Три жизни, три мира. Записки у изголовья. Книга 2

Су Мое печально вздохнул.

* * *

В других комнатах от гнева кипел повелитель неразлучников, которого весьма расстроил пожар в загородном дворце. В следующие дни к тлеющему его недовольству добавилась скука – на лодке не имелось особых развлечений. Очень кстати ведающий церемониалом предсказал, что сегодня небо украсят мириады звезд и вечер выдастся прекрасным. Повелитель немедленно воодушевился и приказал придворным привести в порядок смотровую террасу для развлечений на палубе и подготовить вечером пир.

Фэнцзю такие события обычно не интересовали, но за последние несколько дней она посещала лишь два места – свою комнату да нос судна. И маячили перед ней лишь двое – Су Мое да Чача. Ходить туда-сюда, взад-вперед – вот была скукотища. Именно поэтому она впервые в жизни собралась заранее и поспешила на званый ужин.

К тому времени, когда владыка неразлучников, его супруга и две принцессы поднялись по ступеням на террасу, Фэнцзю уже выпила две чашки чая, съела три тарелочки сладких печений и рассыпала повсюду кожуру от орехов и дынных семечек.

Взгляд Чанди скользнул в ее сторону. В глазах младшей принцессы мелькнула жестокая насмешка. Фэнцзю преспокойно отправила в рот половинку печенья и притворилась, что ничего не заметила.

Сегодня Чанди изысканно нарядилась. В руках она держала цинь, речной ветер трепал подол ее белых одежд, а лицо девушки украшал тщательно сделанный макияж. Но каким бы важным ни был ужин, это все равно был просто ужин. Как играть на нем могли позвать саму принцессу?

Сначала Фэнцзю действительно не понимала, к чему все эти приготовления. Только прислушавшись краем уха к перешептываниям придворных, сидевших неподалеку, она разгадала загадку. Оказалось, что господин Си Цзэ был большим ценителем музыки. Один из придворных даже многозначительно добавил, что принцесса Чанди и господин Си Цзэ на редкость единодушны в этом увлечении.

* * *

Однако до самого начала пиршества большой ценитель музыки господин Си Цзэ так и не появился, и Чанди осталось только сильнее сжать цинь и с непроницаемым лицом сесть, прикинувшись придатком к своему циню. Фэнцзю не могла не позлорадствовать, но и не могла не пожалеть ее.

Тем не менее сегодня господин Си Цзэ вдруг потребовался всем и сразу. Не только Чанди чаяла его дождаться, даже повелительница справилась о его самочувствии. Как только на террасе собрались все присутствующие и вступительный танец подошел к концу, до Фэнцзю донесся сдержанный голос повелительницы:

– Я уже несколько дней не видела Си Цзэ. Разве он не должен был вернуться сегодня? Пиршество уже началось, почему его до сих пор нет?

Фэнцзю ошеломленно внимала ее словам. Вот, значит, почему в последние дни она не видела Си Цзэ – он вовсе отсутствовал на лодке. Она не ведала, когда он ушел, и уж тем более не знала, когда вернется, поэтому она даже не сразу поняла, как солгать половчее, поэтому, основываясь на словах самой повелительницы, отделалась туманным:

– Боюсь, на обратном пути что-то его задержало, поэтому он не поспел вовремя. Прошу прощения за то, что заставила матушку волноваться.

На террасе и за ее пределами каждый мог похвастаться проницательностью, устроит ли присутствующих ее двусмысленный ответ?

– На крутых склонах гор Куншань обитают свирепые звери, стерегущие траву-защитника духа, – внезапно вмешалась Чанди. – Господин Си Цзэ отправился за ней для сестрицы Цзюйно и мог пострадать. Думаю, мне стоит заранее извиниться перед сестрицей Аланьжэ. Боюсь, из-за того, что господин уезжал в спешке, он не успел с тобой попрощаться. Ты, наверное, и не знала, где он?

Затем она повернулась к повелительнице и сказала:

– Это я попросила господина съездить в Куншань. Я беспокоилась за сестрицу Цзюйно, боялась, как бы потрясение, пережитое во время пожара, не сказалось на ее хрупком здоровье. Господин сказал, что я редко о чем-то прошу и потому он исполнит мое желание, и ушел. Но господин не вернулся, и я не могу не беспокоиться. Похоже, я зря обратилась к нему с этой просьбой…

Повелительница изумленно посмотрела на Чанди. Фэнцзю тоже была немного удивлена. Внезапно издалека раздался негромкий голос Су Мое:

– Си Цзэ не встречался ни с кем из сестер с тех пор, как сел на лодку. Не слушайте ее глупости.

Наблюдая за тем, как Чанди изображает обеспокоенность и смущение, Фэнцзю задумчиво крутила чашку в руке. Ситуация становилась все занятнее.

Хотя Фэнцзю всегда медленно соображала, в детстве она часто устраивала с тетей целые представления, чтобы обмануть отца, так что происходящее было ей хорошо знакомо. Она на раз угадывала все уловки и скрытые течения. Когда господин Мо заметил, что Чанди говорит глупости, он дал понять, что у нее была причина так поступить. А что могло ее на такое сподвигнуть?

Она хотела намекнуть на то, что между Си Цзэ и Аланьжэ размолвка и их отношения не идут ни в какое сравнение с привязанностью Си Цзэ к самой Чанди и Цзюйно. Песенку о семейных размолвках и ревности изящней было бы исполнять за закрытыми дверями – нагло распахивать дверь и орать эту песню во все горло было попросту некрасиво. Но если Чанди своими речами пыталась ее разозлить… не мог же уровень ее умственного развития пробить пол?

Фэнцзю надолго задумалась, когда на ум ей пришли слова молодого придворного, сказанные несколько мгновений назад. Ее будто озарило светом истинного буддийского учения. Она все поняла.

Судя по словам и действиям Чанди, она действительно отчаянно хотела выйти замуж и придумала план.

Не то чтобы раньше двух принцесс не выдавали за одного влиятельного сановника.

У Си Цзэ, казалось, были чувства к Цзюйно, но Цзюйно не приходилась родной дочерью повелителя неразлучников. Более того, говорили, что она помолвлена с Шэнь Е. Они могли нравиться друг другу, но их отношения были бы так же долговечны, как роса в ветреный день. Они бы ни к чему не привели. Кроме того, чувства Чанди к Си Цзэ развились не за один день. Зная ее, можно было предположить, что она уже обратилась к отцу с просьбой, но либо тот не упоминал о такой возможности при Си Цзэ, либо упоминал, но получил отказ.

Хотя Си Цзэ давно ушел в отставку, он продолжал играть важную роль в храме-дворце Разветвления дорог. Даже Шэнь Е не уважали так, как его. Поскольку владыка весьма ценил бывшего Верховного жреца, он, конечно же, хотел его поддержки.

Как же повязать того узами брака? Разбить о него девичью невинность – вот каким был самый быстрый путь… Похоже, Си Цзэ всегда был осторожен, поэтому Чанди никак не могла совершить задуманное. В итоге она могла лишь пойти на крайние меры – опорочить себя при всех в ходе застольной беседы.

Самое умное в этом плане было то, что Си Цзэ отсутствовал. Оправдаться он сможет лишь после, когда до него дойдут слухи. Но если упустить возможность отстоять свою честь сразу, дальнейшие оправдания бессмысленны. Создается впечатление, что чья-то совесть действительно нечиста. Сплетни о Чанди и Си Цзэ расползутся, как лесной пожар, и тогда, в наиболее неприятное для бывшего жреца время, повелитель во имя сохранения репутации дочери пустит в ход все средства, чтобы выдать Чанди за Си Цзэ.

Фэнцзю могла лишь скрести пол в почтительном поклоне перед таким хитроумным расчетом.

Несмотря на то что чиновники, последовавшие в путь с владыкой, смотрели на Фэнцзю с сочувствием и пониманием, сама она беспокойства не испытывала. Куда больше ее тревожило то, что Си Цзэ мог потребовать исполнения супружеского долга. Что же ей тогда делать? Его женитьба на Чанди стала бы прекрасным выходом из сложившейся ситуации.

Сердце Фэнцзю пело. Если вдаваться в подробности, в случае удачного исполнения плана Чанди она и правда теряла лицо, но в целом задумка Чанди открывала для нее путь в светлое будущее – и Фэнцзю даже не придется ничего делать самой. Прекрасно. Отрадные вести! Что за чудо этот мир.

После слов Чанди за столами поползли шепотки. Но все присутствующие были достаточно умны. Что бы они на этот счет ни думали, лица их хранили невозмутимость.

Как и ожидала Фэнцзю, повелитель никак громкое признание Чанди не поддержал. Он лишь негромко заметил:

– Разве мог Си Цзэ пострадать в каких-то там горах Куншань? Зато я слышал, один почтенный лекарь намерен преподнести сегодня очень ценный подарок…

Несколькими простыми словами он мгновенно перевел разговор в другое русло. Из толпы мгновенно выступил старый лекарь и подтвердил, что сегодня он прибыл с очень ценным даром.

Старик согнулся в поклоне и, не разгибаясь, начал:

– Как-то я слышал, что повелитель говорил, будто принцессы легко простужаются. Сегодня я случайно наткнулся на несколько плодов дерева Цзибо[25]. Их стоит есть в день весеннего равноденствия – в этот день они наиболее полезны. Я поручил ученику сварить из них кашу для принцесс в качестве средства от холода. Мой повелитель, велеть подать немедленно?

Едва повелитель кивнул, как со стороны деревянной лестницы донесся звук уверенных шагов. Раздался чей-то голос:

– Плоды дерева Цзибо? Сейчас Аланьжэ их нельзя.

Фэнцзю обернулась. Над лестницей наполовину показалась фигура мужчины. Пурпур одежд, серебро волос – разве это не достопочтенный Си Цзэ, которого она не видела вот уж несколько дней? Тот самый Си Цзэ, увидеть которого срочно возжелали все и каждый?

Присутствующие тоже повернулись на звук.

Зелень гор терялась вдали, с реки дул слабый ветерок. Господин Си Цзэ держал плащ, его собственные одежды явно покрывала дорожная пыль, но на лице его не отражалось ни капли суетливого беспокойства. Он остановился на террасе, непринужденный и величественный, затем кивком поприветствовал властвующую чету. После этого он неторопливо подошел к Фэнцзю, поставил на стол горшок с супом, накинул на плечи ей плащ, который держал в руке, и спросил:

– От воды дует холодный ветер, почему ты ничего не накинула, когда выходила?

Голова Фэнцзю еще не показалась из-под плаща, а господин Си Цзэ уже спокойно сел рядом, взял ее чашку с чаем, поднес к губам и осушил одним глотком. Вокруг них раздалось несколько невнятных вздохов.

Фэнцзю с трудом выбралась из-под плаща, и все ее спокойствие, с которым она разбирала план Чанди, испарилось без следа. Взгляд ее остановился на ее чашке у его губ. В голове Фэнцзю что-то взорвалось. Она быстро протянула руку, пытаясь остановить его:

– Нет, господин. Это моя чашка!

Си Цзэ повернул голову с неким удивлением.

– Что твое – мое. Какая же разница?

В голове Фэнцзю раздался очередной взрыв. Избегая взглядов окружающих, она прикрыла рукой одну сторону лица и серьезно спросила:

– Вы приняли не те лекарства? Вы никогда так раньше себя не вели…

Си Цзэ недолго помолчал, после емко ответил:

– Не те лекарства я пил раньше.

Затем он перелил суп из горшочка в пиалу и протянул ей:

– Вот, выпей.

Сегодня господин Си Цзэ вел себя совершенно непредсказуемо – что в словах, что в делах. Сбитая с толку Фэнцзю озадаченно взяла суп.

– Что это? Вы приготовили?

Она принюхалась и восторженно спросила:

– Вы в самом деле заходили на кухню? Никогда бы не подумала. Больше всего меня восхищают те, кто умеет готовить! Давайте при случае обменяемся опытом.

Чашка в руке Си Цзэ дернулась, зато ничто не дрогнуло в его лице, когда он ответил:

– Я… заходил на кухню посмотреть, как готовит Чача.

* * *

Поскольку застолье было почти семейным, рамки церемоний стискивали присутствующих не слишком сильно. Из-за тюлевого полога доносились звуки струнных и духовых инструментов, гости начали неторопливо переговариваться. Обмен колкостями между Фэнцзю и господином Си Цзэ прошел незамеченным.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Аланьжэ (кит. 阿兰若, санскр. Āráya) – переводится как «лесная» или «нашедшая прибежище в лесах». В широком смысле «аранья» – это место между деревьями, пустота или тишина. (Здесь и далее – прим. пер.)

2

Совершенствование (кит. 修仙) – духовное преображение в контексте даосских практик. (Далее термины см. в конце книги.)

3

Строй (кит. 阵法) – особое силовое поле в китайском фэнтези.

4

Тяньган (кит. 天罡) – Полярная звезда, а также тридцать шесть духов созвездия Большой Медведицы, благотворно влияющие на человеческие судьбы. В романе «Путешествие на Запад» У Чанъэня упоминается техника Тяньган – техника тридцати шести превращений.

5

Птицы-неразлучники, или бии (кит. 比翼鸟), – в китайской мифологии «сдвоенная» птица, которая состоит из двух: одна зеленая, другая красная. (Далее термины китайского бестиария см. в конце книги.)

6

Цитата из оды «Фея реки Ло» древнекитайского поэта Цао Чжи, перевод В. Алексеева.

7

В Китае цифра 81 – девятка в квадрате – считается высшим «янским» числом, т. е. высшим числом с мужской светлой энергией ян. Цифра 9 – символ могущества и вечности императорской власти.

8

Ветротекущий – «ветер и поток» (кит. 风流, фэн лю) – образ жизни и мышления в Древнем Китае, распространенный среди мыслителей, художников и литераторов, желавших созерцать жизнь безо всяких запретов. Признаками «ветротекучести» считались неудержимость, раскованность выдающегося человека, следующего принципам естественности и недеяния (у-вэй). Со временем значение слова изменилось: сейчас под ним понимают распущенность и пьянство.

9

Цитата из «Чжуан-цзы», глава XXXII «Ле Юйкоу», перевод В. В. Малявина.

10

Цитата из «Повести об Инъин» китайского поэта и писателя династии Тан Юань Чжэня, перевод Е. Воейковой.

11

Ли (кит. 里) – мера длины, используемая для измерения больших расстояний. Примерно равна 500 м. (Далее меры измерения длины и веса в Древнем Китае см. в конце книги.)

12

Хуэй Лан (кит. 灰狼) – переводится как «серый волк».

13

Цитата из предисловия к пьесе «Пионовая беседка» Тан Сяньцзу, перевод В. Сорокина.

14

Один древнекитайский большой час равен двум совеременным. (Далее термины древнекитайской системы измерения времени см. в конце книги.)

15

Отрывок из стихотворения «Дом в горах Чжуннань» Ван Вэя, перевод В. Н. Маркова.

16

Сюаньи (кит. 玄衣) – черно-красное одеяние в Древнем Китае.

17

Дунсяо (кит. 洞箫) – флейта с открытым концом.

18

Владыка Тай И (кит. 太一青玄) – один из верховных богов китайского пантеона, в царстве Чу выступал как верховное небесное божество, связанное с Востоком.

19

«Нож в руках познавшего дао» – выражение, описывающее искусного повара из сборника пртич «Чжун-цзы», глава III «Главное во вскармливании жизни».

20

Отрывок из стихотворения «Плоды дикой яблони. Ночь праздника Фонарей» Оуян Сю, перевод Г. В. Стручалина.

21

«Прошу вас, господин, пожалуйте в котел» (кит. 请君入瓮) – образное выражение, означает «изловить человека в вырытую им же яму». Связан с историей, произошедшей при дворе императрицы У Цзэтянь. Во времена династии Тан жили два жестоких чиновника – Лай Цзюньчэнь и Чжоу Син. Они изобретали устрашающие орудия пыток, заключали в тюрьмы несправедливо обвиненных, где безжалостно истязали, вырывая признание. Однажды императрица получила донесение о том, что Чжоу Син готовит измену. Она поручила Лай Цзюньчэню расследовать это дело. Он пригласил Чжоу Сина выпить и между делом спросил, как следует поступить с изменником. Тот предложил раскалить котел и посадить в него преступника. Тут Лай Цзюньчэнь приказал принести огромный котел и пригласил в него Чжоу Сина.

22

Лунный старец – даосское божество, покровитель сватовства и бракосочетаний. Считается, что он связывает пару неразрывной красной нитью.

23

Отрывок из стихотворения «На прощание жене» Су У, перевод Е. Воейковой.

24

Отрывок из «Пионовой беседки» Тан Сяньцзу, перевод Е. Воейковой. Образное выражение, означает того, кто подвергся множеству искушений, но смог устоять.

25

Дерево Цзибо (кит. 蓟柏) – дерево, похожее на терновник; считается, что его плоды согревают в мороз. (Далее растения и деревья см. в конце книги.)