Затерянные в России, или Записки маленькой беженки

***

Меня снова обстреляли снежками. После уроков я задержалась в классе, и пришлось одной выходить из школы. Обычно я стараюсь дождаться большой группы учеников, чтобы, затерявшись в их толпе, незаметно выскользнуть. Но в этот раз не удалось. Я подумала, не сидеть же мне у раздевалки и ждать, когда все мои «поклонники» разойдутся. Я появилась во дворе, и меня тут же обстреляли ледяными комьями. Особенный восторг зрителей вызвало точное попадание в лицо. До сих пор нос ломит. Я тоже люблю играть в снежки, но когда пять-шесть человек одновременно бьют в одного, это уже не игра.

***

Когда же они отстанут от меня? Сегодня после алгебры я бросила вещи в классе и пошла в медпункт. Прихожу, а сумки нет. До звонка минуты две, а я еще ничего достать не успела, домашний параграф не повторила. И все молчат, никто ничего не видел. Я металась, металась, все шкафы в классе облазила, в коридоре под батареей смотрела. Как сквозь землю провалилась. Тут звонок. Не жаловаться же русичке. Позорище. Хорошо, она опоздала. Потом девчонки сжалились надо мной, говорят, «в шкафу за книгами посмотри». Еле нашла.

Я даже в туалет стараюсь выходить на уроках, чтобы на перемене тихонько сидеть за своим столом и никуда не отлучаться. Бывает, забудусь и оставлю сумку или учебники в классе, а они будто следят за мной. Раз и нет учебников. Это так прикольно и круто поиздеваться над приезжей!

***

Скорее бы пойти работать. Тогда у меня будут свои деньги. Просить у мамы не могу. Они и так целыми днями считают, как прожить до пенсии. А над моей одеждой все смеются. Я хожу в школу в маминой куртке и меховой шапке-ушанке. Не знаю, кто в нашей семье носил ее до меня, но, по-моему, она мужская. Никто из девчонок в такую ветошь сейчас не одевается, но мои считают, что «сгодится для сельской местности». Только вот популярности мне это почему-то не прибавляет. Я даже ее снимала пару раз перед школой, но мороз очень сильный, голову ломит. Стараюсь не замечать их приколы, жду конца занятий и бегу домой. Иногда мне страшно хочется пойти вместо урока в раздевалку, забрать вещи и потихоньку сбежать. Я готова в дождь, в мороз бродить по окрестностям до конца занятий, лишь бы не терпеть их насмешки. Только дома я чувствую себя спокойно.

***

Новость дня: меня не хотят переводить в 10-й класс. Сегодня дедушка ходил к нашей классной, и она ему сказала, что лучше бы мне не рваться в высшую школу, потому что «я очень слабенькая и не потяну». И это при том, что у меня среди годовых оценок одни пятерки и четверки. Она присоветовала мне идти в техникум или в ПТУ и получать рабочую профессию, повара, к примеру, или швеи. Можно сказать, я мечтала об этом всю жизнь. Вопрос встал ребром: или биться за 10 и 11-е классы с дирекцией, или уходить в другую школу. Дед устроил педагогам грандиозный скандал, директриса испугалась и пообещала, что никто меня не тронет.

***

Завтра химия. А я не могу решить эти дурацкие задачи. Третий час бьюсь над ними. Не дано мне, не дано. Но я и не претендую. Марго снова вызовет меня к доске. Она будто чувствует, когда я не готова. Почему она так меня не невзлюбила? Даже пообещала поставить в аттестат тройку, чтобы меня в институт не взяли. Ведь из всего класса в химии разбираются только человек 5. Но никого, кроме меня, она не позорит публично. Разве нельзя просто поставить оценку и посадить на место? Я и так стараюсь слиться со своим столом, чтобы она только не заметила меня. Но все бесполезно. Моя фамилия третья по списку.

Лучше бы мне совсем не отвечать устно. Они потешаются над моей картавостью и передразнивают прямо во время ответа, обычно это происходит на литературе. Если я отвечаю со своего места или сидя, то это еще не так страшно. Я не вижу их кривляющихся лиц и чувствую уверенность. Но если оказываюсь у доски, у меня начинают руки трястись от волнения. Читать стихи наизусть – это самая большая мука.

***

Мне ужасно стыдно. Я совершила плохой поступок. Я подралась с девочкой. В первый раз в жизни. Прямо в классе. Я стояла на перемене и слушала разговор наших девчонок. В классе меня уже перестали задевать и обзываться, теперь просто не замечают. А Катя меня сразу возненавидела. С первых дней вслух прикалывалась надо мной и обзывалась. Я никогда не отвечала ей. Потом она оставила меня в покое. А сегодня опять прицепилась. Не помню, с чего все началось, но она задела мою родину: «Врешь ты все, что это столица, нет там ни домов, ни метро, одни барханы кругом. Везде пески». Она до меня и про Азербайджан-то не слышала никогда. Почему пески, откуда пески? Это красивый город у моря. Я могла бы многое рассказать о своем городе. Но ей просто хотелось меня разозлить. А потом она ни с того ни с сего меня ударила по лицу. Я тоже толкнула ее пару раз. Бить в лицо я почему-то не могу. А все вокруг собрались и ждали, чем закончится. Я видела их ухмылки, все, все они были на ее стороне. Но прозвенел звонок, и мы разошлись.

***

Они отравили нашу собаку. Этот добрейший пес вилял хвостом всем соседям и ни разу не укусил никого во дворе. Но для них было важно другое. Я знаю, кто это сделал. Сосед с первого этажа ходил и рассыпал всюду отраву или специально угощал ею бродячих собак. Сначала со двора пропали две подруги нашего Пилотика, а теперь…

В подъезде собаку держали только мы. Зачем рассыпать яд на лестнице, где нет бродячих собак? Наш бедный мальчик все обнюхивал и облизывал. Мы все надеялись, что обойдется. Я сидела около него, но потом меня отправили спать. Они обещали, что разбудят, если что-то изменится. Если бы я не встала сама… Я опоздала.

Все знают, кто в нашем дворе потравил всех собак.

Я никогда, никогда не прощу им смерть моего единственного друга. Я заведу нового пса, он будет грозой двора, все без исключения будут бояться его, и уже никто не сможет подойти к нему, чтобы накормить отравой.

***

Как все-таки хорошо, что не все учителя ненавидят приезжих. У меня праздник, если в расписании совпадают история и география или биология. Во время этих уроков я не трясусь, как осиновый лист, и не боюсь, что меня вызовут к доске и поднимут на смех. Учителя относятся ко мне очень хорошо, особенно наш географ. Он очень добрый и внимательный. Сразу видно, что уважает нас, не ставит себя выше. Я хожу к нему в кружок, мы много разговариваем о природе и разных странах. Биология – это мой самый любимый предмет. Я его так обожаю, что подумываю, не пойти ли мне после школы на биологический факультет. Мама говорит, что я перенесла симпатия к учительнице на ее предмет. Но мне кажется, дело не только в симпатии. У меня по биологии сплошные пятерки, какую бы тему мы ни изучали, я все понимаю с полуслова. Правда! Я не хвастаю. А по истории учителя без конца меняются. После того, как наши мальчики бросили петарду в нового учителя, никто не хочет вести историю в нашем классе.

***

Вчера я пришла в школу после гриппа и тут же попала на контрольную по алгебре. Куда деваться, пришлось писать, но больших надежд я не питала. Меня не было в школе почти месяц, за это время наши прошли новую тему. Короче сегодня, когда объявили оценки, я узнала, что многие получили пары. И я тоже. Я так сильно расстроилась, но не плакать же перед всеми. Исправить двойку можно только несколькими пятерками подряд. Придется осваивать пропущенную тему в одиночку и в ускоренном темпе. Но самое интересное случилось в конце урока, когда кто-то из моих одноклассников узрел, что в журнале напротив моей фамилии этой двойки-то и нет. Я ничего не знала, собрала сумку и уже шла к выходу, когда услышала свою фамилию. «А почему вы Бадаловой «два» не поставили? – закричала моя бывшая приятельница. – Нам поставили, а ей – нет? Мы что хуже ее?». Я была готова провалиться сквозь землю. Я стояла и думала, пусть он поставит мне «пару», только бы они все успокоились. Я подошла к учительскому столу и тоже посмотрела в журнал: действительно клеточка была пуста. На мой вопросительный взгляд математик ответил доброй улыбкой. Он сказал: «Я разрешаю тебе переписать контрольную». Господи, ведь есть же на свете хорошие люди. Он всегда понимает меня. Он знает, что я собираюсь на литературный факультет, и не злобствует по поводу моего переменного успеха в освоении его предмета.

***

Здесь во дворе все девчонки и парни по вечерам собираются в компании, гуляют, пьют пиво и водку. Все, кроме меня. За это они называют меня «целкой». Не знаю точно, что это такое, но, по-моему, что-то неприличное. Парни из дома вечно толкутся у нашего подъезда или сидят внутри на ступеньках и играют в карты. Будто они бродяги и дома у них нет. Всякий раз, когда я прохожу мимо, они задевают меня, вопросы глупые задают или вообще проход загораживают. Так противно. От них всегда разит перегаром, матерятся… Фу, мерзость! Я и сказать никому не могу. Если дед узнает, что ко мне пристают, поубивает их. Хорошо еще, что теперь у нас есть Чипсик. Немецкая овчарка – это серьезная собака, фамильярностей не терпит. Они все до смерти его боятся. Когда он со мной, все сразу становятся такие вежливые. Залезут на лестничные поручни и просят «покрепче держать пёсика».

Часть IV

Черные, черномазые, чурки, чурбаны, хачики – вот наше новое имя. Сколько раз мои знакомые и подружки употребляли в разговоре эти расхожие словечки, столько же раз во мне вскипали гнев и гордость. Как сильно мне тогда хотелось плюнуть в их самодовольные лица (так отвечала на оскорбления моя бабушка), оборвать их на полуслове. Пусть им будет неловко за свои слова. Хотя бы однажды. Но вместо этого я понимающе кивала головой и глупо улыбалась, будто извиняясь за свою национальность. Нет, я не боялась их осуждения. Я боялась насмешки. Мне казалось, начни я вытаращивать глаза и выпячивать грудь, защищая кавказцев, сию же минуту ославлюсь, как параноик. Слово «чурка» стало в России привычным наименованием для всех выходцев из Закавказья и прилегающих территорий. Почти аналогично тому, как назвать негра негром. Просто человек с темной кожей. Ничего личного. С приезжими из бывших советских республик еще труднее. Русские не умеют различать нас по национальностям, поэтому всех поголовно с пренебрежением называют «черными» и «чурками». Из уст русского человека даже «кавказец» сегодня звучит уничижительно.

***

Сегодня утром на нашем почтовом ящике появилась отвратительная надпись, сделанная краской, «ЧУРКИ ВОН ИЗ РОССИИ». Бабушка увидела первой и свалилась с сердечным приступом. Даже «скорую» вызывали. Она так расстроилась. Мы с мамой не знаем, как ее успокоить. Говорит, «что вы будете делать, когда я умру, и защитить вас некому». Мне тоже не очень-то приятно ежедневно читать такое послание, но ходить с понуренной головой меня никто не заставит. Что взять с недалеких людей? Просто не надо обращать внимание.

***

Это кажется мне таким смешным, но на нашего дедулю положили глаз уже три здешние примадонны: одна бабка из соседнего дома и две пожилые дамы на руководящих постах. Мы и не предполагали, что дедушка у нас такой популярный. Конечно, в молодости он кружил головы девушкам, знойный брюнет, моряк черноморского флота и все такое. Но сейчас, после 60-ти… Самое смешное, что эти тетки совершенно не берут во внимание наличие у нашего дедушки нашей бабушки. Все трое ее прекрасно знают и тем не менее продолжают откровенно предлагать проводить их до дома, помочь застегнуть сапоги, зайти «на рюмочку водочки». Если бы они знали, что обо всех их поползновениях дедуля рассказывает дома. Жалкие облезлые коровы, думают, что если они по годам моложе бабушки, то могут ее отодвинуть на задний план. Да ни одна старая калоша, осмелившаяся попирать крепость нашей семьи, не сравнится с моей бабулей! Почти то же самое говорит им и дед.

***

Сегодня мы с мамой ходили в театр на оперетту «Веселая вдова». Удовольствие получили колоссальное. Я не театральный критик, но как зритель поставила бы им высший балл. Искрометные шутки, легкая, волшебная музыка – все это на меня так сильно подействовало, что уснуть пока не получается.

***

Мама с бабушкой предложили мне сменить отчество. Мол, как ты будешь жить с нерусским отчеством? Зачем тебе косые взгляды и неприятные расспросы? Везде, где приходится называть личные данные, меня по несколько раз просят повторить фамилию и отчество. Куда понятнее и приятнее окружающим, если ты не Татьяна Айдыновна, а Татьяна Александровна или Анатольевна. А если еще и фамилию русскую подобрать… Недавно я болела гриппом, температура зашкаливала за 39, и мама вызвала мне «Скорую». А там диспетчеры всегда просят назвать личные данные больного. И мама изменила нашу фамилию: Бадалова на Баталова. Если ты Баталова, люди не переспрашивают, кривясь и морщась. После того случая мама частенько пользовалась своей выдумкой, у стоматолога, в фотоателье. Всюду, где не требовалось предъявлять паспорт.

Я вот думаю, до чего должен быть унижен и забит человек, чтобы отречься от своей фамилии и скрывать место рождения?

Я никогда стыдилась своего происхождения и горжусь тем, что принадлежу к другой культуре и воспитана на иных ценностях. Приехав в Россию, я отчаянно, со слезами и преданностью в глазах старалась доказать людям, что такая же русская, как и они. Но сегодня, пройдя через все круги ада, уготованные в России мирным кавказцам, я поняла, что не хочу быть похожей на тех русских, которые оскорбляют, унижают и презирают представителей других национальностей, приравнивая их к мусору.

***

Проклинаю тот день, когда мы покинули наш дом, нашу родину. Господи, зачем ты привел нас сюда? Неужели нам было мало страха и боли? Пусть и притесненные, в Баку мы находились на родине. Мы знали, что как бы то ни было, мы дома. А здесь чужая земля. Она готова в любой момент уйти из-под ног, и вот мы уже лежим в грязи. И толпа хохочет над нашей бедой, и любой прохожий может пнуть лежачего в бок. Что же, пользуйтесь моментом. Ведь когда мы вновь поднимемся, и наши ноги достаточно окрепнут, никто не решится показать на нас пальцем. Русские люди, жители Рязани, соседи по дому, прохожие, за что вы все так люто ненавидите приезжих? В чем мы провинились перед вами? Почему все ущемленные в правах евреи со всех концов земли съезжаются в Израиль и находят приют и кров на древней земле иудеев? Отчего же русские так жестоки к своим сородичам? Вероятно, мы отняли у вас дома, разрушили ваши семьи или сидим за вашим столом? Мы люди, слышите, люди, такие же, как вы. Да неужели бы мы бросили дом, будь у нас малейшая перспектива не быть убитыми на родине?!

***

Ну вот, мне снова указали на мое место. Вчера мы всем классом писали сочинение, а сегодня Татьяна Викторовна объявила оценки. Я была уверена, что не сделала ни одной ошибки, но, как говорится, умнее учителя только Господь Бог. Она не только выискала у меня какие-то спорные запятые, но и подчеркнула стилистические недочеты. Ладно, если бы все это я увидела в своей тетради, но ведь меня нужно было еще и прилюдно унизить. Она зачитала и высмеяла вслух все непонятные ей места, не интересуясь, хочу ли я этого. Первые парты принимали в обсуждении самое активное участие, злорадствуя и бросая в мою сторону презрительные взгляды. Наверное, мне пора привыкнуть к подобному вниманию со стороны учителей, но русичка мучает меня изощреннее всех: изысканно, с улыбкой на пухлых губах. Правда, в этот раз ей захотелось покуражиться подольше. «И с такими ошибками ты собираешься работать журналистом?»– ухмыльнулась мне в лицо она, чувствуя поддержку всего класса. Всего неделю назад она высказала сомнение в моих способностях поступить в университет, указав на мой неразборчивый почерк.

***

А нам, оказывается, многие завидуют. Смешно как-то и глупо. Ведь это нам пришлось бросить дом и ехать за тридевять земель, мы вчетвером в однокомнатной квартире без воды и отопления. Маму на работе сотрудницы упрекают роскошной жизнью и удобствами, мол, «не успели приехать, как вам дали отдельную квартиру, а мы годами в общаге ютимся». Будто мы сами пришли и ее заняли.

Они тысячу раз правы. Именно их, коренных россиян, необходимо благоустраивать в первую очередь. Безнравственно по 20 лет мариновать рабочих людей в общежитиях, с тараканами, клопами, совмещенным санузлом и кухней. Вероятно, своим многолетним трудом на государство они так и не заслужили несколько десятков изолированных от соседей квадратных метров. Они обижены и озлоблены. Естественно, всеобщий поток негодования направлен на тех беженцев и переселенцев, которым посчастливилось (но, поверьте, таких единицы) получить отдельное жилье. Можно было бы оскорбиться и, брызгая слюной, доказывать, что мы такие же граждане этой страны и ничуть не меньше заслужили благородный жест от руководства страны. Да не такие же, не такие. У нас темные волосы и глаза, смуглая кожа и специфический акцент в речи. Этих существенных «недостатков» вполне достаточно, чтобы еще долго оставаться чужими и, следовательно, непонятыми.

***

Сегодня во дворе был субботник. Из нашего подъезда вышли почти все. Мы не смогли. Мама наработалась в детсаду. У них там тоже грандиозная уборка. Я только вечером вернулась с занятий. Еле доползла до кровати. Бабушке, само собой, двор мести и подъезд красить мы бы никогда не разрешили. Они с мамой и так постоянно убирают мусор и окурки за соседскими гостями. В общем-то, о намеченной уборке нас никто и не предупреждал. После работы в подъезде началось массовое гулянье. Магнитофон орал на полную катушку, все соседи перепились и плясали на нашей площадке. Бабушка, конечно, не удержалась и пошла посмотреть в глазок. Но так ничего и не увидела. Кто-то заклеил его куском газеты. С какой стати? Стоило только открыть дверь, как на нее посыпались ругательства всех мастей. Кроме этого, к нам в прихожую едва не ввалился пьяный сосед с 4-го этажа, который все это время полулежал на нашей входной двери. А глазок заклеил, чтобы «черные не подсматривали, как отдыхают русские люди». Мы, собственно, и раньше не обольщались насчет доброжелательности соседей, но сегодня они окончательно расставили точки над «и». Эта пьяная невежественная свора без всякого стыда материла маленькую тщедушную старушку. Дошло до того, что один из них хотел замахнулся на бабушку. Нет, я ничего не знала. Я делала уроки, меня, как всегда, не посвящают. Из-за громкой музыки я даже не слышала, как бабушка вышла на площадку. Удивительно, они, постоянно сплетающие друг о друге грязные слухи, были так единодушны в своей ненависти к нашей квартире №59. Единственное, что мне удалось уловить из разноголосицы: «Вас сюда никто не звал. А раз приехали, живите по нашим законам и слушайте нас или убирайтесь обратно к своим черным». После этих слов бабушка начала задыхаться и, наконец, вернулась домой. Не пойму, зачем вообще надо было что-то доказывать. Дождалась, что ей наглядно объяснили, кто есть кто в этой стране.

***

Куда девалась прежняя дедушкина воинственность? Жизнь в Рязани превратила его в бессловесное существо. Эти безграмотные деревенские обрубки считают его старым дураком, смеются над ним и ненавидят нас, а он боится им возразить хотя бы словом. Я знаю, он не трус. Он опасается за нас. Говорит: «Я не вечный. Кто будет защищать вас, когда я умру? Они же сразу заклюют вас!». Но нельзя же прощать оскорбление.

Когда после субботника соседи обругали бабулю, дедушка был на дежурстве, и мы никак не могли решиться рассказать ему об этом. В Баку в таком случае он мог бы вполне схватиться за топор и ринуться в бой. Бабушка, конечно, не утерпела. И… ничего. Он проглотил это, как будто ничего и не было. Дедушка смирился со своим униженным положением. Десять лет, которые он прожил в Рязани без нас, согнули его, он стал жить по местным законам.

***

Окончена моя школьная жизнь. Сегодня утром я встала свободная и счастливая. Вчера у меня был выпускной бал. Говорят, выпускной – это событие на всю жизнь, но у меня всё не как у людей. Не знаю, что именно мне следует запомнить. То, что чинное поднимание бокалов с шампанским в спортзале плавно перетекло в бурную пьянку-гулянку повышенного градуса с участием учителей и родительского комитета или убогую попсовую дискотеку, откуда, влекомые желанием «поблевать» постоянно выбегали мои пьяные одноклассницы? Я снова не попала в струю. У меня, наверное, было самое строгое платье в школе. За весь вечер я выпила только два бокала шампанского и не могла смотреть без омерзения на то, что происходило вокруг. Естественно, что на медленные танцы меня никто не приглашал, а быстрые мы танцевали в тесном кругу. Даже после стольких лет учебы одноклассники меня так и не приняли. Что ж, теперь уже все равно. Под утро нас погрузили в автобус и повезли к Рязанскому кремлю. Было невыносимо холодно, а мы все с голыми плечами, в тоненьких колготках. Правда, почти все девочки выпросили у мальчишек пиджаки. Нам с Аней, разумеется, никто ничего не дал. Хорошо, у девочки из параллельного класса был плащ. Мы влезли под него втроем и так шли до самого Успенского собора. Нас то и дело шатало в разные стороны, и голоса наших добрых одноклассников весело подтрунивали над нами, мол, весь вечер строили из себя недотрог, а сами напились в хлам. Я не чаяла, когда вернусь домой. Это было такое счастье, когда я вышла из автобуса. Было часов 7 утра, наверное. Я натерла себе ноги, но тогда я этого не чувствовала. Я летела домой, как ненормальная. Пришла и упала в кровать. Проснулась только недавно и решила все записать, пока впечатления не поблекли. Впрочем, какие там впечатления.

***

Странно, но я не помню почти ничего из того, что видела в последнее утро перед отъездом. Мы ехали в небольшом автобусе через весь город, по знакомым местам. Я болтала о чем-то бестолковом и крутила головой. Переезд казался мне увеселительным путешествием. Я, конечно, знала, что еще очень долго не увижу родной город, и старалась запомнить улицы и дома. Но больше меня занимала фантазия о другой стране и новой жизни. А потом, когда сказочная страна Россия впервые и многообещающе хлестнула меня своим радушием, я отчаянно попыталась восстановить в памяти этот роковой день. Скамейки, остановки, клумбы – все слилось в одно яркое расплывчатое пятно. Единственное, что по-настоящему и, видимо, навсегда врезалось в мое сознание, это трагический пейзаж в нашем поселке Монтино. На фоне зеленого цветущего района полуразрушенный пятиэтажный дом. За неделю до нашего отъезда там взорвался целый подъезд. Взрыв произошел ночью, когда почти все жильцы спали. Наутро мы увидели, что часть дома как будто ножом срезали. Квартиры с первого по пятый этаж лишились внешней стены. Кое-где уцелела мебель и видны на стенах обои. Похоже на архитектурный проект в разрезе. Только вот жить там уже некому. Немногим посчастливилось выжить. Обгоревшая мебель, обломки стены и как символ былого благополучия и семейного уюта – газовая плита. Как сейчас помню, она висела почти на волоске, зацепившись за кусок перекрытия. Теперь вся эта картина напомнила мне нашу разбитую жизнь, взорванное спокойствие. Мы не погибли, но голые и босые были отброшены в чужую землю. И нет уже пути назад.

***

Мы совершили предательство. Все эти годы, что мы прожили здесь, никто из нас старался не вспоминать об этом. Людям почему-то кажется, что если думать о своем предательстве про себя, незаметно для других, вина будет не такой очевидной. Уезжая из Баку, мы бросили нашу кошку. В Баку у нас была большая квартира, у нас жили попугаи, черепаха, собака и кошка. С попугаями и черепахой все утряслось, их взяли добрые люди. А нашу несчастную Мурочку не захотел брать никто. Перевозить в самолете и кошку и собаку нам бы никто не разрешил. Мы тогда не знали, что с трудом сумеем уговорить бортпроводников не выгонять нас из самолета с собакой. Мурка не шла к чужим людям, дичилась. Зачем надо было 6 лет держать кошку в доме, кормить ее и ласкать, чтобы потом взять и выбросить на улицу? Я помню, как она спряталась под шкафом, когда ее собрались навсегда унести из дома. Она предчувствовала свою горькую судьбу, мяукала и вырывалась. Мне тогда сказали, что ее отдали знакомым, но в то последнее утро я видела ее. Она, одичавшая и совершенно обезумевшая от неожиданной воли, забилась в дыру под нашим домом. Я никогда не забуду ее огромные испуганные глаза, смотрящие из мрака холодного подвала. Нет, она больше не узнавала меня, когда я звала ее по имени. А может, она просто не захотела простить нас. Она погибла, я это чувствую. Слишком долго она лакомилась из собственной миски, чтобы вдруг начать ловить мышей или собирать объедки. Я думаю, этот грех лежит на нашей семье и нам еще предстоит за него расплатиться.

***

Умер наш дедушка. Два дня назад, утром, мама подошла к постели, а он не дышит. И весь холодный уже. Господи, как ты позволил такую несправедливость. Он был самым замечательным, добрым и справедливым человеком. Почему все эти алкаши, которые марают своим присутствием землю, живы и здравствуют, и продолжают пить, а мой дедушка умер? За что?