Потерянный воин. Князь Леса. Книга первая

Тигр склонился, вытянул шею и полакал из ручья.

Ганнибал, фыркнув, посмотрел на него, осторожно потянулся и окунул морду в воду. Сквозящая стужесть схватила его за все чувства, потянула за собой, и существо, как кошка, как жидкость, сползло с камней в родник, как можно большим пространством тела оказавшись в воде.

Тай изумился:

– Надо же! Я думал, что такой зверь, как ты, ни за что здесь не поместится!

Напитавшись морозной свежестью воды, существо приподнялось на лапах – мокрыми они показались ещё более тощими, будто обглоданные замороженные ветви, – и посмотрело на тигра.

Тай попятился:

– Что это ты… задумал!

Ганнибал усмехнулся, клацнул на полосатую кошку вопиюще острыми клыками и ударом лапы окатил Тая жгучей ледяной водой.

Тигр подлетел:

– Йа-а-а-у!

Прижав уши, он атаковал существо передними лапами, втянув когти. Ганнибал моментально включился в игру. Растопырив пальцы на передних лапах-руках, он ответил тем же. Через пару ударов Тай получил такую оплеуху, что кубарем покатился с камня, приземлился на четыре лапы. Мокрое существо чёрной блестящей лентой стекло со скал, белея мордой и рогами, и бросилось на тигра. Мимо – Тай увернулся. Ещё прыжок – снова мимо. Ещё – снова. Тигр-Хранитель был неуловим.

И посмеивался:

– Какой ты неуклюжий! Доверься телу! Не думай! Ты сильнее любого зверя в лесу! Любого духа!

Хруст сухого дерева – Ганнибал снёс его, промахнувшись по тигру. Сипло дыша, Князь перевёл дух:

– Оно… неудобное…

Тай фыркнул в усы:

– Не ври мне! Это человеческое тело неудобное! А такое, в лесу – самое то! Ты просто не привык и постоянно думаешь, как и что сделать. Интуиция и инстинкты знают всё лучше тебя! Слушай себя – не голову, а чутьё.

Тигр нагло устроился на поляне и стал вылизывать себе грудку.

Ганнибал, пригнувшись, холодяще зашипел. Тай сделал вид, что ничего не видит и не слышит.

Довериться, почувствовать… поймать рыжего полосатого кота, оттаскать за шкирку за наглость… это будет неплохо, да…

Ганнибал ощутил биение собственного сердца – огромного, могучего, неправильного, – напитанного чёрной кровью и леденяще-горячего. Это сердце отбивало удары, насыщая жизнью неправильное, проклятое, жуткое, пугающее своей неестественностью тело, которого не должно быть в этом мире… Но оно есть. Оно гармонично. Оно нормально. Оно правильно. Оно послушно. Оно… Моё.

Ганнибал открыл глаза, ощутив невиданный прилив силы. Это тело радостно. Оно с готовностью откликается на его мысль, чувство, желание. Оно радостно-покорно. Оно готово служить и выполнять его поручения. Оно… прекрасно. Ликование внутренним пламенем полыхнуло ему грудь. Существо мотнуло головой, сверкнуло распалившимся взглядом. «Ну что ж, попробуй, уйди, Тай…» – Ганнибал изготовился и мягко, плавно прыгнул.

Тигр успел увернуться только пару раз, после чего оказался прижат жилистыми тощими руками к сухому кедру.

– Мр-ра-у-урх! Больше, чем неплохо! – выдохнул Тай. – Молодец!

Ганнибал отпустил его, поднялся на задние лапы:

– Кажется, я понял, о чём ты говоришь…

Князь обозрел открывшийся вид. Он стоял на скалистой вершине, обрывающейся вниз более чем на пятьдесят миль. Внизу, в долине, сверкала лентой река, и на всё пространство, которое охватывал глаз, раскинулся Лес: холмами, горами, скалами, вершинами, долинами, кущами и лугами, перелесками, свободными пространствами и снова деревьями, очерченными чёрными тенями лунной ночи. Величие, ширь, мощь скал, водопадов, буреломов, потоков наполнили грудь Князя огромной тайной силой. Казалось, ещё чуть-чуть, и Ганнибал постигнет смысл этой силы, но он ускользнул – тихо, легко, плавно и естественно, как пригоршня воды, зачерпнутая из горного источника.

Ганнибал повёл головой:

– Что значит быть Верховным Хранителем? Не как Кирин, без войны людей и Леса?

Тай подошёл к нему и посмотрел на открывшийся простор:

– Это значит быть в нужном месте в нужное время. Давать приют существам и растениям, пробуждать духов Леса, управлять ими. Беречь и стеречь Лес. Восстанавливать справедливость между людьми и Лесом. В целом, это очень похоже на княжение…

– А можно ли это делать, не становясь лесным духом?

Тай оторопело фыркнул:

– Так всегда было! У Леса всегда был Верховный Хранитель.

– За исключением последних шестисот лет.

– Да, – тигр прижал уши, – и это было очень тяжёлое время! Новый Верховный Хранитель вернёт Лесу жизнь, согреет его Сердце!

Ганнибал, размышляя, смотрел на Тая. И вдруг почувствовал, как за душу взял знакомый, очень близкий, холодок. Близкий тёмной сути, что дала ему такое тело и такой голод. Призрак Голода заставил князя подобраться и зарычать.

Тай пригнулся:

– В чём дело?

Ганнибал зажмурился, собираясь с чувствами и мыслями.

– Я чую… – он искал ассоциацию, сравнение, образ, которые подсказали бы суть. Голод, снег, плоть, кровь, убийство, голод, холод… Чёрный силуэт, чёрная безличная тень…

Он открыл глаза:

– Чувствую… собрата!

Глава Х. Вендиго

Тай фыркнул:

– Да ну! В это время года?! На Юге?

Ганнибал вскинул голову:

– Сколько Пожирателей… вендиго… – эти слова ему трудно давались, – бродит по Лесу? За мной ведь вы следили! Что удивительного в том, что оно… здесь появилось?…

Часто дыша, Ганнибал чувствовал, как морозный хлад задевает вены, прощупывающе проникает в сердце. Мучительное осознание того, что ты принадлежишь к сонму ужасных кровожадных тварей, так хорошо… их чувствуешь… ощущаешь… их голод, и жажду – неутолимую и безжалостную…

Тай прижал уши и зашипел.

– Это не ты! Это он! Очнись сейчас же! – тигр полоснул Ганнибала когтями по плечу и тут же отпрыгнул. – Князь!

Мгновенная дразнящая боль, как от укуса комара, отрезвила. Дёрнувшись, он стряхнул с себя наваждение:

– Аы-ыр-р-рх! Пр-р-рости! – рыча, Ганнибал опустился на четыре лапы и потянулся, возвращая своё тело себе.

– Помни! Не ты на них настраиваешься. Они должны подстраиваться под тебя. Ты сильнее их. Сильнее всех вместе взятых. И ты – сильнее Голода.

– Так почему, – Ганнибал выровнял дыхание, – эта тварь встревожила тебя?

Тай дёрнул ухом:

– Удел вендиго – холод. Летом они на Севере. Сюда приходят с Зимой. Это странно, что он здесь.

– А я? Я забрёл сюда летом!

– У тебя истёк срок проклятья. Ты пришёл туда, куда должен был прийти.

– Что же делать? – Ганнибал принюхался, ловя вести, что доносил ночной ветер. Травы, птицы, звери… в голове рисовались образы лесной жизни.

– Задача Хранителей – разобраться, почему он пришёл сюда. И отправить его обратно на Север, до Зимы.

– Я могу помочь? – Ганнибал навострил острые волчьи уши. В тот же момент в груди засела тяжесть, что он увидит то, чем был более шестисот лет. Как-то не верилось в это. Как и в то, что он – Гален Ирде, чей меч почётно лежит в музее. Не верилось ни во что из этого. Однако, он здесь, вокруг ночь и… он снова чувствует собрата, родственную душу… и плоть.

Тай кивнул лобастой головой:

– Да, можешь. Отыщешь его?

– Да. Я снова его ощущаю.

Не позволяя довлеть над собой отзвуку морозной длани, Ганнибал пустился лёгким бегом вдоль скалистого обрыва, перескакивая сухие пни и обгорелые остовы стволов – следы давнего пожара. Тай поспевал рядом:

– Ничего ты разогнался!

Грациозно и мягко неслись по кромке Леса существо и тигр, изредка вспугивая заспавшихся в зарослях птиц. Иссушеные ветки погибших деревьев белели обглоданными костями, но небольшое кладбище Леса скоро кончилось, и Хранители нырнули в дебри, продолжая ровный и гибкий, изящный бег.

Вынырнули они возле овражка, обрамлённого юными соснами и листвянками. Пахло свежестью, смолой и грибницей.

Тай еле слышно прошипел:

– Я запыхался!

– Я не сбил дыхания, – Ганнибал посмотрел на тигра с тихим торжеством. Это тело действительно было очень выносливым и сильным. И, видимо, Ганнибал немного научился с ним обращаться.

Оба услышали запах крови, насторожились.

Тай прошипел:

– Это медведь. Оно, видимо, задавило медведя.

Ганнибал медленно кивнул и, собравшись с духом, чёрной тенью спустился в овражек. В дальнем его конце плакали смолой поломанные молодые сосны. Тай неслышно последовал за Князем, пригнувшись к земле. За соснами чавкало нечто, рыча и повизгивая. Ганнибал возблагодарил небо за то, что в его желудке пусто, иначе, даже в зверином обличье, он мог бы не выдержать встречи с отражением себя, над добычей.

Князь и тигр прокрались за сосны и оказались совсем рядом с монстром. Всё верно, оно завалило медведя и теперь пировало над ним. Чёрное, тощее, блестящее от крови, существо, слишком человекоподобное, и с ветвистыми рогами. Выпирают ключицы, рёбра, тазовые кости. Конечности оснащены длинными когтями. Голодный дух…

Ганнибал задвинул в самый дальний уголок сознания мысли о том, что он был таким же. Сосредоточился, настроился на собрата и вышел из тени. Монстр испуганно тявкнул и ощерил клыки, загораживая собой добычу. Ганнибал втянул в себя воздух. «Этот вендиго – совсем молодой. Это его вторая или третья добыча», – определил Князь. Шагнул к юнцу. Тот зарычал, затем жалобно заскулил, осознавая, что с таким соперником, как Князь, ему не совладать. Ганнибал мысленно спросил, чувствуя крепкую морозную связь с ним: «Почему ты пришёл сюда?»

Малец испуганно тонко взмолился, мысли его заметались у Ганнибала в голове:

– Я пришёл, потому что… Я был здесь! Я никуда не уходил и никуда не приходил!

– Здесь – это где? – Князь подошёл к нему вплотную и поднялся на задние лапы. Малец перед ним подобострастно пригнулся:

– В лесу, в лесу, господин! Я всегда был здесь!

– Всегда – это сколько? – Ганнибал чувствовал огромную пьянящую власть над согбенной тварью, и душа его ликовала. Он может повелевать вендиго, может… избавить их от страданий?

Последняя мысль чёрной ланью скакнула в сердце и растворилась в нём, оставив за собой неосознанное решение.

Тварь прошипела:

– Ночь. Ночи…

Ганнибал обернулся к Таю:

– Он совсем молодой. Человек может обернуться вендиго незамеченным для вас?

Тай вскинул морду:

– Вообще-то нет. Мы чувствуем появление новых духов в Лесу.

– Однако, он здесь.

Тай рыкнул:

– Нам что, совсем чутьё отбило? Ты говоришь с ним… А можешь увидеть память?

– У вендиго она есть?

– Память у всех есть, Князь. Ты ведь вспоминал отрывки того, что было до твоего проклятья.

Ганнибал, крепко взяв в мысленные когти сознание твари, медленно протянул к ней руку-лапу наяву. Вендиго не шелохнулся, глядя на своего господина пылающими угольями глаз. Взгляд Ганнибала, наоборот, горел ровным холодным бледно-голубоватым огнём:

– Покажи мне… своё прошлое.

Приказ, идущий из тёмного сердца, которому невозможно не подчиниться. Ганнибал чуть не захлебнулся упоением власти. Это бездонно, пленительно, прекрасно – быть тьмой, приказывающей дрожащим голодным тварям…

Тихо взвыв, вендиго повиновался, едва его головы коснулся коготь Ганнибала – голодная тварь вытянулась и замерла. Князь, усилив связь, почувствовал, как его вытягивают из собственной шкуры, с хрустом рвутся связи чувств и ощущений – Ганнибал полетел в мутный тяжёлый омут.

* * *

Он увидел ясный солнечный день, просторный деревянный дом. Ручки тянущихся детей, улыбку молодой русоволосой пышной женщины. Деревня, поле, лес… Всё мутное, расплывчатое, перетекающее одно в другое и обратно. Фигура человека с окладистой белой бородой, лежащей на груди. Этот человек – в холщовом балахоне. Будущий вендиго общается с ним… Лес, шатёр, стол, пища… Окровавленный пол. Лес, ветви, звёзды… Всё мешается… Ганнибала выкидывает обратно, ему тошно, в животе ворочается пробудившийся Голод. Охотиться, сожрать остатки медведя? Нет, он уже остыл. Это скучно, неинтересно – у жертвы нет страха, а значит, нет азарта и огня, распаляющего чёрную кровь…

Будто пьяный, Ганнибал переступил на лапах, повёл головой:

– Тай… У него была семья, дети. Ведь он не вернётся? – Князь поднял на тигра горящий взгляд.

– Ты… – Тай поджал переднюю лапу, не зная, шагать ему вперёд или отступать назад, – счастливчик. Вендиго не возвращаются. Они бродят по земле до конца времён или… пока их не убьют.

Неосознанное решение чёрной ланью скакнуло из сердца в голову и обрело форму. Ганнибал клацнул клыками, стиснул их:

– Я… – из горла его извергся жуткий глубокий рокот, – избавлю. Его. От этой судьбы.

Последний взгляд на иссушенную тёмную тварь, бывшую прежде счастливым семейным человеком. Быстрый удар рукой-лапой пробил твари диафрагму, когти мгновенно сжали пылающее мрачным огнём сердце и вырвали его из груди вендиго.

Тай только успел закрыть пасть.

Тварь подняла на Ганнибала взгляд – Князю в холодном ужасе показалось, что взор стал осознанным, – и тонко пронзительно взвыла. Вой перетёк в режущий уши визг, тварь, схватившись костлявыми руками за свою грудь, осела, упала, скукожилась, и на земле осталась лежать груда костей, обтянутых тёмной кожей.

Ганнибал перевёл взгляд на сердце в своей руке, истекающее чёрной дымящейся кровью, ещё слабо светящееся изнутри. Мгновенное колебание. «Я найду того, кто это с тобой сделал, брат. С помощью… твоих воспоминаний». Клацнули клыки. Ганнибал смог не думать, пока пожирал сердце духа. Получилось.

Он почувствовал, как свет из пожранного сердца соединился с его сердцем. Главное, не думать о том, что он только что сделал, не осознавать этого…

Существо тяжело опустилось на четыре лапы. Тай молчал. Ганнибал свистяще вздохнул:

– Мне нужна пища. Срочно…

Тай потянул носом:

– В паре миль к северу бродит лосиха.

– Я не хочу вот так забирать жизни… – Ганнибал обречённо слушал нарастающий Голод.

– Придётся. Это плата за твои способности и силу, – голос Тая звучал как будто из другого мира.

– Как я могу причинять им меньше боли? – в голове Ганнибала мешались отзвуки прошлой жизни собрата и настойчивый голос Голода: «Убей! Порви! Сожри!»

– Ты научишься. Отпускать душу прежде, чем заберёшь тело. А сейчас – просто иди. Вендиго в тебе нужна охота. И он её получит.

Ганнибал горестно взвыл, подчиняясь тёмной силе, тёмной воле, которую он не выбирал и которую не хотел. Подчинился зову сущности, подобной той, которую только что убил… неизбывно, неизбежно… он настигнет жертву, пожрёт, загасит Голод… и на время насытится…

Князь, ведомый проклятьем и указанием Тая, поймал запах лосихи и двинулся на него. И не отвлекался на других существ. Тай проследил. И был доволен результатом – Князь хорошо направляет своего вендиго, хорошо контролирует. Пока что. Сможет ли он обходиться одними животными?

Глава XI. Шёпоты

Ганнибала разбудили посыпавшиеся берёзовые серёжки. Зажмурившись, человек стряхнул их с лица. Он понял, что лежит на пригорке, в траве, вверху – шум ветвей. Ганнибал открыл глаза. Над головой – зелёная листва, в ней играют солнечные лучи. Утро в разгаре.

Он приподнялся, сел. Увидел рядом с собой аккуратно свёрнутую одежду. Видимо, Тай. Щурясь на солнце, Ганнибал посмотрел на роскошную долину внизу – владения Леса.

Хотелось пить. Стали наплывать воспоминания и ощущения ночи. Он оборотился высоким костлявым монстром, играл с Таем, убил вендиго и загнал лосиху средних лет.

Ганнибал усмехнулся. Менее чем за сутки он сожрал козу, сердце вендиго и лосиху. Хороший список. Что будет дальше?

На удивление, эти мысли породили лишь спокойствие. Это факты, это данность, зачем бежать от них? Затем в душе Ганнибала всплыло иное. Осознанный взгляд крестьянина-вендиго. У Пожирателей есть память, чувства, мысли… Понятное дело, пытаться говорить с ними – это бессмысленно для других существ. Но Ганнибал – такой же, как они. И слышал в своей голове голос проклятой души. А если они осознают себя не только перед смертью? В какие-то моменты озарений, прояснений они видят себя и то, чем стали?

Ледяной ужас сковал сердце. Невидящим взглядом Ганнибал смотрел в безысходную юдоль страданий, из которой вынырнул сам и в которой продолжали существовать множество душ: безмолвные, непонятые, они воют, стонут и плачут, пожирают добычу и друг друга, не в силах рассказать о том, как им плохо и как… им можно помочь.

В чём справедливость такой судьбы? Как он сам стал таким? Что сделали с ним эльфы?

Собственная память по-прежнему была покрыта мраком.

Ганнибал поднял голову. Вздохнул, ощущая, как обдувает кожу приятный лёгкий ветерок. Оделся. Одежда помогает чувствовать себя человеком. Возвращает ощущение человеческого достоинства, придаёт уверенности, помогает убедиться в том, что ты – человек, и живёшь сейчас по человеческим законам. Вернувшись вместе с одеждой в лоно культуры, Ганнибал, однако, продолжал себя чувствовать умиротворённо-свободно. Лес дружелюбно раскинул перед ним свои объятия. Сосны улыбались янтарной корой и зелёными ветвями, три сестрицы-берёзы звонко шумели переливающимися в солнечных лучах кронами. Заросли шиповника топорщились резной листвой, украшенные розовыми шапочками облетающих цветов.

Босиком, среди пышного разнотравья, не заботясь о сучьях и шишках на земле, Ганнибал безошибочно пошёл в сторону избушки лесничего. Он просто знал, где она находится. По стволу сосны пробежал поползень. Сбивая росу с белых венчиков сныти, цепляясь плащом за заросли рододендрона, Ганнибал шёл, высоко подняв голову, и дышал лесом. Раскинулась кружевом цветов грушанка, затаилась у вывороченного корня алая лилия. Звериную тропу, по которой шёл человек, перебежал бурундук.

Ганнибал мягко шутливо окликнул его:

– Стой, куда бежишь?

Бурундук замер на холмике из голубоватого мха:

– Завтракать… бегу.

Ганнибал остановился. Он не рассчитывал услышать ответ. Может, ослышался? Нужно проверить.

– Что ж, приятного аппетита!

Бурундук сел:

– Спасибо! А ты… куда идёшь?

– К лесничему иду.

– Доброй дороги!

Ганнибал улыбнулся и кивнул. Бурундук, задрав хвост, заспешил по упавшему стволу.

Ганнибал вскинул в его сторону руку:

– Постой!

Зверёк остановился, обернулся.

Человек шагнул к нему:

– Как ты меня видишь? Кто я?

Бурундук приподнялся, принюхался.

– Ты… Человек. Сильный могущественный человек. Друид. Ведун. Оборотень, – зверёк почтительно склонился. – Могущественный оборотень. Это честь для нас, что ты пришёл в наши земли.

– Вот как! – Ганнибал изумлённо смотрел на зверька. – Разве я не голодный дух, не Пожиратель?

Бурундук снова принюхался:

– Фурх! Нет, конечно! Мы бы почуяли и разбежались! Прости, господин, но ты человек, самый человеческий человек! Могущественный, сильный, мы с радостью тебе подчинимся, сделаем что попросишь, ты только скажи!

– Беги, малыш! – благодарно кивнул Ганнибал.

– Цвирк! Доброго дня! – зверёк перебежал ствол и скрылся в зарослях голубики.

– И тебе…

Друид. Ведун. Могущественный человек. И правда, Ганнибал не чувствовал себя монстром. Были воспоминания ночи, но они выглядели чем-то естественным. Свойственным его природе. Оборотень – звучит гораздо лучше, чем вендиго или Пожиратель. Так легче воспринимать себя.

Проходя через заросли земляничника, он сорвал несколько спелых ягод, белых от недостатка солнца. Их волшебный нежный аромат навеял Ганнибалу другой лес и другое время…

Он стоял в скалистом распадке, обрамлённом стланиковыми соснами. Ярко зеленел среди бледно-голубых мхов земляничник. Ганнибал почувствовал на плечах меховую опушку плаща. Солнце пригревало, но было прохладно.

Маленькая девочка, в платьице и тёплой накидке, собирала в ладошку ягодки.

– Смотри! – она протянула ладошку к Ганнибалу. – Съешь?

Светлые волосы, голубые, как незабудки, глазки. Майя?

Ганнибал улыбнулся ей светло и печально. Это было слишком давно, чтобы скорбеть об этом…

Видение растворилось. Вересовый князь медленно перевернул ладонь и уронил ягоды на землю:

– Ешьте вы, – сказал он то ли лесным обитателям, то ли людям, которых любил когда-то.

Чутьё вело его по горкам то выше, то ниже. Ясный, солнечный сосновый лес привольно играл огоньками коры и хвои. Муравейники, местами папоротники и хвощи, рододендрон.

Глубокий голос позвал:

– Князь!

Ганнибал посмотрел влево. За стволами стояли два крупных волка: бурый, на месте правого глаза у него росла шерсть, и палевый.

Человек почтительно склонил голову:

– Приветствую!

Бурый волк выступил вперёд:

– И мы приветствуем тебя! Мы очень долго ждали тебя, Князь! И вот, ты пришёл! Волки готовы служить тебе…

– Но я ведь ещё не Верховный Хранитель! Возможно, и не стану им… Почему вы хотите служить мне? – Ганнибал рассматривал благородных детей Леса.

Палевый зверь – это была волчица – встал рядом с бурым, произнёс грудным голосом:

– Мы чувствуем. Я чувствую. Ты – наш Князь. Этого хочет Лес. Мы не знаем, что такое Верховный Хранитель, это было слишком давно. Но знаем, что ты – наш Князь. Наш Вожак. Уже сейчас. Этим дышит и это шепчет Лес. Если ты в следующий раз позовёшь нас разделить твою охоту, это будет огромная честь для нас! Для всей стаи!

Ганнибал развёл руками:

– Я не совсем понимаю, что именно это значит, но хорошо!

Палевая волчица взвизгнула:

– Чудесно!

Её супруг поддержал:

– Прекрасно!

Они уважительно склонили головы и удалились. Ганнибал продолжил путь, и не мог отделаться от ощущения, словно действительно чувствует чьё-то глубокое дыхание: в кронах, среди стволов, в корнях. И снова донёсся до него малиново-мятный аромат, услышанный в первую ночь, лёгкий, нежный и зовущий.

Князь остановился:

– Кто ты?! Что ты хочешь от меня?

Тишина, в которой, кажется, вот-вот услышится ответ.

Аромат развеялся.

Ганнибал вышел к бурному ручью, скачущему по камням и прикрытому папоротниками. Студёная вода неслась белым потоком, рассыпаясь брызгами и кружа мелкие веточки.

Человек сел возле ручья, слушая его бесконечную журчливую песню. Звучание переливалось и падало, переплеталось сотнями брызг и неудержимым движением неустанного потока.

– О чём ты поёшь? – Ганнибалу на мгновение показалось, что он услышит ответ, такой же ясный, как слова бурундука или волка. Но нет, ручей не заговорил с ним человеческим языком. Или это князь общался на языке зверей? Каков же язык ручья?

Ганнибал вдохнул воздух и окунулся мысленно в воду. Поток подхватил его, наполняя тело свободой и мощью, неся из недр сквозь Лес к безвестной речке. Шёпот, шёпоты… сокровенная тайная сила жила в ручье. Князь открыл глаза, так и не сумев уловить её смысл.

Окинул взглядом Лес. И почувствовал на мгновение, что Некто или Нечто смотрит на него сквозь деревья. Это было тихое, глубокое, мощное чувство, лишённое страха, но наполненное теплом.

Прикосновение чего-то очень важного и родного.

Чего?

Такого близкого и забытого…

Дохнул ветер, и Ганнибал почти расслышал в нём слова.

Это было приветствие?

Как уханье совы в первую ночь?

Ему безумно хотелось понять этот шёпот среди ветвей, несущий, быть может, самую важную весть в жизни…

От сосредоточенности закружилась голова.

Птичий гомон слышался князю то щебетом и свистом, то словами: «Слышу! Слышу!», «Пою-пою!» «Ищу-ищу!» Две птахи кружились и счастливо перебрасывались: «Люблю! Люблю!», «И я тебя! И я люблю!»

И как будто глубокий вздох, и ощутилась радость жизни. Она шла от земли, от деревьев, от неба. Удивительное чувство благодати, благодарности и покоя. Словно всё идёт правильно, и Лес приветствует каждый сделанный шаг.

Путь до избушки занял ещё около двух часов. Ганнибал останавливался у всех встречаемых родников и слушал их песни неуловимо слышимого смысла. Они смывали остатки тревог и печалей предыдущего дня, очищали сердце.

Неявные шёпоты затихли в чувствах князя, и к дому лесничего он подошёл совершенно обновлённый.

К Ганнибалу подбежала лайка Роза, виляя хвостом и ласково подлаивая.

В голосе её не было слышно речи.

Князь обернулся на деревья – пение птиц совсем утратило слова.

Или это Ганнибал перестал слышать?

Глава XII. Хранители

Кайара и Кара, смеясь, играли за столом в карты. Хранительница вытащила из колоды карту и показала:

– У меня Единорог! Отдавай выигрыш!

– Я побью Единорога Виверной! – Кара победно перекрыла карту Хранительницы.

– Ах ты! – Йара азартно выкинула карту. – У меня есть Друид!

– Против него – Человек-волк!

Рикхард смотрел на них, улыбаясь. Обратился к Кайаре:

– Ты её не победишь. Она мастер!

Йара вскинула голову:

– Нет уж! Я не позволю забрать мои конфеты!

Рик посмотрел в окно:

– Он вернулся.