Кокомеренские истории

– Прямо здесь и сидели?

– Прямо здесь. Он же рыбак, – подтвердил автор бизнес-плана и будущий бизнесмен.

Место, где мы разбили лагерь, получалось знаковое. Здесь и криминальный авторитет решал дела, и депутат обсуждал бизнес-проекты и туристический лагерь «инопланетная база» скоро появится. Я снова оглядел нашу стоянку. Окружающие горы, поляна с рощей и бегущая рядом река, засияли в каком-то ином, интригующем свете. И как раз в тот момент, когда все начинало выглядеть в новых красках он вдруг снова все поменял.

– А вообще суета это. О душе надо думать, о добродетели, а не о материальном, – вздохнув, он обозначил новый вектор разговора. – Намаз надо читать, тогда все будет – душа спокойной станет. Людям помогать, вести достойный образ жизни. Я вот намаз читаю…, – сказал он.

– Намаз читаешь, а спиртное нельзя же, – перебил его Бакыт.

Боромбай тяжелым взглядом посмотрел на него и кивнул.

– А мне сегодня можно. От меня жена ушла, – грустно ответил он.

– Когда? – с ноткой явного сочувствия спросил Бакыт. Он сам недавно развелся и тяжело переживал этот этап своей жизни. Коньяк он взял как раз по этому случаю – для расслабления и душевной медитации, как он сказал.

Впрочем, особо мы не пили, и думали уже, что напрасно потратились, а вот оказалось пригодилась.

– Жена у меня глупая, слушает своих родственников, – сокрушенно покачал головой Боромбай. – Я ей говорю, ай, меня слушай, не ходи к своей маме, она в уши тебе столько навоза нальет, а ты потом на меня это все. Я же работаю, деньги зарабатываю, а ты нервы трепишь. В общем дура она у меня. Эхх.

– Не слушается что ли? – уточнил Бакыт.

– Слушается, куда денется. Но маму свою тоже слушает, а потом сама же и страдает.

– Бьешь ее? – Бакыта интересовали детали. – Если бьешь, то это нехорошо. Она же женщина.

– Какая женщина? Огонь, а не женщина, – сама кого хочешь побьет, мне концерты закатывает.

Стало непонятно кто кого бьет, – он жену или она его. Бакыт без стеснения внимательно оглядел тщедушную фигуру гостя.

– Жена у тебя крупная? – для лучшего понимания шансов супругов, поинтересовался он.

– Думаешь я такой маленький и слабый, – обиженно взвился Боромбай, да так, что мы подумали, что все-таки жена его бьет, а не он ее.

– Да я боксом занимался, мастер спорта… почти. Немного не хватило, на турнире Шопокова меня засудили.

– Что реально что ли на турнире Шопокова выступал?

– Аййй, – махнул рукой он, не желая развивать эту тему.

– Она вообще-то умная, хорошая, а это я дурак, и поэтому она от меня ушла, – неожиданно сообщил он.

Бакыт разочарованно хмыкнул. «Ушла, пришла» – это было не то, что он хотел услышать – хотелось большей ясности, чтобы вместе осудить «этих неблагодарных женщин», а тут выходило как-то непонятно.

– Так кто из вас виноват в разводе? – допытывался Бакыт.

– Мы не разводились, – отмахнулся Боромбай.

Бакыт от такого совсем запутался.

– А знаете, где мы с ней решили пожениться? – улыбнулся вдруг гость, снова сменив тему.

– Здесь? – быстро догадался я.

– Правильно. Здесь все и было. Я ей говорю – выйдешь за меня замуж. Она тут же согласилась. Любила меня сильно. А может и сейчас любит, – хлюпнул он носом и опустил голову.

Со слов гостя, место, где мы просто рыбачили каждый год, оказалось чуть ли не сакральным в его жизни. Впрочем, было ли это все правдой или нет, мы не знали наверняка. Почти час он сидел с нами и за это время успел еще много чего разного рассказать. Бутылка коньяка быстро опустела, причем пил он один, нисколько не смущаясь того, что себе мы даже не наливали.

Ликвидировав спиртное и поняв, что больше у нас ничего нет, он напряженно замолчал, словно не желая больше тратить запас своих историй.

Помолчав так некоторое время и выкурив сигарету, он встал. Быстро, как-то наспех попрощался, и вразвалку ушел за ближайший пригорок искать свою лошадь.

После его ухода, мы с Бакытом еще некоторое время обсуждали услышанное, потом переключились на дневную рыбалку, а позже и на свои собственные истории у вечернего костра…

На следующий год, когда в начале июня мы только открыли рыбацкий сезон и приехали на это место, он вновь появился в нашем лагере ровно в то же время и с теми же словами – «мою лощадь не видели?»

Сказать по правде, мы были рады его появлению, хотя и сами точно не знали почему. Фантазер, выдумщик, можно даже сказать врун, но без злобы, по-доброму и интересно. Несколько нагловат, но это простительно. Противоречив. Но кто из нас не таков? Наивен. А кого можно назвать не наивным в этой жизни полной внезапных разочарований и нежданных удач?

Его визит в наш лагерь снова привнес разнообразие и колорит, который был веселым дополнением выезда на природу. При виде нас он тоже обрадовался, а потому провел с нами больше двух часов, рассказывая знакомые уже истории, но теперь уже с другими оттенками: жена к нему вернулась, повинилась, но снова угрожает уйти, а ее частые визиты к маме не прекращаются; депутат по-прежнему с уважением относится к нему и предлагает совместно открыть бизнес, но он пока не готов работать с ним – у депутата есть левые делишки, которые ему не нравятся; Карабай снова приезжал на охоту и опять предлагал ему стать местным авторитетом, отвечающим уже за всю область, но он не хочет – придется ведь жестко людей наказывать, а он же добрый; инопланетяне, хоть и летают как раньше, но стали какие-то нервные и более осторожные – чего-то ждут, наверно скоро будут какие-то большие изменения в жизни всей планеты и человечеству надо готовиться…

На третий год он пришел с другой стороны холма и улыбаясь нам как самым близким друзьям издалека прокричал – «Эй, городские, мою лошадь не видели?». «Нет!», – хором крикнули мы в ответ и стали накрывать на стол. Почти полдня мы провели вместе, обсуждая особенности местной рыбалки, события в мире, политику и политиков, известных всей стране бандитов и меры, которые человечество должно предпринять в случае появления большой делегации с других планет…

На следующий, четвертый, год мы ждали его, как всегда утром, из-за холмов справа или слева… но он не пришел. Не появился он ни на второй, ни на третий день. Рыбалка выдалась удачной. Исходили все берега, поймали неплохие экземпляры форели, хорошо отдохнули, по вечерам сидели у костра, разговаривали, делились личным, рассказывали истории, вспоминали и про Боромбая, надеясь, что назавтра он наконец появится, но он так и не пришел. Не знаю почему. Может был занят или мы разминулись во времени. Причин может быть много. Ну как есть, так пусть и будет. Надеюсь только, что у него все хорошо, жив здоров, по-прежнему в добром здравии ходит по горам в поисках своей потерянной лошади… и самого себя.

Реформы каждый день

Все персонажи и события рассказа являются вымышленными, а любые сходства случайными.

Парламентская дискуссия, начавшаяся с утра, сразу показала, кто глубоко понимает проблему, а кто нет. Обсуждался вопрос национального многопрофильного холдинга «Байжер». Некоторые депутаты предлагали меры по его приватизации, другие говорили о необходимости проведения там всестороннего аудита и внедрения механизма корпоративного управления, но основная часть народных избранников такими глупостями не занималась.

«Ну сколько можно об этом говорить, маргина-а-а-алы!» – в ответ на такие предложения возмутился Калыбек Жаңымуунов, лидер крупной парламентской фракции «Биздин жер» («Наша земля»). Он встал со своего места и, даже не подходя к микрофону, мощно прокричал это в зал.

Спикер, почувствовав актуальность вопроса, радостно улыбнулся и сразу же предложил ему пройти к трибуне.

«Надоели со своими иностранными словечками, аудитами и всякими корпоративными управлениями. А уж про приватизацию я вообще слышать не хочу. Как можно народное добро разбазаривать, предатели?!» – не отходя от своего кожаного кресла, эмоционально продолжил Жаңымуунов. – «Надо уже реальные, присущие нашему менталитету, вещи предлагать».

На вопрос из зала одного из «маргинальных» депутатов, а что это за такие меры, он, снисходительно улыбнувшись, ответил: «Название холдинга определяет его суть. А с названием в Байжере ооочень плохо!».

Представители других фракций, до этого рассеянно слушавшие перепалку коллег, моментально оживились. Обсуждение названий, цветовой гаммы, правильности перевода текстов и других экзистенциальных вопросов всегда вызывало их особый интерес.

Наиболее мудрые сразу потребовали, чтобы сессию начали передавать по телевидению и обязательно в прямом эфире.

«Это для того, чтобы народ видел, кто действительно думает о людях, а кто нет», – объяснили они менее опытным коллегам.

Через некоторое время генеральный директор общереспубликанской телерадиоинтернеткомпании «Цифровой цилиндр», запыхавшись, прибежал в парламент и, согнувшись вдвое, лично доложил спикеру, что прямой эфир налажен. Депутаты, вальяжно сидевшие в своих удобных креслах, сразу стали серьезными, и поставили дорогие смартфоны на авиарежим. Начиналась важная часть их работы.

Калыбеку Жаңымуунову, как инициатору дискуссии, было предоставлено первое слово.

Пройдя по ковровой дорожке, закупленной на средства международной финансовой организации, он вышел к недавно подаренной международным фондом парламентской трибуне, несколько раз кашлянул, постучал для верности по микрофону, приобретенному на деньги крупного международного банка, и, глядя в камеру, купленную на спонсорские средства известным всей стране анонимным бизнесменом, обратился к коллегам по законотворческой деятельности.

«Наша фракция «Биздин жер», будучи приверженной национальным традициям, считает, что название «Байжер» (дословно – «Богатая земля») изначально порочно, потому что слово «Бай» («Богатый») вызывает ассоциацию с деньгами, а деньги – это зло. Мы уверены, что крупнейший национальный холдинг должен ориентироваться не на погоню за прибылью, а на сохранение великих традиций народа, достижение счастья и согласия в обществе…», – делая выразительные жесты рукой, хорошо поставленным голосом говорил Калыбек Жаңымуунов.

Развивая свою мысль, он предложил вместо «Бай» использовать слово «Улуу» («Великий») и назвать холдинг «Улуу жер» («Великая земля»).

«Тогда коррупция исчезнет, а молодежь страны станет больше чтить вековые традиции народа…», – убедительно звучал его голос.

А закончил он выступление фразой, в которую вставил свое любимое слово «диалектика»: «Мы не должны забывать про вечный закон диалектики о единстве формы и содержания. Какое у холдинга название, так он и будет работать для народа!».

В зале раздались громкие аплодисменты членов его фракции. Послышалась даже пара выкриков: «Правильно!», «Народ ждет этого!», – но они быстро затихли под строгим взглядом спикера.

Дальше слово было предоставлено фракции «Эл менен эл үчүн» («С народом для народа»), которая позиционировала себя как сторонница социалистических идей. Эта фракция сплошь состояла из богатых торговцев, промышленников и, неизвестно как, сказочно разбогатевших бывших налоговиков и таможенников. При этом все депутаты фракции были убежденными сторонниками социально ответственного государства и неуклонно поддерживали любые инициативы, направленные на увеличение объемов государственных закупок и тендеров. Странным образом во всех этих тендерах участвовали аффилированные с депутатами компании, но это, конечно, никак не мешало им последовательно отстаивать принципы социалистической справедливости.

«Устав нужно менять», – сразу деловито заявил лидер фракции Арыстан Коёнов. «Компанию необходимо переименовать в «Элжер» («Народная земля»), а в устав внести два новых пункта: 1) холдинг функционирует исключительно в интересах народа и для народа, 2) коррупция в холдинге не допускается». Немного помолчав и победоносно оглядев зал, с видом единственного человека в мире, который знает тайный рецепт бессмертия, он воскликнул: «Только так мы победим коррупцию!!!».

А в заключение, как учила его ясновидящая к которой он ходил по субботам, он по всем правилам нейролингвистики сказал ключевую мысль, которую повторял во всех своих публичных выступлениях: «Народ – это главное!» – и многозначительно добавил: «И холдинг должен работать исключительно для народа!». Арыстан Коёнов давно уже усвоил простую формулу, что чем чаще повторяешь слово «народ», тем чаще народ тебя избирает. Поэтому, как опытный политик, он не мог упустить очередного случая, чтобы не позаботиться о пользе своей партии для народа.

На этот раз, встав со своих кресел, громко и искренне захлопали уже члены его фракции.

Фракция «Акжолтой» («Удачливый») была самой малочисленной в парламенте, но от этого не менее активной. Ее лидером был бывший коммунист, имевший в далеком прошлом судимость за хищение социалистической собственности, а теперь ярый сторонник капиталистических идей, Акжолтой Манапов.

Раньше эта партия инновационно называлась «Демократия Forever». Однако после выявленных хищений из партийной кассы, двух внутрипартийных бунтов и попыток сместить Манапова с должности лидера, партийный вождь придумал, как кардинально решить эту проблему. Собрав группу родственников и, по совместительству, наиболее преданных ему партийцев, он изменил устав и назвал партию своим именем – «Акжолтой», а для верности записал, что лидером организации может быть только он сам. Теперь в электронном архиве Минюста, разработанном на грант одной из авторитетных международных организаций, полное наименование партии было записано так: «Политическая партия Акжолтой, бессменный лидер партии – демократ Акжолтой Манапов».

После такого демократически продуманного хода все фракционные баталии сразу утихли, а оппортунисты, желающие сместить его с поста партбосса, самоисключились и перешли в другие, менее защищенные партии.

Акжолтой Манапов, будучи человеком продвинутым, получив слово, сразу предложил следовать мировым трендам и отойти от сырьевой направленности холдинга, с переходом к финансовой.

«Если опираться только на добычу полезных ископаемых, то страна навсегда останется в третьем мире, а мыслить нужно креативно, и двигаться вперёд нужно согласно мировым тенденциям. Поэтому предлагаю изменить название холдинга на более понятное международному бизнесу. Например – «TFC», что является аббревиатурой слов «Tian-Shan Financial Center», – терпеливо разъяснил он.

Однако социалист и, по совместительству, предприниматель Арыстан Коёнов, являющийся совладельцем франшизы «Tentaky Fried Chicken», тоже сокращённо «TFC», почему-то выступил категорически против такого креатива.

Выйдя к микрофону для дискуссий, он вступил в спор с Акжолтоем Манаповым: «Не только вы знаете английский, я тоже, не надо тут строить из себя образованного!» – с обидой в голосе воскликнул он.

«Называйте как хотите, но TFC не трогайте, а главное… это чтобы холдинг работал исключительно для народа», – вновь, по всем правилам нейролингвистики и уже более спокойным голосом, повторил он основную мысль своей депутатской деятельности. Но всё было бесполезно. Манапов продолжал настаивать на своей инициативе.

Давно зная Манапова и видя его стратегически продуманное упорство, Коёнов предпринял тактический ход и предложил обсудить этот вопрос в кулуарах, что, по всей видимости, наконец возымело своё действие. Кто-то из неназванных работников парламента позже видел, что Арыстан Коёнов передал какой-то розовый пакет Манапову, и они крепко, по-мужски пожали друг другу руки.

После этого Акжолтой Манапов, руководствуясь, как он заявил, исключительно интересами страны, снял предложение своей фракции с повестки дня.

Молчала только фракция «Келдик» («Мы пришли»). Вернее сказать, фракция молчала только в этом созыве парламента, когда она получила большинство. Как раз на активной критике ситуации вокруг «Байжера» она и пришла к власти. До выборов партия «Келдик» убедительно показывала, какие коррупционные схемы там крутятся, кто на этом наживается и что нужно сделать, чтобы положить этому конец. Избиратели были в восторге. Однако, придя к власти, члены «Келдик» изменились, они быстро поняли, что означает государственное мышление, стали мудрее и осознали, что реформы – дело непростое, можно политически ошибиться, а финансовые потоки так вообще могут потечь в непредсказуемом направлении.

Лидер фракции «Келдик» был человеком с хорошим политическим чутьём. Поэтому сейчас он спокойно, по-философски наблюдал за жаркой дискуссией и лишь время от времени посматривал в свой дорогой смартфон, чтобы убедиться, правильно ли освещают их работу СМИ. Попутно, чтобы не терять время зря, он почитывал не менее интересные новости из красивой жизни мирового бомонда.

В таком, реформистском, вперемешку с политической целесообразностью, ключе и проходило заседание.

Один из депутатов, в прошлом прокурорский работник, предложил даже ввести смертную казнь за коррупцию в холдинге.

«Я знаю, что у нас мораторий на смертную казнь, но давайте ради народа введём её хотя бы на одном предприятии!» – громогласно заявил депутат, имеющий звание заслуженного юриста страны. Диплом юриста вовсе не мешал ему выдвигать такие инициативы. Дипломы вообще много кому не мешали в парламенте, потому что доставались они легко, непринуждённо, а иногда даже незаметно для самих вузов.

«Вот шустряк, опередил», – с досадой подумали его коллеги.

Многие из них тоже хотели бы выйти с таким звучным предложением, но он отобрал у них этот шанс. Поэтому, когда дело дошло до голосования по данной инициативе, им ничего не оставалось, кроме как анонимно и беззлобно проголосовать против.

Не обошлось и без драки. Член фракции «Биздин жер», бывший чемпион по боксу, Эрбек Коркпоев, устал слышать критику и политически необоснованные аргументы действующего чемпиона по борьбе среди ветеранов, Эрбая Кучбаева из фракции «Акжолтой».

Не проявив политической выдержки, Коркпоев с Кучбаевым сошлись в упорной схватке, которая на деле показала, что боксёр вполне успешно может продержаться против борца более пяти минут. Парламентская драка продлилась даже дольше, поскольку мало кто решался вмешаться в жаркую дискуссию двух физически развитых народных избранников.

Конец потасовке смогла положить только бесстрашная Айсалкын Карматова из фракции «Келдик». «Или убейте друг друга немедленно, или сейчас же прекратите!» – приложив руку к слегка закружившейся голове, воскликнула она.

Свою фразу она эффектно завершила, кинув на них свой, небесно-голубого цвета, платок. Дерущиеся депутаты на время запутались в длинном, с кисточками, платке и уже порядком уставшие к этому времени разумно решили подчиниться призыву коллеги.

Бенефициаром этого небольшого инцидента стала, конечно, депутат Карматова. В прошлом она несколько лет работала кассиром-учётчицей в «Байжере», откуда приобрела привычку одеваться во всё дорогое и яркое, а также сделала головокружительную политическую карьеру, от которой у неё до сих пор, в прямом смысле, иногда кружилась голова.

Никто раньше, и в первую очередь она сама, не подумал бы, что она станет депутатом парламента, но судьба была столь благосклонна к ней, что она не только стала законотворцем, но и заняла пост председателя комитета по международной политике. Там и пригодились её многочисленные яркие платья, жилетики, дорогие куртки и пальто, туфли из крокодиловой кожи и купленные в модном дубайском бутике очки.

Платок небесно-голубого цвета с длинными кисточками потом много раз показывали по телевизору, а избиратели, которые раньше никогда не слышали выступлений этой депутатши, теперь надолго запомнили её громкий смелый голос, дорогой платок и по-актёрски изящно изогнутую руку, которую она часто прикладывала к кружащейся голове.

Депутаты спорили и плодотворно дискутировали весь день. Но всем, даже реформаторам, надо отдыхать. Пленарное заседание надо было заканчивать. Лишь в самом конце один из малочисленных «маргинальных» депутатов, Чынбек Узунбаев, попытался было вновь поднять вопрос о внедрении в холдинге прозрачного корпоративного управления.

«Я настаиваю на обсуждении моего предложения», – выйдя к микрофону, усталым голосом сказал он.

«Завтра будете настаивать, коллега. Сегодня прямой эфир уже закончился. Зачем тратить время, когда нас никто не видит?» – доброжелательно улыбнувшись, вежливо ответил ему из президиума спикер.

Услышав, что прямого эфира уже нет, депутат не стал спорить и тоже ответил понимающей улыбкой. Он заседал в парламенте уже пятый созыв и прекрасно знал, что делать предложения с трибуны никогда не поздно, можно и завтра, и через месяц, а можно и в следующем созыве. Реформы – дело сложное, они идут каждый день, а значит, и торопиться с ними не стоит.

Точку же в рабочем дне реформаторов поставил спикер, постоянно улыбающийся от осознания своей удачно складывающейся политической карьеры. Он поблагодарил всех депутатов за плодотворно проведённый день, отметил важность обсуждаемого вопроса, необходимость глубоких реформ в холдинге и в заключение пригласил всех коллег на завтрашнее түлөө (жертвоприношение) по случаю изгнания коррупции из стен парламента.

«Любую реформу мы должны начинать с себя», – патриотично заявил спикер и тут же, улыбаясь, с гордостью уточнил: «Из бюджета мы не тратим ни тыйына, түлөө будет проводиться на спонсорские деньги всеми уважаемого нами человека, имя которого он попросил не называть».

В ответ раздались бурные и продолжительные аплодисменты довольных своей реформаторской активностью народных избранников.

Мужская гордость

Вечером, после удачной многочасовой рыбалки, они приготовили ужин, заварили на речной воде ароматный чай и, ощущая приятное тепло дымящихся кружек, удобно расположились вокруг тихо потрескивающего костра.

Наступало время разговоров, которые по умолчанию входили в неофициальную программу рыбалки «от Темира». Он сам был неплохим рассказчиком и при случае выдавал какую-нибудь пикантную историю или случай из «жизненного». Слушать он тоже умел. За этим, кстати говоря, многие подспудно и ездили подальше от городской суеты, в горы. Поймаешь рыбу или нет, еще неизвестно, но что голову проветришь и отдохнешь за душевными разговорами, это точно.

– Дааа, – протянул Калыс. – Я хотел уехать куда-нибудь подальше, в горы. Я ведь и сам вырос в горах, но все как-то руки не доходили до рыбалки. А тут случайно увидел твое объявление и решил – надо.

Он осторожно, с шумом, вытянув губы трубочкой, потянул из кружки горячий чай, и на его лице появилась умиротворяющая улыбка.

– Правильно, – согласился Темир.

Такое он слышал почти от каждого клиента, поехавшего с ним впервые. Он и сам, с детства любивший рыбную ловлю, повзрослев почти забыл о ней. Но в какой-то момент, когда пришла относительная финансовая стабильность, дети встали на ноги, и в жизни снова появились окна для занятия собой, она вернулась к нему. Сначала как хобби, а потом и больше. Решающим моментом стало банкротство газеты, где он несколько последних лет работал заместителем главреда. К тому времени век бумажных газет как раз подходил к концу, начинать что-то новое он не захотел и вдруг решил превратить свое детское увлечение в новую профессию – гид-рыболов. На удивление, клиентов оказалось немало и дело пошло.

Калыс, немного помолчав, продолжил.

– Недавно я встретил одну давнюю знакомую… нашу общую знакомую с ней.

– С кем с ней? – Темир вопросительно посмотрел на него. Похоже, это было началом истории, которую ему предстояло слушать, и, будучи педантичным человеком, он хотел сразу прояснить все детали.

Калыс, смотревший на костер, оторвал взгляд от яркого пламени, запрокинул голову и, немного сощурившись, стал смотреть на появившиеся в ночном небе звезды. Через некоторое время он внимательно посмотрел на Темира и, не ответив на вопрос, начал рассказывать.

– Это было в конце 80-х, когда я вернулся из армии. Работы в родном селе особо не было, да и скучно там было, поэтому решил остаться в городе. В Бишкеке устроился на станцию техобслуживания и начал зарабатывать неплохие, по тем временам, деньги.

Однажды на улице я встретил Айжамал, Айку, как я ее называл, свою давнюю знакомую еще по сельской школе. Там мы жили по соседству, ходили в один класс, дружили, невинно, по-детски, а после нашей встречи в городе у нас все пошло по-другому, теперь уже по-взрослому.

Я искренне считал ее хорошей девушкой. Хозяйственная, внимательная. Жила она в женском общежитии, и когда я к ней приходил, всегда накормит, позаботится об одежде, если надо почистит или погладит. Такая положительная сельская девушка, которая все умеет и даже вполне успешно адаптировалась к городу. Я чувствовал себя с ней уютно и как-то защищенно, – из одного села, общие знакомые, общие воспоминания, а теперь еще и чувства.

Кстати, тебе надо обязательно туда поехать на рыбалку, – Калыс улыбнулся, вспоминая родное село. – Форели там нет, но зато осман – ох, какой вкусный!