Конд Корви. Его Невозможное Величество

Вопреки ожиданиям, замок не спал. Это в королевском крыле царили тишь да уныние, что обычно является признаком наличия тяжело больного человека, а за его пределами жизнь продолжала бить ключом.

Смех, радуга ярких тканей, дивные прически, трепетание вееров и ресниц. Ладно бы невесты хороводились сами по себе, но их разбавлял нехилый такой отряд кавалеров. Волны игривого флирта едва не сбили меня с курса. В воздухе носились такие ароматы духов, что впору называть их афродизиаками.

Мое появление однако не пропустили. То ли караулили, когда распахнутся двери и явится долгожданный король–солнце, то ли не могли не заметить мою неземную красоту. Одно дело увидеть «главную соперницу» в сапогах и дутой куртке, другое в красивом платье и с какой–никакой прической. Голодный блеск в глазах, наверное, довершал картину.

На лестнице, а чуть позже и в нижней зале, через которую я намеревалась пробраться на кухню, стихло.

Ну что ж, не зря со мной работала одна из лучших представительниц древнего дворянского рода. Старушка, нанятая мамой, научила держать спину и удар. Я спускалась по лестнице с достоинством королевы. Никаких зажатых поз. Прямая спина, вздернутый подбородок, доброжелательная, но не слишком, улыбка, взгляд на всех и в никуда.

Не просто так я напомнила себе об ударе, который научена держать с детства: от меня не скрылось, как одна из невест невзначай выставила ножку. Я уцепила легкое шевеление юбки и траекторию движения изящной туфельки, о которую должна была запнуться. Даже успела представить, как кубарем лечу с лестницы, теряя по пути расшитые голубым шелком мюли.

Я остановилась за секунду до предполагаемой точки падения. Изящный шаг в сторону, поворот головы и тихое, но четкое «Убью!» заставили мерзавку распахнуть от удивления глаза. В них шевельнулся страх.

– А может, это сестра короля? Я слышала, ожидается приезд леди Адель, – через треск вееров до меня донесся шепоток. Краем глаза я увидела двух девушек, ревностно изучающих меня.

– С чего ты взяла? – переспросила другая, надвигая веер на лицо.

– У нее такие же, как у Конда глаза. Я сразу заметила. И цвет волос тот же.

А вот это меня удивило. Кухарки, помнится, говорили, что я похожа на другую попаданку, некую Аню, а прячущиеся за веерами утверждают, что я чуть ли не родственница короля. Следуя логике, получается, что я, Конд и Анна одной масти: темноволосые и зеленоглазые. Надо бы Волюшку расспросить о землянке поподробнее. Что–то здесь не так.

– Я слышала, Адель старше Конда.

– Ну не на полвека же. Вдруг все же она?

Тут говорящие поняли, что я пристально смотрю на них. Не знаю, что они прочли в моем взгляде, но, спохватившись, присели в глубоком поклоне. За ними, не поняв, что происходит, но побоявшись оказаться в неловком положении, начали приседать остальные. Даже та дамочка, что хотела подставить подножку. Я на всякий случай запомнила змею в лицо. И вскоре все дамы и кавалеры, находящиеся на лестнице, склонили передо мной головы.

– Однако, – услышала я за спиной знакомый голос. Из распахнувшихся дверей королевского крыла появился лорд Лоури.

Я смерила его равнодушным взглядом и продолжила шествие среди лавины опускающихся в поклоне людей. Раз уж выделил меня из общей массы невест, пусть попробует остановить: госпожа изволила есть, госпожа отправилась на запах еды.

Он догнал меня у входа в кухню.

– Паулина, – лорд несколько запыхался, – вам достаточно было сказать…

– Кому? Данту? Или той служанке, которую мне обещали? – я резко развернулась к нему. Черт. Вошла в роль госпожи, как бы теперь ловчее выйти.

– Не хотите вернуться к себе? – лорд предложил мне согнутую в локте руку. – Я провожу.

Я проигнорировала локоть. Шагнула ближе, чтобы Лоури услышал, что я хочу до него донести.

– Неужели вы не видите, что подобная опека только вредит. Личный слуга короля бежит за мной, словно мальчик, через всю залу.

Зрачки Лоури опасно расширились.

Глава 6

Ну почему я не могу сделать ни шага без чьей–либо опеки? Я ведь только что прекрасно продемонстрировала, что способна постоять за себя.

– Обо мне и так невесть что думают, а вы только подливаете масла в огонь, – я указала лорду на вход в коридор, откуда за нами, не скрываясь, наблюдали.

Лоури поморщился, но промолчал. Ему нечего было ответить – он сплоховал, но не желал признавать ошибку.

– Скажите, чего вы добиваетесь на самом деле? – не унималась я. – Хотите защитить или, наоборот, указать пальцем, как на главную соперницу несчастных девушек? Надеетесь, что они подумают, что место занято, и уедут? Объявите отбор оконченным?

– Нет никакого отбора – тяжко вздохнув, признался Лоури.

– Что тогда невесты здесь делают?

– Сами удивляемся. Все как–то стихийно произошло. Стоило леди Адель написать паре семей, что неплохо бы прислать своих дочерей ко двору – возможно они заинтересуют молодого короля, как началось нашествие.

Из короткого рассказа Лоури, я узнала, что тайный призыв королевской сестры со скоростью лавины разнесся по всему Рогуверду, а так же за его пределами. И как итог, незамужние дочери родовитых семейств поспешили отправиться во дворец.

– И главное, их не страшат никакие трудности! – в сердцах пожаловался лорд Лоури. Чувствовалось, что постоянные жители дворца уже на пределе. – Третий этаж забит похуже казармы!

А невесты ехали и ехали. Кое как устраивались, теснили старожилок, жаловались на нехватку служанок, грызлись между собой, но все равно отказывались покидать двор: боялись уступить короля сопернице. Непритязательные девушки втихую искали менее престижных женихов – отсюда карусель из кавалеров, которые тоже не прочь были найти состоятельную невесту.

– А король?

– Делает вид, что проблема невест его не касается. Попросил леди Розмари занять невест хоть чем–нибудь, чтобы дурью не маялись и на глаза ему не попадались. Она им разные конкурсы выдумывает. То салфетки вышивают, то полотна малюют. Кудесницы, – произнес, как выплюнул. – Из–за них Конд покои почти не покидал, а если нужно было куда выйти, то пользовался подземельем. Дуры.

В принципе, я понимала, что двигало отцами девушек, отправивших их за короной или приличной партией. Деньги к деньгам. Сама не раз была застигнута врасплох присутствием в родительском доме «хороших мальчиков», заехавших по надуманному предлогу именно в воскресенье, когда я наверняка буду находиться в усадьбе. Но, спасибо мудрому отцу, он никогда не настаивал, чтобы я водилась с кем–нибудь по указке обеспокоенной моим будущим мамы.

Дошло до того, что я в любом, даже случайном, знакомстве, подозревала ее участие. Дух противоречия настраивал меня против свиданий с сыновьями папиных партнеров. Я противилась всей душой и, возможно, даже упускала шанс стать счастливой. Так говорила моя мама. Но в то же время, я знала себе цену и никогда не связалась бы с «опасным мужчиной», о чем меня неустанно предупреждали домашние.

– Мама, мне всего двадцать! – огрызалась я, когда она пыталась выставить меня за дверь, где «случайно» околачивался с букетом цветов очередной претендент на мое сердце. – Мне еще рано замуж!

– А кто говорит о скором замужестве? Меня отец в девятнадцать к рукам прибрал. А свадьбу сыграли только через три года, когда я Настей беременная была.

Кстати, об опасных мужчинах. Король Рогуверда определенно относился к их числу. Авантюрист в чистом виде. Это настораживало и… волновало. Пока я владела слишком малой информацией о нем, но что уже могла сказать точно: во всех бедах Конда Корви были виноваты женщины. На Земле ли, здесь ли. Любой король – лакомый кусочек, а уж такой…

Я опять обернулась, чтобы взглянуть на хоровод разодетых невест, среди которых встречались прехорошенькие. Не буду кривить душой.

– Неужели Его Величество не может справиться с горсткой женщин? – я подпустила в голос иронии, иначе внимательный Лоури распознал бы неизвестно откуда взявшиеся нотки ревности.

– Горсткой? – лорд с тоской посмотрел на море голов. – Наш король не хочет обидеть отцов этих женщин. Единственный выход – жениться на самом деле, чтобы остальные убрались восвояси. Если бы вы знали, насколько жестокие битвы идут среди знати, желающей чтобы в королевской кровати оказалась представительница именно их клана. Если какую–нибудь из невест опрометчиво выпроводить из дворца, такой поступок сочтут за оскорбление, если не за позор.

– Теперь я понимаю, почему появился некто, кто попытался решить проблему иным путем.

Лорд Лоури, не сообразив, куда я клоню, выгнул вопросительно бровь.

– Нет короля – нет невест и нет позора, – я пожала плечами. – Прекрасный выход из щекотливого положения.

– Однако! – Лоури пожевал губу. – Мы как–то не думали, что эти два события могут быть связаны. Но ваш вариант интересен. Надо бы рассказать о нем королю.

– Идите, Ваша Светлость, рассказывайте. А я пока поужинаю, – я глазами указала на дверь, за которой громыхали посудой. – Заодно узнаю, о чем шепчутся на кухне. Вы же помните, здесь у меня появились две подружки.

– Я буду следить за вами, – напомнил Лоури, нехотя разворачиваясь к выходу.

– Кто бы сомневался, – улыбнулась я в ответ и толкнула створки дверей в святая святых голодного человека.

Кухня встретила грохотом. Меня обдало густым паром. На раздаточном столе, за которым я сидела вчера вечером, высились горы грязной посуды. Двое мальчишек лет десяти старательно стряхивали остатки еды в ведра и сортировали тарелки, укладывая глубокие к глубоким, мелкие к мелким. Очищенную стопку тут же уносили и опускали в чан с горячей водой, куда наливалась зеленоватая густая жидкость. По дрожащей на поверхности воды пене я поняла, что посуду во дворце мыли с применением чистящих средств. Уже хорошо.

– Яконя, поддай кипятка, – громко скомандовала краснолицая женщина, и пока девка с закатанными по локоть рукавами снимала с огня котел и тащила к бадье, устало опустилась на маленькую скамеечку. Смахнув с лица пот, посудомойка оставила на выбившихся из–под косынки волосах клок пены.

Кипяток добавил пара, что взвился столбом к потолку. Сделалось еще жарче. Я расстегнула верхнюю пуговку. Считай, пришла мгновение назад, а тонкая ткань платья уже прилипала к спине. Не удивительно, что работавшие здесь люди без стеснения раздевались. Нижняя рубашка, через которую просвечивала дородная грудь, и заткнутая за пояс юбка, оголяющая крепкие ноги – вот и вся одежда, что осталась на старшей посудомойке. Она тяжело поднялась и вновь зависла над бадьей.

Над двумя другими корытами согнулись такие же краснолицые и полураздетые женщины. Они полоскали посуду, передаваемую из первого чана. Результаты их труда принимали девчушки, едва достигшие подросткового возраста. Они основательно вытирали чашки и тарелки, которые тут же уносились к шкафам, где выставлялись по строго заведенному порядку. На кухне я насчитала не меньше дюжины детей, привлеченных к вовсе не легкому труду. Судя по осунувшимся лицам, они работали на кухне не первый час.

– Леди, здесь посторонним быть запрещено, – меня заметил пацаненок, что очищал посуду от остатков еды. Второй подхватил два полных ведра и, приседая от тяжести, потащил к боковой двери. Конд Корви вовсю эксплуатировал детский труд. И это человек, не раз бывавший на Земле и знакомый с достижениями цивилизации, но не гнушающийся проявлять замашки средневекового феодала. Печально.

– Я ищу Саманту и Волюшку, – поторопилась сообщить я, поскольку на меня начали оборачиваться посудомойки. Как–то не хотелось попасть под горячую руку, слишком уж суровые у них были лица.

– Шаманту? – поправил меня паренек. – Кухарки закончили работу и отдыхают.

Я скривилась, поняв, что осталась без ужина. А нечего было от еды нос воротить, когда ее приносили.

– Мне очень нужно с ними поговорить.

– Вам лучше обратиться к распорядителю, – одна из посудомоек подошла ближе, вытирая руки о замызганный фартук. – Он над всеми на кухне главный.

– Нет, мне нужны именно Шаманта и Волюшка.

– Тогда вам надо туда, – она кивнула на проем, за которыми только что скрылся мальчишка с помоями, – а после свернуть направо. Их дверь третья по счету.

– Спасибо, – я мило улыбнулась, но моя улыбка пропала даром – усталые люди вернулись к своим делам.

Стоило мне распахнуть двери, как в лицо ударил морозный воздух. Оказалось, что выход вел во внутренний двор. Возле бочек с мусором грызлись собаки, чуть поодаль в крытом загоне довольно повизгивали свиньи. Видимо, это им перепала еда с барского стола. Я не видела смысла идти назад – уже стояла на припорошенной снегом земле и осталось только добежать до тепла. Плотно обхватив себя руками, я помчалась туда, куда мне указали.

К высокой каменной стене замка жалось длинное одноэтажное здание. Ничего другого, похожего на место для жилья, я не видела, поскольку напротив шел ряд подсобных помещений, откуда неслись звуки, издаваемые животными. Отсчитав третью дверь в цепи похожих друг на друга, я громко постучалась. Ответить на грозное: «Кого там принесло?» не смогла – зуб не попадал на зуб.

Дверь резко распахнулась, и так же резко меня втащили внутрь небольшой комнатки.

– С ума сошла? В тонком платье да на мороз? – Шаманта явно не видела различия между девицей, одетой в штаны и грубые сапоги, и нежной леди в красивом наряде. Ну, в принципе, она права – какая истинная леди будет шляться по задворкам?

– Я не з–знала, что придется идти через двор, – щелкнула зубами я.

Ахнувшая Волюшка тут же подскочила и накинула мне на плечи пуховый плат, в который сама только что куталась. Меня под белы рученьки провели к печке, напоминающей буржуйку. На ней закипал чайник, его тоненький свист делал комнатку уютной. Усевшись на маленькую скамеечку и протянув руки к дверке, за которой плясал огонь, я огляделась. Две кровати, половик между ними, у окна стол, на подоконнике горшок с каким–то чахлым цветком, слева от двери узкий шкаф, зеркало в простенке и тут же тумба с металлическим кувшином для умывания – все очень скромно.

– Ты не гляди, что просто живем. Мы, считай, целый день на кухне, а здесь только ночуем, – Шаманта подхватила чайник и переставила на стол. – Нам хоромы ни к чему.

– Однако в усадьбе герцога Э мы жили куда вольготнее, – Волюшка доставала с полки чашки. – И к чему все во дворец рвутся? Работы больше, условия хуже.

– А почему вы не остались у герцога Э? – спросила я, желая поддержать разговор. Странная фамилия, конечно, удивила, но я сделала поправку на чужой мир и чужие нравы.

– Уехал он. Теперь на Земле обретается, – Шаманта насыпала в чайник какой–то травы.

Я напряглась. На Земле? Значит, не врали, на самом деле есть возможность вернуться?

– Нас тоже звал остаться, но нам Рогуверд милее, – глаза Волюшки блеснули слезами.

– Угу. Здесь покоятся кости наших родных, – Шаманта повертела ложкой в чайнике. Травинки понеслись по кругу, распространяя по комнате приятный аромат.

– Нет, ты не думай, в деньгах мы не нуждаемся, – Волюшка застенчиво улыбнулась. На ее щеках появились милые ямочки. – Наш прежний хозяин был щедр, могли бы уйти на покой…

– Рано нам еще на покой, – оборвала подругу Шаманта. – Мы живы, пока работаем. Как только уйдем на покой, захиреем.

Я понимала. Моя бабушка тоже не соглашается уйти на пенсию. Вроде и сын при деньгах и мог бы содержать, а нет, сопротивляется. «Я жива, пока кому–то нужна». Папины неустанные заверения, что ба нужна нам, ни к чему не привели: она так и таскается в свою бухгалтерию, причем даже не на такси, а на автобусе. «Тут всего–то пять остановок».

Маму ее упрямство невероятно злит, она чувствует упрек в свою сторону, хотя, по моему мнению, никакого умысла уесть сноху в словах бабушки нет. Каждый живет по собственному разумению. Мама, закончив институт, ни дня не работала. И никогда не рвалась. Зачем? Сначала поднимала меня и сестру, потом всю себя посвятила отцу. А ба молодец, да. Компьютер получше меня знает.

Я вздохнула. Только представила, что сейчас творится дома. Аж сердце защемило.

– Мы слышали тебя Паулиной зовут? – Волюшка протянула чашку с горячим напитком.

Я кивнула. Привыкла уже к исковерканному имени. Да и зачем настаивать, поправлять. Две недели, и я буду дома. Главное, не попасть в неприятности и не сгинуть. Поэтому, пусть зовут Паулиной и обращаются на «ты». Кухарки мне в матери годятся, им можно.

– Откуда ты такая? – Шаманта выдвинула из–под стола табурет и села на него. Волюшка прошла к кровати.

– Какая?

– В тебе страха нет. Мы сразу заметили, – Шаманта переглянулась с подругой. – И ведешь себя так, словно родилась принцессой. Мы уже наслышаны, как ты невест на колени поставила. Мальчонка с кухни тут же прибежал с докладом. Захлебывался – так торопился рассказать о новенькой фаворитке.

Слово «фаворитка» меня царапнуло.

– Для своего папы я и есть самая настоящая принцесса. Представляю, как он сейчас там головы рубит, – я вздохнула. Женщины так и застыли с поднесенными ко ртам чашками. – Я иносказательно. Переживает сильно, что я здесь… пропадаю.

Увидев облегчение в глазах, не удержалась переспросить:

– А почему мальчик назвал меня фавориткой?

– А как иначе? Фаворитка и есть. Поселили в королевском крыле, а не отправили, как прочих, на третий этаж. Приставили слугу из тех, кто самому королю прислуживает, а не абы кого…

Я поморщилась.

– Говорила же я лорду Лоури, не стоит ко мне в услужение мужчину давать, это неловко, а он…

– Свободных служанок на самом деле не сыскать, – поспешила оправдать лорда Волюшка. – Даже из кухни всех, кто посмышленее, пришлось в горничные перевести.

– И король решил использовать вместо выбывших кухарок детей? Разве это хорошо?

– Да чего уж хорошего? – Шаманта поднялась, чтобы долить духмяного напитка Волюшке. Я, грея о чашку руки, тоже перестала трястись. – Но только король тут ни при чем. Не его это дело людей на кухне расставлять. Распорядитель дал согласие.

– Наши работницы сами вызвались своих большеньких детей привести, – Волюшка взглядом поблагодарила подругу. – Почему бы в семью лишнюю денежку не принести, раз обстоятельства позволяют? Вот разгонишь ты всех невест, и вновь к прежнему укладу вернемся.

– Никого я не собираюсь разгонять, – я едва не подавилась отваром. – И вовсе я не фаворитка. Просто жду приезда леди Адель.

Хотела было добавить, что сестра короля поможет вернуться на Землю, но спохватилась – наверняка кухарки знать не знают, что король заболел, и Адель прибывает в Рогуверд именно по этому поводу.

– У меня важное дело к ней, – произнесла я и опустила глаза в чашку. Ну разве не так?

– Эх, а мы уж думали, нашему мальчику хоть в этот раз повезет… – Волюшка переглянулась с Шамантой. – Привез себе фаворитку с Земли.

– А чем бывшие не устроили? – живо откликнулась я. Фаворитки меня интересовали. Из чистого любопытства. Хотелось услышать историю, как король дал им от ворот поворот. – Плохо справлялись со своими обязанностями?

Но ответ Волюшки меня озадачил.

– Не в них дело. Тут у нас несчастная любовь.

– Безответная, – поправила Шаманта. – Мы были на свадьбе Ани с герцогом Э и своими глазами видели, как Его Величество изводился. Ревностью мучился. Но уж упустил девку так упустил, ничего не поделаешь.

Я отхлебнула отвара, не чувствуя его вкус. Уж лучше бы фаворитки, чем безответная любовь. Ее из головы просто так не выбросишь. Рана будет кровоточить долго. По себе знаю. Еще в шестнадцать влюбилась в одноклассника. Он вроде поначалу тоже проявлял интерес, а потом как рукой отрезало. Я не сразу поняла, что он от меня бегает. Осознание того, что насильно мил не будешь, еще больше принесло страданий. Четыре года прошло, а я до сих пор при воспоминании о нем испытываю почти физическую боль. Так запал в душу. Эх…

Глава 7

Отогнав грустные мысли о несбывшейся любви, я вернулась к выуживанию информации.

– Выходит, Аня вышла замуж за вашего прежнего хозяина?

– Угу, – Волюшка поднялась, чтобы поставить чашку на стол. – Герцог Э ради нее перебрался жить на Землю. А как красиво ухаживал! Хорошая получилась пара.

– Хорошая, – подтвердила Шаманта. – Его Величество перестал к ним наведываться сразу, как только узнал, что Аня беременная. Отправил подарок на рождение сына и больше на Землю ни ногой.

– А вы откуда знаете, что он чужой мир не навещал?

Вот как легко понять, что слуги не всегда в курсе происходящего. Иначе знали бы, что их король не просто посетил Землю, но еще и отхватил от кого–то. Надо бы с Кондом серьезно поговорить, чтобы выяснить, кому он так сильно насолил. Из–за него я нахожусь в центре мишени, и не мешало бы разобраться, от кого прилетит стрела.

– Сын лорда Лоури проговорился как–то, – гремя посудой бросила Волюшка.

– Дант?

– Почему Дант? – вскинула голову Шаманта, а я прикусила язык. Неужели только я знаю, что он бастард Лоури? – Сына лорда зовут Соул. Не встречала еще, что ли? Наш жеребец ни за что в услужение не пойдет. Горд. Ему бы королем родиться.

– Это его и гложет, – поддакнула Волюшка, наливая воду в таз, куда уже сложила чашки. – Не может отцу простить, что тот недостаточно благородных кровей. Лоури же поначалу невысокого чина был. Так, из бедных дворянчиков. А как помог Конду к власти вернуться, так сразу титул, замок Корви–Дуг и прилегающие к нему земли в благодарность получил.

– Дошло до того, – Шаманта понизила голос, – что все фаворитки короля, как только от ворот поворот получали, прямехонько в постель Соула прыгали.

– А король об этом знает?

В голову пришла мысль, что постель – именно то место, где развязываются языки. Уже была наслышана, как часто любовников после хорошего секса одолевают приступы откровенности. А если найдется умелый слушатель, вовремя поддакивающий да подталкивающий к нужным воспоминаниям, потерявшие бдительность вовсе соловьями заливаются. Не зря же постельный шпионаж используются всеми разведками мира.

Я взяла себе на заметку приглядеться к «жеребцу» Соулу. Вдруг беды Конда идут именно с этой стороны? Ну и что, что сын верного слуги? Лорд Лоури может не замечать, что враг короля живет в одном с ним доме.

Нет, не зря я сходила в гости к кухаркам. Пусть и не перепала мне корочка хлеба, зато об обитателях королевского двора много чего узнала. Ну, почти.

– Кстати, о фаворитках. Бывших не бывает, они все время рядом и ревностно следят за новыми пассиями короля. Пусть я не отношусь к последним, но все же хочется знать, кого мне больше всего нужно опасаться?

Кухарки опять переглянулись.

– Ох, божечки, не наговорили ли мы чего лишнего? – Волюшка прикрыла рот ладошкой. – Я ведь совсем забыла, что ты под опекой лорда Лоури. А ну как проговоришься ему, о чем на кухне судачат?

– Меня через пару недель здесь уже не будет, – я хотела было заверить, что не из тех, кто наушничает, но Шаманта перебила.

– Паулине ссорится с нами нет резона, правда же, милая? А вдруг ненароком пересолим еду? – произнесла она, выставляя чистые чашки на полку. Хоть и стояла Шаманта спиной ко мне, я судорожно кивнула, подтверждая ее слова. Мне домой надо, а не загнуться неизвестно где от несварения желудка.

– Никогда не плюну в руку помощи, протянутую мне, – поспешила я обелить себя. – Клянусь.

– Ну тогда слушай, – Волюшка повесила на крюк полотенце, которым только что вытирала посуду, и придвинула ближе табурет. Шаманта на этот раз разместилась на кровати. – У нашего короля до недавнего времени было сразу две фаворитки.

Я сделала большие глаза. Вот это аппетиты!

– Одна из них постарше, – Волюшка оглянулась на подругу. – Лет на десять, кажись?

– Да кто эту леди Розмари знает! – Шаманта пожала тощими плечами. – Может, и в матери годится.

– Он однозначно в ней мать ищет, – Волюшка многозначительно покачала головой. – Вон и невест своих на нее спихнул.

– Ах, так это она им конкурсы устраивает! – я поняла, о ком идет речь. Видеть не видела, но уже наслышана.

– Вот–вот, – рыжая кухарка растянула в ехидной улыбке губы. – Ни одна красавица к королю не приблизится без ее, Розмари, разрешения. Поэтому мы тебя перво–наперво к ней отправить хотели. А ты, оказывается, в осмотре не нуждаешься. Другие осмотрели.

– Присмотрели, – поправила подругу Волюшка. – Ну и хорошо. Иначе столько о себе услышала бы. Розмари со словами не церемонится. Это она при Его Величестве тихая и нежная…

– А как она выглядит? – хоть и хотелось мне побыстрей услышать о второй фаворитке, но дело требовало остановиться на первой. Пока кухарки не замкнулись, окончательно решив, что слишком много болтают. Понятно же, им прежний хозяин милее, чем новый.

– Высокая, статная, волосы всегда красиво прибраны.

– Шатенка? – я пыталась определить типаж женщин, которые нравятся Конду. Почему–то думалось, что он будет подбирать похожих на его безответную любовь. Но нет, король решил плясать от обратного.