
Полная версия:
Арамис. Зов Крови
Пусть она ждала его ради Книги Жизни, Война был её самым ненавистным братом. Он забрал у неё всю власть и оставил в тени, сделав отшельником.
– До чего ж ты отвратительна, – ухмыльнулся Война, наклонился к Чуме и со всей силы ударил её ногой по лицу.
Всадница упала и сплюнула кровь. Война поставил ногу ей на грудь и почти надавил, чтобы Чума начала кашлять.
Но всадницу позабавило такое поведение. Война разозлился ещё больше и, достав меч, вонзил остриё Чуме в руку. Она истошно закричала, но когда увидела кровь – пришла в восторг и облизнулась. Рука вскоре восстановилась, а кровь продолжала сочиться из раны. Затем он наколдовал в воздухе серебряные кандалы с ошейником, и Чума обрела новый унизительный для неё статус. Пока Чума злоупотребляла своим могуществом, настоящие бессмертные с разрушительной силой уже дали ход стихийным бедствиям и нулевой фертильности. Сильными людьми теперь считались те, у кого в семье больше одного ребёнка. Война добился того, чтобы люди окончательно потеряли возможность заводить детей. Если кто-то рождался до две тысячи двадцать третьего года – тот считался счастливчиком.
Стоило ноге Войны ступить на границу стран, как гражданских одолевало звериное желание присвоить себе территории и начать войну против соседей. Война уничтожил двенадцать огромных стран, в восемь раз сократил население планеты и продолжал делать это до тех пор, пока один метис вдруг не начал проявлять в себе силу.
Сестра его «пристанища».
– Ты наказывал людей, как велел Абсолют, пока я искала того, кто откроет Книгу Жизни! Нам не нужно пять метисов, чтобы убрать имена всех нечестивых из Книги! Нужен только один… метис, который пробудит в себе звериную жестокость, равносильную моему безумию… нужен тот, кто особо уязвим и зол, когда кто-то посягает на него и близких… о, сколько ярости я увидела в этом метисе! Нет такой злости, такой ненависти к тому, кто убил его жалкого близкого! Это чудовище…
Война спрыгнул к всаднице, взял меч и вонзил его ей прямо в лицо. Чума истошно закричала и засмеялась. Её забавили попытки Войны избавиться от всадницы.
– Назови имя этого метиса.
Война заставил Чуму смотреть ему в глаза. Всадница молчала и раздражала Войну непокорностью. Тогда он воткнул ей когти в глаза и, услышав истошный крик, добился краткого ответа. То, что сказала Чума, было неправдоподобным, неправильным… она не могла сказать такое, она дразнила Войну! Всадник не поверил ей и потребовал честный ответ. Тогда Чума снова назвала имя метиса и перечислила его способности. Войне пришлось принять это.
Чуме были не нужны ни Арамис, ни Бартоломео. Пусть они хранили в себе запретные знания и находились под покровительством Астарота, Чума не видела в них собственной силы. Ей был нужен тот, кто имеет свою, жестокую и безжалостную силу.
Ей была нужна Свеа.
Глава 2. Шёпот
Жарко.
Арамис будто находился в Велизаре. Его тело горело от невыносимой температуры. Он не слышал, как его пытались разбудить. Всё, о чём он думал – о сне, в котором неизвестное существо позвало Свеу.
Кто-то гладил покрытую мурашками руку Арамиса и тихо к нему обращался. Арамис чувствовал рядом бессмертное существо, но не мог открыть глаза.
«Проснись, Арамис… пора возвращаться.»
«Что-то» электрическим разрядом пробежалось по коже Арамиса и вынудило его разлепить глаза. Впервые Арамис проснулся без паники. Поморгав, Арамис увидел перед собой знакомое лицо. Отец сидел в другом кресле, сестра за обеденным столом, а матери не было рядом. Перед ребёнком сидел напряжённый Астарот. Что-то изменилось в его облике.
Арамис не видел Астарота около недели и только сейчас заметил, что мужчина был без кольца.
– Как себя чувствуешь? – Астарот пощупал лоб Арамиса. – Воды хочешь? Или, может быть, тебя следует донести до кровати?
– Только не воду…
То, что Арамис отказался от воды, удивило Астарота. Если прямо сейчас он скажет подробности своего сна, Астарот удивится сильнее. Однако мальчишка ни слова не сказал про то, что увидел во время глубокой фазы сна. Астарот и Бартоломео могли лишь предполагать, что вызвало настолько сильные судороги и спад температуры до практически полного окоченения.
Арамис осмотрелся по сторонам.
На бежевом диване всё те же золотые подушки, на стеклянном столике стоит одинокая роза в белой вазе, а на полу всё так же стояла коробка с конструктором. На стене висел дорогой плазменный телевизор, под ним на полке стояли исторические книги. Даже обои и ламинат совершенно не изменились. А Арамис думал, что оказался в совершенно другой реальности.
– То, что ты увидел, сильно тебя напугало? – спросил Астарот.
Арамис, взглянув на сестру, ничего не ответил. Свеа не успела словить взгляда брата на себе, ибо он уже сосредоточился на Астароте, которого считал родным.
– Мне надо уроки делать, – заявил Арамис и опустил ноги с дивана.
Астарот позволил ему слезть, но как только Арамис сделал один шаг и чуть не врезался коленом в столик, мужчина удержал его за плечо. Арамис смог ориентироваться в пространстве только спустя три минуты. Свеа всё ещё сидела за обеденным столом. Наверняка она не хотела подходить ближе к брату или отцу, чтобы не нарваться на конфликт. С одной стороны, в доме Астарот, который обязательно бы урегулировал конфликт, но, с другой стороны, рядом всё ещё находится Арамис. Он будто магнит, притягивающий конфликты и неприятные ситуации.
– Вот теперь ты можешь идти делать уроки.
Арамису не расскажут, что когда его уложили на диван, пришёл Астарот, с помощью неизвестной силы уменьшил судороги и держал температуру тела в допустимых градусах. Если бы Астарот сделал это с человеком в сознании, он бы не выдержал такого давления, и Астароту пришлось либо использовать перчатки, либо «вырубать» пострадавшего. С Арамисом было гораздо проще. Он знать не знал о том, что во время глубокого сна ему буквально не дают умереть руки Астарота. Может быть из-за этого Арамис не видел сна отчётливо и не мог бы вскоре описать тех бессмертных?
Арамис подошёл к обеденному столу, где лежали его тетради, ручки и учебники. Как только он сел на стул, Свеа, хлопнув крышкой ноутбука, встала изо стола и собралась идти в комнату, но её окликнул Астарот.
– Долго свои психи будешь показывать? В просьбе держать брата за руку, когда он мучается от судорог, нет ничего такого, что может пошатнуть твою самооценку.
Свее не нужно было говорить вслух, что она презирала младшего брата. Однако, если бы у неё спросили почему она так относится к Арамису, она бы не дала ответа. Свеа просто не знает, почему её так бесит Арамис. Может быть, она чувствует, что Арамис не тот, кем кажется на первый взгляд? Но ведь если бы это было так, Астарот бы уже давным-давно заметил это первым. Однако мужчина уже долгое время молчал.
– Со мной всё хорошо. На кой чёрт ты вообще лезешь, Астарот? Я не нуждаюсь в твоём мнении.
Свее всё равно не удалось убежать. Путь ей преградил Бартоломео.
– Не смей разговаривать с ним в таком тоне.
Свеа закатила глаза и посмотрела на отца – на этот раз взгляд её стал куда злее, чем был до этого.
– Хорошо, папа, знаешь… бесит, что Астарот заставляет меня делать то, чего я не хочу. Будто если я буду держать Арамиса за ручку во время его судорог, то потом он проснётся без каких-либо проблем. Это бред.
Астарот ухмыльнулся и сложил руки домиком, уперев локти в подлокотники бежевого дивана. Он смотрел на Свеу такимвзглядом, который вызывал страх.
– Давай посмотрим на твоё отношение к брату с двух сторон. Первая сторона: твои отношения с родителями резко испортились, когда Арамис впервые потерял сознание и не подавал признаков жизни, а в итоге находился в фазе глубокого сна. Это произошло в его шестой день рождения, так ведь? Если он уснёт снова, но никто не будет контролировать его состояние, Арамис легко может умереть. Думаешь, это улучшит твои отношения с родителями? Они повесили на тебя ответственность за безопасность брата, хоть ты и не обязана этого делать, потому что это лишь твоё желание. Вторая сторона: тебе сильно хочется иметь проблемы, если Арамиса вдруг не станет? Начнут обвинять тебя, вешать все смертные грехи, и что в итоге? Тебе будет настолько стыдно, что ты придёшь к осознанию, что брат был тебе важен. Ты таишь в себе непонятную злобу и ревнуешь родителей, но есть ли в этом смысл? Признайся самой себе, что тебе не хочется, чтобы с Арамисом что-то случилось, Свеа.
– Тебе легко говорить… ты прекрасно справился с воспитанием троих детей и знаешь, как найти к мелким подход. Ты никогда не бил детей и всегда поощрял их за хорошие поступки.
Свеа встала к отцу спиной и указала на него средним пальцем, будто намекая, чтобы он шёл лесом.
– Почему он позволяет себе бить меня за оплошности, а наказывать Арамиса он что-то не может?
Только сейчас Астарот узнал о том, что Бартоломео применяет физическую силу в отношение старшей дочери. Он, воспитанный при помощи порки и наказаний, клялся никогда в жизни не вести себя так с детьми, но в итоге нарушил обет. Всем своим видом Астарот показывал, что его это уж очень не устраивает. Бартоломео скуксился и отвёл взгляд, а Астарот продолжал прожигать в нём дыру.
– Свеа, как иначе воспитать в тебе уважение и убедиться, что ты меня услышала?
– Ты всегда можешь выпороть меня своим чёртовым ремнём и назвать «тупой дурой», чтобы точно добиться уважения.
– Этому тупому дураку тоже не хватает щепотки уважения, да, Бартоломео? – вставил Астарот.
Свеа посчитала, что Астарот встал на её сторону, и оказалась права. Говорить дальше она не видела смысла, посему направилась к лестнице, но на полпути ей пришлось остановиться. Кольнуло сердце, стало тяжело дышать, зрение стало расплывчатым. Свеа, продолжая крепко держать ноутбук в руках, села на ступеньку и прикрыла глаза. К девушке подошёл удивлённый Астарот.
В голове Свеи появился чей-то образ. Ярко-красные волосы незнакомки прикрывал олений череп, а палец, приложенный к губам, медленно разлагался. Незнакомка выглядела мёртвой с одной стороны лица, другая же – до боли напоминала черты ребёнка.
«Смерть, всадница Апокалипсиса. Пришествие Судного Дня она принесёт, полукровка ей сердце отдаст, и начнётся Суд невозвратный… её конь чёрный, гром и молния, огонь в её глазах, смерть в её руках… она несёт с собой конец времён, и никто не остановит её мощь. Она пришла из тьмы, из глубин ада, она не щадит, не жалеет, её сила непреклонна, её воля жестока… С ней приходит конец, с ней приходит начало. Всадница смерти вновь рождается, её крылья из пепла поднимаются… она взирает на мир с новым взглядом, и её сердце бьётся снова, словно в первый раз.»
Астарот потряс Свеу за плечи, когда она не отреагировала на его слова. Сначала Свее предвиделся горящий лес, затем мальчик, восседающий на троне из черепов и костей, а теперь незнакомка, скрывающая часть своего живоголица.
Казалось, то, что видела Свеа, магическим образом дошло до Арамиса. Он встрепенулся, как только Свеа пришла в себя и посмотрела Астароту в глаза. От Бартоломео не ускользнуло, как Арамис на мгновение схватился за голову и издал тихое «ай».
– Арамис, в чём дело? – спросил Бартоломео.
Арамис посмотрел на отца привычным взглядом, и Бартоломео, решив, что всё в порядке, отмахнулся и повернул голову к Свее.
Астарот пытался выбить из Свеу правду – что такого она увидела? Отчего ей вообще посылают видения, если этого не должно быть? Хоть Свеа и метис, в ней ничего особенного, что могло бы привлечь внимание.
Слишком много видений. Слишком много того, что обязательно случится в скором времени. Но почему это видит именно Свеа?
Отпусти, Астарот, – попросила Свеа и начала немного отталкивать мужчину от себя.
Астарот всё ещё не мог выбить из девушки и слова про видение. Тогда Свеа не выдержала.
– Хватит пытаться говорить со мной об этом!
Свеа оттолкнула от себя Астарота, и когда мужчина снова попытался подойти к ней, она выставила руку. Неожиданно на кухне загорелся камин и включился кран с холодной водой. Астарот повернул голову и не увидел никого, кто мог бы включить камин и воду. Не нужно было долго думать, чтобы сложить один к одному. Медленно повернув голову к Свее, Астарот отошёл на расстояние и сложил руки за спиной. Свеа чуть успокоилась и извинилась перед Астаротом. Собираясь уходить, Астарот потребовал Свеу остановиться, а также он пообещал больше не трогать её без разрешения.
– Свеа, прошу тебя. Посмотри на какой-нибудь близко стоящий предмет, подними руки и взмахни ею.
– Зачем?
Астарот не ответил. Кивком он показал, что Свее всё ещё нужно поднять руку. Она сосредоточилась на статуэтке, стоящей на полке прямо над головой Астарота, подняла руку, взмахнула ей, но ничего не произошло.
Как нелепо она сейчас выглядела…
От смущения Свеа не стала дожидаться реакции Астарота и побежала в свою комнату, где она громко хлопнула дверью. Астарот посмотрел на Бартоломео, которого тоже удивило произошедшее на кухне. Один Арамис сидел за столом, положив руки на колени, и явно чувствовал себя как серый кардинал.
– Ничего не понял, – пожал плечами Бартоломео, встал с кресла и подошёл к обеденному столу.
Астарот, развернувшись, подошёл к Бартоломео и сложил руки на груди. Когда он вставал в такую позу, значит, ему нужно было подумать. Арамис вернулся к шведскому языку и стал делать новое упражнение. Стоило взгляду Астарота упасть на Арамиса, как он коснулся плеча Бартоломео и кивнул в сторону входной двери.
Выйдя на задний двор, первое, что сделал Астарот – вытащил сигарету, поджёг её щелчком пальца и затянулся. Боковым зрением на курящего Астарота и недоумевающего Бартоломео за окном смотрел Арамис. Они специально ушли, чтобы спокойно поговорить. Если сначала Астарот был уверен, что ничего не произойдёт, услышь Арамис пару фраз, то теперь он был уверен, что всё было не так чисто. Арамис слишком подозрительно себя ведёт, и мало ли что у него окажется на уме. Может, этот мальчик сможет провернуть любую услышанную новость как хочет.
– Объяснишь уже наконец, в чём дело? – сложил руки на груди Бартоломео и тяжело вздохнул, когда Астарот затянулся во второй раз.
– Что тебе объяснять? Ты когда-нибудь слышал про такое понятие как «телекинез»? Если быть проще, то с этим, вероятно, столкнулась твоя дочь, однако мне непонятен один момент. Свеа смогла зажечь камин и включить воду только после того, как накричала на меня. Видимо, в обычном состоянии это у неё не проявляется.
– Всё в порядке? Хрень несёшь какую-то, Астарот…
– Это не хрень. Как ты вообще можешь говорить про хрень, если знаешь прошлое деда? Мне известно, что ты узнал достаточно о Шоне. А вскоре ты забыл про то, что у него тоже проявился телекинез?
Бартоломео промолчал.
– Не знаешь, что ответить… чудно, – догадался Астарот и щёлкнул Бартоломео по носу.
– Мои глаза и догадки ещё никогда меня не обманывали.
– Раз ты такой умный… может, тогда скажешь, что с Арамисом?
– На это не дам ответ даже я. Нужно спрашивать у того, кому выгодно им управлять.
Бартоломео ничего не понял. Хоть Астарот и открыто намекал на то, что Арамис так странно себя ведёт не по своей, а по чужой воле. Однако Бартоломео настолько привык закрывать на всё глаза, что моментально забыл о сказанном и дёрнул головой, будто смахивая с себя что-то.
Астарот посмотрел в окно и увидел, что Арамис уткнулся лицом в стол и как будто бы уснул. Ему и Бартоломео пришлось подбежать к мальчику, чтобы проверить состояние, и благо Арамис практически сразу же пришёл в себя, ибо не находился в фазе глубокого сна. После пробуждения Арамис продолжил делать домашнее задание как ни в чём не бывало, но теперь уже рядом сел Бартоломео и стал следить за выполнением. Астарот же, погладив мальчика по голове, ушёл из дома Альдани, насвистывая что-то себе под нос. Если бы он только знал, что прямо сейчас Свеа в своей комнате пытается перевести запретную книгу, он бы не позволил себе уйти из дома до тех пор, пока Свеа не выкинет эту книгу в окно. Протушив всю комнату аромасвечами, Свее пришлось приоткрыть окно и зашторить его, чтобы в глаза перестало светить солнце. На кровати лежало три исписанные тетради с непонятными символами, древним алфавитом и рисунками. Хоть Свеа и была настроена решительно, ей вряд ли удастся привести в божеский вид всё написанное в этой книге. Автор книги наверняка учился писать по ходу создания текста, отчего его каракули было слишком сложно перевести.
***Когда-то Велизар был полон, ибо его обитатели находили себе свободный уголок в любой точке. Однако с приходом Чумы мест становилось всё меньше и меньше. Ранее священная некрополь под охраной четырёх свирепых демонов была разгромлена Чумой с целью отыскать «пристанища».
С какой целью Война заставил всадницу пасть на колени перед ним, челяди известно не было. В одном они были уверены точно – этим Война не ограничится, а Чуме придётся быть осторожной, чтобы не оказаться уровнем ниже. Те, кто не хотел смерти от рук Чумы, примкнули к ней и были объявлены предателями. Те, кто всю жизнь был верен Астароту, были готовы умереть, но не предать собственные принципы. Пусть Астарот и лишился некоторой части совета, абсолютное большинство всё ещё было на его стороне. Народ Велизара верил, что Астарот обязательно найдёт способ борьбы с Чумой и освободит узурпированный парящий остров.
Двери в резиденцию Чумы с грохотом распахнулись. За круглым столом в больших креслах с горящими крыльями на наконечниках сидели примкнувшие к всаднице демоны и ангелы. Возможно, у них была общая цель – во что бы то ни стало не допустить осуществление планов. Пока они находятся в одном помещении с Чумой и слушают каждое её слово – они предатели Велизара и Элианора. Стоило Чуме подойти к круглому столу, как один из демонов встал и позволил себе поухаживать за… дамой. Чума это странное действие оставила без внимания. Сев в кресло, она обвела каждого советника взглядом и ухмыльнулась.
– Держите свои головы внизу и не смейте смотреть на меня без разрешения, – приказала Чума и ударила рукой по столу.
Она была в доспехах, отчего в уши советников врезался громкий звук. Её защита была прочнее любого метала, а раскрытая грудная клетка с быстро бьющимся сердцем находилась в безопасности. Советники послушались Чуму и стали смотреть себе то в руки, то на пятна на столе. Чума обратила внимание на пустующий напротив стул. Там должен был сидеть Война, но он, кажется, ещё не закончил дела. Чума пригладила сидевшую на плече чёрную крысу, и та пискнула. На брюхе грызуна виднелись вмятины и тонкие линии, как будто его ранили чем-то острым.
– Агарес, я жду от тебя отчёта.
Мужчина с идеально выбритым лицом, тонкими бакенбардами, в чёрном костюме с красным галстуком поддался назад и поднял голову, встретившись лицом с Чумой. На мгновение ему показалось, что всадница заглянула прямо в его душу.
– Астарот усилил охрану на нейтральной территории и в главной резиденции, теперь в места под его контролем практически невозможно попасть. Все те, кто сидят здесь, объявлены предателями, отчего им опасно появляться на территориях Астарота. Действует чрезвачайное положение, дети находятся под особой охраной и не имеют права покидать территории без сопровождения. Как вы знаете, семейство Мон-Геррет стремительно перемещает своих наследников в укромное место. Сам Астарот значительно ослаб. Астарта Мон-Геррет лишалась статуса правящей. Сейчас к ней запрещено приближаться.
– Меня не интересует семья Астарота. С тебя было достаточно услышать, что усилена охрана территорий Велизара… хотя и информация о наследниках действительно была полезной… – Чума всмотрелась в Агареса и не могла понять – действительно ли он примкнул к ней или придумывает план против неё? – Откуда тебе всё это известно, Агарес, если ты, как и все присутствующие здесь, объявлен предателем? У Астарота ведь особенное отношение к предателям…
– Я умею прятаться, госпожа, – серьёзно заявил Агарес, и Чума ему поверила.
– А что насчёт Элианора? – Чума повернула голову к советнику, сбежавшему из Элианора. – Ты дрожишь? Я пугаю тебя?!
– Нисколько, госпожа, – сурово ответил ангел и продолжил: – Глава Элианора, Архонт, запрещает возвращаться предателям. Однако мне удалось узнать, что пока глава ждёт решения Архонта и не намеревается что-то предпринимать без его согласия.
– Астарот подозревает, что вы что-то задумали, госпожа, – заявил советник-ангел, имя которого Чуме было неинтересно. – Вам скоро придётся изменить место назначения и перейти в более укромное место.
– Молчи.
Злость Чума выражала звериным рычанием, отчего советникам пришлось подчиниться. Когда все опустили голову, Агарес смотрел на Чуму и будто изучал её сзади. С плеч свисал крысиный хвост, а руки Чума сжимала в кулаках. Она была жутко недовольна, но отчего-то не решалась выплёскивать эмоции на грызуне.
– Войну мы не дождёмся, – решила Чума и пнула стоявший около алтаря свой меч, сделав вид, что он принадлежит Войне. – Что толку от этого Войны?! Я сама могу начать Судный день без этого лентяя!
– Вы не можете ставить себя в высокое положение, – заявил Агарес.
Чума гневно посмотрела на Агареса, взяла в руки меч и подбежала к сидящему демону. Мужчина был готов к такой реакции. Он умел затягивать свои раны, но так же чувствовал боль, как и другие демоны. Пусть Чума поиграется, выплеснет эмоции и придёт в себя, подумал Агарес и принял на себя тяжёлый удар прямо в бедренную кость. Вонзила бы Чума меч ему в грудь, он бы уже не выжил, но отчего-то Чума решила оставить его живым.
– Пока здесь нет братца, я могу строить свои порядки. Сиди и молчи. Когда-нибудь обязательно придёт твоя смерть.
Агарес молчал. Чума улыбалась, когда у неё не получалось надавить на демона. Ангелы и другие демоны продолжали молчать и смотреть в руки.
– Из-за подготовленности Астарота у нас с братом не получится застать его врасплох. Может, у кого нибудь будут предложения, как можно заставить Астарота сражаться с нами? Нам просто нужна территория, и если Астарот будет милостив, можно будет обойтись и без его ликвидации.
– В Велизаре имеются запретные зонф. Как правило, из-за того, что там практически никого нет, то и не имеет смысла ставить охрану. Эти места – багровое озеро и заброшенная тюрьма, – предложил советник-демон, которого зовут Оробас. – Как вы знаете, сейчас все заключённые находятся под стражей Цербера и заточены в лавовых капсулах. В заброшенной тюрьме лишь кандалы, гниющий металл и бегающие крысы. К багровому озеру никто не ходит из-за проклятия, но на вас, госпожа, это не распространяется. Вы вполне можете освоиться там. Или же могу предложить вам зону предателей… обитателям будет всё равно. Предатели могут лишь мешать вам стонами и криками.
– Чудно, страдания, крики и гнильё – моя стихия. Через несколько дней отправимся туда! Но сначала навестим предателей, потому что нужно разработать план! А ещё нам нужно заглянуть в запретную зону… до меня дошли новости, что там хранится карта, ведущая к Книге Жизни. Решено! – обрадовалась Чума и попросила о важном. – Мне нужно сковать меч из металла, из которого сделаны кольца Мон-Герретов. Хелви, или как тебя… – Чума указала пальцем на мужчину в синей мантии. – Выкуй мне меч из этого металла.
– В этом нет необходимости. Ваше оружие намного сильнее оружия Мон-Герретов. Я лишь испорчу металл, госпожа, – признался Хелви, но Агарес ощутил в его словах ложь.
На самом деле меч Чумы терял силу каждый раз, когда находился в чужих руках. Её меч мог превзойти по силе оружия Мон-Геррет, но только тогда, когда она держала его в руках. Выкуй ей меч из нового металла, как она станет неуязвимой, и тогда Астароту станет намного сложнее.
Хелви, как и Агарес, понимали риски, потому врали Чуме, и благо всадница ещё не распознала их ложь. Она была уверена, что в совет могли прийти шпионы, но явно подозрения не падали на тех, кто стоит к ней ближе всего.
– Раз моё оружие намного сильнее… отчего этот старый Мон-Геррет всё ещё не склонился передо мной на колени? Настанет страшный Суд… уже будет поздно молить нас о пощаде.
Чтобы Астарот садился на колени перед сумасшедшей всадницей? Скорее действительно придёт Судный день, чем Астарот сядет на колени.
Все стали расходиться, а Агарес остался рядом, сложив руки за спиной. Чума распахнула главные двери и вышла на узкую дорогу, остановилась у края и сложила руки на боках. Лавовый водопад бурлил под парящим островом, а ещё живые острова утопали в тишине. Чума искоса осмотрела соседнюю территорию, продумывая, как застать жителей врасплох. Внезапно её взгляд задержался на фигуре, стоявшей на высокой башне парящего острова. Существо не имело крыльев. Чума поднялась и полетела прямо на эту фигуру.