И развеется пеплом сердце моё…

От осознания сего факта, у Гриши закружились бабочки где-то в районе солнечного сплетения. Он часто задышал, но старался скрыть своё волнение от Вали.

Валя сообщила ему, что завтра вечером она будет ждать его в том же самом ресторане, где они виделись в последний раз. Этот факт не сильно смутил Гришу – все подозрения перекрывались его радостью и предчувствием скорой встречи с Чаяной.

«Она простила меня, она забыла всё!» – думал он. «Иначе, она никогда не пожелала бы меня увидеть!» Воображение уже рисовало ему их совместную жизнь, начатую с чистого листа. Он мечтал, как они будут самозабвенно и бесконечно заниматься любовью на природе, и дома, и вообще, во всех доступных местах. Он представлял, как будет целовать её пухлые губы, как будет ласкать её груди. Он хотел покрыть поцелуями её всю, до самых кончиков пальцев на ногах. И каждый его поцелуй стал бы олицетворять количество сказанных слов любви и сожаления. «Прости, прости меня, дорогая… Я люблю тебя!» – повторял он про себя.

Он грезил, как будет сопровождать любимую на все мероприятия, представлял эти вспышки фотоаппаратов и совместные фотосессии в журналах. От этих фантастических картинок, что воображение рисовало ему, у Гриши закружилась голова. Дотошно подготовившись, он сидел и считал секунды до долгожданной встречи с ней.

5

Он прибыл в ресторан немного раньше. Спросив его имя, администратор без проблем пропустил его и проводил к заказанному столику в приват-кабинете. У Гриши тряслись руки и поджилки. Ему хотелось курить, но он не решался пропустить момент, когда появится она… Он сидел за столом и нервно перебирал салфетку. Как всегда – секунды длились бесконечно, а минуты – стали кошмаром…

Но, прошло ещё какое-то время, и кто-то вошёл в кабинет. Он поднял взгляд и обомлел. Перед ним стояла она… Живая Чаяна. Гриша потерял дар речи, только сидел, впившись в неё глазами, словно, желая не упустить ничего в её волшебном образе.

Она заметно выросла. Её шёлковые волосы остались такими же длинными и пушистыми. Они покрывали довольно большую высокую грудь, обтянутую тонким кашемировым пуловером. Она была в джинсах скини, новомодно-порванных в коленках. Её ножки были обуты в лиловые высокие лабутены, так, что в них Чаяна стала почти одного с Гришей, роста. На мраморном свежем лице почти не было косметики. Она накрасила только свои и без того длинные и густые ресницы. Её губы были цвета зрелой вишни – самого модного оттенка сезона.

Она смотрела на него и улыбалась во все свои белоснежные зубы, кокетливо подняв длинную, изогнутую бровь. Грише казалось, что он забыл все языки, которыми владел. Он восхищённо уставился на неё. Она была обворожительна в своей красоте и молодости. «Она, наверное, самая красивая девушка в мире!» – пронеслось у него в голове.

– Гришка! Ты ли это?– прошептала она. Она ринулась к нему с разведёнными в сторону, руками.

– Чаяна… – произнёс он сиплым голосом. – Чаяна… Как же ты… похорошела…

– Гриша… Дай мне на тебя посмотреть! Даже не знаю, изменился ты, или остался таким же… – она отпрянула и принялась его рассматривать.

– М… можно мне тебя обнять? – спросил он, теряясь.

– Ну конечно! Дурашка! – ответила она весело. – Сколько зим, сколько лет!

Они крепко обнялись. Гриша почувствовал все рельефы её тела, от неё исходил тонкий нежный аромат дорогого парфюма. Он также осязал её волнительное чистое дыхание. Кровь прилила к его вискам. Он подумал, что сейчас потеряет сознание. Он осознал в этот момент, как безумно хочет её, хочет долго целовать её губы, шею, и дальше… дальше…

Он еле взял себя в руки и отстранился. Он заметил, что она тоже покраснела от смущения.

Они сели за стол. Заказали еду. Она улыбалась и молчала. Он тоже пребывал в смущении. Между ними возникла неловкая пауза.

– Ну…, – наконец, произнесла Чаяна. – Рассказывай, давай, как там жизнь в Европе?

– А что рассказывать… Ты сама, наверное, догадываешься. Скучная сытая жизнь. Не для мающихся душ…, – ответил он.

– А у тебя, что мающаяся душа? – спросила она слегка иронично.

Гриша перестал улыбаться и посмотрел ей в глаза.

– Оказывается, да, – ответил он.

Чаяна опустила взгляд. Гриша смотрел на неё и не мог налюбоваться. Он не мог решить, насколько сильно она изменилась. Он открыл для себя то, что он не помнит лица той, прошлой Чаяны, но знает каждую чёрточку в лице женщины, сидящей напротив него.

– У тебя, я слышала, двое детей? – спросила она.

– Да… Два маленьких ангелочка… Но они сейчас с матерью, – ответил он с неохотой. Ему не хотелось обсуждать с ней тему семьи и Златы.

– Клёво – сказала она. Казалось, Чаяне самой была безразлична эта тема.

– Ну как ты? Какие у тебя планы? – спросила она серьёзным тоном.

Гриша поведал ей о том, что приехал обратно в Москву, скорее всего, надолго, распрощавшись с прошлой жизнью. Он также, поделился с ней тем, что собирается продолжить карьеру актёра.

Чаяна слушала его, с неким, натянутым интересом, сосредоточенно кивая головой. Но её рассеянный взгляд выдавал то, что мысли её были где-то в другом месте. Гриша это распознал, но не принял.

– Да, что мы обо мне… Ничего интересного… Ты как, Русалка? – спросил он, взяв её за руку.

Она нежно убрала ладонь, как бы, намереваясь смахнуть ею мешавшую прядь волос. Улыбнулась.

– Со мной все хорошо. Я окончила театральное училище в этом году. Сейчас много проектов и предложений… Иногда, уже не знаешь, в какую сторону разорваться… – сказала она. Она откашлялась. – Сейчас я берусь за все предложенные проекты, потому, что… «куй железо, пока горячо», сам знаешь… Но, думаю, что это не может длиться долго. Надо научиться говорить «Нет».

Грише показалось, что она даёт интервью какому-то невидимому журналисту. Он улыбнулся.

– Чаянка… Я знаю о твоих победах и достижениях. Я тоже смотрю телевизор и читаю журналы – дружелюбно заметил он. – Ты – настоящая молодец, добилась всего, чего хотела! Не то, что я… – он вздохнул и опустил глаза.

– Что у тебя нового помимо работы? Как ты вообще?

Мы с тобой не очень хорошо расстались… Я думал, если честно, что ты не захочешь меня видеть, – он произносил эти слова, стараясь уследить за её реакцией.

Она на секунды изменилась в лице, но потом, профессиональная привычка победила смятение. Она улыбнулась и посмотрела на него открытым взглядом.

– Да что ты, Гриша… Все в прошлом. Мы были детьми… – сказала она тихо.

Чуть помолчав, добавила: – Я даже и не помню, что было то…, – она нарочито засмеялась.

– Не помнишь? Точно? – спросил он. – Ты… не в обиде на меня, Чаяна?

Она посмотрела на него, сделав удивлённые округлённые глаза.

– Нет, что ты! Нет! Ты же мой братишка! Братан! И всегда им будешь! – ответила Чаяна.

Услышав от неё эти слова, Гриша почувствовал, как нечто невидимое вонзилось ему в грудь. Он молча смотрел на неё. А она деланно улыбалась, делая вид, что ничего не произошло.

После этого, разговор стал немного тяготить обоих. Они ещё немного поболтали о том, о сем, и Чаяна заторопилась уходить.

– Ну…, Гришка, к сожалению, у меня очень ограниченное время… Мне нужно идти – сказала она, собирая сумку. Она оставила ему свою визитку со словами:

– Гриша, ты мой братишка…, поэтому, если тебе что-то нужно, дай знать. Если нужны деньги, ты скажи…

Гриша перебил её.

– Погоди, Чаяна! Ты просто убиваешь меня! Зачем же так унижать?

Она вопросительно посмотрела на него, словно, не понимая, о чем речь.

– Ну… Мне действительно пора уходить, – сказала она и знаком позвала официанта. Она отдала ему крупную купюру денег. – Сдачи не нужно! – приказала она по-барски.

Гриша взял её руку и прижал к себе.

– Чаяна, подожди, ещё одну минуту… , – он умоляюще глядел на неё. Впервые он обнаружил в ней ледяной взгляд, которым она одарила его.

– Гриша, – сказала она твёрдым голосом. – Мне надо идти.

– Стой! – он, почти, крикнул. – Я не узнаю тебя, Чаяна… Где та девочка, которую я знал? Не уходи… Он взял её за плечи.

– Ты же моя девочка… Ты моя Марютка… Моя Русалка…

Чаяна присела. Её лицо оттаяло ото льда, но оно, вдруг, стало печальным. Она скривила рот, словно, что-то укололо её или причинило боль. Она подняла на него глаза, полные слез и тихо произнесла:

– Русалки больше нет, Гриша… Она превратилась в морскую пену, бросившись в Москву-реку шесть лет назад… А сердце её стало пеплом…

Гриша не хотел верить её словам, не хотел верить, что она не забыла прошлого… Он взял её руки в свои, и стал жадно целовать их.

– Я люблю тебя, моя девочка! Я безумно люблю тебя! Я всегда любил только тебя, только не осознавал этого, идиот! Но я наказан, наказан… за то, что причинил тебе… Не казни меня, Чаяна, давай начнём все сначала!

– Что?! – спросила она удивлённо и растерянно.

– Я люблю тебя! – повторил он.

Воцарилась секундная пауза. Она просто смотрела на него открытым влажным взглядом. За эти секунды, эмоции сменялись на её лице, словно бы, облака в весеннем небе.

Зазвонил её мобильный. Она пришла в себя. Смутившись, она повторила:

– Гриша, мне сейчас действительно надо идти. Меня ждут… Но, дай мне свой номер, я перезвоню…

Он быстро написал ей на салфетке. Он подошёл к ней и одарил её коротким поцелуем в губы. Она не сопротивлялась.

– Я жду, – проговорил он решительно.

6

Всю следующую неделю Гриша ходил воодушевлённый их встречей. Лёжа ночами в постели, он вспоминал каждую деталь того вечера. Он думал о выражении лица Чаяны, когда он что-либо говорил ей, или напоминал о чём-то. Он пытался угадать, что значил её тот или иной жест, что хотела сказать она своим взглядом, или движением тела.

Он ждал её звонка. Он был абсолютно уверен, что Чаяна обязательно позвонит, чтобы продолжить тот разговор. Он вспоминал её раскрасневшееся от смущения, лицо, когда он признался ей в любви. «Её это не оставило равнодушной, она меня не забыла», – думал он блаженно. Он оправдывал её молчание чрезмерной занятостью и востребованностью. «Она ещё переваривает наш разговор, конечно, ей нужно время, чтобы привести мысли в порядок», – убеждал он себя и терпеливо ждал.

«Вот пройдут выходные, и она обязательно позвонит, вот пройдёт понедельник – день тяжёлый, и она, несомненно, даст о себе знать. А как же иначе?» – говорил он сам себе. Но, проходили дни, и ещё неделя, а его телефон молчал. Чтобы отделаться от горького подозрения, начинавшего подтачивать его изнутри, словно червь, он решил перезвонить ей сам. Он по несколько раз в день набирал номер её мобильника из визитки, но номер был недоступен. Он нервничал и пил, потом, приходил в себя и снова звонил, чтобы услышать гудки «вне обслуживания».

Он понял, что она не перезвонит, но отгонял от себя эту мысль. Свои дни он проводил дома, надеясь, что она позвонит на домашний, или, вообще, заявится к нему в гости. Но, её не было, мобильный был недоступен, и эту, обрушившуюся на него реальность, Гриша запивал водкой. Он придумывал миллионы причин её молчания – скромность, обиду на него, занятость, болезнь, в конце концов. Единственное, что он не принимал –это факт того, что он ей безразличен. Он забросил свою работу в театре, не хотел разговаривать с друзьями и братом. Он сидел дома, ждал и насиловал свой телефон бесконечными звонками Чаяне. Потом, он догадался позвонить Вале, но и она была недоступна.

– Они, что, сговорились что ли, стервы? – кричал он в голос, мечась из угла в угол своей квартиры.

* * * *

Так, однажды вечером, подавленный и пьяный, сидел Гриша в кресле и занимался тем, что безразлично переключал телевизионные каналы. Он был в ступоре и депрессии. У него не оставалось денег даже на еду, но это его мало беспокоило. Он забыл, когда в последний раз купался или брился. Весь его мир, словно бы, сузился до размеров пяти букв: Ч-А-Я-Н-А.

Чаяна – яркая мерцающая звёздочка, такая близкая и бесконечно далёкая… Гриша сидел, вспоминая прошлое, когда, в золотистой дымке его, они с Чаяной дурачились в перерывах между съёмками, то гоняясь друг за другом, то, кормя и марая себя кетчупом и майонезом в ресторане фаст-фуда. Он обнимал её и целовал в щёчку, совсем по-братски, а она, словно, котёнок, в блаженстве льнула к нему, закрывая глаза.

Так он сидел перед экраном, вещающим какую-то гламурную лабуду, и по щетинистым щекам его катились слёзы.

Вдруг, сквозь хмельную пелену, до уха его долетело заветное: «Чаяна…». Он пришёл в себя и повысил громкость динамиков. Это была программа о жизни звёзд – очередная коммерческая пошлость на музыкальном канале. Но то, что он услышал, ошарашило его:

– Журналист: «Не секрет, что мечта любого актёра – это покорить Голливуд, но, далеко не каждому это удаётся. А как же обстоит дело с нашими, российскими звёздами? К сожалению, актёры из нашей страны ещё не так востребованы на «фабрике грёз», как нам этого хотелось бы. Но вот, приятная новость – наша восходящая звезда, наша гордость, актриса, которую называют русской Клавдией Кардинале – Чаяна Шеманка, кажется, серьёзно вознамерилась взять эту вершину.Нам стало известно, что Чаяна утверждена на роль сербской ясновидящей Анастасии – партнёрши самого Бенедикта Камбербетча в сиквеле нашумевшего фантастического боевика «…..», который снимет кинокомпания «Marvel». Мы поймали Чаяну почти у трапа самолёта, направляющегося в Лос-Анджелес. Итак, Чаяна, не могла бы ты рассказать нам немного о своих ощущениях?»-

Он увидел её. Чаяна выглядела свежей и счастливой. Она широко улыбалась и помахала в камеру ручкой.

– «Чаяна: Да. Это правда. Я очень волнуюсь. Я даже наняла репетитора по британскому акценту, чтобы быть достойной такого партнёра, как мистер Камбербетч. Надо добавить, что я его большая поклонница ещё со времён «Шерлока».

– Журналист: Ты будешь сниматься довольно долго в США, не грустно тебе?

– Чаяна: Конечно, это всегда грустно надолго уезжать из Родины, но это моя первая поездка в США и поэтому, интерес преобладает (она обворожительно улыбнулась). Тяжело расставаться с мамой, но, надеюсь, она приедет меня навестить.

– Журналист: Понятно. Когда Бенедикт Камбербетч посмотрел промо-ролик о тебе, он произнёс всего два слова: «Безупречно красива!» Ты бы закрутила с ним роман?

– Чаяна: (громко смеясь) Как я сказала, я – фанат мистера Камбербетча. Кто знает, (сказала она, хитро щурясь) моё сердце совершенно свободно, и я открыта для отношений, и если такой импозантный мужчина, как сэр Бенедикт проявит ко мне интерес, то «why not?» (Она опять засмеялась) Ну, если серьёзно, конечно, это шутка. Я еду работать и работа для меня – превыше всего. Как мне известно, мистер Камбербетч счастлив в браке, а я не разбиваю чужих семей! Это мой принцип. (Улыбка сошла с её лица)

– Журналист. Как видите, наша Чаяна – не только одна из самых перспективных и красивых актрис российского кино, но и человек с высокими моральными принципами. Спасибо тебе за интервью и удачи в Голливуде!»

Гриша выключил телевизор. Несколько минут он сидел в темноте, стараясь внушить себе, что все услышанное – фантазии его больного воображения. Он потерял способность мыслить. В голове была абсолютная каша. «Как? Как такое может быть?! Я места себе не нахожу, жду её днями и ночами, а она… Она даже не сказала мне, что уезжает надолго! Неужели ей все равно?!»

– Чаяна! Как ты могла со мной так поступить? – крикнул он в пустоту. – Я не верю! Я не верю!

Он накинул куртку и выбежал на улицу. В голове его, словно заевшая пластинка, проигрывались обрывки фраз: «роман с Бенедиктом»… «why not?»… «моё сердце совершенно свободно!»… «я открыта для отношений!»… «он назвал тебя безупречно красивой»… «я не разбиваю чужих семей!»… «моё сердце совершенно свободно!»… «свободно!»… «свободно!»

Гриша схватился за голову. Ему хотелось немедленно прекратить этот рой слов, каждое из которых, оставляло рану в его душе.

Он не помнил, как добежал до дома Валентины. Запыхавшись, он стал бешено колотить в дверь. Наконец, дверь открыли, и Гриша увидел перед собой растерянную Валю. Она пригласила его войти.

– Ты что так расшумелся, Гришенька? – спросила она испуганно.

– Где ты была?! Я звонил тебе в течении двух недель, но никто не отвечал! – прорычал он.

Валя захлопала глазами, словно ребёнок. Она не узнавала своего «сыночка» и не понимала его гнева.

– Я… Я… Меня не было в Москве! – ответила она. – Меня Чаянка отправила в духовный тур по Непалу и Шри-Ланке. Сказала, выключить все телефоны, иначе тур не будет духовным! – оправдывалась Валя.

– Ха. Чаянка, оказывается, позаботилась… Спрятать тебя от меня?! Ты же знала, что она на восемь месяцев уезжает в США, сниматься вместе с этим Кумбербе… Кимбербат… да провались он пропадом со своей огуречной фамилией, урод! – кричал он. – Почему вы обе скрыли от меня это?! Я вам что, мальчик для битья, которого можно пинать по-всякому?!

Валя присела. Она догадывалась, что между Гришей и Чаяной что-то произошло. Она старалась держать себя в руках и говорить спокойно.

– Успокойся, Гришенька. Я не понимаю твоего гнева, я то в чем виновата? Когда вы встретились за ужином, разве она тебе не сказала? Ну, раз не сказала, значит, не посчитала нужным. Да, она уехала сниматься в известном высокобюджетном проекте с мировыми звёздами, и это её большая удача. Но, разве ты не рад?! – недоуменно спросила она.

– Нет, не рад! –крикнул он. – Мы с ней встречались, и она обещала мне позвонить! Я ждал, как проклятый три недели! Ждал хоть какого-то знака от неё, но она, даже не удосужилась сказать мне о своих планах уехать! Даже не попрощалась со мной! И это после того, как я признался, что люблю её!

Он покраснел от возбуждения и негодования. Валя внимательно смотрела на него, не говоря ни слова.

– Ну что ты уставилась на меня? – спросил он, снизив тон. – Да! Я люблю твою дочь! Люблю давно, неистово и безумно! Только ради неё я здесь, я бросил жену и детей ради неё! Чтобы быть рядом с ней! И тогда, в ресторане, она дала мне знать, что у меня есть шанс! У нас есть шанс, черт возьми, быть вместе! Потому, что мы были выбраны судьбой!

Он замолчал и перевёл дыхание.

Валентина поднялась с места, и вздохнула. Достала из сумки пачку сигарет.

– Гришенька, идём на кухню. Там поговорим, – произнесла она, и медленно зашагала вглубь квартиры.

Она предложила ему сесть, а сама, тем временем, поставила чайник на плиту.

Гриша пришёл в себя, успокоился. Гнев его прошёл, осталась только боль и досада.

– Ну, она могла же, хотя бы, позвонить и попрощаться…, – произнёс он жалобно. – Она обещала перезвонить и продолжить разговор… Чаяна всегда выполняла свои обещания… Почему?!

– Она не перезвонит тебе, Гриша… – выдохнула Валя. Она смотрела на него, и ей было искренне жаль озвучивать правду. «Настал его черед», – подумала она. – Ничего не поделаешь, это жизнь, Гришенька.

Ему не понравились слова Вали. Он поднял на неё недоуменный взгляд.

– Это почему же, не перезвонит? Совсем не перезвонит? – спросил он.

Валя глотнула.

– Я бы не рассчитывала ни на что, Гриша… – сказала она. – Переведя дыхание, Валя продолжила:

– Чаяна пришла ко мне тем вечером, чтобы поделиться… Ты же знаешь, она всегда делится со мной…

Она замолчала. Гриша почувствовал, как у него холодеет внутри. Он боялся этого откровения Валентины, так как уже знал, что ничего хорошего он не услышит.

– Продолжай! – просипел он хрипло.

– … Она назначила тебе свидание, чтобы проверить, осталось ли что-нибудь у неё к тебе. Она сказала, что, увидев тебя, она поняла, что не осталось и следа от той сумасшедшей любви… «Ничто не дрогнуло во мне, даже удивительно», – таковы были её слова.

Гриша закрыл уши руками.

– Не хочу, не хочу слушать! – залепетал он в отчаянии. – Ты все врёшь, Валя!

Женщина поняла, что должна закончить начатое. Ей нужно было «открыть ему глаза».

– Тебе лучше вернуться, Гришенька, к жене и детям… Так будет лучше, – произнесла Валя.

– Да что ты говоришь?! Сейчас тебя взял и послушался! Ты думаешь, я так просто откажусь от неё?! – раздражённо спросил он. – Я не верю ни одному твоему слову! Я помню всё! Она любила меня! Любовь не могла так просто уйти!

– Она ушла, – сказала холодно Валя. – Она не любит тебя, Гриша, пойми это! Она мне сказала, что после десяти минут разговора с тобой, ты стал её тяготить! Ей стало скучно с тобой! Стало утомительно выслушивать твои разговоры о семье, и как ты был там несчастен! Она сказала, что не верит в твоё триумфальное возвращение в профессию, что ты просто наивен в своих неуклюжих попытках наверстать упущенное! Она, сказала, что ей жаль тебя, и ничего больше! Это правда, Гриша!

Гриша почувствовал, что его сейчас вытошнит. Что-то сильно скрутило в области желудка, его сковала сильная физическая боль. Он побледнел.

– Гришенька, что с тобой? – спросила испуганная Валя. Она протянула к нему руку, но он грубо отстранил её.

– Не трогай меня! – прошипел он. – За что вы меня так? … Отомстили, значит?! Я не верю вам обоим! Я видел, как она смотрела на меня! Я видел в её глазах желание начать все заново!

– Ты видел в её глазах лишь то, что хотел увидеть… – проговорила Валя. – Нет никакой мести, есть только жизнь… Такая жизнь… Чаяна не держит на тебя зла… Ей, вообще, как-то все равно…

Гриша поднял на неё раскрасневшиеся глаза.

– И это все она тебе сказала, да? Ха! – он нервно засмеялся.

– Она не будет врать своей матери, – ответила Валя.

Жёсткая правда, которую Григорий услышал, стала разъедать его изнутри. Он понимал, но не принимал её. Не желал принимать. В его голове опять завертелась пластинка с обрывками слов и фраз: «Моё сердце совершенно свободно», «Ты же мне братишка, братан!», «Если нужны деньги, ты скажи!», «Любовь ушла», «Ты жалок», «Я не разбиваю чужие семьи!», «Ты едешь сниматься в Голливуд с самим…», «Он назвал тебя безупречно красивой!»

Гриша закрыл глаза. Ему представился борт белого морского лайнера, «Город Ангелов» на берегу Тихого океана и улыбающийся Бенедикт Камбербетч, одетый в дорогой элегантный костюм.

У него спёрло дыхание. Вдруг, он почувствовал невероятную злость на всех этих людей, на услышанную им правду. Но больше всего, он злился на себя. Он не мог простить ни себе, ни другим, почему они так счастливы, а он, просто, придавлен к земле.

Он взглянул на Валю. Женщина смотрела на него с жалостью и застывшими в глазах, слезами. От этого злоба его стала ещё сильнее.

– Ну что ты вылупилась на меня? – огрызнулся Гриша. Он окончательно потерял над собой контроль.

– Думаешь, я поверил тебе? Ты все придумала, престарелая стерва! Ты просто хочешь отвадить от меня свою шлюху-дочь! Теперь там, она будет ложиться под всех этих Бенедиктов и Брюсов Виллисов, которые годятся ей в отцы! Все вы шлюхи – одинаковые, идите к чертям!

Услышав это, Валя переменилась в лице. От её сочувствия не осталось и следа. Она уверено прошла в коридор и открыла входную дверь.

– Убирайся вон! – медленно и тихо проговорила она.

* * * *

Гриша бежал по улице, совершенно потеряв ориентацию во времени и пространстве. Моросил противный склизкий дождь, и его волосы прилипли к лицу, то ли от дождя, то ли от пота. Он не мог разобрать своих чувств – они варьировались по шкале «ненависть-досада-любовь-боль». Он бежал, выкрикивая проклятия не замечая прохожих, шедших ему навстречу.

Он перебежал через дорогу, игнорируя бешено сигналящие автомобили, и не обращая внимания на водителей, гневно что-то кричащих ему вслед. Вдруг, он понял, что был бы благодарен кому-нибудь, кто со всей скорости бы наехал на него, и весь этот кошмар бы закончился.

Он добежал до проспекта, запыхавшись, зацепился о столб, чтобы перевести дыхание. Подняв глаза, он увидел нечто, что посчитал издёвкой небес. С фасада нового строения, на него смотрела, улыбаясь зовущими губами, и чарующая хмельным взглядом, сама Чаяна.

Пятиметровый в длину, баннер с рекламой нового французского парфюма, с изображением Чаяны Шеманки во всю её небесную, невообразимую красоту, встречал всех, завернувших на этот широкий московский проспект. Он уставился на неё, пожирая глазами каждую чёрточку лица и фигуры. Она стояла в изогнутой сексуальной позе, выставив вперёд обнажённую ногу. Почти вывалившуюся из декольте, грудь, украшала разноцветная бабочка. В руке она держала красное яблоко. Её пухлые губы, цвета того же яблока, были вызывающе приоткрыты, а глаза, неестественно голубого цвета, интонировали кобальтовому небу. Рядом с её фигурой гласила надпись: «Аромат любви витает в воздухе. Почувствуй его, и стань ближе к мечте!».

Гриша громко перечитал слоган и стал хохотать.

– Стань ближе к мечте! Ха-ха-ха! Это к тебе, Чаяна? Да миллионы мужчин уже «мечтают» на это фото! Ты, наверное, захлебнулась бы в их любви! Но, я не один из них! Не дождёшься! Я плевал на тебя, Чаяна!