Ложь на крови

– Ляпнул первое, что в голову пришло. А потом уже деваться было некуда.

Тогда они посмеялись, конечно, над этим горе-вором. Но сейчас, похоже, ничем подобным и не пахнет.

Изучив все дела, капитан снова вернулся к делу Захарова. Как он и ожидал, кроме него, сомнительных не попалось. Дмитрий посмотрел на Михаила. Тот более-менее справился с работой. Конечно, без вопросов не обошлось. Понятное дело, человек на новой, так сказать, работе.

– Что скажешь, Миша? – задал резонный вопрос Юркин.

Тот пожал плечами.

– Вроде бы все в порядке, товарищ капитан.

– Так уж ли все?

– Думаю, да.

– Думает он, – хмыкнул Юркин. – Это тебе, мил человек, не чаи распивать. Вот, например. – Он взял со стола одну из папок и открыл ее. – Так, кто у нас здесь? Рядовой Сергеев Владимир Иванович. Что о нем известно?

– Попал в плен в сорок третьем, будучи контуженным. Дважды пытался бежать из лагеря, – доложил Митьков.

– И все?

– Все.

– Нет, Миша, не все. Откуда родом, где служил, откуда призван, фамилия командира части?

– Там это все есть, в деле.

– Есть-то есть. А ты уверен, что он не соврал, когда его допрашивали?

Старший лейтенант пожал плечами.

– Вот то-то и оно, друг ситный, – покачал головой капитан. – Надо же все это проверить. Сделать запрос в часть, по месту жительства, в военный комиссариат и так далее. Думаешь, это все так просто? А вот нет.

– Я понял, – кивнул Михаил. – Каждого нужного так проверять? Делать запросы…

– А как же? Обязательно. Ты ведь сам знаешь, какое сейчас время. А вдруг это вражина скрытая? Придумал себе историю, а у самого грешков больше, чем у врага народа.

– Идеальную легенду? – улыбнулся парень.

– Ее самую. Так что, Мишаня, давай, не ленись. Все проверяй. Если человек чист – то все в порядке.

– А если нет?

– А если нет, тогда будем дальше выяснять всю его подноготную. И тогда будет видно, кто он и откуда.

– Есть, товарищ капитан.

Дмитрию понравилось то, что «новобранец» не спорит, не возмущается и не кривит морду. По всему видать, человек ответственный. Это хорошо. В их работе это качество – важное, если не главное. Конечно, это поначалу. Надо будет еще посмотреть, как этот будущий учитель себя покажет, когда уже непосредственно во все дела вникнет. Но постепенно впечатление офицера о новичке менялось в положительную сторону. По крайней мере, навязанный ученик уже не вызывал у него такого неприятия, как при первой встрече.

Дмитрий снова вернулся к работе. Мысли его постоянно возвращались к Захарову. Вроде бы в его рассказе не было каких-то недомолвок или нестыковок, но все равно что-то настораживало. И Юркин даже не мог понять что. Он надеялся, что сделанные запросы и допросы других бывших узников смогут пролить свет на его подозрения. Или развеять их.

Увлекшись делами, капитан чуть не пропустил обед. По правде говоря, он мог бы обойтись и крепким сладким чаем – когда он работал, то предпочитал не отвлекаться надолго, но вспоминал, как ему на это пеняла Тамара: «Митя, не будешь нормально есть, заработаешь себе сто болячек». Жаль, супруги здесь нет, она бы точно напомнила. А то и сама бы с узелком с горячим обедом пришла. Но тут ему на помощь в этом вопросе пришел Митьков.

– Товарищ капитан, вы пойдете обедать? – спросил он.

– Пойду, пойду, – бросил Дмитрий, не поднимая головы и дописывая очередную бумажку. Увидев, что старший лейтенант стоит рядом и ждет, он бросил: – Иди, иди, Миша, не стой над душой. Я догоню. Только одно дельце добью.

Да, дел еще непочатый край. Еще надо будет доложить командиру. Но это уже после обеда. С такими мыслями он отложил все бумаги, ручку и отправился вслед за Михаилом.

Глава 2

Майору Лебедеву Юркин докладывал последним. Так уж получилось. Остальные сотрудники подробно отчитались о проделанной работе, обо всем, что вызвало подозрения. Как и ожидалось, ничего такого, как в случае с Захаровым, не выявилось – капитан внимательно слушал доклады сослуживцев, не пропуская ни единого слова. Наконец, очередь дошла и до Дмитрия. Тот, ничего не утаивая, рассказал о своих мыслях по поводу бывшего узника Захарова. Правда, в подробности не углублялся, но не сомневался, что командир спросит и об этом.

Майор закурил папиросу и задумчиво посмотрел на капитана.

– Значит, рядового Захарова стоит проверить более тщательно, так ты считаешь?

– Так точно, товарищ майор, – не колеблясь, ответил Юркин.

– И что же тебя смутило? Если так посмотреть, то ничего особо сомнительного здесь не прослеживается. Попал в плен, будучи раненым. С немцами не сотрудничал. Что тебя насторожило, Дима?

– Да я и сам пока не знаю, – признался капитан. – Вот прямо чую, что с этим Захаровым что-то не так. Где-то там подвох есть. Но пока не могу понять где.

– Понимаю, – кивнул Лебедев. – Тогда проверяй его. Раскопай всю его подноготную.

– Есть.

– Ну, а ты, Миша. – Командир посмотрел на сидящего рядом с Дмитрием Митькова. – Справляешься?

– Так точно, товарищ майор. – Старший лейтенант сделал попытку встать.

– Сиди, – махнул рукой Лебедев.

– Все хорошо, справляюсь, – повторил парень. – Товарищ капитан мне помогает.

– Вот и славно. Все, товарищи, все свободны. Занимайтесь подозрительными, если что – докладывайте.

После сходки Юркин вышел на улицу и закурил. За ним увязался и Михаил.

– Товарищ капитан? – посмотрел он на офицера.

– Ну?

– Разрешите вам помочь.

– Помочь в чем?

Митьков свернул папиросу и тоже закурил.

– Разобраться с этим Захаровым.

– Думаешь, без тебя не разберусь? – хмыкнул капитан.

– Разберетесь, конечно. Но одна голова хорошо, а две – лучше.

А он точно необидчивый, отметил Дмитрий. Впрочем, неудивительно. Детдомовщина, что тут скажешь. Они калачи тертые и не к такому привычные. А может, Миша просто по натуре таков.

– Лучше, говоришь? – Юркин глубоко затянулся. – Может, ты и прав. Да и подмога пригодится. А то неизвестно, чем дело может обернуться. Вот и подсобишь.

– Думаете, все так серьезно?

– Кто знает, Мишаня, кто знает. В нашей работе все непредсказуемо. Это тебе не задачка по математике, а намного сложнее. Может сложиться так, а может – эдак.

– Я понял. И с чего начнем?

– Ишь ты, какой прыткий, – беззлобно усмехнулся Юркин. – Сразу с места в карьер сигануть готов. Но, видишь ли, Мишаня, тут не всегда торопиться нужно. Иногда надо действовать аккуратно и осторожно. Тебе самому, значит, подозрительные не попались?

– Никак нет, – с готовностью подтвердил старший лейтенант. – Да я просмотрел всего-то пять дел.

– Это потому что ты пока новенький. Да и в Полянах не так уж много народу оказалось. Поэтому и работы меньше, хотя не сказать что она проще. А то, знаешь ли, может привалить так, что до утра не разгребешь.

Здесь капитан не покривил душой – на его памяти такое действительно было.

– Так что, Миша, начнем вот с чего. Для начала побеседуем с другими узниками. Они друг про друга больше знают. Чай, не один день в этом поганом котелке варились.

– А потом?

– Суп с котом. Потом будет видно. Я же говорю, тут бежать и торопиться не надо. Хотя иногда и это не помешает.

– Я понял. Нужно действовать по ситуации.

– Правильно понимаешь, молодец. Тогда за работу. Запросы по этому Захарову я сделал, но ответ придет не быстро. Это тебе не письмо из соседней деревни получить.

Михаил кивнул.

– Отправимся прямо сейчас? – уточнил он.

– Да. Радуйся, что не придется ехать к черту на кулички – фильтрационный пункт здесь, в этом же городке. Так что собирайся, и выходим. Как раз пешочком прогуляемся, тут недолго.

На месте офицеры были меньше чем через час. Им выделили комнатушку со столом и парой стульев. Дмитрий хотел попросить еще один стул для Митькова, но тот, даже несмотря на недавнее ранение и хромоту, отказался.

– Смотри, – покачал головой Юркин. – Ну, если надо будет, говори.

– Конечно, – сказал старший лейтенант.

Когда завели первого, Юркин уже сидел с ручкой и листом бумаги наготове. Михаил стоял рядышком.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – сказал бывший узник, высокий, со шрамом на подбородке.

– Здравствуйте, – сдержанно кивнул капитан и указал на стул. – Садитесь.

Заключенный расположился напротив Дмитрия.

– Имя? Фамилия? Звание?

– Корольков Александр Васильевич. Сержант, – четко, по-военному доложил собеседник. – Воинская часть…

– Это нас пока не интересует, – перебил Королькова офицер. – Расскажите, при каких обстоятельствах вы попали в лагерь в Полянах.

– Меня ведь уже спрашивали об этом, – слегка удивленно посмотрел на него Корольков.

– Вас допрашивали другие сотрудники, – заметил капитан. – Теперь расскажите нам.

Военнопленный подробно поведал о том, что попал в плен, как он сам выразился, по собственной глупости – схватился врукопашную с немецким солдатом, а тут подоспели еще трое и схватили его. В этом он сам считал себя виноватым и не скрывал этого.

– Что вы можете рассказать о других заключенных? – продолжил Юркин.

– Обо всех? – уточнил Корольков.

– О тех, кто был с вами в лагере, когда его отбили у немцев.

Допрашиваемый снова пустился в объяснения. Рассказ его подробностями не изобиловал, но общее представление дал. Бывший узник поведал о других собратьях по несчастью и о тех, кто сотрудничал с администрацией лагеря. Из показаний других пленников капитан вспомнил, что с несколькими стукачами расправились, как только поняли, что немцы сбежали. Двоим, правда, удалось выжить, но их вытащили из барака в бессознательном состоянии. Поэтому Дмитрий не перебивал Королькова, лишь задавал уточняющие вопросы. Михаил молчал, но было видно, что он внимательно следит за разговором.

– А что вы можете сказать о заключенном Захарове? – спросил, наконец, парень.

Собеседник призадумался, потом пожал плечами.

– Ничего, – сказал он. – Такой же, как мы. С немцами он не сотрудничал. Но когда я попал в лагерь, он там уже был.

– А вы попали зимой этого года, правильно?

– Так точно.

– И Захаров был уже там?

– Да. Вроде месяца два или около того.

– Он о себе что-нибудь рассказывал?

– Рассказывал, что в плен попал, когда отправился в тыл к немцам за «языком».

– А кроме этого? – поинтересовался Юркин. – Откуда родом, где жил, работал до войны?

– Нет, этого не рассказывал.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Офицеры переглянулись. На этом, собственно, допрос Королькова можно было заканчивать. Что они и сделали и вызвали следующего фигуранта.

Несмотря на то что беседа с каждым из бывших узников занимала немного времени, закончили уже ночью. Капитан устало потер виски. Пепельница уже переполнилась окурками, лист бумаги перед ним был почти чистый – лишь несколько коротеньких заметок. Потому что писать-то было толком и нечего.

У Митькова тоже был измотанный вид. После допроса Королькова он уже начал активнее включаться в разговор и, что не без удовлетворения отметил Дмитрий, вопросы задавал правильные, а не ерунду спрашивал. Нет, конечно, многие вопросы были наивными и не совсем по делу, но нельзя требовать от новичка такого же мастерства, как от опытного контрразведчика. Все же напрасно он так плохо о нем думал. Но, как считал Дмитрий, ошибиться в человеке лучше в хорошую сторону, чем наоборот. Так что, да, скорее всего, выйдет из ученика толк.

– Пусто, товарищ капитан, – устало вздохнул старший лейтенант, высыпая на бумагу остатки табака из кисета.

– Сам вижу, – согласился Юркин.

Это было правдой. Ни один из допрошенных бывших военнопленных не подтвердил подозрения капитана относительно Захарова. Тот, как выходило с их слов, с немцами не сотрудничал, работал вместе со всеми, получал скудный лагерный паек да периодические побои. В общем и целом его участь ничем не отличалась от участи собратьев по несчастью. Чего нельзя было сказать о предателях – им в лагере жилось немного лучше остальных. Правда, далеко не все дожили до прихода Красной армии. Те двое, которым удалось выжить после расправы над провокаторами, сидели отдельно.

Но было еще кое-что, что привлекло внимание Дмитрия. Несмотря на то что жизнь Захарова в лагере и не казалась подозрительной, Юркин отметил вот что: пленник старался ни во что не ввязываться. Да, в Полянах были попытки побега, саботажа, даже вредительства относительно администрации, но Захаров умудрился ни во что не впутываться и держаться особняком, что ли. Юркин невольно поделился этой мыслью с Михаилом.

– Тут напрашивается только один ответ, – немного подумав, сказал парень. – Решил принять свою участь и ждать любого исхода дела – смерти либо освобождения.

– Красиво ты завернул, – хмыкнул капитан и тоже достал папиросу, попутно заметив, что и у него табак заканчивается. – Сразу видно, будущий учитель.

– Просто высказал, что думал, – пожал плечами Митьков. – Но спасибо, что оценили.

Некоторое время они сидели молча, курили.

– Может, оно, конечно, и так, – нарушил молчание Дмитрий, – но надо копать дальше.

– Ждать ответов на запросы?

– Не только. Но это мы еще завтра обсудим. А то у меня, если честно, голова уже не варит. Да и время уже… Как-никак, ночь на дворе. Утром, со свежими силами сядем, да и прикинем, что к чему.

– Согласен, – улыбнулся старший лейтенант.

Юркин потушил окурок и сказал:

– Все, боец, пошли. Поработали, пора и честь знать. На сегодня мы свою работу выполнили, а больше здесь делать нечего.

Михаил кивнул и встал со стула, который ранее все же принес себе.

Уже на улице парень неожиданно сказал:

– Товарищ капитан, я тут вот еще на что обратил внимание…

– На что? – повернулся к нему Юркин.

– Помните, один из заключенных, Тараскин, кажется, его фамилия, рассказывал, что троих недосчитались? Ну, то, что немцы заколотили все двери в бараках да сбежали из лагеря.

– Ну, помню, говорил. – Капитан задумался и действительно припомнил, что один из бывших узников говорил подобные слова. – И к чему ты клонишь?

– А вот к чему. Получается, они тоже сбежали? Но как, если двери были заколочены? Тогда бы и остальные разбежались.

– Хороший вопрос, и мысли правильные. Но тут может быть что угодно. Это были невыявленные провокаторы, которые ушли вместе с немцами. Или они где-то раньше спрятались.

– Думаете?

– А почему бы и нет? Да и вообще, какое это отношение имеет к Захарову? Не он же сбежал. Он-то как раз остался.

– Не знаю, – пожал плечами Митьков. – Я почему-то только сейчас об этом вспомнил, решил вам сказать.

– Поделиться, значит, – усмехнулся Дмитрий. – И ты думаешь, что это как-то связано с историей Захарова?

– Мне кажется, да.

– Когда кажется, креститься надо. Не ломай себе голову, Миша. По крайней мере, сейчас. Иди к себе, отоспись, а завтра еще раз хорошенько все обдумай.

– Есть, товарищ капитан.

– Ты где остановился-то? В казармах?

– Нет, снял угол у одного старичка-инвалида. Хороший дядька, только выпивает постоянно.

– Ну, это не страшно. Главное, что не буянит да компании не водит.

– Нет. Сядет на кухне, махнет стопочку, да и засядет в своем углу. Или по дому что-то делает.

– Вот и славно.

Остаток пути они проделали молча. У одного из переулков офицеры распрощались и разошлись каждый в свою сторону. Добравшись до кровати, Юркин разделся и лег. Однако сон пришел не сразу. В голове все бродили мысли о Захарове, о рассказах других бывших пленных. Да и слова старшего лейтенанта нет-нет, да и приходили на ум. Капитан не придавал им особого значения: подумаешь, удрали из лагеря три человека. Тут уж точно, как он сам сказал ранее, либо скрытые провокаторы, которые убежали вместе со своими «хозяевами», либо эти трое заметили переполох и среди немцев сбежали под шумок, искусно спрятавшись где-нибудь. Обследовать бы еще раз территорию лагеря – вдруг и правда где-то прятались? Дмитрий с трудом отогнал эти мысли. Какое ему дело до тех беглых, если надо раскрутить этого подозрительного Захарова? Выяснить, действительно ли у него рыльце в пуху (а капитан почему-то не сомневался, что так оно и есть). Поворочавшись, он решил воспользоваться тем советом, который ранее дал Михаилу, а именно заснуть. А то, если напрягать головушку, можно и до утра проваляться, мучаясь бессонницей. С трудом выбросив из головы все мысли, офицер заснул тяжелым и беспокойным сном.

* * *

Митьков пришел даже раньше Юркина. Когда капитан подходил к зданию, где размещался второй отдел, старший лейтенант уже стоял на улице и курил. Не иначе как набил свой кисет, решил Дмитрий. Запасы, что ли, дома держит? Впрочем, сейчас это было не так уж важно.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – добродушно поприветствовал капитана Михаил.

– И ты будь здоров, – бросил Юркин. Усталость вчерашнего дня еще немного давала о себе знать, и даже сон ее не развеял до конца.

Зато парнишка держался вполне бодрячком.

– Товарищ капитан, я еще раз все обдумал, – доложил он.

– Когда успел? – усмехнулся Юркин, доставая папиросу.

– Сегодня утром.

– Ну, и что надумал?

– А вот смотрите: если бы найти тех трех заключенных, которые сбежали, они могли бы что-нибудь интересное рассказать.

– Теоретически – да, – согласился капитан. – А практически ты себе как это представляешь? Мы ведь даже не знаем, куда они деру дали. Все равно что ветра в поле искать.

– Я еще раз схожу в пункт, поговорю с Тараскиным, запишу их приметы. Фамилии есть.

– Их ты, значит, уже записал?

– Да, еще вчера.

– И ты думаешь, они могут что-то эдакое нам сообщить про Захарова?

– Думаю, да.

Дмитрий вздохнул. С самим Захаровым они, разумеется, тоже вчера поговорили. Иначе было бы странным и подозрительным, что офицеры СМЕРШа допросили всех, кроме него. Бывший узник держался уверенно и спокойно, так же, как и в первый раз. Он вполне охотно рассказывал и о других пленниках, и в целом его слова мало чем отличались от сказанных его собратьями по несчастью. Да, в лагере были провокаторы. О некоторых знали точно, о других – догадывались. Они работали на немцев, получая за это различные поблажки. За что, в общем, и поплатились впоследствии. Знал ли сам Захаров о том, что немцы могут разбежаться, как тараканы от включенного света? Нет, не знал, но накануне в лагере царила тревожная обстановка: фашисты зверствовали более обычного. Даже нескольких узников застрелили – подвернулись под руку в неподходящий момент. Из-за этого даже остальные напряглись, хотя в таком месте априори не стоило ждать ничего хорошего. Разумеется, допрашиваемый назвал имена стукачей, в том числе и тех, кому посчастливилось выжить. С ними, правда, офицерам побеседовать не удалось – их забрали сотрудники госбезопасности. Оно и понятно. Их вина, считай, доказана, в то время как остальных только еще проверяют. Но и с ними потолковать можно будет. Тем более что среди местных чекистов был человек, с которым у Юркина сложились если не дружеские, то вполне нормальные, пожалуй, даже приятельские отношения. Правда, в рамках работы, не более, но все же.

А с этими тремя беглыми вообще какая-то мутная история получается. Кто они такие, с какой целью сбежали? Выйти к своим? Затаиться где-нибудь да пробиваться куда-нибудь? Юркину более правдоподобным казался второй вариант. Но даже если и первый, это вполне можно проверить. Если беглецы вышли к своим, то наверняка тоже попали под фильтрацию. И раз их не оказалось в том пункте, где побывали капитан со старшим лейтенантом, то, скорее всего, попали в другой. А если нет, то искать их можно неизвестно сколько. Разве что случайно где-то попадутся, но на это Дмитрий особо не рассчитывал. Подобное чаще всего исключение, а не правило.

– Ладно, – вздохнул капитан и выбросил окурок. – Пошли, потолкуем о делах наших скорбных.

– Почему сразу скорбных-то? – улыбнулся Митьков.

– Потому что присказка такая есть. А вообще, Мишаня, потому что веселого здесь мало. Чай, не цирк.

Они зашли в здание и прошли на рабочие места.

– Ну, так что делать будем, товарищ капитан? – сразу взял быка за рога старший лейтенант.

– Не гони коней, боец, – поднял указательный палец Юркин. – Давай сначала посмотрим, что у нас есть. Так что излагай.

Он откинулся на стуле и скрестил руки на груди. Такой ход был если не проверкой, то своеобразным испытанием для новенького. С бумажной работой справится любой, это козе понятно. При допросах парень тоже неплохо себя проявил. Теперь настала пора знакомиться с остальными сторонами их работы.

– Ох, вот так сразу… – Михаил поначалу растерялся, но потом улыбнулся, сложил по-ученически руки на столе, собрался и начал: – У нас с вами сейчас есть вот что. Рядовой Павел Захаров…

– Бывший рядовой, – перебил его капитан.

– Да, бывший рядовой, – поправил себя Митьков. – Подозревается в сотрудничестве с врагом во время своего пребывания в лагере для военнопленных. Сделаны запросы в часть, в которой он служил до того, как попал в плен, и по месту жительства. Допрошены другие бывшие узники. Факт сотрудничества Захарова с врагом не подтвердился. Ответы на запросы пока не пришли.

Старший лейтенант сделал паузу. Он увидел, как Дмитрий смотрит на него со смесью иронии и изумления на лице.

– Я что-то не так сказал? – озадаченно спросил он.

– Да нет, Миша, все ты так сказал. – Капитан усмехнулся. – Вот только ты таким казенным языком это сказал, будто рапорт наверх строчил, ей-богу.

– Ну, я думал, надо так. – Михаил пожал плечами.

– Думал он, – хмыкнул офицер. – Индюк тоже думал, да в суп попал. Ладно, парень, это не в упрек тебе. Просто мотай на ус: если тебе надо куда-то идти и официально докладывать, можешь так сказать. А сейчас мы с тобой просто обсуждаем, что у нас есть и что нам с тобой нужно сделать. Вроде как и часть работы нашей выполняем, а вроде как и по-приятельски беседуем. Смекаешь?

– Смекаю, – улыбнулся парень.

– Вот и молодец. Нет, ты-то сказал все как есть. Но в следующий раз давай попроще. Без этой казенщины.

– Есть, товарищ капитан. – Улыбка Митькова стала шире.

– На этом все?

– Получается, все.

– А вот теперь, Миша, давай думать, что делать.

– А если не придумаем?

– Придумаем, – уверенно сказал Юркин. – Обязательно что-нибудь, да придумаем. Давай смотреть из того, что есть. Ответов на запросы пока нет, так?

– Так, – согласился старший лейтенант.

– Другие пленники на Захарова не грешат, так?

– Да, так.

– Какой из этого можно сделать вывод?

Михаил пожал плечами.

– Либо действительно невиновен, либо хорошо умеет притворяться, – немного подумав, ответил он.

– Умница. Либо так, либо эдак. Мы с тобой будем исходить из второго…

– Погодите, товарищ капитан, – остановил капитана парень. – Но даже если этот Захаров очень хорошо притворяется и легенда у него хорошая, то мы, может, и не сможем к нему как-то подобраться и на чем-то его поймать. Ну, на лжи, допустим.

– Ты прав, боец, – согласился капитан. – Но для врага легенда и должна быть идеальной. Так, чтобы она ни у кого сомнений не вызывала. А вот если она будет слишком идеальной, то она может его и погубить.

– Если все будет гладко и безупречно.

– Именно. Давай еще раз пробежимся по истории Захарова.

– С того момента, как он попал в плен?

– Чуть раньше. В какой части он служил, и кто там был командиром. Помнишь?

– Да. – Митьков напряг память и назвал номер части. – Командиром был подполковник Кузьменко Иван Григорьевич.

– Почему был? Может, и сейчас есть. Но даже если и был, ладно, рассмотрим все варианты. Если этот Кузьменко еще жив, то при любом раскладе он может подтвердить, служил ли в его части рядовой Захаров Павел Владимирович или нет. Если нет – это очень весомая улика против него. Если да – то о нем можно что-то узнать. Поговорить с тем же Кузьменко или, чего проще, с сослуживцами.

– А где сейчас эта часть? – уточнил старший лейтенант.

– Хороший вопрос. Если бы я мог все знать, то не гадал бы насчет Захарова. – Дмитрий встал и подошел к висящей на стене карте.

Михаил возник рядом.

– Думаете, тоже здесь, в Белоруссии? – склонил он голову.

– Сказал же, не знаю. – Дмитрий потер подбородок. – Вот что, Миша…

– Да? – с готовностью откликнулся тот.

– Сходи в местную комендатуру и выясни про эту часть. Ну, заодно и о командире узнай. Думаю, проблем не будет. Хотя… – Юркин сделал паузу. – Ты «корочки» уже получил?

– «Корочки»? – удивленно переспросил парень.

– Ну, ксиву. Удостоверение.

– А, да, получил.

– Вот и славно.

– Мне сейчас идти?

– Нет, не сейчас. – Юркин вернулся на место. – Мы еще разговор не закончили.

Митьков присел рядом.

– Значит, что мы делаем сначала, – продолжал капитан. – Ты выясняешь про воинскую часть, командира и все остальное. Если повезет и часть окажется где-то поблизости от нас, наведаемся туда. Это первое. – Он сделал небольшую паузу. – Напомни-ка, откуда призывался Захаров? Из-под Ростова, кажется?