скачать книгу бесплатно
– Я могу поехать с тобой? – тихо спрашивает она, и в это же самое мгновение Саша, которая, как и остальные, слышит весь наш разговор, радостно заявляет:
– Ты сегодня едешь в клуб? Мы с тобой!
– Какой клуб? – вмешивается Энди. Рита вопросительно смотрит на меня, и я киваю – расскажи.
– Стас поет, – объясняет она друзьям. – Выступает в клубе. Сегодня ему внепланово нужно туда приехать…
– И мы поедем с ним, да, котик? – Саша обнимает Энди, просительно заглядывая ему в глаза. – Я очень хочу послушать!
– Давай сначала спросим самого Стаса, хочет ли он, чтобы мы туда поехали, – басит Дейв. Все глаза тут же обращаются на меня.
– Ребят, да я не против, – я озадаченно поскребываю подбородок, все еще раздумывая, что сказать родителям. – Но мой выход в половину одиннадцатого, это значит, что домой вы вернетесь не раньше двенадцати. Вам нормально? Родители против не будут?
– Наших родителей сегодня нет дома, – радостно заявляет Саша. – Мама в командировке, папа на дежурстве, никто ничего не скажет. А Энди просто останется у нас, правда же, милый?
– Останусь, конечно, – говорит ее парень, улыбаясь ей. Я замечаю, что он смотрит на Сашу ровно так же, как я сам смотрю на Риту.
– Тогда все решено! – сияет Саша, но вдруг вглядывается в мое лицо. – Или нам все-таки не стоит ехать? Ты какой-то озадаченный. Думаешь, наверное: что за компашка свалилась мне на голову…
– Это не из-за вас, – поясняю я. – Просто мне нужно придумать отмазку для родителей, почему в будний день я заявлюсь домой после полуночи. Они не знают про мои выступления, и я пока не планирую им рассказывать.
– Вообще не проблема, – бодро заявляет Саша. – Ты тоже останешься у нас!
– Чего? – искренне удивляюсь я. Она пожимает плечами:
– Ну а что? Скажешь предкам, что у кого-нибудь из друзей ночуешь, а сам переночуешь у нас. Не будешь же ты по правде друзей среди ночи дергать. А у нас места всем хватит. Скажи, Дейви?
Я ожидаю, что старший брат не согласится со взбалмошной сестрой, но Дейв медленно кивает:
– Пожалуй, ты права, мелкая.
– Я не мелкая! – привычно огрызается Саша.
– Ребят, я правильно понял – вас не смущает, что совершенно незнакомый парень будет ночевать у вас дома? – уточняю я. Саша прищуривается:
– Ну, предположим, ты не совершенно незнакомый, ты Ритин па… друг. Рита доверяет тебе, а мы доверяем Рите, нам этого достаточно.
Энди и Дейв согласно кивают.
– Соглашайся, – тихо говорит молчавшая доселе Рита, беря меня под руку. Как я могу отказаться после этого?
– Спасибо, ребята, – говорю я, обращаясь сразу ко всем троим. Дейв великодушно машет рукой, а Саша весело говорит:
– Свои люди – сочтемся! Пойдем пока к нам?
– Не могу, – отказываюсь я, – мне нужно домой за гитарой смотаться. Давайте я вас заберу… скажем, в девять?
– У меня есть машина, – говорит Дейв. – Мы сами приедем к клубу, скажи только адрес.
Ах да, точно. Я и забыл про его внедорожник.
– Тогда позвони мне, как приедете, я вас встречу, – обращаюсь я к Рите, пока скидываю ей в мессенджере местоположение клуба. – Со служебного входа.
Она вскидывает на меня глаза:
– Конечно.
Мне чудится, будто она хочет сказать что-то еще, но она оглядывается на друзей и только коротко улыбается мне. Когда я отъезжаю, в зеркало заднего вида я вижу, как она провожает меня глазами.
11
Рита
Итак, это случается. Я позволяю себе открыто показывать эмоции и, кажется, с потрохами выдаю себя и свои чувства Стасу. Но я не могу иначе. Утром, когда он примчался ко мне, сбежав с урока, и я увидела его глаза, полные тревоги, я не могла не обнять его. Не могла не прижаться к нему, когда он заявил, что сам отвезёт меня куда угодно. Днем, когда Лео нашёл меня после уроков и рассказал, что Стас прямо на уроке подрался с Раевским, а потом уехал к отцу, я не могла не сойти с ума от беспокойства. Не могла не звонить и не переживать, почему он не берет трубку. А когда увидела его, живого и здорового, входящего в фойе, не могла не броситься к нему и теперь уже самой не смотреть на него с тревогой. Не могла не обнять так крепко, что казалось, он должен сломаться пополам от силы моих объятий. Не могла не прижиматься к нему всем телом, слушая частое биение его сердца. Он подрался из-за меня, и его стремление защищать меня было таким трогательным, что нежность, которую я испытывала, выплескивалась из меня, как кипящая вода из кастрюли. Я больше не могу справляться с собой, во всяком случае, делаю это очень плохо. И сейчас, сидя у стойки в заполненном клубе, в зале, мерцающем неоновым светом, и глядя на сцену, на которой в обнимку с гитарой на высоком стуле сидит Стас, я все яснее осознаю: я не только не могу, я попросту не хочу больше этого делать.
Когда полчаса назад мы приехали к клубу и увидели очередь перед входом, я поймала себя на ощущении, будто приехала на концерт суперизвестной звезды. А когда после моего звонка улыбающийся Стас встретил нас возле чёрного входа и повёл по бесконечным извилистым коридорам, я, шагая за ним, подумала, что очень хочу, чтобы он и стал именно такой суперзвездой. Он переоделся и был не в утренней рубашке, а в простой белой футболке и мягком вязаном кардигане бежевого цвета – и казался таким домашним, простым, уютным. Но вместе с тем он так уверенно двигался, ему улыбался каждый встреченный нами по дороге, с ним здоровались за руку, обменивались репликами, и понятно было, что в этой непривычной для меня атмосфере он чувствует себя как рыба в воде. Он показал нам гримерку, в которой колготилось множество народа – и парней, и девчонок, – познакомил с юрким черноглазым парнем, который не выпускал из рук телефон, – тем самым Дэном, который звонил ему пару часов назад, – и провел по всем помещениям клуба. Танцпол, сцена, приватные комнаты, столики, барная стойка, диванчики… От обилия новых впечатлений у меня кружилась голова. И везде – кроме служебных комнат, конечно, – везде в глаза бил мигающий, яркий неоновый свет. Сложно представить, как к такому можно привыкнуть, но завсегдатаи клуба, похоже, чувствовали себя превосходно. Да и Стас не обращал внимания на яркие огни, спокойно рассказывая и показывая, где что находится. Впрочем, его-то можно отнести к завсегдатаям, если он проводит здесь каждые выходные, но я была в клубе в первый раз в жизни, и с непривычки у меня даже разболелась голова.
Стас проводил нас к сцене, удобно устроил возле барной стойки, велев симпатичному кудрявому бармену налить нам все, что мы пожелаем, и убежал. И теперь я смотрю на то, как он с гитарой на плече выходит на сцену, садится на стул, поправляет и проверяет микрофон, устраивает на коленях гитару – ту же самую, из светлого дерева, на которой играл в субботу дома у Мишки. На груди поверх футболки у него болтается кулон в виде гитары. Это я подарила его ему на 23 февраля. Тогда он сразу надел его и больше, видимо, не снимал. Во всяком случае каждый день с тех пор я вижу этот кулон на нем, и это приятно согревает сердце. «Надо сфотографировать его!» – бьется в голове мысль. Я поднимаю телефон и делаю пару кадров.
В толпе кто-то визжит, Сашка рядом со мной оглушительно орёт, и Стас, посмотрев в нашу сторону, улыбается своей кривой улыбкой. Я вспоминаю, что обещала ему хлопать громче всех, и, подняв руки над головой, хлопаю изо всех сил, хотя он ещё даже не начал петь.
– Добрый вечер, – негромко произносит Стас в микрофон, а потом сразу, не дожидаясь ответной реакции зала, ударяет по струнам. Я узнаю первые аккорды одной из песен "Нирваны" и вспоминаю один из концертов Курта Кобейна, где он, тоже светловолосый, в похожем кардигане, вот так же сидел перед зрителями в обнимку с гитарой и хриплым голосом пел свои песни. Только он тогда уже был мировой знаменитостью, а у Стаса – я точно знаю – ещё все впереди. Он легко берет ноту за нотой, поёт не фальшивя, чисто произнося каждое слово. Он рассказывал, что много лет занимался английским и до сих пор продолжает это делать, так что его правильное произношение и хорошее знание языка меня не удивляют. Удивляет – в хорошем смысле – меня другое: невероятная, мощнейшая энергетика, которая волнами исходит от Стаса и пульсирует по залу, передаваясь от зрителя к зрителю. Не почувствовать эту энергию просто невозможно, и я воспринимаю абсолютно как должное, когда после окончания песни Стасу аплодирует весь зал. Я хлопаю так, что, кажется, отбиваю ладошки, но мне все равно. Я хочу, чтобы он увидел, почувствовал, как я горжусь им, как мне нравится то, что он делает, как он поёт. Повернув голову к друзьям, я с радостью вижу, что хлопают и они. Энди склоняется ко мне через Сашку и кричит, пытаясь перекричать музыку – Стас вновь начинает играть:
– У него идеально поставлено дыхание! И диапазон мощный!
Я киваю. Я в этом совсем не разбираюсь и не знаю, как это – идеально (и не идеально тоже) поставленное дыхание и мощный диапазон, но Энди окончил музыкальную школу, он понимает в таких вещах, и, если он говорит, значит, так и есть.
Стас поёт что-то из "Металлики", "Скорпионс", "Аэросмит" – я узнаю не все, но с каждой песней продолжаю наслаждаться его голосом, его энергией, манерой его игры. Его пальцы ловко скользят по струнам, длинные, гибкие, умелые, и на несколько мгновений я теряюсь в пространстве, завороженно наблюдая за перемещением этих пальцев по грифу и практически не дыша.
А потом он начинает играть ее. Одну из тех песен "Бон Джови", которые я люблю больше всего. Когда я слушаю ее, у меня что-то переворачивается в груди. Я абсолютно точно не говорила ему, что люблю эту песню, мы вообще не обсуждали мои любимые песни у "Бон Джови", но каким-то невероятным образом он угадал. Он снова угадал.
– He says he’s so damn busy but he don’t do nothin' at all
So you get him on the phone, he was just gonna to call you
Says he was thinking about old times
And lookin' at your picture on the wall…[4 - Он говорит, что чертовски занят, но он ничего не делал, и ты звонишь ему, а он собирался позвонить тебе, сказать, что думал о прошлом и смотрел на твое фото на стене… (строки из песни Stringin’ a Line группы Bon Jovi)]
Он поёт негромко и пристально смотрит на меня. Все время, что длится песня. Я тоже не отвожу от него глаз, и словно незримая ниточка протягивается между нами, тонкая, но прочная. И с каждой сыгранной им нотой, с каждым спетым словом я все отчетливее понимаю: я хочу его поцеловать. Я больше не хочу сдерживаться. Я хочу его поцеловать, и я хочу быть с ним.
Песня заканчивается, и Стас встаёт со стула, поклонившись. Что, уже все?.. Так быстро? Я и не заметила, как пробежали отведенные Стасу для выступления сорок минут…
– Спасибо, друзья, – говорит он в микрофон и улыбается. Ему хлопают так, как будто он действительно рок-звезда. И я хлопаю громче остальных.
– Браво! – кричит Сашка рядом со мной. Стас смотрит на нас и улыбается – уже только нам. А потом подмигивает и уходит со сцены. На ней немедленно появляются две полураздетые девицы, которые начинают кривляться и что-то вопить в микрофон. Я отворачиваюсь от сцены и смотрю на друзей. Сашка светло улыбается мне.
– Знаешь, Ритик, что я тебе скажу, – говорит она, перекрикивая громкую музыку. – Он великолепен. Он просто великолепен. Черт, подружка, я тебе даже завидую – такого парня себе отхватила!
– Прошу прощения? – вмешивается Энди.
– Милый, закрой уши! – отмахивается Сашка и улыбается ему. А потом вновь смотрит на меня. – Ритик, он же готовый артист. Такой голос, такая энергия!.. Ему не в клубах выступать, ему на сцену надо!
– Согласен, поёт и играет он, конечно, очень круто, – говорит Энди, допивая свое пиво. – Я кайфанул.
– А ты что скажешь, Дейви? – Сашка требовательно смотрит на брата. Дейв задумчиво отвечает:
– Скажу, что он отличный музыкант. И что, если он сможет пробиться, у него будет большое будущее…
– Он сможет, – говорю я уверенно. – Он точно сможет.
– Кто что сможет? – раздаётся за нашими спинами весёлый голос. Я оборачиваюсь и вижу Стаса. У него усталые глаза, но улыбается он счастливой, немного пьяной улыбкой. Я без слов разворачиваюсь к нему всем корпусом и крепко обнимаю его, постаравшись вложить все свои чувства в это объятие. Я очень хочу поцеловать его, особенно теперь, когда его губы так близко, но рядом с нами мои друзья – а мне хотелось бы, чтобы наш первый (пусть это и не совсем так) поцелуй случился наедине. И потому я решаю подождать до более подходящего момента. В конце концов, мы ждали две недели, сможем и ещё немножко.
Едва я отстраняюсь от него, чтобы сказать, как прекрасно он пел, как на него набрасываются с комплиментами и поздравлениями мои друзья. Они тараторят наперебой, не давая мне и слова вставить, и я молча слушаю, как они восторгаются талантом парня, которого я, кажется, люблю. И тихо радуюсь счастью, написанному на его лице.
Когда наконец они замолкают, Стас поворачивается ко мне, и от нежности, появившейся в его усталых глазах, я таю. И как я могла думать, что ему нужен от меня только секс? Теперь я точно знаю, что это не так. Сашка права – какого же классного парня я отхватила!
– Ты был невероятен, Стас, – искренне говорю я и сжимаю его ладонь. Он внезапно переплетает наши пальцы, и от странного чувства, заполнившего мою грудь, мне становится нечем дышать.
– Значит, тебе понравилось? – серьёзно спрашивает он, не отпуская мою руку. Большой палец его руки медленно описывает круги по поверхности моего большого пальца, и ощущения, которые вызывает это прикосновение, не дают мне нормально соображать.
– Понравилось – это не то слово, – так же серьёзно говорю я, глядя в его чудесные аквамариновые глаза. – Ты необыкновенный талант, Стасик. Твой голос, твоя энергетика… Ты обязательно станешь великим музыкантом, я точно знаю.
Вместо ответа он целует меня в макушку, и я растекаюсь по стулу подобно желе.
– Наверное, нам пора ехать, – говорит Дейв, взглянув на часы. Они показывают половину двенадцатого.
– Да, точно, – спохватывается Стас. – Орешек, ты с кем поедешь?
Странный вопрос, ответ, мне кажется, очевиден.
– С тобой.
Он улыбается.
– Тогда встречаемся у подъезда, – говорит Дейв. Стас кивает и тянет меня за собой:
– Пойдёмте, выйдем через служебный вход.
Мы вновь проходим через лабиринты коридоров, одеваемся, дожидаемся, пока Стас заберёт куртку и гитару, а черноглазый Дэн наговорит ему кучу приятных слов, и наконец оказываемся на улице. Свежий воздух приятно холодит лёгкие, а ночная тьма резко ударяет по глазам, за полтора часа уже привыкшим к мерцанию огней. На парковке мы расходимся в разные стороны. Ребята садятся во внедорожник Дейва, а Стас увлекает меня в сторону, к своей хонде, припаркованной у забора. Она уже заведена, и внутри царит приятное тепло, вкупе с привычным хвойным ароматом дарящее мне чувство умиротворения. Я откидываюсь на сиденье, прикрываю глаза и только тут вдруг понимаю, что сильно устала.
– Ну что, Орешек, как тебе ночная жизнь?
Стас мягко трогает машину с места, и я качаюсь на больших удобных качелях.
– К ней нужно привыкнуть, – отвечаю я, не открывая глаз. – Но я готова. И завтра тоже поеду с тобой. Можно?
– Глупышка, – ласково отвечает он, – зачем ты спрашиваешь? Конечно, можно. Знать, что ты в зале – это невероятно круто…
Он говорит что-то ещё, но я не различаю слов. Негромкая музыка и плавное движение машины убаюкивают меня, и полет качелей, на которых я качаюсь, становится все сильнее и сильнее… Сквозь окутавшую меня полудрему я ещё слышу чьи-то голоса, чувствую сильные руки, подхватившие меня, и тепло чьей-то груди, а потом все пропадает, и я проваливаюсь в глубокий сон.
Мы проспали. Видимо, никто из моих друзей не поставил будильник – судить об этом я не могу, поскольку, уснув в машине у Стаса, так и не проснулась до самого утра, до тех пор, пока Сашка, сдернув с меня одеяло, не заорала у меня над ухом:
– Ритка, вставай, опаздываем!
Так я и обнаруживаю, что спала в комнате Сашкиных родителей в Сашкиной пижаме. Молясь про себя, чтобы переодевала меня подружка, я вылетаю в коридор и тут же натыкаюсь на трех полуголых парней, которые в спешке носятся по всему дому. И если обнаженные торсы Дейва и Энди не вызывают у меня никаких эмоций, то голый по пояс Стас вновь смущает меня донельзя. С утра он выглядит еще притягательнее, чем обычно – еще более взъерошенные волосы, припухшие после сна губы, – и, чтобы не пялиться на него на глазах у друзей, я, пробормотав «Доброе утро», торопливо ныряю в ванную – переодеться и прийти в себя.
После торопливого завтрака почти на бегу мы со Стасом, перескакивая через две ступеньки, сбегаем во двор, и, едва запрыгиваем в хонду, Стас стартует с места. До начала уроков сорок минут. От Сашкиного дома до нашей школы тоже минут сорок, но это без пробок, так что нам должно очень повезти, чтобы мы успели к первому уроку.
Но нам, конечно, не везет. Мы почти сразу встреваем в огромную пробку, которая тянется медленно, как неспешная черепаха. Стас заметно нервничает и барабанит пальцами по рулю. Я смотрю в окно, на соседние машины, и вспоминаю руки, которые вчера несли меня, покачивая, и мне казалось, что я лежу в большом удобном гамаке и качаюсь, качаюсь…
– Похоже, на первый урок мы все же не попадем, – замечает Стас, и внезапно плечи его расслабляются. – Бесполезно спешить.
– Я напишу ребятам, что мы будем ко второму, – я вытаскиваю телефон и набираю смс сначала Таське, а потом Кириллу. В переписке с Сашкой висит непрочитанное сообщение, и я открываю его. Подруга пишет о том, каким Стас оказался классным – не только как музыкант, но и как человек. Оказывается, после того, как я уснула, они вчетвером еще несколько часов болтали на кухне и улеглись уже ближе к утру. «Он офигенский, Ритка, и по нему невооруженным глазом видно, что он по уши в тебя влюблен. Вы обязательно должны быть вместе!»
Прочитав сообщение подруги, я улыбаюсь. Оно согревает мне сердце, и я вспоминаю, что вчера так и не поцеловала Стаса, хотя собиралась сделать это в машине по пути из клуба. Сейчас, в пробке, торопясь в школу, делать это – тоже не лучший вариант. Ладно, отложим до вечера…
– Чему ты улыбаешься? – спрашивает Стас, заметив мою улыбку.
– Сашка поет тебе дифирамбы, – честно отвечаю я. – Говорит, что ты им ужасно понравился.
– Мне тоже понравились твои друзья, – отвечает он, улыбнувшись. – Хорошие ребята. Мы до четырех утра разговаривали…
– Сашка написала, – киваю я. – Ты совсем не выспался, а теперь еще и за рулем… И вечером снова выступать. Как ты выдержишь?
– Прорвемся, – снова улыбается он. – На адреналине. Ты не передумала ехать со мной в клуб?
– Конечно нет! – восклицаю я. – А что, ты не хочешь, чтобы я поехала?
– Глупышка. Но имей в виду, тогда ты останешься ночевать у меня.
Ого, вот это поворот… Конечно, мне надо было бы что-нибудь придумывать для мамы – с которой мы, кстати, так еще и не помирились, – чтобы объяснить, почему я вернусь домой среди ночи. Так что с этой точки зрения ночевка не дома – лучший вариант. Однако у Стаса?.. А что же скажут его родители?
– На твоей прелестной мордашке написаны все сомнения крупным шрифтом, – замечает Стас, перестраиваясь в другой ряд. Мы наконец выезжаем из пробки. – Давай по порядку: родителей дома не будет, они уедут на дачу. Приставать к тебе тоже не буду, ты ляжешь в моей комнате, а я – в зале. Угадал все, что тебя тревожит?
Я краснею. Он что, читает мои мысли?
– Про родителей угадал. А что ты будешь ко мне приставать, я и не думала…
– Значит, не боишься оставаться со мной наедине? – поддразнивает он.
– Я боюсь себя, не тебя, – честно отвечаю я. Он бросает на меня короткий взгляд, но воздерживается от комментариев, и дальше мы едем молча. Стас выглядит задумчивым.
Уже на подъезде к школе я вспоминаю:
– Стас… А ведь я так и не сказала тебе вчера. Как ты угадал?
– Что угадал? – не сразу понимает он.
