И развеется пеплом сердце моё…

Алекс огляделся по сторонам.

– Думаешь? – спросил он, улыбнувшись. – Ладно… пойду и возьму.

В ответ Марго одарила его сияющей улыбкой.

Алекс затерялся в блистающей толпе. Марго видела его только лицо, она отметила странную бледность на нем.

Когда Алекс должен был танцевать с очередной восторженной поклонницей, в зале послышался выкрик. Музыка замолкла, и люди столпились в середине.

– Вызовите врача! – услышала Марго. Она метнулась в середину и увидела бездыханного Алекса, лежащим на полу.

12

Она не помнила себя, когда тряслась с ним в машине скорой помощи. Она держала его за руку и умоляла очнуться. Фельдшеры успокаивали её, говоря, что это лишь усталость и стресс.

– Да…, – повторяла она за ними. – Это всего лишь стресс и усталость… он сильно нервничал… нервничал все эти годы… , – говорила она тихо словно, пытаясь убедить себя в чем-то.

Алекс лежал на носилках без сознания, но невероятно красивый. Дуги его темных бровей, были словно нарисованы на бледном лице. Тонкий нос заострился ещё больше, губы были чуть открыты. Длинные густые ресницы все так же окаймляли закрытые глаза. Она гладила его волнистые волосы с проседью, проводила рукой по щетине, также, подёрнутой серебристым налётом, шепча себе под нос, то ли молитвы, то ли заклинания. Она не могла даже плакать, ибо слезы означали бы неверие, что это просто недоразумение. Она смотрела на него и думала о том, как же сильно она его любит.

– Открой свои изумительные глаза, мой Ангел… пусть их сияние озарит здесь все.... , – просила она его, гладя по щекам. – Теперь я знаю, что ты Ангел, посланный мне, чтобы спасти меня. Это не я спасла тебя тогда, на берегу озера, а ты меня… Ты оживил меня, Алекс… до того момента, я была трупом… просто ходячим трупом…

Слезы сами потекли из её глаз.

– Открой свои глаза, Ангел мой… , – говорила она, всхлипывая.

Врачи выгнали Марго домой, так как от её пребывания в больнице не было толка. Она сопротивлялась, устраивала истерики, но было бесполезно.

Придя домой, Марго, как была, в вечернем платье залезла на кровать и накрылась одеялом с головой. Она постоянно бубнила себе под нос, словно сумасшедшая.

– Ничего страшного. У него простое переутомление. Завтра ему проделают капельницы и отпустят домой… Ну … или послезавтра отпустят. Ведь у него нет ничего серьёзного. Он сильный… он очень сильный....

Она не заметила, как заснула.

* * * *

Утром, она стремглав побежала в клинику. Врачи встретили её деловито-отстранённо.

– Что с ним? Как он? – кричала она с коридора.

Наблюдавший Алекса врач сказал:

– Ну, во-первых, успокойтесь! Алекс пришёл в себя. Сейчас его жизни ничто не угрожает.

– Да? Правда? Можно мне его увидеть?

Не дождавшись ответа, она направилась в палату, где лежал Алекс.

Он был под капельницами, но оживлённый и румяный. Она подбежала к нему и стала плакать.

– Ты почему так пугаешь меня? Не пугай меня так больше, слышишь?!!! – она принялась целовать его лицо.

– Марго, Марго… подожди, милая…

Только посмотрев в его глаза, Марго поняла, что Алекс был чем-то подавлен.

– Что? – спросила она. – Мы… не пойдём домой?

– Дорогая моя… – Алекс протянул руку и погладил её по волосам. – Я очень люблю тебя....

Он пытался улыбнуться.

– Боюсь, нам придётся немного задержаться здесь…, – сказал он.

– Почему? Есть какие-то причины? – у неё похолодело внутри от предчувствия чего-то плохого.

– Нееет… что ты? Просто врачи говорят сдать какие-то анализы, и все… – он смотрел на неё с нежностью и странной грустью.

– Точно?

– Конечно! – Он засмеялся. – Все будет хорошо, родная....

Вошёл врач и попросил Марго зайти в его кабинет. Марго смутилась, она пошла за ним, растерянно оглядываясь на Алекса, который вдруг стал очень серьёзным.

* * * *

Она плакала. Она не верила в то, что услышала. Ей казалось, что это какой-то очень жестокий розыгрыш, настолько ситуация была нереальна и выдумана.

– У вашего мужа обнаружилась злокачественная неоперабельная опухоль. Мы сделаем все возможное, но гарантий нет никаких…

– Как? Откуда?!.... Этого не может быть… просто не может…

Марго вышла из кабинета врача с зарёванным лицом и заплетающимися ногами побрела к Алексу.

Она взглянула на него и все поняла. Она поняла, что он знал. Он смотрел на неё и медленно вертел головой из стороны в сторону, словно, говоря: «Не смей расстраиваться, Марго!»

Она подошла к его кушетке и опустилась на колени.

–Ты знал?

– Да, милая… пришлось…

Она закрыла руками лицо и начала беззвучно плакать.

– Вот и исполнилось.... вот и исполнилось...., – повторяла она.

– Что исполнилось, Марго?! На что ты намекаешь?

Она посмотрела на него глазами полными слез и произнесла:

– Заклятие ведьмы сбылось… оно нас настигло…

Алекс привстал, он был раздражён.

– Марго! Приди в себя! Какое заклятье? Я что умер уже, по-твоему? Ты меня уже хоронишь?!

Она растеряно уставилась на него, поняв, какую глупость она наговорила.

– Прости меня.... прости, прости… милый… Я схожу с ума....

Алекс смягчился.

– Марго…, – сказал он нежно. – Марго, послушай меня… Все будет хорошо, ты слышишь? Я не собираюсь так просто сдаваться. Я не собираюсь умирать, Марго! Я хочу жить с тобой новой жизнью, которая у нас будет. Я хочу любить тебя, я хочу от тебя детей! Слышишь? И это обязательно будет! Это будет, Марго… Но при условии, что ты выкинешь этот бред про заклятье из головы…, – добавил он, помолчав.

Она смотрела на него и улыбалась, а слезы стекали горячими струйками по её щекам.

– Конечно, милый… – говорила она. – Все будет так, как ты это видишь и хочешь…

Она произносила эту фразу, и сама не верила в свои слова. Как бы ей хотелось в это поверить… но в голове, молотом били слова той ведьмы.

Алекс попросил Марго позвать доктора.

– Мне надо сказать тебе кое-что, но в присутствии нашего врача, – сказал он.

Марго покорно выполнила его указание.

После того, как врач, освободившись от дел, вошёл в палату, Алекс начал:

– Маргоша… на самом деле, после того, как я тебе скажу кое-что, ты и сама поймёшь, что все эти сказки про проклятье ведьмы – всего лишь твои фантазии. Дело в том, что эту опухоль я заработал ещё в тюрьме.

Он вздохнул.

– Ты же сама знаешь, что я не люблю распространяться о том, что мне пришлось там пережить. Ни в какой книге не описать этого ада. Каждый день, в течение тринадцати лет, я боролся за свою жизнь, за свою честь, просто за своё право существовать в тех условиях. Но не все это прошло бесследно.

Доктор, внимательно слушавший Алекса, лишь подтвердил его слова.

– Марго, такие болезни не возникают просто так. Опухоль в голове Алекса возникла от множественных травм и гематом, которые он получал вследствие драк с заключёнными. Увы, это следствие беспредела, который происходит в тюрьмах.

Марго плакала. Она поняла, ЧТО пришлось пережить Алексу в те ужасные дни. Мало того, его душевная рана была глубокой, болезненной и никогда не заживала. Да ещё эти конфликты с человекообразными упырями, что пытались сломить его, как мужчину и как личность. В итоге, эта несправедливость, трагедия, что произошла с ним, теперь убивала его, отнимала у Алекса жизнь!

– Но, Марго! – сказал Алекс строго. – Я не для того терпел все эти невзгоды, чтобы ты меня хоронила заранее. Я жив, Марго! – сказал он. – Пока жив… и я очень люблю тебя…

Марго обняла его. В эту минуту, она готова была отдать за него жизнь, лишь бы он излечился.

– Мы вместе все это переживём, не так ли? – говорил он, гладя ее по волосам. – Мы выстоим и победим… подумаешь, какая-то шишка в голове…

Она попыталась улыбнуться.

– Конечно, мы победим, милый… Мы обязательно победим, – прошептала она сквозь слезы.

* * * *

Они пытались победить ещё несколько месяцев. Алекс держался настоящим молодцом, принимая все болезненные процедуры. После химиотерапии, с выпавшими бровям и волосами, он стал похож на античную скульптуру из гипса, яркость его поблекла, но врождённая красота осталась даже в таком состоянии. Он не снимал шапочку, связанную Марго специально, и стал похож на Вольтера. Он старался быть всегда весёлым и позитивным.

На некоторое время, казалось, болезнь отступила, и все стали дышать полной грудью. Марго посещала храмы, молясь богам и хватаясь за последнюю соломинку. Она планировала вывести Алекса то на Тибет, то на Бали, то в Болгарию к различным целителям, которые, как она верила, поставят его на ноги.

За это время, Алекс успел написать ещё один роман. Роман о любви. Об их с Марго любви. Книга сразу ушла в печать. Издательство дало анонс и судя по букмекерским прогнозам, книга обещала стать бестселлером.

Но, ремиссия закончилась, как и предсказывали врачи. Алексу стало хуже, он терял зрение и слух. Марго пыталасьдержаться, но предчувствие конца не покидало её. Она старалась не думать о своём будущем, её целью было сделать так, чтобы боль Алекса стала чуть меньше. Она была, странным образом спокойна, потому, как совершенно точно знала, ЧТО она сделает, когда любимый уйдёт.

Алекс словно читал её мысли. В последние месяцы ему было все труднее делать простые вещи, такие как видеть, слышать, есть, дышать, которые, здоровые люди, делают неосознанно и без труда.

Он позвал Марго к себе и дал ей последнее напутствие.

– Милая, говорил он. – Прежде всего, спасибо тебе за все, за то, что спасла меня тогда… За то, что подарила мне свою любовь и заботу, за то, что подарила мне жизнь.

Марго улыбалась ему в ответ, но в душа ее изливалась кровью от боли. Алекс взял её руку в свою, он продолжал:

– Маргоша… моим самым страстным желанием было забыть все старое и начать жить эту грёбанную жизнь с чистого листа, с тобой… И, в какой-то мере, нам это удалось… Ведь мы были счастливы, не так ли?

Марго лишь плакала и кивала головой.

– Но, жизнь такова, она внесла некоторые изменения в наши планы, несколько непредвиденные… Но, мы жили, Марго, мы боролись… и мы победили, все равно… потому, что мы любили…

Он задумался.

– Ты так любишь всякие клятвы и заклинания, дорогая. Я тоже хочу взять с тебя одну клятву.

Она посмотрела на него усталыми глазами.

– Какую клятву, милый?

– Клятву о том, что, когда я уйду, ты будешь жить. Ты будешь жить и проживёшь эту жизнь долго и счастливо за нас двоих… Ты мне клянёшься?

Она стала беззвучно плакать и мотать головой.

– Нееет… нееет… это жестоко, Алекс… не бери такой клятвы с меня, не надо…

Он попытался напрячь свои глаза.

– Если ты когда-либо любила меня, ты дашь мне эту клятву.

Она продолжала мотать головой.

– Я не могу… Я не могу, Алекс… не будь жесток со мной… пожалуйста.

– Марго, я все сказал. Если я имею или когда-либо имел для тебя значение, ты будешь жить. ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ.

Он сказал, как отрезал. Отвернулся к стенке. «Он не должен расстраиваться, он не должен расстраиваться!» – застучало у неё в голове. От этих мыслей, Марго пришла в себя, вытерла слезы и произнесла:

Хорошо, милый… Я делаю так, как ты мне велишь… я буду жить… если это можно назвать жизнью…

– В этом и есть весь смысл и вся суть жизни, милая.

Он помолчал, а потом добавил:

– Смотри, не обмани меня! Я буду внимательно следить за тобой!

Она улыбнулась. Они улыбались и лишь молчали, не отрываясь друг от друга.

Через некоторое время, Алекс впал в кому. Он умер во сне, тихо, не тревожа никого. Его сердце просто перестало биться.

13

Она умерла вместе с ним. Все умерло вокруг – солнце вдруг стало черным, а серая тьма накрыла этот свет, похоронив под собой все краски мира. Она брела по аллеям, покрытым высохшими листьями, и только ветер поднимал их в маленькие стайки и кружил кружил вокруг неё, играя с волосами, украшая листьями её голову. На её лице не было никаких эмоций, лишь отрешённая маска её страданий. Она шла, не думая ни о чём, только щеки горели и кожа их, стянулась от соли бесконечно пролитых слез. Теперь ей было абсолютно все равно, явилось ли это проклятием старой ведьмы, или стало просто трагическим стечением обстоятельств жизни одного человека, ставшим для неё всем, человека с разрушенной, искалеченной и бессмысленной жизнью. От этого становилось в разы больнее.

Она шла по направлению к тому месту, где находился он. Теперь это место было его вечным обиталищем. Она хотела бы бесконечно смотреть в небо, пытаясь увидеть таинственные знаки, посланные им оттуда. Но она была прибита к земле, к тому кусочку земли, периметром 1Х2. Её тянуло туда каждый день, где, лёжа на холодном куске гранита, она, убеждала себя, что он чувствует тепло её тела. Марго имела навязчивую идею, что Алексу темно и холодно там, таким образом, она согревала его, давая знать, что он не один… Она лежала на этом граните, распростерев руки, словно обнимая его, и наблюдала, как боль, сжигающая изнутри, отнимала в ней жизненные силы. Ей это нравилось. Ей не терпелось соединиться с ним в мире вне этой реальности. Соединиться с ним – единственное её желание, что ощущала она в своей омертвелой изнывающей душе.

В своём вдруг опустевшем и холодном доме, она, лёжа на полу, без конца молила бога забрать её в свою вотчину, поближе к Алексу. Анализируя его жизнь, с самого первого момента их встречи в офисе кинокомпании «Unicorn», Марго, переживая его жизненные кошмары и перипетия, винила себя в том, что не смогла дать ему счастья, которое он вожделел и заслуживал. Она не смогла начать с ним «с чистого листа»… Пыталась, но судьба опять посмеялась над ней, над её стремлением стать, наконец, счастливой…

Так, свернувшись калачиком на полу, желая уйти в себя поглубже от этого мира, она, сначала часами выла на луну, как раненая собака, а затем, засыпала беспокойным сном. Проснувшись и осознав приход ещё одного дня, принималась безудержно плакать, задыхаясь от резкой боли в груди, где безысходность ещё одного прожитого без него, дня, раздавит и уничтожит её без остатка.

* * * *

Марго не смогла сдержать данной Алексу клятвы, и как хладнокровный убийца, планировала она последний день своей мучительной жизни на земле. Она была намерена довершить начатое, когда-то, много лет назад, дело. К своей голове, она рационально проработала все детали своего ухода, ведь у неё не было права на ошибку, и все нужно было сделать «с одного дубля».

В то время, когда она все обдумала и решила, запланировав даже день и час, её потревожил звонок из больницы.

– Марго, не могла бы ты подойти и оформить некоторые финансовые формальности? – спрашивал голос врача.

– Конечно, – ответила она равнодушно. Теперь ей было даже не больно.

Сознание скорого конца этого фарса, под названием жизнь, придало ей сил. Ей не было страшно опять оказаться среди тех стен и больничных декораций, что стали свидетелями того, как самый важный человек в ее жизни, покидал этот мир.

На следующий день, Марго шла по дорожке тенистого парка на территории клиники.

Она шла, не замечая солнечного дня и красивых ландшафтов парка. Взгляд её случайно упал на большой пруд, напомнивший ей их злополучное озеро. Вдруг, ей показалось, что у неё галлюцинации – возле берега, совсем близко к воде, она заметила мужскую фигуру. Её сковал холод.

Подойдя поближе и приглядевшись, она увидела возле воды молодого парня, склонившего голову и что-то разглядывающего. В его позе было нечто неестественное.

Она подошла и увидела, что он сидит на инвалидном кресле. Его руки были странно скручены и ноги слишком худы для такого тела. На вид, ему было не больше шестнадцати лет. Он имел волнистые светлые волосы и синие, цвета неба, глаза. Черты его лица были мягки и приятны. Он посмотрел на неё и улыбнулся. Марго заметила искорки солнца в его глазах, и ей защемило сердце. Она поспешила удалиться с этого места и от этого странного мальчика.

Пока она сидела в кабинете врача и подписывала какие-то бумаги, мальчик у пруда не выходил у неё из головы.

– Вы о чём-то задумались, Марго? – спросил доктор.

– Неет…, – протянула она. Затем сказала:

– Сейчас у пруда я видела парня в инвалидном кресле. Кто это? Что с ним случилось?

– А… это Юлий…, – небрежно ответил врач. Затем, сняв очки и протерев их, продолжил:

– Ему пятнадцать-шестнадцать лет, судя по организму. Никто не знает, откуда он. Печальная история и проблема…

Врач откашлялся.

– Почему проблема? – спросила Марго.

– Потому, что он поступил к нам несколько месяцев назад с тяжёлой черепно-мозговой травмой после аварии. Мы вытащили его с того света, но он впал в кому. Он находился в коме довольно долго. За это время, мы пытались выяснить, кто он и откуда. Привлекли федералов и полицию, давали объявления в СМИ. Но было бесполезно… Никто так и не пришёл за ним, никто не нашёлся…

Марго слушала эту историю словно знакомилась с ещё одной человеческой трагедией.

Врач пристально уставился на неё.

– Что вы на меня так смотрите? – спросила она.

– Господи… А ведь, он вышел из комы, он вышел из комы в тот самый день, почти в одно и то же время, когда…

– Что когда?

– Когда вашего мужа не стало…, – ответил врач, продолжая смотреть на неё.

Марго заплакала… И не по этой причине, а просто вспомнила свою бесконечную потерю.

– Успокойтесь, Марго…

Она попыталась собраться. Чтобы разгрузить обстановку, она спросила:

– И что дальше? Что будет с Юлием? И почему Юлий? Откуда вы знаете его имя?

– Ниоткуда. Мы сами дали ему его. Потому, что он пришёл в себя в июле… Дело в том, что у него полная амнезия, и шансов на то, что он что-то вспомнит, очень мало… Мы пытались выведать у него информацию о себе, но он ничего не помнит!

– Он нормален?

– Да, абсолютно! Все показатели мозговой активности в норме. Единственное, что ему нужна реабилитация после комы. Различные лечебные процедуры и лечение, чтобы восстановить моторику тела.

– А чем же проблема? – продолжала спрашивать Марго, сама себе удивляясь, что ещё имеет интерес к чему-то и кому-то.

– В том, что клиника не может позволить себе этого. Это довольно дорого –восстановительное лечение. Кроме того, мы не можем держать Юлия у себя долго – мы не санаторий и не хоспис.

– И что же будет? – спросила она, чувствуя, что слезы начинают высыхать.

– Мы продолжаем искать его родственников, но, если через пару недель никто не найдётся, нам придётся отправить его в муниципальный приют для престарелых.

– Что? Пятнадцатилетнего мальчика в инвалидном кресле в приют для престарелых? И сколько он там проживёт пока не окочурится? Год, два?!

– Увы… У нас нет иного выхода…

* * * *

Обратно она шла в задумчивом настроении. «Ну вот, мне своего горя не хватало, а теперь ещё и это… »

Несколько дней она пребывала в странном расположении духа. Даже удивилась себе, что за столько времени, её боль об Алексе немного отодвинулась на второй план.

Ей казалось, что она сама себя предаёт, посмев думать о чём-то, кроме Алекса и его ухода.

– Зачем я об этом думаю? – спрашивала она у себя. – Мне то что? Я, все равно, не собираюсь тут задерживаться… надолго…

–Пусть сами ищут выход! И если это его судьба, то значит так тому и быть! Все страдают! – говорила она громко, но осознавала, что лукавит сама себе.

Ей не был безразличен Юлий, и она не могла объяснить себе это небезразличие. Да, ей было жалко эту молодую душу, обречённую на погибель. Но, она осознала, что может повлиять на его судьбу.

Она испугалась своих мыслей.

– Это можно… не знаю, до чего докатиться…, – пробурчала она себе под нос.

Ещё несколько дней Марго ходила сама не своя. Она отгоняла те предательские мысли, что возникли у неё о Юлии.

Она пыталась опять думать о самоубийстве, которое было уже распланировано ею до деталей. Но вдруг осознала, что это перестало быть актуальным для нее.

Нет, она переживала уход любимого так же сильно и самозабвенно, боль не уменьшилась, но… что-то стало происходить в её душе. Какие-то малозаметные шевеления, когда, отмершие вроде, чувства и эмоции вдруг, напомнили о себе.

Она вспомнила, как Юлий, улыбаясь, смотрел на неё. Он не был похож на Алекса внешне, но имел одно общее свойство с ним. Когда она поняла об этой их схожести, тело её покрылось гусиной кожей. У них была совершенно одинаковая задорная улыбка… и глаза… этот мягкий взгляд изумительно-сияющих изнутри, глаз… в которых заблудились солнечные блики…

Марго стало невероятно больно, и она пустилась в рыдания. Она долго плакала, а потом, резко успокоилась. Странное умиротворение опустилось на неё. Словно выплакивала она всю свою чёрную боль… именно черноты и безысходности в этой боли, Марго больше не ощущала.

Утро она встретила в каком-то странном бодром расположении духа. Она, также, поймала себя на том, что мысли о самоубийстве больше не существует. Эта мысль совершила суицид в чертогах её разума…

– Юлий! – сказала она вслух. – Юлий! Я этого не допущу!

Она долго разговаривала с директором клиники.

– Я готова на все эти бюрократические проволочки, я не боюсь этого! – говорила она. – Я беру ответственность за этого ребёнка и готова обеспечить ему все необходимые условия, предоставить и оплатить его лечение на весь период реабилитации… – Она волновалась. У неё было ощущение того, что сейчас она сдаёт самый важный экзамен в своей жизни.

– Ну хорошо, – закончила она. Значит, шансы есть, и они высокие? Что ж… отлично!

* * * *

Прошло несколько месяцев с тех пор, как они были вместе. Юлий так ничего и не вспомнил, но называл Марго «мамой» и был очень привязан к ней.

– Ты самая красивая мамочка на свете! – говорил он ей, улыбаясь во все тридцать три зуба, и солнечные зайчики начинали скакать е его аквамариновых глазах…

Марго сдержала обещание и сделала все, чтобы поставить мальчика на ноги. Спустя месяцы после лечения, Юлий стал ходить.

Они составляли довольно странную пару. Мать, облачённая во все чёрное, словно мистическая ведьма Маргарита, сошедшая со строк романа М.Булгакова, и её сын… – белокурый статный молодой человек, с едва заметной хромотой. Они были счастливы и дышали в унисон.

– Мама, – произносил Юлий. – Ты знаешь о моем тайном желании.... Я хочу быть таким, как отец… Я хочу быть актёром, и мне кажется, что это желание вполне исполнимо....

– Конечно, сынок… Все в твоих руках, если ты этого хочешь по-настоящему, все сбудется! – отвечала она, совершенно уверенная, что все желания и устремления сына имеют реальную почву под собой. Марго знала, что намерениям Юлия суждено было осуществиться, ибо чувствовала она это всеми фибрами своей души, и, вернувшегося к ней, дара предвидения…

В те моменты, была она одной из немногих, кто осознал все загадки этой невероятно сложной жизни, дарованной ей свыше. И кто, получив уроки и подарки этой жизни, нашёл себе силы, несмотря ни на что, стать счастливой…