Сокрытый воин. Князь Леса. Книга вторая

Каре хотелось верить, что тот «очень хороший человек», научивший князя «поступать правильно» – пока что единственная жертва вендиго. Но ведь будут другие…

И это не упырь, который может не пить людей досуха, а людоед! Живую руку или ногу воссоздать – это проблема даже для самых могущественных колдунов! И ведь Пожиратели… ненасытны… Им нужно много, много людей! Как князь держится на одном том «очень хорошем человеке»?! Кара помотала головой.

Ей хотелось и не хотелось знать ответы.

* * *

Вечером Ганнибал сказал, что вернётся через два дня, может, раньше, и ушёл. Кара предположила, что вендиго нужен ещё один «очень хороший человек». Или уж кто подвернётся. И от этой мысли её бросило в холод.

Когда Рокиан устроился на своём любимом чердаке, девушка, взяв подсвечник, села за стол и подвинула к себе ту самую книгу, под названием «Описание видов голодных духов и их мира, составленное Дж. Г. Кроутли». Кара посмотрела на потрёпанную тиснёную обложку, провела пальцами по силуэтам изображённых на ней существ. Все они – неприглядного или пугающего вида, слева легко узнаётся тощий рогатый силуэт Пожирателя.

Как описывают вендиго научным языком? Что из общепринятого она о них не знает? Познания о вечно голодных монстрах-людоедах ограничивались в кругозоре девушки сказками и преданиями, и она впервые имела дело с научным трактатом о них.

Длинное предисловие, историография, методы исследования преодолены, Кара перелистнула страницу, и её взору открылась глава: «Понятие. Виды голодных духов».

Определение, начинающееся расписной буквицей, гласило:

«Голодные духи – существа, имеющие физическую форму и бродящие по подлунному миру в поисках пищи. Их общие черты – ненасытность, постоянно переживаемое страдание из-за мук голода, невозможность его утолить».

Девушка глотнула чаю, чувствуя, как колени прошибает озноб.

«Упыри – существа, близкие по ряду признаков к голодным духам, но выделяемые в отдельную категорию. Они относятся к классу нежити, тогда как голодные духи находятся на более низкой ступени бытия, нежели живые мертвецы.

Посему в данном труде упыри не рассматриваются, далее поведаю о самых распространённых и весьма редких голодных духах», – Кара, чувствуя, как отбивает удары сердце, скользнула взором по странице ниже, держа в голове холодящую осознанием мысль: «Голодный дух – это постоянно переживаемое страдание. Он страдает. Постоянно страдает? Нет… он ведь… не всегда, чувствует голод?…»

Чёрные витиеватые буквицы отмечали характеристики страшных существ.

«Пре́та, мн. ч. пре́ты – самый распространённый вид голодных духов» – буквица изображала существо, похожее видом на пузатую бутылку, стоящее в дверном проёме посреди изобилия снеди. – «Имеют вид людей с чрезвычайно раздутыми животами и очень тонкими шеями. Расхожая фраза характеризует их так: „рты размером с игольное ушко и животы размером с гору“. Вечно голодны, но не могут принимать пищу, так как любая попытка проглотить её будет чрезвычайно болезненна. Постоянно пребывают в поиске пищи и постоянно страдают от невозможности удовлетворить своё желание» – девушка перевела взгляд на чёрно-белую иллюстрацию: отвратительно раздутая прикрытая только в стыдных местах человеческая фигура, выпирающие кости, невероятно уродливая тонкая шея, горящие глаза и крохотный рот. Во взгляде звучит отчаяние.

Кара стала дальше читать описание: «Подтверждений, что преты могут говорить, не найдено. Очевидцы рассказывают, что они издают лишь свистящие звуки, напоминающие голоса птиц. Скорее всего, эта особенность обусловлена строением их рта. Осознанности и трезвого мышления в их поведении не обнаружено. Скапливаются на свалках, в заброшенных селениях. Случаи нападения на человека не известны. Промысловой ценности не имеют.

Способ освободить: накормить благословенной пищей», – Кара сдвинула брови: «Как можно накормить прету, если ему больно глотать?!» – расшифровка, видимо, давалась уже в главе, посвящённой этим духам. Краткая характеристика заканчивалась словами:

«Традиционно считается, что претами могут стать люди, совершающие злодеяния из жадности. Также колдун из чувства мести за собственное неудовлетворённое желание может проклясть человека и сделать претой. Говорят, в таком случае чары возможно снять. Как именно, мне неведомо».

Кара перевернула страницу. Далее – га́ки.

Буквица представляла собой тощее обнажённое человеческое существо, тянущее руки к отхожему месту и нечистотам. Кара отставила от себя чашку с чаем и стала читать:

«Гаки – голодные духи, проклятые тягой к отвратительным и унизительным явлениям человеческой жизнедеятельности. Согласно поверьям, превращение в гаки – оборотная сторона преступлений, совершённых из ревности. Освободить гаки можно сильной искренней молитвой и специальным очищающим обрядом. Описание обряда см. на странице…»

Девушка, не желая читать подробности существования этих страждущих тварей, перевернула страницу и взгляд её упал на иллюстрацию: одетое в лохмотья мускулистое человеческое существо тащит в зубах разлагающийся труп. Подпись: «дзикини́нки».

Буквица – прилично одетый человек днём и монстр-падальщик ночью. Описание: «Дзикининки – духи-людоеды. Тяжёлые прегрешения заставляют душу обернуться этим существом, одержимым стремлением найти и пожрать человеческий труп. Дзикининки, в отличие от прет и гаки, обладают ясным сознанием, помнят прошлое и ненавидят свою отвратительную тягу к мёртвой человеческой плоти. Днём существуют как люди, продолжая заниматься тем родом деятельности, что был им свойственен до превращения в голодного духа, ночью являют свою суть и отправляются на поиски пищи. Способ освободить: совершить какие-либо действия, исцеляющие его душу, например: дух в прошлом потерял свою невесту и страшно отомстил её убийцам (см. историю Юария Саргона). Следовательно, милосердному человеку вместе с дзикининки нужно спасти чью-либо невесту, искупить грех духа и с искренней молитвой отправить душу проклятого на Небо. Подробности см. на странице…» – Кара глотнула уже остывающий чай и заела его печенькой. Сердце мерно отбивало удары, девушка чувствовала, что на следующей странице ждёт то, что ей нужно.

Шорох пожелтелой бумаги. «Вендиго». Изображено существо не то, которым оборачивается Ганнибал, а… страшнее… хуже… слишком человекоподобное. Тёмная истощённая фигура с удлинёнными руками и ногами с жуткими когтями, разветвлённые рога, пылающие глаза, клыки, жутко выпирающие кости. Таким он был. Шестьсот тридцать семь лет.

Вокруг монстра изображён зимний пейзаж с голыми ветвями деревьев и кустов. Буквица – вендиго вцепляется клыками в жертву – почему-то именно женщину, – и разрывает её руками на части, льётся кровь. Кара сглотнула, чувствуя, как по телу разливается мертвенный – а может зимний, холод.

Ощущая, как горло и лёгкие стискивает дрожь, девушка стала читать: «Вендиго или Пожиратель – дух-людоед, исчадие Зимы и олицетворение Голода как такового. Самое агрессивное существо из голодных духов, одержимое желанием убить и пожрать человека. Огромная физическая сила, всяческие уловки, подражание голосам, возможность призывать волков, воронов и других живых существ делают Пожирателя невероятно опасным и непредсказуемым противником.

Становятся вендиго люди, употребившие в пищу человеческую плоть, освящённую определённым ритуалом, после чего следуют необратимые изменения в душе и теле и постепенное превращение. Нравственные качества жертвы и чистота её помыслов в данном случае веса не имеют. Изменение души сопровождается откровенной жестокостью, кровожадностью и алчностью, желанием причинить боль и нарастающим чувством голода, который невозможно утолить ничем иным, как человеческой кровью, а затем и плотью.

Промысловая ценность: в прошлом когти и клыки вендиго использовались, как оружие против самых опасных существ, таких, как василиски, кокатрисы, драконы. В настоящее время оружие на их основе считается элитным и коллекционным, а порошок из когтей и костей – ценнейшим ингредиентом для зелий.

Также клыки и когти Пожирателя, наравне с лунным железом – практически единственное оружие, которым можно нанести этой твари ощутимый вред. Ещё одно средство – это огонь, но могущественные вендиго способны загасить его порывом ледяного ветра.

Приходят эти твари в населённые земли с Зимой, большую часть времени года обитая на Севере. Род людской спасает то, что по сравнению с другими существами вендиго очень немногочисленны. В год, предшествующий написанию сего труда, было зафиксировано 766 случаев встречи с Пожирателем, семьсот три из них закончились гибелью одного или нескольких человек», – Кара прикрыла книгу и взглянула на год издания – ага, пятьдесят лет назад. В душе шелохнулась мысль: скольких из этих людей убил именно Ганнибал?

Вздохнув, девушка снова нырнула в книгу: «Признаков светлого сознания в поведении не обнаружено.

Способ освободить: убить. Но смельчак, решившийся на такое благое дело, в большинстве случаев погибает сам. Способы защиты: оружие из лунного железа, магия стихии Огня вкупе с отпугивающими чарами, искусством сотворения иллюзией и удачей.

Подробное рассмотрение вендиго см. на странице…» – Кара выдохнула и с шумом перелистнула книгу на необходимую главу: «Вендиго. Легенды о происхождении. Ритуалы создания. Этапы превращения. Бытование. Освобождение».

Девушка погрузилась в чтение, и на время мир вокруг перестал для неё существовать.

Впечатления. Ощущения. Ассоциации. Хватали. Бросали в дрожь, щипали глаза, стискивали горло. Остывающий чай залпом выпит. Перелистываются страницы, от души украшенные чёрно-белыми иллюстрациями. Было далеко за полночь, когда Кара, осилив всё о вендиго, наконец-то вернулась в реальность. Отёрла лоб, посмотрела на огарки свечей – она даже не помнила, как меняла их.

Повеяло морозным холодом… Показалось!

Девушка, переводя дыхание, вслушивалась в тишину. Вендиго здесь быть не может! Ганнибал… ушёл… в Лес! При мысли о Вересовом князе сознание объяли лёд и голод. Ненасытный голодный дух!

Нет-нет, она не должна так о нём думать, она обещала самой себе! И ведь хотела, сама хотела знать правду. Руки свело дрожью. Она справится. Это всего лишь книга, и реальность… не такая пугающая? Или ещё более пугающая?

Кара слушала стук своего сердца, боясь мыслить, боясь того, куда могут завести размышления. И подпрыгнула на месте, заслышав скрип. Половиц. На чердаке.

О Создатель, это всего лишь Рокки!

К тому времени, как маленький ведун спустился вниз, Кара уже успокоила дыхание и, как могла, согнала бледность – похлопала себя по щекам, помассировала лицо и руки.

Ведун подвесил над очагом чайник:

– Ну как? – он кивнул на книгу.

– Что, как? – Кара обняла себя руками, защищаясь от воспоминаний и ассоциаций, вяжущих холодом и голодом.

– Ты нашла в книге то, что хотела? – Рокки призвал в очаг огонь, а вместе с ним – ощущение безопасности, сразу разлившееся по комнате.

– Я не знаю…

Ведун поднял взгляд:

– А чего ты хотела?

Девушка открыла было рот, но Рокки засуетился:

– Подожди! Сейчас, чай закипит, и поговорим!

Ведовской огонь быстро и весело согрел воду и чайник призывно засвистел.

– О, уже! – человечек налил себе и Каре душистого чаю с лекарственной ромашкой, мятой и дикой малиной. Над чашками поползли витиеватые узоры белого пара.

В очаге пламя лизало и с хрустом пожирало дрова, привнося в ночь столь необходимые тепло и уют.

Кара придвинула к себе чашку, обняла её ладонями, благодарная тому, что Рокки дал время собраться с мыслями. Пусть они всё ещё прыгали с одного на другое.

– Ну, – девушка погладила пальцами хрупкий фарфор, – я хотела знать, насколько он человек и насколько – голодный дух.

Она не хотела произносить слова «вендиго» и «Пожиратель», слишком роковыми и жуткими они выглядели после погружения в книгу.

– И? – Рокки отхлебнул чаю.

– Ответ на этот вопрос я не нашла… Зато, – девушка сглотнула, – поняла другое. Что существуют голодные духи, чья участь может показаться ещё более ужасной!

– Это верно, – покачал головой ведун. – Но вряд ли здесь допустимо сравнение, кому из них лучше, кому – хуже. Все они страдают. Неизлечимо и до тех пор, пока их не освободят.

– А князь? – Каре сдавило сердце при мысли, что он обречён до конца своих дней.

– Ну, – ведун повёл шеей. – Он – такой же голодный дух. Не человек, как бы ему этого ни хотелось. Великое Древо дало ему форму человека, только и всего, – Рокиан глотнул чаю так, словно запил обжёгшие горло слова. – И свою сущность он не обманет!

– Значит… – Кара чувствовала, как пугающее, стынущее онемение медленно пало, расползаясь, на её грудь, руки и лицо. Хотелось стянуть это ощущение, как некую паутину, но пальцы отказались слушаться. – То, что в книге… всё в силе, всё правда? Про него, как Пожирателя?

– Безусловно, да, – вздохнул ведун. – Но у него, в отличие от других Пожирателей, есть какой-никакой выбор.

Кара кивнула, робко отпив чаю. Кажется, бока чашки стали отогревать пальцы. Слава Создателю! Девушка собралась с духом:

– Н-насколько он тогда человек?!

– Настолько, насколько может, – Рокки положил себе в чашку сахару, помешал ложечкой. – А может многое, – добавил он.

– Он хочет меня съесть, да? – сердце Кары опалило жаром.

– Насколько знаю, – Рокиан хмыкнул, – он всех людей в той или иной мере хочет съесть. Кого-то – больше, кого-то – меньше, но тебя, милая, да – больше всех. Твой запах ему кого-то напоминает.

– Вот как… – девушка опустила взгляд, подняла. – Насколько это опасно, насколько… дразню его?

– Хах, – ведун глотнул подслащённого чаю, – если бы это было настолько опасно, насколько ты подумала, то мы бы не позволили тебе быть так близко. Ты помогаешь ему, находясь рядом, в прямом смысле. С тобой ему проще выходить на тропу прошлого.

– Спасибо… Что вы мне доверяете. Ты и он.

– Что ж ты так! – улыбнулся человечек. – Это же Приключение! Случившееся со всеми нами! Конечно, доверяем! Но… – Рокки понизил голос, – когда в нём проснётся Голод, держись как можно дальше.

– Про Голод почти ничего не написано в книге, – девушка смотрела в свою чашку. – Что он такое… изнутри?

– Я не расспрашивал, – сухо посмеялся Рокки. – И вряд ли стоит спрашивать. Это мука голодного духа, которую словами не передать. И, – смех ведуна стал ещё более сухим, – всё-таки, это счастье князя, что эльфы не вздумали сделать его гаки или претой!

– В-верно, – девушка содрогнулась. – Кстати об эльфах… – Кара подняла взор, и в нём блестел вопрос, полный ужаса и сочувствия, – кого они принесли в жертву, для превращения? Это была Майя, да?

– Да…

Они замолчали, каждый думая о своём. Но думы их были сходны: «Как жить, когда ты съел своего ребёнка?» Пусть это и произошло шесть веков назад. Обманом.

Рокиан, словно бы венчая разговор, озвучил ответ на вопрос, который Кара не решалась задать:

– Да, он ест людей. Это его спасение от Голода. И… – ведун потёр себе шею, – он их готовит. Так Голод насыщается быстрее. Разумеется, готовит он только для себя.

Сцены, представленные воображением, показались Каре отвратительно невыносимыми. Она прижала тыльную сторону ладони к губам, смотря перед собой.

– Ему это нравится? – тихо произнесла она.

– Да. Как голодному духу. Очень. А как человеку… – Рокиан шумно вздохнул, – не знаю. Думаю, он и сам не знает. Но для него такое блюдо – высшее наслаждение.

Кара медленно и плавно кивнула.

У неё тошнотворно мягко кружилась голова.

Ганнибал – голодный дух.

Людоед.

Чей хозяин – Голод.

Перед которым падают ниц любые желания и привязанности.

Дрова в очаге, прогорев, обвалились и полыхнули искрами.

Кара вздрогнула.

Прямо сейчас, где-то там в ночи её друг, князь-людоед, охотится на человека. Девушка потёрла себе виски.

Вспомнились слова Рокки: «Он – такой же голодный дух. Не человек…»

Каре не хотелось верить, что это приговор.

Глава VI. Посланник Смерти

В вечерних сумерках хрустели под ногами сучья и шишки. Ганнибал, с сумкой на плече, вышел на опушку и осмотрелся:

– Тай, я знаю, что ты здесь! Выходи!

Тигр мягко выпрыгнул из-за кустов:

– Почуял – хор-р-рошо! – Хранитель, довольный, прищурился.

Лекарь скрестил у груди руки:

– Йара передала тебе, что мы сегодня видели?

– Да, – Тай сел и обвил лапы хвостом. – Я никому не говорил, потому что никто и не спрашивал. Лара могла бы не одобрить такой поступок, посчитав его вмешательством в Судьбу, – он, смотря в землю, зачерпнул лапой хвою, по-кошачьи отряхнул пальцы. – Это Кара, Князь. Тот ребёнок, – Хранитель поднял морду, взгляд его сверкнул янтарём. – У Рикхарда тогда совсем недавно умерли жена и дочь, мне показалось уместным… отнести ребёнка ему, – Хранитель повёл головой, поднял уши. – Как думаешь, я был не прав?

– Кара, вот как, – Ганнибал сдвинул брови, глядя на тигра. Вот почему лицо колдуна, его имя чувствовались мучительно важными! Также как и лицо женщины… Они связаны с Карой. Аромат клубники, молока и мёда из прошлого тоже связан с Карой. Можно ли через воспоминание узнать, к чьей семье, роду она принадлежала?! Принадлежит… Такая охрана, колдун в сопровождении, сохранение инкогнито – ни гербов, ни нашивок. Кара, кто ты?

Лекарь посмотрел тигру в глаза:

– Думаю, ты был прав. Безусловно, прав. Оставлять ребёнка в Лесу, на растерзание холоду и зверям! – он махнул рукой. – Не допускай и мысли, что можно было бы поступить по-другому!

– Да, но… – Тай пошевелил ушами, опустил взор, – я мог бы отнести её в деревню… А тут, решил… оставить поближе к себе. И заодно лесничего утешить, порадовать… – тигр вскинул морду. – Понравилась она мне! И приглядывал я за ней… все эти годы… – Тай повёл головой. – Меня тревожит, что я поступил не как Хранитель. Хранитель бы, рассуждая трезво, отнёс её в деревню. Хотя, о чём это я, – тигр оскалился, – согласно правилам, Хранитель бы не вмешивался и оставил её в Лесу! Идти в деревню – это нарушение вообще всех правил! – он встал, гневно размахивая хвостом. – Меня… – Тай перещёл на рычание, – терзает, что я поступил не по правилам Леса! И умолчал об этом Ларе… Она и не знает, что дочь Рикхарда умерла сразу после того, как родилась!

– Тай, – Ганнибал присел рядом с тигром, положил руку ему на шею, – вспомни, что соблюдение законов, установленных Верховными Хранителями, помогло Лесу пережить эти шесть веков, но теперь – всё по-другому. Вместо нового Верховного Древо выбрало меня, и новому времени нужны новые поступки. Ты поступил правильно, ты поступил по-человечески. Спас жизнь ребёнку и, сопереживая горю Рикхарда, подарил ему дочь и смысл жизни! Одним поступком ты спас два существа! Только подумай об этом!

Глаза тигра зажглись, как яркие звёздочки:

– Я знал, я знал, что так и есть! – он радостно потёрся о руку князя. – По-человечески, говор-р-ришь, – тигр мурлыкнул. – Мне нравится, как это звучит. Это слово – «по-человечески».

Ганнибал, улыбнувшись, потрепал его за ухом:

– Мне тоже, – Лекарь выпрямился. – Я покину вас на время, пойду в деревню, в город…

– На охоту?

– Да.

– Тогда, доброй охоты, Князь!

– Благодарю, – Ганнибал усмехнулся.

Видеть, как Тай тоже тянется к человеческому, человеческой жизни – менее явно, чем Йара, но всё же, – было и трепетно, и отрадно. Они оба, равно как и князь, когда-то были людьми.

И сейчас, поговорив о человечности, Ганнибал отправится охотиться на человеков. Пусть охота будет доброй. И лёгкой. Удачной. Бескровной?

Вендиго жаждал крови.

Человек постарается её не допустить.

Возле чернеющих силуэтов елей князь обернулся:

– Да, насчёт Кары. Без Рикхарда мы не вправе решать, когда и как сказать ей правду. Полагаю, она видела, как ты взял ребёнка у меня-Пожирателя. Спросит – скажешь, что вверил младенца в заботливые руки. И это не будет ложью. Передай Йаре.

Тай кивнул и, оставшись на полянке, растянулся на траве и промурлыкал: «По-человечески. Кару я люблю по-человечески». И в тигриной груди разлилось очень тёплое чувство.

* * *

Дорога на Балдуэдд обрамлялась в полях огоньками двух деревень – Ящерки и Хмури́лы. Лекарь решил заглянуть сначала в них.

Достал из сумки, надел на шею можжевеловый амулет Сокрытия, светлой и тёмной палочками и бусиной между ними создающий крышу «домика». Под его защитой никто не заподозрит в высоком северянине Вересового князя.

Ганнибал спрятал талисман под платок. Вот и всё. Приготовления окончены. Время делать дело. Дыхание и сердце спирает сильнее, чем перед битвой. Потому что это не битва. А охота. Жизненно. Необходимая. И равно. Ужасная.

А для вендиго – естественная.

Сбросив мгновенное онемение чувств, Лекарь настроился на пространство. Он поймёт, кто жертва. Узнает её. Время искать.

На острие ощущений. И знаков мира.

Итак, Ящерка. Извилистые улочки, двускатные крыши, дома – местами покосившиеся.

Тишина, свет в окнах – подле города не принято рано ложиться спать. Собаки не лают – Лекаря они чуют, как друга, как Посланника Леса, как Большую Главную Собаку, Вожака. И не нарушают тишину, чувствуя немое веление Князя.

За дверьми и окнами – запахи людей. Поздних трапез.

О жители Ящерки, знали бы вы, что сейчас по вашим улицам бродит людоед и выбирает жертву!

Ароматы людей – приятные и не очень, здоровые и больные, в расцвете лет и старые, детей в расчёт Пожиратель не берёт – они защищены призраком Майи, хотя были бы самой лакомой добычей.

Ганнибал остановился перед высоким ладно сложенным домом. Его привлёк аромат лаванды, приморского кипариса и льна. Сильный, прекрасный аромат, от которого у человека-вендиго даже немного закружилась голова от предвкушения. Это… женщина. О, нет. Лекарь, созерцая на окнах подсвеченные настольной лампой горшки с геранью, помотал головой.

После сегодняшних пожирательских воспоминаний у него точно не поднимется рука на женщину. Да в принципе не поднимется рука на женщину! Только если это будет какая-нибудь иссохшаяся добросердечная старушка…

Вендиго внутри возмутился. Разумеется, он хочет сильную молодую дичь! «Ш-ш-ш, остынь! Роннин же тебе был по нраву!» – осадил и успокоил самого себя князь. – «У тебя будет хорошая добыча, ищем дальше!»

Ганнибал обошёл все дома. Несколько раз кто-то выходил на улицу – подымить самокруткой, и князь тогда, как хищник, прятался в тени. Запахи этих курильщиков вендиго не нравились, и все незадачливые любители табака целыми и невредимыми вернулись домой.

Лекарь сел на скамью в благоустроенном центре деревни. Светил серп луны – ровно также, как месяц назад, когда в мир вернулся Вересовый князь. Страшно. Страшно решиться отнять жизнь. Не для защиты или торжества справедливости, а для пищи. Просто, думай, как вендиго, будь им, как тогда, когда взлетел на крыльцо Роннина, алкая добычи. Представь, что охотишься на оленя. Олени Великого Леса разумны, они чувствуют и любят, как люди. Разговаривают. Убить оленя и человека – равноценно. Также равноценно, как срубить дерево в Великом Лесу.

Все существа в мире обладают душой, что жаждет любви и счастья! Кто-то более разумен, кто-то – менее, и одни поедают других, чтобы быть здоровыми, счастливыми и сильными! Что же остаётся?…

Князь сдвинул брови. Чтить. Уважать. Принимать. Отдавать. Только это и остаётся.

Он обозрел раскинувшееся вокруг пространство нарождающейся ночи. На чернильный покров незримые руки небесных духов набрасывали нитями жемчуга звёзды, зовя сказкой невыразимого и прекрасного.

Весь мир вокруг разумен и жив. Занять своё место и выполнять волю Предвечного, Невысказанного…

Причиняя как можно меньше боли и неся любовь. Боль придётся причинять. И утолять любовью.

Князь встал.

Хорошо, ясно. Допустим, в этой деревне ни один запах не подошёл, даже та женщина, тем более та женщина! Быть может, в Хмуриле повезёт больше.

Вендиго покинул одно селение и направился в другое.

Хмурила – прямые улицы, односкатные или мансардные крыши. Деревня контрастов – богатства и бедности. Высокие заборы и полуразваливающиеся штакетники. О, у хмурильцев есть больница.

Ганнибал, дыша ночным воздухом и тишиной, шёл к вытянутому одноэтажному зданию лечебницы, раздумывая над причиной, по которой он может посреди ночи заявиться. Лицензии доктора-врача у него пока нет…

«Ты просто бои-и-иш-ш-шься», – прошипел внутри вкрадчивый голос. – «Боиш-ш-шься сделать шаг и признаться, что тебе это действительно нравится – ходить и выбирать жертв. И забирать их. Прикоснувшись к этому раз, ты захочешь ещё…» – сей пронзающий голову шёпот стал обретать очертания Голода. Нет!

Лекарь остановился, переводя дыхание.

Проклятое чувство отступило.

Голодный дух поднял голову и увидел в здании больницы распахнутое окно.