Бой с невидимкой

Майор посмотрел в окно и вздохнул, глядя на Снигура.

– Ладно, – проговорил он после паузы. – Тут вот какое дело. Не так давно вышел один интересный приказ. Ты слышал такое слово «СМЕРШ»?

– Доводилось, – кивнул Онысько. – Еще на фронте. Говорили, что они ловят немецких шпионов и диверсантов.

– Не только, – сказал майор. – Еще они выявляют всякую нечисть вроде ваших болотных сидельцев. Так вот, приказ… По этому приказу они должны нам помогать. Вот я им и позвоню, пускай помогут. Уж они-то – сила! Если надо, то они и войска могут привлечь на помощь. А с войсками – оно всяко веселее. Оно, войско, сломало хребет Гитлеру. Справятся и с твоим… как бишь его кличут?

– Перемога.

– Значит, справятся и с твоим Перемогой. Сначала – выявят, кто это такой, а потом и прихлопнут. А заодно и всех прочих болотных душегубов.

– Вот это хорошо! – обрадовался Онысько. – Это просто-таки то, что нам и нужно! Ну так зовите, и начнем действовать!

– А ты вот погоди, – сказал начальник милиции. – Посиди и помолчи. А я позвоню, куда следует.

И майор взял телефонную трубку. После долгих попыток дозвониться ему, похоже, удалось услышать чей-то голос в трубке.

– Это майор Перетятько, – сказал он в трубку. – Да, начальник милиции… Что? Да уж конечно, по делу, а не про гулянку… Не до гулянок сейчас. Какое у меня дело? А вот какое. Тут у меня сидит Павло Онысько – участковый с Островов. Что такое Острова? А это хутора на болотах вокруг Березичей. В центре, значит, Березичи, а кругом – болота с островами, а на них – хутора… Что? Дальше можно не говорить? Ну, можно и не говорить, коль вы такие понятливые!.. Что?.. Да вот не могут они справиться своими силами, а то разве я просил бы у вас помощи? Там у них гуляет какой-то Перемога… Откуда мне знать, кто он такой? Никто этого не знает! Одно лишь имя. Но все злодейства творятся от его имени… Да. Тамошние бабы даже детей пугают его именем… Вот, говорят, не будешь слушаться, придет Перемога и утащит тебя в мешке… Что? Говорю же, не знаю! И участковый тоже не знает! Так как?.. Что? Ну, пускай будет так, как вы сказали…

Закончив разговор, майор Перетятько какое-то время молчал, а затем сказал, обращаясь к участковому Онысько:

– Велели ждать до завтра. Сказали, что завтра прибудет человек из СМЕРШа и побеседует с вами. Ну а как оно будет дальше, того я не знаю. У вас есть место, где можно переночевать?

Онысько неопределенно дернул плечом.

– Ну тогда переночуете в нашей милицейской казарме, – сказал майор. – Есть у нас такое заведение. Я распоряжусь. Это, конечно, не тещин дом, но одну ночку как-нибудь перебьетесь. А завтра к восьми утра будь у меня. Будешь беседовать с человеком из СМЕРШа.

* * *

Остаток дня милиционеры из Островов провели, расхаживая по районному центру. У каждого из них, помимо служебных надобностей, были еще и всякие житейские поручения: у кого от жен, у кого от матери с отцом или соседа. Кто-то просил что-то купить ему в городе, кто-то лишь присмотреться к ценам. Ну а как без этого? В Березичах ничего купить было нельзя, потому что бандиты разграбили и сожгли единственный магазин. А жизнь-то все равно продолжалась, и коль она продолжалась, то тем, кто были живы, нужна была всякая всячина: кому одно, кому другое. И где же все это добудешь, как не в городе?

В поисках заказов от односельчан и хуторян милиционеры завернули на городской базарчик, побывали во всех, какие только им встретились, магазинчиках, пообщались с местным народом на предмет того, где можно в городе достать то, а где это.

Один лишь Евген Снигур не стал расхаживать по городу, по магазинам и базарам. Он отправился в милицейскую казарму, сразу же лег там на деревянный топчанчик, уложил рядом с собой автомат, отвернулся к стене и затих. А на осторожные вопросы милиционеров он лишь молча махнул рукой: ступайте, мол, в город без меня и покупайте там все, что хотите. А мне-то, Евгену Снигуру, для кого покупать? У меня теперь другие интересы… Милиционеры потоптались, повздыхали, понимающе покивали, да и отправились в город по житейским делам.

На следующее утро, ровно в восемь часов утра, участковый Павло Онысько уже входил в кабинет начальника районной милиции. Да и не один, а вместе с Евгеном Снигуром. Узнав, что участковый должен встретиться с представителем СМЕРШа, Евген Снигур решительно заявил, что он тоже будет присутствовать при встрече. Павло Онысько даже и возражать не стал: он понимал, что Евгена все равно переубедить невозможно. Теперь Евген после той беды, что с ним случилась, жил по другим, своим собственным законам. И в чем заключалась суть этих законов, можно было лишь смутно догадываться. Поэтому Павло лишь махнул рукой: мол, если есть у тебя такое желание, то и пойдем.

В кабинете Павла уже ждали. Рядом с начальником милиции сидел средних лет мужчина в военной форме с погонами майора. У мужчины было круглое, простецкое лицо, совсем как у жителя Березичей или какого-нибудь жителя островного хутора, расположенного недалеко от Березичей. Руки майор держал на столе, и эти руки, как мимолетом успел заметить Онысько, также были руками хуторянина – натруженные, с короткими растопыренными пальцами. Ну просто-таки самый настоящий обитатель Островов, зачем-то переодевшийся в форму майора Красной армии!

Увидев, что вместе с участковым в помещение вошел еще один человек, да притом с автоматом за плечами, майор вопросительно глянул на начальника милиции.

– Это Евген Снигур, командир наших «ястребков», – пояснил за майора Павло Онысько.

– Понятно, – кивнул майор. По всей вероятности, он уже знал о несчастье, случившемся с Евгеном Снигуром. – Проходите и садитесь. Поговорим.

* * *

Разговор о бедственном положении в Березичах и на островных хуторах не занял много времени. Майор из СМЕРШа был хорошо осведомлен о ситуации во всем Заболотье, а значит, и о делах на островных хуторах. А вот беседа о Перемоге заняла больше времени.

– Что вам известно об этом человеке? – спросил майор из СМЕРШа у участкового и Евгена Снигура одновременно.

– Можно так сказать, что ничего, – ответил Павло Онысько. – За исключением того, что он где-то совсем рядом. Вот прямо-таки существует с нами бок о бок. Может, даже мы с ним и встречаемся. В самих Березичах или где-нибудь на хуторах…

– Перемога где-то рядом… – задумчиво проговорил майор. – Почему вы так считаете?

– Уж слишком он осведомлен обо всех наших делах! – покрутил головой Онысько. – Вот просто-таки все видит своими глазами и слышит собственными ушами!

– Это как так? – не понял майор.

– А вот вы рассудите сами, – сказал участковый и глянул искоса на Евгена Снигура. – Взять, допустим, его беду. Ведь все знали, ироды: и где его хутор, и какими переходами туда лучше добраться. А коль знали, то, стало быть, они наши, здешние. Чужой человек враз запутается в наших болотах. Да еще ночью.

– Да, но… – осторожно пошевелил короткими пальцами майор.

– Вы за меня не опасайтесь! – резко произнес Евген Снигур. – Говорите напрямую. Коль оно надо для дела…

– Хорошо, – очень серьезно сказал майор. – Напрямую оно, конечно, лучше. А тогда ответь: ведь они, я так думаю, той ночью на хуторе хотели в первую очередь расправиться с тобой, не так ли?

– Наверно, – спокойным глухим тоном произнес Снигур.

– А тогда получается несостыковочка, – сказал майор и посмотрел на Павла Онысько. – Вот ты говоришь, Перемога где-то совсем близко. Но отчего же тогда он не знал, что он, – майор кивнул на Снигура, – не будет в ту ночь ночевать на хуторе? Если бы Перемога был совсем рядом, то, наверное, знал бы…

– А этого никто не знал, – пожал плечами Евген Снигур. – Даже я сам, и то того не знал. Я уж совсем собрался возвращаться домой, да вот нечаянно задержался. Дела у меня появились. Ну а когда с делами было покончено, то было уже слишком поздно. Да, в общем-то, и не та причина, что поздно, а выпил я малость. А в пьяном виде брести по болотам, да еще ночью… Вот меня и уговорили заночевать. Я и заночевал… – Евген оборвал себя, усмехнулся страшной усмешкой и умолк.

– Если не секрет, какие такие дела задержали тебя в Березичах? – спросил майор.

– Обыкновенные дела, – глядя куда-то в угол, ответил Снигур. – «Ястребок» у меня один есть, совсем молоденький. Только две недели назад поступил в «ястребки». Ну, его батько и зазвал меня к себе. Расскажи, мол, что это такое – «ястребки», сильно это страшно или не очень, могут убить моего сына или не могут… Обычный разговор. Ну, посидели мы, выпили. А тут уже и ночь. Вот батько и говорит мне: переночуй, мол, у меня, нечего тебе спьяну да ночью брести по болотам. Я и согласился. Думал, завтра с утра и вернусь к себе на хутор.

– Понятно, – сказал майор и вдруг в упор глянул на Павла Онысько, да что там глянул – просто-таки выстрелил взглядом: – А ты знал, что он в ту ночь не ночевал на хуторе?

– Нет, – растерянно ответил участковый. – Не знал я. Никто мне того не говорил.

– Да никто этого не знал, – сказал Евген Снигур. – Кто бы мог это знать, что я не вернусь в тот день на хутор? Говорю же, я и сам не знал, что заночую.

– Ладно, – сказал майор. – Тогда продолжаем говорить о Перемоге. О том, что он где-то совсем рядом. Какие у вас еще имеются факты на этот счет?

– Да факты-то известные, – сокрушенно сказал участковый. – Взять, например, магазин. Ведь знали же, ироды, что все мы на хуторах! Потому и разграбили магазин. Кто бы им помешал? Но ведь чтобы знать, что ни милиционеров, ни «ястребков» в селе нет, для этого, опять же, надо быть где-то рядом! Да и чтобы коней угнать из соседнего села, тоже надо быть близко. Потому что, если ты чужой, откуда тебе знать, есть кони в соседних Глушанах или их там нет… Ну а про похороны я уже и не говорю. Прицепить дурную бумажку на совсем новый крест… Кто бы явился из тех же Глушан или, скажем, из города, чтобы это сделать? Только свои… Вот я и говорю, рядом он, этот Перемога. Совсем близко…

– Кстати, о бумажках, – сказал майор. – Хотелось бы мне посмотреть на них собственными глазами.

– Ну так смотрите, если есть желание! – сказал Павло Онысько и полез в карман. – Захватил я с собой четыре штучки. А так-то их у меня уже почти два десятка. Все как одна. С теми же самыми словами, написанные карандашом… Вот они.

Майор взял записки и одну за другой принялся их рассматривать. Он их и читал, и для чего-то переворачивал вверх ногами, и смотрел сквозь них на свет, и щелкал по ним пальцем. Все, кто были в кабинете, молча наблюдали за непонятными действиями майора из СМЕРШа.

– Я оставлю их у себя, – сказал наконец майор. – И передам потом нашим специалистам. Пусть они над ними подумают. Бумажка с буквами, она многое может о себе рассказать! Если никто не возражает…

Никто, разумеется, не возражал. Майор аккуратно сложил записки и спрятал их в лежавший на столе офицерский планшет.

– Ну а теперь вот что я вам скажу, – произнес майор. – Придется нам наведаться в ваши Березичи и прогуляться по вашим островам. Поглядим на месте, что к чему.

– Вот это хорошо! – бурно обрадовался вначале начальник милиции, а затем и участковый Павло Онысько. – Что хорошо, то хорошо! С вами мы их быстро! А то ведь никакого житья от бандитов нет! Совсем загнобили народ, душегубы!

– Ладно, – сказал майор, поднимаясь. – Значит, ждите меня здесь. Улажу кое-какие формальности, разыщу свою команду и вместе с вами – в ваши Березичи и на хутора.

Глава 6

Ждать пришлось недолго. Вскоре вернулся майор из СМЕРШа, но не один, а в сопровождении двух молодых мужчин.

– Вот это и есть моя команда, – сказал он, указывая на своих спутников. – Прошу знакомиться.

– Тарас, – отрекомендовался один из мужчин.

– Мартын, – сказал другой.

– Ну а меня вы можете называть Марко, – добавил майор.

То, что смершевцев было всего трое, удивило и участкового Онысько, и начальника районной милиции, и даже, кажется, Евгена Снигура. Начальник милиции даже выглянул в окошко – не расположились ли там на перекур остальные смершевцы? Но за окном никого видно не было.

– Э… – растерянно произнес Павло Онысько.

– Что такое? – глянул на него Марко. – А, понимаю… Ты хочешь спросить – а где же все остальные? Я угадал?

– Ну… – осторожно произнес Онысько.

– А нет никаких остальных, – спокойно пояснил Марко. – Вот весь наш боевой отряд. Три человека.

– Но… – покрутил головой участковый.

– А ты не сомневайся! – улыбнулся один из смершевцев, назвавшийся Тарасом, и дружески хлопнул участкового по плечу. – Мы воюем не числом, а умением. Слышал такую мудрую поговорку? К тому же, у тебя в подчинении – целый боевой отряд милиционеров и «ястребков». Разве не так?

– Оно, конечно, так, но… – Павло Онысько никак не мог прийти в себя.

– Вот и не сомневайся! – все так же весело проговорил Тарас. – Главное – ввязаться в драку, а там – поглядим. Кстати, ты не помнишь, чьи это слова?

– Моего деда, – мрачно ответил Онысько. – Припоминается, что-то такое он говорил мне в детстве.

– Ну, вот видишь! – Тарас рассмеялся в голос. – У тебя гениальный дед! Кланяйся ему при случае от всего СМЕРШа!

– Обязательно поклонюсь, – пообещал Павло Онысько. – Вот как только попаду на тот свет, так сразу же и поклонюсь!

– А это пускай наши враги туда бегут наперегонки! – продолжая смеяться, сказал Тарас. – А мы с тобой погодим!

Второе, что удивило Павла Онысько, начальника районной милиции и, возможно, даже Евгена Снигура – это то, что все трое смершевцев были в гражданской одежде. То есть в обычной крестьянской одежде, в которой ходят почти все обитатели мужского пола в Березичах и на окрестных островах. А потому и с виду они были селяне селянами.

– Удивлены нашими нарядами? – усмехнулся Марко. – А чему тут удивляться? Все равно ведь не успеем мы к вам явиться, так все сразу же узнают – вот, мол, приехали люди из СМЕРШа. А коль так, то для чего лишний раз быть на виду? А в таких-то нарядах мы можем и слиться с народом. Попробуй вот так запросто узнай, кто мы такие – особенно издалека или в ночное время!

– Но оружие и кое-какие интересные штучки мы с собой прихватим! – добавил Тарас. – Уж без них мы к вам не отправимся!

– Ну что, грузимся на подводы, да и поехали? – спросил Марко.

Погрузились и тронулись в путь. Ночью прошел дождь, и дорога, ведущая из районного центра в Березичи, раскисла самым беспощадным образом, так что порою даже и не понять было, что это в самом деле – дорога или невесть откуда взявшаяся река с черной, перемешанной с торфом водой. То и дело приходилось слезать с бричек и идти пешком, чтобы лошадям легче было тащить поклажу, а то и помогать лошадкам, вытаскивая колеса бричек из черной жижи.

– Хочу вас спросить… – обратился Павло Онысько к Марку во время одной из таких процедур.

– А говори мне «ты», – сказал Марко. – И Мартыну с Тарасом тоже. Мы народ простой и не любим всяких парадов.

– Это – хорошо, – улыбнулся Павло Онысько. – А то ведь я тоже не очень люблю становиться во фрунт.

– Фронтовик? – поинтересовался Марко.

– Фронтовик, – ответил Павло. – Да только вот не довоевал я до победы. Ранение, госпиталь… А потом – предложили стать участковым. Сказали, здесь тоже война…

– Местный? – спросил Марко.

– Из Березичей, – ответил Павло. – Тут и родился.

– А родители?

– Умерли в войну, – вздохнул участковый. – В войну многие поумирали…

– Женат?

– Нет, – покрутил головой участковый, помолчал и добавил: – Да оно и хорошо, что не женат. А то, глядишь, получилось бы, как с ним… – он кивнул в сторону Евгена Снигура.

– Кстати, как он после такого-то?

– Сам видишь, – ответил участковый. – Вот, бричку толкает, чтобы коням было легче. Воевать хочет с бандитами. А что у него в душе, откуда мне знать? Да тут и не спросишь.

– Это – да, – согласился Марко. – Не спросишь. Нет таких слов, чтобы спросить об этом… Не подведет, если что?

– Думаю, что не подведет.

– Вот и хорошо. Да, а спросить-то ты хотел о чем?

– Да вот… – помялся участковый. – Смотрю я на тебя, и в толк не возьму. Вроде ты и майор, и из СМЕРШа, а по виду – хуторянин хуторянином. Ты вообще кто?

– Так я и есть хуторянин, – улыбнулся Марко. – Из соседней области. Был им до войны.

– А в СМЕРШе-то как оказался?

– Ну так война всему научит.

– Это точно, – согласился Павло Онысько. – А Мартын с Тарасом?

– Они-то? Они тоже здешние. Правда, не хуторяне и не селяне, а из города. Мартын – бывший студент, а Тарас так и вовсе до войны играл на гармошке в ресторане. Там же пел и плясал. Артист!

– Вот оно что… Ну а что делать-то будем? С чего начнем? Как будем выкуривать этих выродков из болот?

– А вот доберемся до места, там и поглядим, – уклончиво ответил Марко.

* * *

До места добрались, когда уже начало темнеть. Когда подъехали к зданию, где был размещен сельский совет, а также комната милиции, в которой одновременно ютился и штаб «ястребков», навстречу приехавшим выбежал председатель сельсовета Михайло Хижняк, и с ним несколько «ястребков» с оружием. Лица у них были встревожены.

– Ну, приехали! – воскликнул Михайло Хижняк. – Слава богу! Хорошо добрались? Без приключений? А это кто с вами? – окинул он взглядом троих смершевцев.

– Потом, – отмахнулся Онысько. – А что это вы такие перепуганные?

– Будешь тут перепуганный, черт-те что творится! – удрученно произнес председатель сельсовета. – Тут у нас опять приключения!

– Что, еще кого-то убили? – холодея, спросил участковый.

– Ну, до этого, к счастью, не дошло! – махнул рукой Михайло Хижняк. – Но…

– А что такое? Да говори же, а то причитаешь, как баба! Что случилось?

– А ты зайди внутрь и увидишь все сам, – сказал председатель сельсовета.

Недоуменно пожав плечами, Павло Онысько направился в сельсовет. Все трое смершевцев пошли за ним следом, и председатель тоже. Вид внутри сельсовета был такой, что не приведи и помилуй: все разбросано, разорвано, изодрано. Хмыкнув, участковый открыл дверь в комнату милиции: там было то же самое.

– Вот, – сказал председатель сельсовета. – Видел? Хорошо, хоть не подожгли.

– Как это случилось? Когда? – спросил Онысько.

– А как только вы отбыли в район, так вскоре и случилось, – сказал Михайло Хижняк. – Будто знали, что вы отъехали…

– А где же был ты сам? – спросил Онысько у Хижняка.

– Дома я был, – сказал Михайло Хижняк. – Корова у меня прихворнула. Ждал деда Василюка. Ну, нашего лекаря, ты его знаешь…

– А «ястребки»? – спросил участковый.

– Откуда мне знать? – пожал плечами председатель. – Тоже, наверно, сидели по домам. Для чего им здесь толкаться без надобности?

– И что пропало? – спросил участковый.

– У меня – вся моя документация, – ответил Михайло Хижняк. – У тебя – не знаю… Вот только не понимаю, отчего же все-таки они не подожгли сельсовет?

– Не хотели привлекать лишнего внимания, вот и не подожгли, – сказал Онысько. – Все-таки – белый день, а не темная ночь. Что же тут непонятного? С народом говорил? Кто-то же их видел, этих поджигателей.

– Да что толку! – махнул рукой председатель сельсовета. – Может, и видели. Да разве скажут?

– А вы сами кого-нибудь заметили? – спросил участковый у «ястребков».

– Если бы! – вздохнул один из них. – Мы прибыли сюда, когда уже они ушли!

– Ну вот, вы сами все видели и слышали! – глянул участковый на смершевцев. – В общем, как всегда… Ладно. Гляну, что они там натворили у меня.

Павло Онысько подошел к своему столу и шкафчику рядом со столом. Смершевцы пошли за ним. Определял пропажу участковый недолго.

– Похоже, документы они у меня забрали, – с недоумением произнес он. – А больше здесь ничего и не было. Ни в шкафчике не было, ни в столе.

– Какие именно документы? – спросил Марко.

– Какие были, такие и забрали. Протоколы осмотра места происшествий – тех хуторов, где побывали бандиты, всякие справки и донесения, которые я не успел отправить в район.

– Что же ты их хранил-то в таком месте? – укоризненно спросил Тарас. – Ведь это же важнейшие сведения!

– А где мне еще их хранить? – пожал плечами участковый. – Больше негде. Не в собачьей же будке! Да, вот еще: похоже, что также пропали все бандитские письма…

– Какие письма? – не понял Марко.

– Которые бандиты оставляли на местах после своего присутствия, – хмуро пояснил Павло Онысько. – На воротах сожженных хуторов, на стволах деревьев, на кладбищенских крестах.

– Это из тех, четыре из которых ты дал мне? – уточнил Марко.

– А то какие же еще.

– Так… – почесал затылок Марко. – Очень даже интересно.

– А вы, я извиняюсь, кто такие будете? – вмешался в разговор председатель сельсовета, обращаясь к Марку и одновременно к Мартыну и Тарасу.

– Это – товарищи из СМЕРШа, – сказал Онысько.

– Откуда? – с недоумением спросил председатель.

– Прибыли к нам, чтобы бороться с этими болотными выродками, – пояснил участковый.

– А-а-а… – протянул Михайло Хижняк. – А почему…

– Потом, мил человек, потом, – перебил его Тарас. – Чуть позднее мы скажем тебе все, что ты должен знать. А пока позволь нам немного поудивляться. А ведь похоже, – глянул Тарас на участкового, – что ты прав! То есть этот ваш неуловимый Перемога и впрямь где-то совсем рядышком!

– А я что говорю! – буркнул участковый.

– Ты рядом, милая моя, ты рядышком, красотка! – пропел Тарас нарочито беззаботным голосом. – Ты мне роднее и милей, чем кабаки и водка… Ой, как же мне нравится такой расклад! Люблю, знаете ли, когда врага можно потрогать и пощупать! Ну что, командир, поговорим, как нам жить дальше? – глянул Тарас на Марко. – Чую, напрашивается такой веселый разговор…

* * *

Совещались здесь же, в разгромленном бандитами сельсовете. В разговоре принимали участие смершевцы, участковый, председатель сельсовета и Евген Снигур. «Ястребков» отправили наружу, караулить.

За оконцем сельсовета была уже непроницаемая тьма, какая только и бывает в полесских болотах, когда небо затянуто тучами и не видно ни месяца, ни звезд. Михайло Хижняк хотел зажечь лампу, но Марко его остановил.

– Не надо зажигать лампу, – сказал он. – Или ты не знаешь, как удобно стрелять из темноты на свет?

– Да знаю я, – вздохнув, ответил председатель.

– Ну тогда и вовсе хорошо! – раздался в темноте голос Тараса. – Между прочим, в темноте и беседуется, и думается гораздо лучше, чем на свету. Да и многие другие дела в темноте делать лучше, чем на свету. Доказано наукой! Так что – никакого света!

Посидели, помолчали. Откуда-то из-за окна раздавались глухие, протяжные и низкие звуки, будто бы их издавал спавший где-то в темноте какой-то невиданный великан.

– Вот как у вас болото-то распелось! – сказал Марко, вслушиваясь в темноту.

– Да, болота у нас певучие! – согласился Михайло Хижняк. – Порой такие концерты устраивает, что заслушаешься! Век здесь живу, а привыкнуть не могу.

– Тебя, кажется, интересовало, кто мы такие. И почему нас всего трое? – спросил Марко у Хижняка.

– Да… ну, в общем, мне хотелось бы знать подробнее… если можно. Все-таки я здесь самая главная власть.

– Мы из СМЕРШа. Переводится как «смерть шпионам». Ну и всяким бандитам, которые сидят у вас по болотам. Понятно?

– Понятно-то оно понятно. Да только вас всего трое.

– Ну а вы для чего? Милиция, «ястребки», народ…

– Хе, народ…

– А ты не хекай. Наступит такое время, когда народ будет нам помогать, причем с радостью и осознанно, а не из-под палки.

– Когда это еще будет. А убивают и жгут эти выродки уже сейчас.

– Скоро наступит, вот увидишь. Для того мы сюда и прибыли.

– Твоими бы устами да мед пить! – хмыкнул в темноте председатель.

– А ты не сомневайся! – раздался голос Тараса. – Ты – верь! Излучай, так сказать, оптимизм. На то ты и советская власть в здешних местах, чтобы сиять оптимизмом.

На это председатель ничего не сказал и лишь вздохнул в темноте. Вздох этот был красноречив и очень понятен. Как же тут излучать оптимизм, когда покамест даже керосиновую лампу зажечь боязно? Эхе-хе, плохи наши дела!

– Нам бы где-нибудь обосноваться, – сказал Марко. – Не будем же мы ночевать под открытым небом.

– Ну так поселяйтесь у меня, – сказал председатель. – В чем же дело? У меня, конечно, не панские хоромы, но поместимся.

– Э, нет! – запротестовал участковый. – У тебя нельзя!

– Это почему же так? – не понял председатель сельсовета.

– Потому что у тебя – семья. Жинка, дети, старуха-мать. А вдруг эти, которые из болота, захотят пострелять в наших гостей? Ведь, я думаю, уже все Березичи знают, что к нам прибыл СМЕРШ бороться с бандитами. Ну а коль знают, то, я думаю, будут стрелять. Или, может, тебе мало Евгена? Евген, ты здесь? Прости за такие слова. Вырвалось.

Евген Снигур лишь тяжко шевельнулся в темноте и ничего не ответил.