Хозяйка заброшенной винодельни

Таня Тайлер

Хозяйка заброшенной винодельни

Глава 1

– Не могла промолчать?! – рявкнул муж, нервно одергивая накрахмаленные манжеты рубашки.

– Не могла. Меня спросили, я ответила. Игнорировать вопрос барона Льера было бы очень некрасиво, не находишь?

Он презрительно фыркнул.

– И когда ты стала такая… дерзкая?

– Если бы больше внимания жене уделял, может бы и заметил.

Я устала от этих перебранок. Последнюю неделю жили с мужем как кошка с собакой, доводя до паники всю прислугу. Мой муж, наследный граф Монс, человеком слыл властным и даже жестоким. По крайней мере со мной он мил не был никогда. Невысокий, с широкими плечами и длинными темными волосами, которые он ежедневно подкрашивал, боясь увидеть хоть один седой волос.

Прошел всего месяц, как я очнулась в теле графини Монс, хрупкой и болезной Ангелины. Вначале было очень страшно, все казалось невероятным сном. Я жила надеждой, что вот-вот проснусь. Хотя последним воспоминанием прошлой жизни было черное стальное дуло пистолета, направленное прямо мне в лицо разъяренным мужем-ревнивцем. Я слышала щелчок спускового крючка, оглушающий хлопок. Дальше – темнота. Даже боли не было, наверное, не успела ничего почувствовать.

Когда с трудом открыла глаза, лежала на гигантской кровати в десятках подушек и велюровой ночной сорочке, какие с роду не носила. Комната напоминала музей, нежели спальню. Драпированные трехслойные занавески, картины в золотых багетах, желтые кристаллы в подсвечниках, которые освещали комнату. А из зеркала на меня смотрела темноволосая чернобровая графиня Ангелина Монс. Вероятно, судьба дала мне второй шанс, и его упускать я не собиралась.

Правда, кто такая Ангелина Монс, я выясняла постепенно. Она много и часто болела, это я понимала по вечной слабости, синякам под глазами и мертвенно бледной коже. В голове не сохранилось никаких воспоминаний о прежней жизни, как я не пыталась вспомнить. Все, что узнала о графине, то есть уже о себе, строилось на рассказах ее так называемых подруг. Эти три стервы, прикрываясь добрыми побуждениями, обкрадывали бедняжку Ангелину. Просили поносить бриллианты и не возвращали, пользовались ее дорогой косметикой, переманили троих камеристок.

Быстро осознав, какой недалекий тиран граф, с подругами я разобралась не сразу. Они были милыми, часто приходили, смотрели обеспокоенно, мило со мной ворковали и рассказывали городские сплетни. В основном, кто в каком платье пришел в театр или на бал, да кто с кем переспал.

Я чувствовала себя лучше день ото дня. Кажется, Ангелина морила себя голодом, так как сначала порции, которые мне приносили, были мизерными. Откуда бы взяться у девушки энергии? Я всегда просила добавки, иногда даже по два раза. Кухарка радовалась, что госпожа, наконец-то, нормально начала питаться.

Но пока я сказывалась очень слабой. Тихим голосом просила подруг поднять настроение, рассказав какую-нибудь интересную историю, связанную со мной. Так я узнала, как жила Ангелина, с кем дружила, как замуж за графа вышла. Все эти истории были ни разу не добрыми. Подруги подтрунивали над Ангелиной, не скрывали зависть и злобу. Но подавалось это все с очаровательными улыбками.

Розали Брайкерс, самая блондинистая и самая болтливая из подруг, однажды попросила одолжить сережки с рубинами для похода в театр, ведь я в них так ни разу и не вышла в свет. Я сначала добродушно согласилась, но в следующий визит она болтала о том, как блистала в театре, и как ее сережки отлично гармонировали с шалью. Меня резануло, что дамочка считала серьги уже полностью своими, и когда я попросила их вернуть, Розали уставилась на меня своими большими голубыми глазами и захлопала ресницами так, будто собиралась взлететь. Очевидно, Ангелина никогда не просила вернуть ее вещи. Но прежней графини Монс давно не было в этом теле, а я спускать воровство не намеревалась. Поэтому заявила подругам, что прошу в следующий их визит принести все украшения, которые они "позабыли"вернуть. На меня смотрели удивленные и полные непонимания глаза. Пришлось соврать, что муж спрашивал о них, и если украшения в ближайшее время не окажутся у меня, придется рассказать графу о маленьких проделках подруг.

Эту троицу я больше не видела. Но на следующий день пришли три посыльных с коробками. Я насчитала добрых двадцать ожерелий, сорок семь пар сережек и ещё несколько браслетов. Настоящая гора сокровищ, как я думала в тот момент.

В жизни Ангелины была лишь одна тайна. Справа от двери располагалась особо скрипучая половица, под которой оказался небольшой тайник. Там графиня хранила самое важное и дорогое – маленький кулон с очень размытой фотографией внутри. Фотография была совершенно неузнаваема, я даже не могла сказать, мужчина на ней изображён или женщина, а может вовсе ребенок. Украшения, которые вернулись ко мне законным путем, я сложила в шелковый платок и спрятала под половицу.

Граф, к моей радости, не сильно интересовался женой. Каждый день слуги мне передавали приглашения мужа присоединиться к завтраку, обеду и ужину. Но я ссылалась на плохое самочувствие и просила приносить еду в спальню. Покои мужа располагались дальше по коридору, но он ни разу не заглянул, чтобы поинтересоваться здоровьем. Днем граф частенько сидел в своем кабинете, принимал гостей или работал, поэтому я не могла незамеченной передвигаться по дому.

В нашем доме была большая библиотека, и по ночам, когда муж засыпал, я искала книги, чтобы днем их прочитать в своем убежище. Так, я изучила историю Королевства Форлакс чтобы понимать, куда меня занесло, и теперь перешла к законам и юридической литературе. Муж работал в городской Палате торговцев, поэтому правовых справочников в библиотеке было предостаточно.

Королевство Форлакс состояло из нескольких городов, которыми управляли губернаторы. Графы Монс проживали в столице, Форайнде. Но самое удивительное для меня стало наличие магии и драконов. Изучая в ночи законы королевства, мне пришлось несколько раз перечитать абзацы про драконов и регулирование магических проявлений. Драконов можно было узнать по золотой окантовке радужки глаз, это были благородные и очень уважаемые люди: губернаторы, прокуроры, судьи и герцоги, которые возглавляли Палаты торговцев.

В тот момент меня больше интересовали законы семейного права, в особенности мои права как графини.

Например, я узнала, что вправе подать на развод, но претендовать могу лишь на то наследство, что было у меня до брака. Причина подать на развод должна быть весомой, например, подтверждённая измена второй половинки. С этим проблем не было, к нам часто захаживала одна молодая особа, как позже я узнала – жена главы Палаты торговцев. Проблема крылась в формулировке "подтвержденная измена". Она означала, что я должна не просто застукать мужа за самым интересным, но это должны подтвердить минимум три свидетеля. А если я увижу, как муж мне изменяет, но никто этого не подтвердит, будет считаться, что мне привиделось. Вот такие нравы у высшего общества царили в Форайнде. Однако у меня был четкий план.

Для этого требовалось начать выходить в свет, поэтому сначала предстояло всех убедить, что я начала выздоравливать. Сложнее всего было первое время притворяться кроткой и смиренной на семейных обедах и ужинах с графом. Он вечно пытался меня задеть, очень грубо шутил про прическу, платья, манеры. Мои щеки горели, но не от стыда или обиды, как он считал, упиваясь своим превосходством. Как же я ликовала, когда впервые ответила ему. Глаза графа расширились, брови поползли вверх, а челюсть от удивления упала так низко, что изо рта выпал кусок огурца, который граф не успел прожевать. С тех пор совместное времяпрепровождение стало больше напоминать словесные дуэли. Слуги с бледными лицами стояли у стен столовой и мотали головами, будто наблюдали за игрой в теннис.

Поскольку я официально выздоровела, муж начал таскать меня на приемы, званые ужины и балы, где он обязан был появляться с женой. На людях я старалась держаться особняком, отходила в сторонку или стояла рядом с мужем, делая вид, что увлечена рассматриванием своих туфель или узора ковра. А если со мной заговаривали, старалась свести разговор на красивые платья или убранство комнаты, как было принято у дам этого общества. Это я научилась у псевдоподруг за их визиты.

В свободное время я отправлялась на пешие прогулки, убедив мужа, что свежий воздух полезен для укрепления здоровья. Граф был не против, ему даже было на руку, что меня нет дома, и он может беззастенчиво встречаться с любовницей и проворачивать сомнительные торговые сделки.

Я же бродила по улицам в поисках адвокатской конторы. В городе таких нашлось три штуки. Первую, господина Меренцета, я отмела сразу, увидев, как однажды оттуда выходит сам граф. Здесь ему сразу доложат о моем появлении. Вторую, господина Сильвестора, я также исключила, так как она была в самом центре города, и у меня едва ли хватило бы средств оплатить их услуги. А вот небольшая конторка с очень неприметной вывеской подходила идеально. Она расположилась в удаленном районе и явно не была связана с Палатой торговцев.

В маленькой комнате, где помещались всего один стол, два стула и массивный шкаф, я встретила своего будущего адвоката, господина Шаленье. Мужчина с посеребрёнными висками и глубокими складками на лбу производил впечатление мудрого человека.

– Чем могу помочь?

Деловито спросил господин Шаленье, когда я только зашла в контору.

На свой страх и риск доверилась незнакомцу и не прогадала. Рассказала про измену мужа, про то, как он надо мной издевается и почему я хочу сохранить это в тайне. Не рассказала только, что я не графиня Монс, не думаю, что это кто-то должен знать. Адвокат внимательно меня выслушал, задал уточняющие вопросы, а затем составил договор на услуги. Поскольку в данном городе я решила довериться только ему, то объяснила, что денег у меня нет, и он обещал помочь в реализации украшений.

Через пару дней я пришла со своей горой украшений.

У адвоката уже ждал оценщик. Всех моих украшений, на вырученные деньги с продажи которых я планировала жить до конца своих лет в роскошном особняке, как оказалось, хватило бы во Форлаксе только на пару месяцев жизни.

С господином Шаленье мы виделись всего пару раз, чтобы не привлекать внимание. В основном общение происходило через письма. Адвокат присылал своего посыльного, который передавал почту только лично мне в руки и ждал ответа, а если меня не было дома, то уходил. Из писем адвоката я узнала, что у меня есть родовое поместье в пригороде столицы.

Собственно, план мой был прост: застать мужа за изменой в присутствии адвоката и еще пары людей, которых адвокат обещал подыскать. Зафиксировать сей факт, подать на развод и уехать в свое поместье, чтобы начать новую жизнь. Главное, вырваться из клетки графа, в которую заточила себя Ангелина. А дальше я уже разберусь!

Днями и ночами я мечтала, как приеду в родовое поместье. Судя по документам, это был огромный особняк на три этажа с оранжереей, садом и собственным прудом.

Сегодня мне пришлось исполнять роль графини Монс, аксессуара графа на ужине барона Льера, неприятного типа с приплюснутым носом, маленькими глазками и животом, для которого нужна была бы маленькая тележка, если бы барон любил гулять. Но он предпочитал сидеть дома, в своей карете или на заседаниях Палаты торговцев.

Это был просто ужин, но здесь были все сливки столичного общества: глава Палаты торговцев, прокурор и генеральный атторней, судьи и пять представителей Палаты торговцев, все – с женами. Мое бардовое платье с золотой оторочкой было самым скромным, корсет не позволял дышать полной грудью, а пышные юбки – широко или быстро шагать. Единственными украшениями стали небольшие бриллиантовые серьги, которые муж подарил на годовщину свадьбы и которые подходили к наряду как нельзя лучше. Эти серьги – единственные, которые я не продала, так как надо было в чем-то появляться в обществе.

По гостиной барона щеголяли дамы в юбках и кринолинах, утянутые в корсеты с невообразимым высокими прическами. От количества рюшек начинало рябить в глазах.

На ужине за вторым блюдом барон спросил моего мнения о новой инициативе Палаты торговцев увеличить проценты по выдаваемым небольшим лавкам кредитам с 10% до 25%.

Барон ожидал, что я стушуюсь или скажу какую-то глупость. Ангелина, очевидно, была местной грушей для битья и насмешек. И муж не то, что не защищал ее, так еще и поддерживал издевки.

Но не в этот раз. Он молча возил кусочек фазана по подливке, вспоминая наши последние пикировки дома.

И сейчас, когда за столом воцарилось молчание и десятки глаз уставились на меня, мне было все равно, ведь через неделю я уже планировала оказаться в километрах от города.

Поэтому барону Льеру я ответила честно, что думаю. А точнее, что малый бизнес вряд ли выживет с такими конскими процентами, причём совершенно необоснованными с экономической точки зрения. Большинство лавок закроется, торговцы переедут в регионы с более низкими процентами, появится дефицит товаров, товары резко подорожают, так как торговцы попробуют сократить кассовый разрыв. Город не сможет сдержать рост цен, так как поток налогов, который шел от малого бизнеса, практически иссякнет. В общем, обрисовала барону совсем не радужные перспективы его идеи.

Надо было видеть, как лицо этого толстяка вытянулось! А потом стало пунцовым, мне даже показалось, что он начнет задыхаться, но вместо этого он сощурил глаза, погрозил мне пальцем и рассмеялся. Гости рассмеялись следом. Не смеялся только генеральный атторней и глава Палаты торговцев. Ну, и мой муж.

Мы даже не остались на десерт, граф так спешил отвезти меня домой, что буквально вытащил из-за стола.

– Я устала, пойду прилягу. Или Вы хотите обсудить еще какие-либо инициативы Палаты торговцев, граф Монс?

Он махнул рукой и демонстративно отвернулся.

Я выдохнула и пошла в свою комнату. Сегодня планировала собрать вещи, чтобы в любой момент съехать от мужа. Ведь кто знает, когда его любовница придет. По моим подсчётам, они не виделись уже почти неделю, что для графа было очень долго. И я ожидала приезда кареты со дня на день. Адвокат приставил к дому часового, который должен был неотрывно следить за моим окном. Когда я помашу платком из окна, он побежит к адвокату, тот отправится к свидетелям и втроем они явятся в наш дом, чтобы засвидетельствовать измену.

Глава 2

Ждать пришлось недолго. Я беспокоилась, что граф, заметив изменение характера жены, поостережется встреч с любовницей.

Размышляя об этом, достала из-под кровати дорожный саквояж, который недавно прикупила на местной барахолке, покидала в него самые необходимые вещи и документы. Деньги, вырученные за украшения, положила в отдельный секретный кармашек, и, поддавшись странному порыву, отправила туда же кулон, которым так дорожила Ангелина. Переоделась в дорожное платье и устроилась у окна.

Через пару часов у нашего дома остановилась карета. Из нее выпорхнула жена Паретта, главы Палаты торговцев. Она даже не сменила платье, в котором была с мужем на вечере у барона Льера. Пышное небесно голубое с кучей бантиков и рюшей, оно было сшито по последней моде и стоило, наверняка, целое состояние. Глава Палаты торговцев был старше жены лет на сорок. Как говорится, она вышла замуж за деньги, а Паретт получил молодую красавицу жену. Она была трофеем, который выставляли напоказ. Крупные бриллианты, роскошные кареты, лучшие платья говорили о состоянии семьи больше, чем рассказывали сплетники. От госпожи Паретт требовалось только одно – безукоризненное поведение в обществе.

Наверняка, старик уснул после плотного ужина, и женушка тут же сбежала к любовнику.

Как только за женщиной закрылась входная дверь, я выглянула в окно и помахала платком. От стены дома на противоположной стороне улицы отделилась тёмная фигура и направилась на север города, к господину Шаленье.

Все происходило слишком быстро, сегодня же я уеду из этого ненавистного дома. И никогда сюда не вернусь. Сердце стучало как сумасшедшее.

Через полчаса к дому подошли трое мужчин. Я спустилась и открыла дверь, пропуская в холл господина Шаленье, господина Паретта и еще одного незнакомого мне мужчину. Вероятно, это был адвокат главы Палаты торговцев. Не думала, что Шаленье приведет именно этих свидетелей, но, наверное, так даже лучше.

Мы отправились в покои мужа. Он не особо прятался, и даже не думал что-то скрывать от жены. Насколько я поняла законы здешнего высшего общества, изменять в постоялых дворах, за кулисами театра и в темных уголках города было не зазорно, а вот попасться на измене дома считалось верхом грехопадения.

Мы шли по коридору, выстланному синим ковром. Шаги четверых людей были не слышны, и граф даже не подозревал, что его ожидает. На стенах светились кристаллы в высоких подсвечниках. Портреты видных членов семьи Монс висели на стенах и осуждающе на меня смотрели. Но мне уже было все равно.

У двери, ведущей в спальню мужа, я остановилась. Лица троих мужчин были каменными, беспристрастными. Волнение господина Паретта выдавала лишь вена, отчаянно пульсирующая на его толстой шее. Золотой цвет радужки глаз стал почти янтарным.

– Вы уверены, графиня? – спросил адвокат, давая мне возможность отступить.

– Она уверена, – просипел господин Паретт.

Для него это был позор фамилии. Жене главы Палаты торговцев дозволялось многое, но только не измена.

Я же остановилась не потому, что передумала или колебалась. За дверью стояла тишина. Никаких звуков, похожих на страстные стоны или возню. Но отступать уже было некуда.

Набрала воздух в легкие и распахнула дверь.

Граф сидел на кровати, а между его ног устроилась жена господина Паретта. Оба полностью обнаженные.

Я отвернулась, зрелище вызвало у меня рвотный позыв. На полу прямо у кровати лежало скомканное голубое платье вперемешку с мужскими вещами. На одежду я и смотрела все время, пока не вышла из комнаты.

– Шаленье, фиксируй.

Господин Паретт не отрываясь смотрел на жену, которая, услышав знакомый голос повернула голову. Ее рот все еще был открыт, и, наверное, открылся еще больше от удивления. Секунду никто не двигался, затем адвокат достал из внутреннего кармана пиджака бумагу, которую по очереди подписали мужчины и я. Затем господин Шеленье подошел к письменному столу, который расположился у окна, и положил два конверта для герцога Монса.

Во втором была копия моего прошения о разводе. Оригинал адвокат сегодня же отнесет в ратушу. Мое присутствие не требуется для оформления расторжения брака.

– Графиня, можете взять мой экипаж. Как я понимаю, Вы не намерены тут оставаться.

Глава Палаты торговцев говорил холодно и расчетливо. Он смотрел на жену, не сводя янтарного взгляда. И в этом взгляде читалась ярость и разочарование. Я кивнула. Кажется, с момента как мы зашли в комнату, я задержала дыхание и только сейчас вспомнила, как дышать.

Выскочила в коридор и пошла в свои покои. Почти бежала по коридору, улыбка то появлялась, то исчезала с лица. Все получилось! Я теперь свободна.

Саквояж упал на золотые подушки в карете господина Паретта.

Неужели это все? Особняк стоял в темноте вечера гигантским исполином. Чужим и холодным. Бросила на него последний взгляд перед тем, как карета тронулась.

Мне нужно было лишь доехать до соседнего города, а там с утра взять другой экипаж. Я построила и просчитала весь маршрут заранее.

Интересно, какое оно, мое родовое гнездышко? Все, что я знала, что муж платил за него налоги, хотя в том году стал платить намного меньше. Вероятно, отказался от услуг экономки и садовника в целях экономии бюджета.

Карета остановилась у постоялого двора уже глубокой ночью. В конюшне под навесом фыркали кони. Маленький кристалл слабо светил, выхватывая из темноты небольшое крыльцо и очертания толстой деревянной двери. Попрощавшись с извозчиком, поднялась на крыльцо и постучала. Ничего не произошло, поэтому я постучала громче.

Через пару минут внутри раздалось шарканье и недовольное бормотание.

Дверь медленно отворилась, и на меня уставился сонный мужчина, потирающий глаза. Спросонья он надел рубашку наизнанку, а правый и левый сапог перепутал, поэтому идти ему было неудобно.

– Доброй ночи, есть ли у Вас свободная комната до утра?

– Один золотой, завтрак включен в стоимость. Если откажетесь от завтрака, деньги не возвращаем.

Я протянула мужчине монету.

– Ладно, – мужик сделал размашистый жест рукой, предлагая следовать за ним.

Мы прошли столовую, где стоял большой стол и десяток стульев вокруг него, поднялись по массивной деревянной лестнице, примостившейся сбоку у стены. В коридоре звук наших шагов разносился гулким эхом.

Мужчина открыл одну из дверей, кивнул мне и удалился, шаркая и зевая.

Комната была небольшой и неуютной. Односпальная кровать без белья, стол и стул у окна. Шкафа не было, но две вешалки были вкручены с внутренней стороны двери.

Я поставила саквояж на стул. В дверь легонько постучали, и зашла молоденькая девушка в белом чепчике и скромном платье с передником. Она принесла подушу и одеяло, быстро постелила кровать. Затем вышла и через минуту вернулась, поставив на стол миску с водой и полотенце.

– Это на утро умыться, – объяснила она, встретив мой непонимающий взгляд. – Завтрак в столовой на первом этаже. Если Вам нужен экипаж, можно попросить господина Кру заказать его, пока будете завтракать.

– Спасибо.

Дверь за девушкой закрылась, и я присела на кровать. Только сейчас поняла, насколько устала. Это был долгий день, и сон сморил сразу, как только голова коснулась подушки.

Утро выдалось пасмурным, прохладным. Я переоделась в более теплое платье, умылась и отправилась на завтрак. Еще в коридоре слышался гам голосов и звон посуды. Постояльцы завтракали. За столом сидела разношерстная компания: пожилая пара, клевавшая носом, юная девушка, жавшаяся к старушке и ковырявшая вилкой яичницу и испуганно поглядывая на двух крепких мужчин с сальными волосами и в грязных рубашках, остервенело вгрызающихся в хлеб с маслом. Поодаль сидел блондин в дорогом элегантном костюме, попивал кофе и читал свежую газету.

Я поставила саквояж у двери и села на свободный стул между блондином и мужчиной в грязной рубашке. Девушка в том же белом чепчике и платье с передником поставила передо мной тарелку с яичницей, двумя ломтиками хлеба с маслом и чашку кофе. Я поблагодарила и попросила заказать экипаж. Она лишь кивнула, даже не уточнив, куда надо ехать.

– Графиня Монс подала на развод, застукав графа с женой господина Паретта, главы Палаты торговцев, – вслух прочитал блондин одну из статей передовицы. Я чуть не поперхнулась кофе.

Блондин кинул газету на стол, и ее тут же схватил старик.

– На развод? Сама подала? – молодая девушка выглядела так бледно, что казалось, вот-вот упадет в обморок.

– Бедная графиня, как же она теперь выживет, без мужа женщине будет очень не просто. Надеюсь, она одумается и вернется к мужу, а он ее простит и примет, – запричитала старушка.

Я уже была готова высказать все, что думаю, но тут в дверь ворвался молодой парнишка. Он запыхался, шапка слезла на бок. Через плечо была перекинута дорожная сумка.

– У меня письмо для графини Монс!

Парнишка достал из сумки конверт и помахал им.

Я вытерла губы салфеткой, поднялась из-за стола и неспешно подошла к парню.

– Я графиня Монс, от кого письмо?

– Успел! – Завопил парень. – Господин Шаленье просил срочно передать Вам письмо. И кое-какие документы. Я скакал всю ночь, чтобы нагнать Вас. Успел!

– Спасибо, – я улыбнулась парнишке, взяла письмо и конверт, который он также достал из своей сумки.

– Хочешь перекусить? Ты, наверное, устал?

– Мне бы просто стакан воды, во рту пересохло, пока скакал. И мне надо поскорее вернуться.

Я кивнула девушке в чепчике, и она принесла парню кружку воды. А я развернула письмо и ахнула. Вчитывалась в строчки, написанные идеальным подчерком, и не верила. Это письмо господина Шаленье обрушило все мои планы. Оказалось, после моего отъезда граф злорадствовал, что мне некуда ехать, ведь нет никакого родового имения. Граф Монс давно проиграл его в карты, и чтобы счета продолжали приходить, купил на отшибе в дальних землях какой-то заброшенный домишко. В конверте были приложены документы на недвижимость. Ни описания, ни чертежей, лишь дарственная на участок с домом и адресом.

– Кто просил экипаж?

В дверь зашел парень с кудрявыми волосами до плеч и веснушками по всему лицу.

– Я заказывала, мне необходимо добраться вот сюда, – я протянула парню дарственную с адресом.

Парень нахмурился и почесал затылок, глядя на бумагу.

– В Глокриль двойная плата, там опасная дорога. Местный лес кишит злобными призраками.