Сладкая булочка города N

– Чуть дальше есть вокзал для аромобов, – пояснила тетушка. – Воздушный корабль подведут к мачте и спустят по ней пассажиров. Видишь, уже скинули веревки. Сейчас их прикрепят к паробилю и тот оттащит судно на место.

– Вы когда–нибудь летали на аэромобе? – с восхищением в голосе произнесла Анна. Махина величественно проплыла мимо, подобно огромному морскому лайнеру, поднятому неизвестной силой в воздух.

– Что ты! – всплеснула руками Альба. – За такие деньги я проживу целый месяц, ни в чем себе не отказывая.

Домик оказался маленьким и располагался на самом отшибе города, в районе, который трудно назвать богатым. Здесь остро чувствовалось неравенство, царившее в этом курортном месте. Центр с его величественными особняками, нарядными магазинчиками и кафе, работающими допоздна, и узкая улочка – почти сельская из–за обилия цветов и облупившихся, кое–как побеленных к сезону домиков. У входа в каждый горела тусклая лампа.

Тетушку нисколько не обескуражил вид их жилища. Она посещала Лазурную бухту не в первый раз, поэтому легко ориентировалась на знакомой улице. Раньше она отдыхала здесь с мужем. Сейчас с компаньонкой. Альба по–деловому прошлась по комнатам, заранее распределяя, кто где уляжется спать. Анне достался продавленный диван в гостиной, но она была рада и ему.

– Утром подумаем, что будем делать с твоей внешностью, – сказала Альба, после того, как извозчик занес в ее спальню чемоданы и удалился. – Я сама схожу в лавку за краской для волос и подберу тебе пару ситцевых сарафанов. И еще, подумай, как ты хочешь, чтобы тебя звали. Прежнее имя оставлять нельзя. Здесь полно людей из столицы, и обязательно встретится кто–нибудь, кто знает твоего супруга. Столица не такая большая, как нам кажется. А твой муж, если захочет тебя найти, обязательно даст объявление в газете. Мол, пропала жена. Предоставившему сведения гарантируется оплата. Здесь не редкость, когда беглянки прячутся от скверных мужей. Фотография и имя в газете выдадут тебя.

– Я ни разу не фотографировалась.

– Уже хорошо. Значит, смена имени и посильное изменение внешности будут достаточными.

Анна закусила губу. Она понятия не имела, знали ли похитители ее имя. А вдруг они, прежде чем выбрать ее в любовницы к толстяку, долго следили за ней?

«Альба права. Нужно другое имя».

– А может, придумаете вы? Чтобы меня прежнюю никак нельзя было связать со мной нынешней? – Аня переживала, что подберет что–нибудь необычное для местного края. Вдруг здесь Софьями и Полинами никто девочек не называет?

– Маргарет? – тетушка принесла в комнату комплект постельного белья. – Элизабет?

– Мне нравится имя Елизавета.

– Какая Елизавета? Что за имя? Элизабет. Если коротко, то Бетти, Бесс, Элиза.

– Пусть будет Бетти, – быстро согласилась Анна, поняв, что едва не выдала себя, упомянув русское звучание имени. Такие проколы не прощаются.

– Вот тебе одна из моих рубашек. Негоже вторую ночь в платье спать, – Альба положила на диван уже застеленный простыней, кокетливую ночную сорочку. Кружево, розовые атласные бантики. Вдова собиралась предстать во всей красе перед Рафаэлем, но теперь без сожаления отдала более нуждающимся.

– Спасибо, тетушка Альба. Я утром простирну свое платье, – Анна вытащила из–под ворота цепочку с луковицей карманных часов и положила их под подушку. Там же уже лежал узелок с ворованными кольцами. Она завтра найдет укромное место, куда спрячет вещи, могущие выдать ее. Не стоит их постоянно носить с собой. Опасно и можно ненароком потерять.

– Габерто чилини. Куэри торри, – ответила ей из своей комнаты Альба.

Анна вытаращила глаза. Похожую речь она слышала, когда металась по покоям, где на кровати лежал покойник. Неужели она разучилась понимать чужой язык? Но странное совпадение – слова перестали быть понятными сразу, стоило ей спрятать цепочку с часами под подушку. Анюта сунула туда руку и, сжав пальцами часы, прокричала:

– А? Что вы сказали?

– Даже не смей стирать платье, а тем более, носить, – тетушка появилась на пороге гостиной. – Сожжем в печи. Тебя по нему могут опознать, Бетти.

Она специально выделила последнее слово. Нужно привыкать к новому имени.

Ошеломленная Анна просто кивнула. Быстрым движением сунула часы за шиворот. Девушка не знала, как они работают, но факт оставался фактом – она все понимала с ними и ничего без них.

– Покрасим твои волосы завтра, – Альба сняла заколку в виде букетика роз с прически и помассировала голову. Закрыла от удовольствия глаза. – Слишком поздно, чтобы сегодня греть воду.

Не желая перечить тетушке, Аня быстро умылись, переоделась в чистое и нырнула в постель. Свечу заранее поставила на полку над диваном. На ней валялись безделушки, принесенные сюда прежними постояльцами: крученые раковины, кусочки кораллов, высушенная морская звезда. Но не они интересовали Анюту.

Она рассматривала часы – необычайно тяжелые, в серебристом металлическом корпусе на массивной цепочке. На ней же болталось какое–то колечко. Анна не сразу его заметила. Кольцо звякнуло, когда Аня переворачивала часы. Оно было без камней и узоров. Старое и потертое. Аня сняла его и сунула под подушку.

Когда раскрыла корпус часов, нажав на кнопочку, раздался громкий щелчок. Анюта настороженно обернулась на открытую дверь в спальню тетушки Альбы, но оттуда не донеслось ни звука. Анна выдохнула и вернулась к рассматриванию вещицы, случайно попавшейся к ней в руки. Циферблата под крышкой не оказалось. В корпусе находился какой–то сложный механизм, мало похожий на часовой.

– Что же это? – прошептала она, внимательно разглядывая «прибор». Анна не понимала его назначения. – Неужели местный аналог нашего мобильного переводчика?

Она вспомнила, что пока не нащупала цепочку с часами в кармане мужского халата, не понимала, о чем кричат за дверью люди. Ее поразило, как далеко продвинулись местные инженеры. Если заложенная в сотовый телефон программа могла разобрать иностранную речь и перевести произнесенное вслух, то здесь ушли далеко вперед. Устройство транслировало перевод сразу в мозг и побуждало его хозяина говорить на незнакомом языке. Прямо волшебство какое–то!

– Аури лочи? Карбене тук?

Анна вздрогнула. Увлеченная находкой, она не заметила, как Альба вышла из комнаты. Та стояла в паре метров от дивана, уперев руки в бока, и выглядела раздраженной. А Анна опять не понимала ни слова.

«Значит дело не в часах?!» – мелькнула паническая мысль.

Прозрение заставило сунуть руку под подушку и нащупать тоненькое колечко.

– Уже полночь, а тебе все не спится, – продолжила отчитывать Альба. – Быстро погаси свечу. Еще не хватало нам спалить дом. Заснешь и не заметишь, как она свалится на тебя. И что ты все время бормочешь?

– Простите, – Анна зажала кольцо в кулаке, а «часы» прикрыла одеялом. – Я не знала, что у вас такой чуткий сон.

Она задула свечу и принялась ждать, когда Альба уснет. Ане было о чем подумать. Открытие, что программа переводчика сидит в старом и затертом кольце, шокировало. Никаким китайцам не обогнать тех инженеров, что создали столь уникальную вещь.

И в который раз в мозгу мелькнуло слово «волшебство». А что, если она на самом деле попала в мир, где существует магия? Вокруг полно доказательств тому. Например, цеппелины, от которых давно отказались на Земле. Или вот такие переводчики.

Анна примерила кольцо, и оно хорошо село на безымянный палец левой руки. Теперь она боялась с ним расстаться, чтобы вновь не утратить способность говорить на незнакомом языке.

Прислушавшись к ровному сопению тетушки Альбы, Аня поднялась, нащупала свое полотенце и, подхватив бархатное пальто, выскользнула за дверь. На крыльце сняла с крюка лампу. Ее оставили гореть, чтобы можно было найти дорожку в туалет, стоящий чуть поодаль от дома.

Но Аня повернула к калитке. Она собиралась идти к морю. Беглянка ни за что не хотела показать себя голой старшей подруге на завтрашнем купании. И дело не в стеснении. Она боялась, что на ее теле остались следы крови. Можно было бы искупаться под краном во дворе, но шум воды разбудит чуткую Альбу. Поэтому Анна не нашла ничего лучшего, как направиться к морю.

Когда их подвозил извозчик, она запомнила, в какой стороне находится пляж. Конечно, хорошо было бы нырнуть в глубину, чтобы наверняка смыть с себя следы старика, но Аня не знала этого моря, поэтому любая волна могла оказаться последней. Хоть и имела первый разряд по плаванию, боялась непредсказуемого течения.

Здесь, на окраине города, не было того пологого пляжа, как на городской набережной. Кругом скалы и огромные валуны, а вместо белого песка галька. Но зато много закрытых лагун со спокойной водой, где можно было поплавать, не боясь чужого взгляда. Об этом рассказал извозчик, расхваливая прелести отдыха в пригороде.

«Я днем рассмотрю лагуны, – решила Анна, – сейчас бы просто найти в воду, где было бы хотя бы по щиколотку».

Зайдя за огромный валун, она оказалась у самой кромки воды. Пристроила лампу так, чтобы ее не было видно с дороги. Долго не решалась раздеться, прислушиваясь к шорохам. Но очень скоро поняла, что на берегу совершенно одна. Ни голосов, ни звука шагов. Лишь плеск воды, да огромная луна, вычерчивающая на водной глади серебристую дорожку.

– Мамочки, – произнесла Анюта, когда пригляделась к холодному диску на небе. – А ведь я совсем не на Земле…

Анна плохо знала Луну – лишь то, что было очевидно, но сейчас она со всей ясностью понимала, что висящий над морем диск совсем не похож на родное ночное светило.

Глава 9. Беда

Марк посмотрел на застывших друзей.

– Глория продолжает игру? Я так понял? – он подошел ближе и склонился над сидящей с закрытыми глазами девушкой. – Милая, какую тайну ты знаешь?

– Я знаю, почему убили первого советника короля, – Глория приоткрыла глаз и, поморщившись, оттолкнула от себя нависшего над ней хозяина яхты.

– Не говори глупостей, Глори, – Электра, проходя мимо дивана, дернула подругу за локон. – Откуда тебе знать такие тайны?

– Подслушала, – выдохнула она и, вновь закрыв глаз, сползла на бок. Подтянув под голову подушку, словно дите пошлепала пухлыми губами и погрузилась в сон. Стюард укрыл ее принесенным пледом.

– Кто–нибудь из нас поверил ей? – Марк посмотрел на Реджи.

– Я – нет, – произнес Реджинальд, сунув руки в карманы. – Она всего лишь хотела привлечь к себе внимание.

– У нее получилось, – Электра поморщилась, увидев, как из уголка губ Глории течет слюна. – Она никогда не пила до этого.

– Просто дурочка, – Макс достал носовой платок и, перегнувшись через спинку дивана, вытер подруге губы. – Пусть поспит.

Когда друзья направились к лестнице, заметили, что на ней стоит Фест.

– Джулия ушла, – сказал он и, развернувшись, потопал наверх. Вечеринка была окончательно испорчена. Союз Осторожных показал себя новичку с неприглядной стороны.

Все разбрелись в разные стороны. Марк отправился к бару, где присоединился к другой компании, Реджи и Электра пошли танцевать. Хотя настроение у обоих было вовсе не танцевальное, оставаться в одиночестве со своими мыслями совсем не хотелось. Фест, постояв немного с задумчивым видом, счел лучшим покинуть пристань. Он помахал Марку, когда проходил мимо бара. Сел в мобиль и, громко рыкнув мотором, умчал.

Как и предполагала Джулия, ближе к полуночи кто–то из подвыпивших гостей вечеринки упал с причала. Как выяснилось, свалилась девушка. Она истошно кричала и звала на помощь. Музыка резко оборвалась. Матрос с яхты откликнулся первый.

Кроме него, спасть тонущую кинулось сразу несколько парней, несмотря на то, что спасатели были начеку и делали все, что положено. Они сбросили вниз спасательный круг. Но дело осложнялось еще тем, что под причалом, куда волной затянуло жертву, было совершенно темно. Сутолока только усилила неразбериху.

Когда утопающую достали, она громкими рыданиями привлекла к себе женскую половину гостей. Каждая пыталась помочь несчастной. Кто–то протянул широкий шелковый палантин, чтобы можно было обернуться в него. Промокшая ткань модного платья совсем не скрывала прелестей девушки. Она была без нижнего белья, что соответствовало условиям вечеринки. Кто–то пожертвовал платочком, чтобы она вытерло лицо, где потек обильно нанесенный грим. Один из мужчин накинул на нее смокинг и увел всхлипывающую девушку с причала.

Прыгуны в воду не стали переодеваться, а продолжили веселье, с еще большим азартом поглощая спиртное в баре. Вновь заиграл оркестр и возбужденные парочки вернулись к танцам. Гости радостно воскликнули, когда в небе с шумом раскрылся первый шар фейерверка. Последующие за ними хлопки раздавались один за другим, заглушая музыку и расцвечивая огнями небо и море.

– Реджи, это же посудина Марка! Как она оказалась так далеко? Вроде только что стояла у причала, – Электра обернулась, чтобы удостовериться, что не ошиблась. Знакомой яхты на месте не было.

– Черт! Там осталась Глория. Она сейчас оглохнет, – Реджинальд запустил пальцы в волосы, нарушая напомаженную укладку.

– Лодку, быстро подайте лодку! На борту остались люди! – послышался нервный крик Марка.

Реджи и Электра стояли близко, поэтому в грохоте непрерывно взрывающихся петард услышали его. Спасатели торопливо отвязывали лодку.

– Что такое, Марк? – Реджи тронул друга за плечо, привлекая к себе внимание. Марк обернулся на него с таким перекошенным лицом, что Электра вскрикнула, понимая, что происходит нечто страшное.

– Кто–то увел яхту! Фейерверк планировался ровно в двенадцать. Воспользовались тем, что матрос покинул свой пост.

– Кто–то специально ее поджег?! – сразу оценил ситуацию Реджи.

– Боже, там Глория! – Электра зажала в страхе рот рукой.

– Смотрите, яхта горит! – понеслось по пристани, и Марк, в отчаянии махнув рукой, прыгнул в лодку, где на веслах уже сидели спасатели.

Пламя быстро охватило яхту. Стоящие на пристани видели, как по ней метался мужчина. Когда он понял, что иного спасения нет, прыгнул в воду. Подоспевшая лодка вытащила на борт стюарда. Реджи и Электра узнали его по белому кителю.

К яхте уже нельзя было подплыть, а уж тем более подняться на нее. Пламя гудело и сворачивалось в огненный смерч. Марк приказал отогнать лодку подальше, чтобы продолжающие взрываться петарды не попали в нее. Его хорошо было видно на фоне яркого пламени. Он стоял и в отчаянии хватался руками за голову.

Сломалась мачта и заставила накрениться яхту. Когда она зачерпнула воду, то полностью потеряла равновесие. После такого резкого крена ее уже нельзя было спасти. Не прошло и пятнадцати минут, как от яхты на поверхности остались лишь обломки, некоторые из которых продолжали дымиться.

Реджинальд сидел на песке и бил по нему руками. У него началась истерика. Все, что он мог произнести, было одно слово – Глория. Электра стояла на коленях рядом и гладила плачущего друга по спине. По ее щекам тоже текли слезы.

– Надо сходить к Глории домой, – сказала она, поднимая очки, чтобы промокнуть платком глаза. – Ее мама умрет на месте, когда узнает о страшной кончине дочери. Отец Глори еще вчера вернулся в столицу.

– Нет–нет–нет, – помотал головой Реджи. – Я не пойду. Я не могу принести такую страшную весть. Пусть Марк. Это его была яхта.

Во дворе поместья Геллеров разом сделалось тесно. Сюда съехался и сбежался чуть ли не весь город. Никто толком не мог объяснить, что произошло. Почему яхта оказалась в море, и кто поджег ящики с петардами. Думали на стюарда – он последний оставался на корабле. О Глории не говорили. О том, что она находилась в кают–компании, знали лишь несколько человек.

Чуть позже появились родители Марка в сопровождении градоначальника. Марк бросился к отцу. Тот стоял с суровым видом и молча слушал сына. Запоздало появилась пожарная машина. Своим сигналом она еще больше взволновала толпу.

Градоначальник, отдав распоряжения по наведению порядка, покинул причал. Вслед за ним местная полиция увела матроса и стюарда. Последний был в подпаленной мокрой одежде и имел ужасный вид. Его трясло от пережитого.

Из местной больницы на двух машинах прибыли врач и медсестры, которые кинулись оказывать первую помощь потрясенным людям. Несколько экзальтированных особ тут же попадали в обморок.

За кем–то из участников вечеринки приехали родители. Музыканты складывали инструменты. Официанты собирали по всей пристани фужеры и бокалы. Слышался звон бьющегося стекла – грузчики небрежно складывали ящики с пустыми бутылками в небольшой грузовичок.

Появились люди с метлами, но их прогнали, так как несколько человек в гражданском исследовали скудные улики. Кто–то из них принес списки приглашенных. Было понятно, что беседовать будут со всеми.

– Реджи, пошли. Бесполезно здесь оставаться. Мы ничем не сможем помочь Глории, – Электра поднялась и потянула за собой друга.

– Как думаешь, она чувствовала боль? Как представлю, что Глори металась по горящей кают–компании в дыму и грохоте…

– Не думай об этом, Реджи. Не надо, – Электра обняла поднявшегося с земли друга.

– Градоначальник пришлет водолазов и, когда они достанут ее тело, мы будем знать, как прошли ее последние минуты. Сгорела она или захлебнулась…

– Реджи, прекрати накручивать себя.

– Эл, можно я сегодня останусь у тебя? У меня дома никого нет. Мои уехали в столицу, а в одиночестве я сойду с ума.

– Мы пойдем к тебе, Реджи. Я только предупрежу родителей, чтобы они не беспокоились.

Они шли по темной улице, тесно прижавшись друг к другу. В городе N освещался только центральный район, а дом Глории Ронсон находился не в таком фешенебельном месте, как у остальных друзей ее компании. Реджи еще ни разу не был у нее в гостях, поэтому она ловко переиначила его план провести трудное время у нее дома. Эл стеснялась, что мужчина поймет, насколько ее дом отличается от привычных ему домов. Она и в компанию попала лишь благодаря Глории. Их отцы служили при дворе.

Электра только делала вид, что живет в достатке. Заставила всех поверить, что ее черно–белые наряды избранный ею стиль. Ведь никто не придирался к Глории – любительнице розового цвета. На самом деле Эл просто меняла воротнички на одном и том же черном бархатном платье. Друзья были слишком заняты собой и своими проблемами, чтобы замечать ее хитрость.

Но вместе с тем, они уважали Электру за ее суждения, ум и прямоту. Эл никогда не отказывала в помощи, которая особенно была ценна в университете. К ней можно было обратиться в любое время суток, и она без слов потратила бы ночь на переписывание конспектов или составление курсовой.

Хоть отец Электры и занимал должность архивариуса, она оплачивалась не так высоко, как, например, труд королевского повара. Да, Ронсоны имели в Лазурной бухте свой дом, а не съемный, но он сильно отличался размерами и архитектурными изысками от тех особняков, что стояли на улице имени Адмирала Гайрона – выдающегося морехода, открывшего Старому миру неведомые земли.

– Эл, как ты думаешь, петарды начали взрываться случайно, или кто–то хотел, чтобы яхта загорелась?

– Насколько я знаю, ни одна петарда не взорвется, если не поджечь ее фитиль. Но раз Марк этого не делал, то, выходит, яхту спалил его стюард. Он мне с самого начал не понравился. Слушал наши разговоры. Дергал щекой, когда улыбался.

– Мне непонятно, зачем он это сделал. Ведь сам едва не сгорел.

– Ох, Реджи. На что только не идут преступники, чтобы сделать себя жертвами. Кто подумает, что можно намеренно нанести себе увечья, лишь бы отвести от себя подозрения?

– Но зачем? Зачем ему поджигать яхту? Хорошая работа, хозяин не скупердяй…

– А ты уверен, что дело не в Глории и ее последних словах? Она что–то знала о столичном деле…

– …и ее заткнули навсегда? – Реджинальд остановился. – Выходит, она подслушала что–то на самом деле важное, раз убийца решил ее обезвредить до того, как она рассказала бы об этом остальным.

– Если бы она не уснула, то жестокая рука убийцы занеслась бы и над нашими головами. Не зря говорили, что он находится где–то здесь, – Электра боязливо оглянулась. – Я уже сомневаюсь, верны ли сведения, что это была женщина.

Глава 10. Чудеса продолжаются

Неделей ранее

Аня посмотрела в небо. Луна была слишком большой и имела странный рисунок рельефа. Отсутствовали привычные пятна кратеров. Этот спутник был покрыт густой сетью каналов, точно на него набросили паутину.

Анна села на камень. Ноги просто не держали. Осознание того, что с ней вторые сутки происходит нечто необъяснимое, пугало. Аня застонала и закрыла лицо ладонями. Никакого Российского посольства она не найдет. России в этом мире просто нет. Никто ей не поможет. Дороги назад нет, если только она не свяжется с теми, кто ее выкрал. Но они были последними, с кем хотелось бы встретиться. Они сделали все, чтобы она попала к мерзкому старику и… вложили в ее ладонь нож.

Впервые за все время Анна задумалась, а она ли убила толстяка? Может, его убил кто–то другой? И, чтобы уйти от ответственности, нашел козла отпущения? Вернее, козу? Девчонку, которую никто не будет искать, и которая ни слова не понимает на местном языке, а потому оправдаться не сможет.

Анна не знала, сколько она так сидела. Испытанный шок заставил забыть, зачем она пришла к морю. Очнулась только тогда, когда порыв ветра бросил волосы в лицо.

Опустив ноги в набегающую волну, Аня решилась войти в воду. Сняла халат и ночную рубашку – не захотела купаться в ней, так как в постель пришлось бы ложиться голой. А утром Альба задалась бы вопросом, что не так с ее рубашкой. Анюта устала врать.

Она входила в воду осторожно, ногой щупая незнакомое дно. Привыкнув к прохладному морю, провела ладонями по телу, сильно надеясь, что смоет с себя не только следы крови, но и отгонит тревогу. Надо как–то приспосабливаться к жизни.

Полежав немного в форме звезды и поглазев на незнакомые звезды, Анна поднялась и неторопливо направилась к берегу. Она широко раскинула руки, отдаваясь ласковым прикосновениям ночного ветра.

Здесь, на море, совсем не чувствовалась осень. Если бы Альба не жаловалась на Рафаэля, из–за которого она оставила свою овощную лавку накануне праздника «День рыжих тыкв», Анюта думала бы, что вокруг царит лето.

Она не дошла до берега метров десяти, когда неяркий свет ее лампы загородил кто–то большой. Аня закрыла руками грудь и присела. Сначала она не могла разобрать, кто фыркает и копается в ее вещах, но потом поняла, что видит большую собаку. Такую большую, что Анна поначалу решила, что перед ней волк. Но откуда в городе взяться крупному хищнику?

– Пошел прочь! Кыш! – зашипела Анна, боясь кричать громче, чтобы не привлечь к себе внимание других пляжных гуляк. Собака повернула морду и, блеснув глазами, задрала ее верх. Она нюхала воздух. – Кыш!

Анна не собиралась сидеть всю ночь в воде. Она боялась, что собаке понравится пальто Альбы. Если блохастая уляжется спать на ее вещах, то придется бежать домой в чем мать родила.

– Я кому сказал, кыш! – Анна осторожно подошла ближе, чутко следя за настроением собаки. Та выглядела вполне миролюбиво. Не щерилась, не поднимала шерсть на загривке. Лампа помогла разглядеть, что собака не поджала хвост, а даже пару раз вильнула им, словно увидела старую знакомую. А это точный признак, что она не видит врага в голой девушке.

Набравшись храбрости, Анюта плеснула в немаленькую морду горстью воды. Собака чихнула.

– Поди прочь!

На этот раз собака послушалась и, встряхнувшись, отошла в сторону.

Обе не спускали друг с друга глаз, пока Анна выбиралась на берег. Как только она вышла из воды, тут же схватила бархатное пальто и торопливо застегнула его на все пуговицы. В голову пришла мысль, что хозяин собаки может быть где–то рядом. Аня не стала тратить время на ночную рубашку, а просто зажала в кулаке и, схватив лампу, поспешила уйти.

Собака всю дорогу до поселка шла за ней по пятам. Когда Анюта оборачивалась, та останавливалась. Так и довела до дома.

Трясясь от страха и холода (не очень приятно идти в пальто, накинутом на мокрое тело), Аня закрыла входную дверь на щеколду и прильнула к ней спиной. Сердце грохотало кузнечным молотом.

Отдышавшись, подошла на цыпочках к дивану и прислушалась к сопению тетушки Альбы. Потихоньку сняла с себя пальто и схватилась за рубашку. Хорошо было бы вытереться, но до Анны вдруг дошло, что она не вспомнила о полотенце. Оно так и осталось лежать на камне.

– Черт–черт–черт! – шепотом выругалась она, не понимая, что делать.

Возвращаться к морю? После встречи с огромной собакой она ни за что не отважилась бы вновь выйти в темноту. Но утром Альба спросит, где полотенце, и тогда придется признаться, что ходила ночью на пляж.

«Проснусь рано утром и сбегаю», – решила Анна и укрылась с головой. Ее трясло.

Но конечно же, утро началось не так, как она планировала. Ее разбудила тетушка Альба.