скачать книгу бесплатно
Мы быстро спустились по мягкой травке со склона, правда я то и дело путалась в длинной юбке сарафана, по-моему, к этому привыкнуть невозможно. Вышли на пыльную дорогу, по которой ехали нагруженные телеги в сторону города. Должно быть торговцы. Повозки то и дело подпрыгивали на камнях, попадающихся на дороге, от чего поднимались клубы пыли. Захотелось вдруг, чтобы пошел дождик, такой теплый, ласковый… Но «мечты, мечты, где ваша сладость»… На небе ни облачка, а солнце в самом зените. Без тени деревьев мы ощутили, как же оно печет неимоверно. Интересно, как бы отреагировало местное население, если бы я была одета в короткий топик без лямок и узкие шортики с потертостями и с маленькой бахромой? Наверное, сожгли бы на костре, как еретика. В этом сарафане так жарко, но рисковать не будем.
Вот с такими веселыми размышлениями я подходила к воротам Большого Города. За ними развернулась жизнь рынка. На секунду мне даже показалось, что я вновь вернулась в свой мир. Апражка… как много в этом звуке… Кто хоть раз был там, поймет, на что было похоже зрелище, открывшееся перед моими глазами. Вот только люди ходили как на маскараде, в причудливых старых нарядах. Кругом мужчины и женщины восточной национальности, они есть и в этом мире. То там, то тут слышится:
– Дэвушка, а дэвушка, ты толко посмотри, какой красывый пэрсик! Такой же румяный, как твои щечки, нэ проходи мимо!!!
– Вах-вах, какой красывый дэвушка, и такой грустный! Купи дыньку, настроение поднимется!
– Квас! Свежий, холодный квас! Купи квас!!! – надрывал горло продавец.
У меня уже начинало щекотать в носу, и я готова была разрыдаться сентиментальными слезами, проклиная и Ядвигу Маркатовну, и Ардалиона и эту несчастную Снежанну (кем бы она ни была), как вдруг, набежавшие слезы в доли секунды высохли. В проходе среди лотков, хорошо работая локтями, проплывала моя мамочка. Нет, не та родная, а новая, ну, в смысле местная. За ней плелись три парня, то и дело извиняясь. Одним из них, с самым обреченным лицом, был Ваня.
Моя реакция, как и положено в подобной ситуации оказалась мгновенной. Я резко села на корточки, спрятавшись за толпу и за Фросю. Она взвизгнула и тоже присела.
– Ты чего? – спросила я шепотом.
– А ты?
– Там моя маманя…
– Там Лукъян и Викентий.
– Влипли.
– Во что? – Старательно поднимая ноги и рассматривая подошвы, спросила она.
– В историю, – утешила ее я.
– А-а-а-а… Точно, это похуже будет. Плохо наше дело, ой, горюшко-то…
– Кончай ныть, делать, что будем?
– А что сразу я? Почем знаю?!
Люди проходили мимо и странно на нас посматривали, некоторые не замечали и, спотыкаясь, падали. Раздавались нецензурные выражения, каких не слышала даже в моем мире. Я схватила Фросю за руку, и как были на корточках, посеменили за амбар. Совещание началось сразу же, как только мы сели на разбросанную солому.
– Надо добраться до твоей тетки, минуя рынок…
– Надо…
– Знаешь короткую дорогу или обход?
– Нет, – простодушно ответила она, махнув рукой, как бы ловя муху, – вот ведь. Была же во младенчестве, память как будто стерли. Как добраться-то знаю только по ее рассказу. Тетя однажды к нам приезжала, когда я была еще малая, и приглашала к себе. Вот я-то и запомнила, чувствую на всю жизнь.
– Ага, ну и как быть?..
Из-за угла амбара выходил, дико оглядываясь, мой суженый-ряженый, то есть Ванюша. Мальчонка было уже облегченно вздохнул, но к великому его сожалению, увидел меня, собственной персоной. Краска мгновенно спала с лица. Белый как снег, в красную крапинку от прыщей, он стоял и во все глаза смотрел на нас, руки его тряслись и зубы клацали, по-моему, паренек даже дышать-то перестал.
– Вольно парниша. Неужели я так плохо выгляжу? – скромно спросила, подходя к нему.
– Н… не… не подходи… Ой!
В один прыжок я оказалась около него и зажала рот рукой.
– Слушай внимательно. Сейчас я отпущу руку, и ты ответишь на все мои вопросы. Будешь хорошим мальчиком – уйдешь живым, за физическое и психическое здоровье не ручаюсь. Но ведь живым! Ежели нет, станешь кричать или биться в истерике – оставшийся срок, отмеченный тебе на небесах, придется укоротить. И то, в лучшем случае. Понял? По глазам вижу, что понял.
Парня трясло. И неужели это говорю я? Скромная, воспитанная, хрупкая, интеллигентная девочка одиннадцатого класса, не способная смотреть без слез умиления на кошку с котятами? Но, как говорится: с волками жить – по-волчьи выть. Каждый приспосабливается как может. Либо ты их, либо они тебя. Мне больше нравится первый вариант.
– Что ты тут делаешь? Да еще и с моей мамулей?
– Тебя ищем… – пропищал он, закатывая глаза. Юноша близок к обмороку.
– Эй, парнишка, – я похлопала его по щекам, что немного привело в чувство, – ты мне еще живым нужен. Почему же ищете? Я же сказала, что уйду на рынок, за ленточками-бусиками-тряпками.
– Тебя дядя Кузьмич видел выпрыгивающей из окна, а потом убегавшей с какой-то девчонкой.
– Кто такой? – Грозно спросила Фрося, до этого тихо сидя на соломе и наблюдая за нами.
– Я-то?
– Кузьмич этот! – Рявкнула я. У Вани волосы зашевелились. По-моему, жены у него уже точно не будет, теперь всех представительниц прекрасного пола будет обходить за километр. Быть может, оно и к лучшему.
– Он-то?
– Да!!!
– А, так, за садом присматривает.
– Хм… замечательно, а маменька, что?
– Очень ругалась на непокорную дочь, то есть на тебя, – тут он в испуге зажмурился, боясь моего справедливого гнева.
– Да, я такая, – мой ответ прозвучал очень гордо.
– Вот и, решив, что ты могла бежать только в Большой Город, мы поехали тебя искать и… и… вернуть.
– А те двое, что с вами, кто они?
– Они-то?
– Парень, не тормози!
– Встретили их по пути. Представляешь, у одного и у второго сбежали невесты! Причем, что за первую, так и за вторую дают хорошее приданое. Да и плюс ко всему, говорят, хорошенькие были. Парням тем не так девчонки нужны, как то, что к ним прилагается. Проигрались они, да и один, Лукъян, поспорил с кем-то, вот и результат. Бабы-то были согласны… как вдруг – нету их! А у них, невест, то есть, была заветная мечта – увидеть Большой Город. Вот они все прикинув, и пошли на поиски своего беглого счастья.
– Ты не очень-то улыбайся, у тебя ведь тоже невеста сбежала, – подмигнув сказала я, от чего он опять побледнел.
– А… давай… ты того… не будешь находиться, а?
– Слушай! А ты мне определенно начинаешь нравиться!
– Ой, мамочки, – сказал он, закрывая голову руками и медленно раскачиваясь из стороны в сторону, – за что?
– Эй! Ты не больно-таки обольщайся! Не в том смысле! Ты не в моем вкусе.
– Правда?
– Будь спокоен, клянусь.
Ванюша вздохнул с облегчением. Я продолжала:
– Действуем по такому плану. Ты выходишь отсюда…
– Я-то?
– Так же оглядываясь и сообщаешь, что никого не нашел. Потом кричишь: "Вон она!" И кидаешься в противоположную от нас сторону. То есть туда, – рукой указала направление, что б не перепутал, – мамуля скачет за тобой. Сделай так, чтобы те безнадежно-влюбленные добры-молодцы последовали следом. Все понял?
– Можно последний вопрос?
– Ну?
– Мы ведь больше не увидимся?
– Не дай Бог! – и, на всякий случай, перекрестилась для большей значимости и весомости ответа.
– Вот и ладушки, вот и хорошо, теперь хоть спать буду спокойно. Я пошел. Прощай.
– Прощай, мой несостоявшийся муж, – весело сказала я, от чего парень слегка вздрогнул и ретировался.
– Здорово ты с ним, – завистливо сказала Фрося, – мне бы так.
– Ничего, время не только лечит, но и учит.
Через пару секунд послышались крики: "Вон! Вон она! Я видел ее косу! Косу любимой ни с чьей другой не сможет спутать настоящий мужчина, в чьем сердце горит огонь любви! Душечка, подожди меня и мы сбежим вместе, если на то будет воля твоя!" Во заливает, какие слова! Даже жаль, что зря пропадают. А ведь минуту назад готов был упасть в обморок от одной только мысли, что я найдусь! Далее слышны вопли мамани: "Да за что же ты меня доченька бросила?! Ловите ее негодники, чего стоите, рты разинув?! В погоню! Она далеко от нас не уйдет! Кто первый поймает, дам целый мадник!"
– Ого, – уважительно сказала Фрося, – целый мадник!
– Много?
– Ты что? С луны… ах, да-да, помню. Достаточно. Можно купить корзину продуктов и… бусики!
– Угу, мама не скупиться.
– То-то же!
– Так, по-моему, путь расчищен, надо потихоньку двигаться.
Мы слегка согнувшись вышли из укрытия. Преграды пока не видно. Ну, Сусанин-Ванюша, все в твоих руках – быть нам мужем и женой, или не быть. Хм, какой интересный вопрос.
Идя мимо длинных рядов с едой, мы пропускали мимо ушей заманчивые предложения полакомиться их продукцией. Живот предательски начал урчать и у меня вот-вот слюни потекут по подбородку. Когда мы в последний раз ели? Вот и я не помню. Надеюсь, хоть тетя-то будет столь любезна, что не поскупиться на обед. Нам задерживаться сейчас нельзя.
Фрося покорно шла за мной, и что-то бормотала себе под нос, отрывки фраз долетали до меня:
– Оба… предстану перед ними… убьют… опозорена… Люблю? Нет?.. А вдруг… нет… делать-то что? Конец старой жизни… новая… монахиней?..
– Угу, в мужском монастыре, – тихо добавила я.
* * *
Удачно миновав все повороты, переходы и ни с кем не столкнувшись, мы вышли к дому «дорогой» тетушки. Деревянный забор покосился, ворота, по-моему, вообще держались на одном честном слове. Но Фрося, бодренько подошла к ним и со всей силы постучала кулаком… затем ногой. Звук был такой, как будто железным половником бьют по пустой бочке. Долгое время слышался лишь грозный лай собак, но потом раздался громообразный голос и ворота распахнулись. Я, честно говоря (судя по голосу), ожидала увидеть двухметрового мужика с бородой до пояса и усами до подбородка (так как говоривший, то есть кричавший за воротами немного шамкал, вот я и подумала, что усы в рот забиваются). Но… в открытых воротах стояла сухонькая старушка, кажется – дунет ветерок, она и рассыплется. Сморщенная кожа, испестренная морщинами, складками лежала на лице (было небольшое сходство с собакой породы «шарпей», только последняя обычно поупитаннее). Бабулька, роста метр с кепкой в прыжке, сверлила нас ястребиным взором, так хищник смотрит на свою потенциальную жертву. Она грозно подперла малюсенькими кулачками костлявые бока, еще раз сверкнула глазами и… сказала этим громоподобным голосом, от чего я просто впала в ступор. Откуда такой голосище в таком немощном теле из которого вот-вот посыплется песок?
– Чаво надо?
– Тетя, миленькая, не уж-то ты меня не узнаешь?
– Нет! – Ответила та, даже не глядя на троюродную племянницу, а пристально изучая меня. Глаза-рентген, вот какое впечатление производило это рассматривание моей персоны.
– Ну, так как же? Это я, Фрося, дочь… – и долгое перечисление всех родственников.
– А-а-а… – бабуля соизволила взглянуть на племянницу, – ну здрава будь, чо пришла?
– Так… в гости ведь звали… вот я и… – Она беспомощно посмотрела на меня.
– А это кто? – костлявый пальчик уперся мне в живот (выше она не достала бы).
– Моя подруга – Маша, она ве… – я резко, как бы случайно толкнула ее всем телом и вытянувшись по стойке смирно, отчеканила:
– Маша, Мария то есть. Веду здоровый образ жизни. В смысле: не пью, не курю и компьютерами не увлекаюсь, с мальчиками не гуляю. Привлечена не была. Что и имела в виду Ефросиния, девушка, приходящаяся вам родственницей.
– И чо? Чо вам надобно? – Потом, немножко подумав, добавила, – детки?
– Да так… – я смутилась. А чего собственно на самом деле нам надо? Я посмотрела на Фросю, а потом пожала плечами.
– Переночевать бы…
– А деньги есть? – спросила старушка, сузив глаза.
– Да как вы смеете?! – Негодование, вот как можно охарактеризовать состояние, в которое меня ввел этот «божий одуванчик», – это ваша кровь и плоть, а вы, можно сказать, гоните ее!
– Не гоню, – уперлась та, – просто спрашиваю, так, на всякий случай.
– А если нету?
– Спать придется на сеновале.
– А если есть?
– То в хоромах, естественно.
– Хорошо, поступим так: Фросю вы, на правах родственницы, принимаете безвозмездно, то есть бесплатно. А я, так как ни кем вам не прихожусь, так и быть, выделю денюшку на социальные нужды, там, на крем от морщин, краску для волос.
