Кокомеренские истории

– С кем с ней? – Темир вопросительно посмотрел на него. Похоже, это было началом истории, которую ему предстояло слушать, и, будучи педантичным человеком, он хотел сразу прояснить все детали.

Калыс, смотревший на костер, оторвал взгляд от яркого пламени, запрокинул голову и, немного сощурившись, стал смотреть на появившиеся в вечернем небе первые звезды. Через некоторое время он внимательно посмотрел на Темира и, не ответив на вопрос, начал рассказывать.

«Это было в конце 80-х, когда я вернулся из армии. Работы в родном селе особо не было, да и скучно там было, поэтому решил остаться в городе. В Бишкеке устроился на станцию техобслуживания и начал зарабатывать неплохие, по тем временам, деньги.

Однажды на улице я встретил Айжамал, Айку, как я ее называл, свою давнюю знакомую еще по сельской школе. Там мы жили по соседству, ходили в один класс, дружили, невинно, по-детски, а после нашей встречи в городе у нас все пошло по-другому, теперь уже по-взрослому.

Я искренне считал ее хорошей девушкой. Хозяйственная, внимательная, жила она в женском общежитии, и когда я к ней приходил, всегда накормит, позаботится об одежде, если надо почистит или погладит. Такая положительная сельская девушка, которая всё умеет и даже вполне успешно адаптировалась к городу. Я чувствовал себя с ней уютно и как-то защищённо. Из одного села, общие знакомые, общие воспоминания, а теперь еще появились и чувства».

– Кстати, тебе надо обязательно туда поехать на рыбалку, – Калыс улыбнулся, вспоминая родное село. – Форели там нет, но зато осман – ох какой вкусный!

Темир тоже улыбнулся и кивнул в знак признания вкуса жареного османа.

«Айжамал мне нравилась, и все как-то само собой шло к свадьбе. Друзья так и говорили – Калыс, не тяни. Но что-то меня тормозило. Где-то глубоко внутри не был уверен, что хочу жениться. Думал, то ли время не пришло, то ли к ней нужно еще приглядеться. Я сам толком не знал, что меня останавливало, не мог до конца разобраться в себе».

Дым от костра потянулся за сменившим направление ветром и накрыл Калыса. Он закашлялся. Прервав на минуту рассказ, переставил стул в сторону и продолжил.

«Однажды после работы пришел к ней в общежитие, а её нет. Спросил у подружек, они только глаза таращат. Оказывается Айку украли. Не только я положил глаз на неё, а уже пару месяцев за ней пытался ухаживать Эрмек, парень из соседней общаги. Ходил, оказывал знаки внимания, хоть и без ответа с её стороны. В один из дней подъехал на машине с друзьями, предложил покататься, посадил в машину и увёз. Этот гад решил жениться, но боялся, что она не согласится. Поэтому просто украл. От услышанного у меня внутри словно что-то взорвалось и я сразу решил действовать».

Темир неспешно пил чай и смотрел на пляшущие языки пламени в сложенном из больших камней очаге. Рассказ показался ему похожим на историю, которую он где-то уже слышал, а потому примерно представил себе, каким хэппи-эндом все закончится. Но перебивать он не стал, а лишь незаметно для собеседника улыбнулся. Калыс с первой минуты их знакомства понравился ему своей степенностью и внутренней уверенностью. Говорил он спокойно и обоснованно. При этом он так же, как и Темир, любил природу и, не стесняясь, с восторгом реагировал на окружавшие их красивые пейзажи. К тому же он оказался хорошим рассказчиком, а вечером у реки, вдали от цивилизации, в уютном походном кресле рядом с костром больше ничего и не нужно.

«Узнав у подружек адрес, я вызвал двоих надежных друзей, у одного из которых была старенькая отцовская «Жигули», и через час мы уже мчались за Айжамал. План был простой – приехать и забрать её. На всякий случай мы взяли с собой самодельный кастет и пару деревянных бит, но в душе надеялись, что до этого не дойдет. Хорошо понимали, что в случае серьёзной заварушки, против толпы ничто не поможет. Наш главный расчёт был на быстрые ноги», – глаза Калыса заискрились тихими хитрыми огоньками.

«Пока ехали, в голове стучала только одна мысль – доказать, что я мужчина, и забрать то, что принадлежит мне. Джаныбек, мы звали его Джони, с тревогой в голосе рассуждал о том, что будет, если машину разобьют, и что он скажет тогда отцу. Толкунбек, наш дорогой Тока, это второй друг, бодрым голосом говорил, что обычно в заварушках мы были везучими, и что на этот раз тоже повезёт…

Доехав до места, Джони остановил машину метрах в тридцати от дома, а мы с Токой вдвоем, молча, стараясь не привлекать внимание, пошли по известному адресу. Несколько мужчин копошились в глубине сада, во дворе стояли женщины и о чем-то весело болтали. Не останавливаясь, мы зашли в большой сельский дом, и я, недолго думая, что есть силы закричал: Айжамал, Айжамаа-а-ал, это я, Калыс, ты где?!!!

Из комнаты выглянула какая-то женщина и, выставив на нас большие удивленные глаза, что-то стала говорить, а может даже и кричать, но я ее не слышал, наверно, был в шоковом состоянии. Однако через мгновение я всё же услышал другой крик, своей Айки: «Я здесь!». И Айка уже выбегала из соседней комнаты, а увидев нас, со слезами бросилась мне на шею.

«Наглые такие!» – наконец я услышал и женщину с шевелящимися губами. – «Вору-ууую-юют!», – закричала она.

В комнатах дома началось шевеление, да такое, будто вокруг в засаде сидела и ждала нашего прихода целая армия. Все пришло в движение. Голоса, нарастая и приближаясь гудели, шуршала одежда, двигались стулья, шкафы и, кажется, какие-то сундуки, звенела посуда и как будто даже бренчали мечи с саблями. Армия, сидевшая в засаде, вот-вот должна была вырваться из комнат в коридор, броситься на нас, скрутить и подвергнуть жестоким пыткам.