радостно-облегченную черту под сложностями прошедших дней.

– Плохие или хорошие? – безучастно спросила Лена, думая совсем о другом.

– Пока хорошие, – улыбнулся преуспевающий адвокат. – А могут стать еще лучше, – ощутил он прилив потрясающего тепла. – «Только рядом с ней бывает такое, – подумал, глядя на Лену. – Конечно, это счастье: когда хорошо даже от взгляда». – Очень хорошие, – произнес вслух, – особенно, если сейчас мы их хорошо закончим.

– Почему потушен камин?

– Это обязательное условие ухода секретарши с работы. Ее последняя обязанность перед выходом из офиса.

Но и потушенный, Камин смотрелся величественно в этой маленькой комнате.

«Он меня будто давит», – неприязненно подумал Антон Альфредович о камине.

– Этот камин по своим габаритам превосходит комнату, она мала для него, он в ней как бы не умещается, – услышал голос Аркадия. Так явственно услышал, что вздрогнул. – «Он буквально сводит меня с ума. Кто он, этот Аркадий? Я ничего о нем не знаю». – И преуспевающему адвокату подумалось, что может, лучше бы и вообще не знать ему этого человека? – Но тут же выплыла перед глазами проклятая сумма.

– Разожги камин, – услышал голос Лены.

– Как хочется в отпуск, – вздохнул Антон Альфредович, выполняя просьбу.

Камин разгорелся сразу, с первой спички.

– Из искры возгорится пламя, – громко процитировал хозяин весело прыгающему огню. И вспомнил четкий профиль Аркадия, когда тот стоял здесь и смотрел. – «Если бы я верил в мистику, я бы сказал, что застал их за беседой. Было ощущение, что они общаются». – Как отдохнулось у подружки? – переключился на Лену, чтобы отделаться от изматывающего видения.

Лена вздрогнула, будто ее застали за каким-то тайным занятием. Неторопливо поднялась с кресла, подошла к камину.

– Антон, мне надо с тобой поговорить!.

– О чем? – Антон Альфредович обнял ее за плечи. – О чем может говорить такая красивая девушка в такой интимной обстановке? А, кстати, у меня есть шикарный коньяк. Ты любишь коньяк «Наполеон»?

Лена молчала.

– Так нравится тебе «наполеончик» или нет? – по-хозяйски запустил Антон Альфредович руку под Ленину блузку. – Почему молчим? – И зашевелилось в душе оскорблено-неприязненное чувство: он – господин, был здесь, а наложница, которая обязана ловить каждое его слово, угадывать любое желание, даже то, которое он еще сам не успел ощутить, витала где-то.

– Послушай, девочка, – сказал Антон Альфредович весьма строго, – у меня достаточно дел и без тебя. Я с утра до вечера занимаюсь одними только делами. И мне бы не хотелось, чтобы наши с тобой отношения тоже превратились в деловую рутину. – А про себя подумал: «Наши отношения – моя единственная отдушина, когда я могу не мыслить логически, а просто наслаждаться жизнью». – Вслух продолжил:

– Наши встречи должны носить форму легкости и веселья. Поэтому я прошу, даже требую, – он поднял к себе ее потупленное лицо, – все заботы оставлять за порогом этого дома. Сюда должна влетать беззаботная птичка, нежная, порхающая. Ясно, пташка?

Лена отстраненно кивнула головой.

– В таком случае, все твои одноклассники и одноклассницы – это то, что осталось где-то там. – И, немного подумав, хозяин добавил: А если у тебя ко мне действительно дело, завтра запишись у секретаря на прием. – Лена подняла удивленные глаза. – Запишешься ко мне на прием, – повторил Антон Альфредович подчеркнуто резко, – и в рабочем порядке мы обговорим ситуацию твоего одноклассника. Уяснила?

Лена опять молча кивнула.

– Вот и ладненько.

– Вот и ладненько, – повторила она. – Тащи свой «Наполеон», повеселимся, – бросила в веселые языки пламени сухую ветку.

Несколько языков приостановились, как будто ветка их потеснила, раздвинув место для себя, потом дружно обхватили ее со всех сторон, и ветка запылала, становясь огнем.

– «Через пару минут от нее только пепел останется», – подумала Лена и сказала себе: – Если я сегодня с ним не переговорю, от меня останется то же самое, я сейчас как в огне. И если не выскочу из него…

– И эта в камин уставилась, – раздраженно сказал Антон, входя с бутылкой. – Что вас всех к нему притягивает?

– Огонь всегда притягивает, – ответила Лена, не оборачиваясь.

– У меня тут клиент один был, так странное ощущение создалось, будто он разговаривал с огнем, – сказал Антон Альфредович, сам не зная зачем.

– Язык стихий мало кто понимает, – безлично произнесла Лена. – Но тот, кто понимает, много тайн, скрытых для обычного человеческого глаза, узнать сможет.

– Ты-то откуда это знаешь? – презрительно удивился преуспевающий адвокат.

– Из книг, – кратко ответила девушка, будто и не заметив его презрения.

Антон Альфредович с нескрываемым интересом посмотрел на Лену: как-то не очень он задумывался, что она тоже может кое-что знать, и может даже не мало. Выпив коньяк, Лена вдруг спросила:

– Сколько ты заплатил за свой камин?

Загорелись красные пятна на лице адвоката.

– Оставите вы меня в покое с этим камином или нет? – прошипел он.

– Кто – мы? – не поняла девушка. – Я здесь одна.