скачать книгу бесплатно
Вероятно ответ Меньшова удовлетворил преподавателя, так как следующие вопросы уже не касались фотографий, а были заданы профессором из области изобразительных искусств.
Его интересовали знания абитуриента о собрании картин Эрмитажа и Третьяковской галереи. Игорь без труда называл автора и год написания картины, а также творческое течение к которому он принадлежал. Большим подспорьем в ответах оказались те книги по искусству, которые он долго штудировал. Беседа продолжалась ещё минут двадцать, но по выражению лица профессора Меньшов понял, что чаша весов склоняется в его сторону. И когда второй педагог задал традиционный вопрос о лучшем фильме, в руках профессора Каменцева уже блестел золотым пером тёмно-вишнёвый «Паркер».
– Я могу судить только о фильмах, которые сам смотрел, – Игорь постарался скрыть смущение, – но надо понять, по какому критерию оценивать лучшую картину?
– Оценивайте с точки зрения операторской работы, – подсказал профессор.
– Я бы назвал картины «Судьба человека» и «Баллада о солдате». Для них характерна не только профессиональная режиссура Бондарчука и Чухрая, но и блестящая операторская работа. – Достаточно, – сказал Каменцев и чётко написал в экзаменационном листке Меньшова: – Фотография – отлично, Собеседование – отлично.
– Желаю успехов, молодой человек. Надеюсь, мы встретимся с вами в начале учебного года.
– Мне бы этого тоже хотелось, – Меньшов раскраснелся и не смог сдержать счастливой улыбки.
– Он вышел из аудитории, пробился сквозь толпу абитуриентов, перепрыгнул через несколько ступенек и, включив мобильник, позвонил брату.
– Привет, Саня! Можешь меня поздравить, двадцать баллов из двадцати!
– Молодец, я рад за тебя! Осталось всего-то ничего, сдать три общеобразовательных экзамена. Я надеюсь, что ты доведёшь это дело до конца.
Меньшов действительно дошёл до конца, но какой ценой и с каким результатом…
Экзамен по русскому языку и литературе он сдал на отлично, продемонстрировав свои знания не только программных, но и классических произведений русской литературы.
Следующим экзаменом была история России, единственный предмет, который нравился в школе Меньшову. Он отвечал без запинки и отличная оценка показала, что подготовка к экзамену не прошла даром.
И вот, наконец, последний экзамен – сочинение. Меньшов выбрал свободную тему, так как она затрагивала вопросы искусства. Писать он старался простыми предложениями, чтобы не допустить ошибки. Всё сочинение уместилось на трёх стандартных страницах, где Игорь попытался рассказать о портретной живописи Третьяковской галереи. Слово галерея встречалось в сочинении девять раз и во всех случаях Меньшов написал это слово с двумя «л» в середине. У него даже не возникло сомнения в том, что это слово может писаться иначе.
Оценку «хорошо», которую ему поставили за сочинение, Игорь воспринял как удар в спину. Он сразу же пошёл на кафедру, чтобы узнать сколько абитуриентов набрали 34 балла. Таких оказалось пять человек и ещё одна девушка, у которой было 35 баллов из тридцати пяти возможных.
«Ну, с девушкой всё ясно, – подумал Меньшов, – а вот кто-то из шести кандидатов окажется не у дел. На зачислении, вероятно, будет драка!»
Зачисление абитуриентов в институт было назначено на двадцать шестое июля, причём для всех факультетов одновременно.
***
Отец прилетел в Москву, как всегда, без предупреждения. Игорь увидел его в вестибюле института и торопясь пошёл навстречу. Отец не любил сентиментальностей, но сейчас прижал сына к себе.
– Пап, ты что прямо с самолёта?
– А как же иначе, ведь у тебя намечается большое событие!
– О, если бы меня зачислили в институт, то я бы мог считать, что цель жизни достигнута. – Цель жизни нельзя определить в восемнадцать лет, вот когда ты станешь старше, то сам поймёшь это.
– Допустим, что я соглашусь с тобой, но всё же на данном этапе поступление в институт для меня главное событие.
– Вероятней всего да, – отец на минуту задумался. – Теперь, чтобы сменить обстановку, я предлагаю поехать со мной.
– Я не знаю что ты задумал, но ехать к Саше домой сейчас не имеет смысла. Там командует тёща и, если не хочешь испортить себе настроение, от неё надо держаться подальше.
– Не рассуждай, парень, а слушайся старших. Сейчас мы возьмём такси и поедем в гостиницу «Националь», там заодно и пообедаем.
– Предложение принимается, – улыбнулся Игорь и они с отцом вышли из института.
День выдался солнечный и жаркий. Большинство горожан поехали на дачи, но город всё равно не казался безлюдным. На стоянке у «Туриста» несколько такси ожидали пассажиров. Договорившись с водителем и назвав адрес, они сели в машину.
– Как дела дома, папа? – Игорь казался невозмутимым, но голос выдавал его волнение.
– У нас всё в порядке, мама целыми днями работает, но, тем не менее, очень за тебя переживает.
– Да ладно, переживём. Всё будет в порядке!
– Для того, чтобы немного отвлечь её, я принёс в дом котёнка.
– Вот здорово, а как назвали?
– Не мудрствуя лукаво, Максом. Он такой разбойник, катается по полу и дерёт обои, но в тоже время ласковый и ужасно смешной. Забот с ним правда много, но красив мерзавец и радости от него больше, чем вреда.
– А какого цвета? – поинтересовался Игорь.
– Тёмно-серый, почти чёрный. Знающие люди говорят, что это известная английская порода, а вот что из него вырастет – мы ещё посмотрим.
– Будем надеяться, что котёнок принесёт в дом удачу, – Игорь улыбнулся, но улыбка получилась какой-то грустной.
Они вышли из такси на Тверской и по подземному переходу прошли к гостинице «Националь». Она располагалась в центре Москвы и из окон был виден Кремль, но окна первого этажа были заставлены рекламными щитами. Как только они вошли в ресторан, к ним подошёл официант и проводил к свободному столику. Тот час же им подали меню и карту вин. Отец заказал фирменный обед, красное Рейнское вино и коньяк.
– Не подумай, что я приучаю тебя к спиртному. Нет, просто я устал с дороги, а у тебя сегодня особенный день. Возможно многое решиться в твоей жизни.
– Я надеюсь на лучшее, – Игорь натянуто улыбнулся.
Официант принёс обед и аккуратно расставил тарелки. Есть не хотелось, вероятно сказывалось напряжение последних дней. Отец наполнил рюмки и, ободряюще улыбнувшись, сказал:
– Выпьем за твои успехи, сын. Будь молодцом, держи удар, но не огорчайся в случае неудачи. Жизнь на этом не кончается.
– У меня высокие баллы и фотографии одни из лучших на курсе, – запальчиво произнёс Игорь и залпом выпил коньяк.
Спиртное остро резануло горло и он, хватая воздух, открыл рот. – Эх ты, вояка, – улыбнулся отец. – Закуси-ка, – он протянул сыну бутерброд с красной икрой. Немного отдышавшись, Игорь принялся за первое. Уха была, действительно, хороша, но всё-таки мама готовила её лучше. Отец ел, как всегда, неторопливо, изредка подливая себе коньяк, а Игорь к мясу предпочёл красное вино. После обеда они решили отдохнуть и поднялись в 326-ой номер, в котором остановился отец. Игорь скинул ветровку, расстегнул рубашку и приоткрыл окно. Шторы от ветра выгнулись парусом. Красная площадь и Кремль были видны как на ладони.
– Вид просто замечательный! – восхитился Меньшов.
– Да, сейчас здесь красиво, – согласился отец, – но я помню Москву во время войны. Дома и улицы были другими, всё было покрыто снегом, действовало круглосуточное затемнение и ни огонька вокруг, но всё равно я с тоской вспоминаю то время, ведь мы были молодыми и, казалось, всё лучшее у нас ещё впереди. – Тебя можно понять, у каждого поколения своё звёздное время, которое вспоминается всю жизнь.
Игорь снял рубашку и направился в ванную. Он принял душ, затем выпил чай, принесённый кельнером в номер. Отец взглянул на него и сказал:
– Ты выглядишь усталым, сын. Останься на ночь, выспись, а с администрацией я договорюсь.
– Хорошо, я согласен, только разбуди меня в семь утра. Мне бы не хотелось опоздать на зачисление.
Игорь заснул сразу же, как только голова коснулась подушки и в тот же миг, как ему показалось, отец разбудил его. Он стоял у кровати подтянутый и свежевыбритый.
– Доброе утро, студент!
– Привет, папа. Я ещё не студент, но сегодня всё должно решиться. Игорь быстро оделся, побрился и спросил:
– Где мы сегодня завтракаем?
– В кафе! – бодро ответил отец, повязывая галстук. – Там с утра вкусные булочки и очень приличный кофе. Я сегодня весь день в министерстве, но после работы могу заехать за тобой в институт.
– Нет, папа, спасибо. Я освобожусь значительно раньше и сразу же поеду к брату.
– В таком случае встретимся у него вечером.
После завтрака они вышли из гостиницы на улицу. Летний зной висел в воздухе и даже в тени было жарко. О том, чтобы перейти на солнечную сторону не могло быть и речи. У метро они простились. Отец направился к стоянке так си, а Игорь спустился в подземный переход к метро.
– В вестибюле института стоял необычный гул, так как здесь собрались абитуриенты всех факультетов, уже сдавшие вступительные экзамены. Зачисление во ВГИК проходило иначе, чем в другие институты Москвы. Здесь не вывешивали традиционные списки счастливцев, а вызывали каждого претендента на собеседование в кабинет ректора. В ректорате собрались не только члены приёмной комиссии и профессора ведущих кафедр, но и представители киностудий, которые пытались распознать в юных дарованиях будущих мастеров кино.
Меньшов протиснулся в коридор первого этажа, миновал стайку хорошеньких актрис, внимательно пригляделся к будущим режиссёрам, сознательно отвернулся от бородатых художников и встал у стены, как раз напротив кабинета ректора.
Ровно в десять часов секретарь приёмной комиссии начала вызывать абитуриентов на зачисление. Первыми пошли кандидаты в режиссёры. Даже в начале творческой карьеры будущих студентов стали приучать к субординации.
Затем стали вызывать экономистов, это будущие администраторы и директора фильмов, за ними актёров, потом художников и, наконец-то, операторов.
На каждый факультет, учитывая специфику института, принималось по конкурсу от десяти до двадцати человек. К ним прибавлялись студенты-иностранцы и направленцы от специальных организаций. На курсе в среднем занималось около двадцати человек, остальные находились в творческом поиске или зарабатывали деньги где-то на стороне.
Когда на зачисление стали вызывать абитуриентов операторского факультета, Меньшов напрягся как зверь перед прыжком. Первым прошёл Гена Струбицын, серьёзный, немногословный, уже повидавший жизнь человек. За ним Толя Семёнов, высокий, худой парень, а вслед за ним Витя Переверзев – весёлый балагур и остряк.
Но вот дверь распахнулась и секретарша, невысокая, полная женщина с очками на кончике носа, громко произнесла:
– Меньшов!
Игорь уже два часа ждал этого слова, а когда услышал его, то не сразу понял к кому оно обращено.
– Игорь Меньшов! – ещё громче повторила секретарша. В её голосе прозвучало нетерпение.
– Я здесь! – отозвался Меньшов и сам не узнал своего голоса. Он резко оттолкнулся от стены, протиснулся между спинами двух высоких парней и предстал перед секретаршей.
– Ну что же вы, молодой человек, – с укоризной сказала она. – Вас ждут, а вы прячетесь. Проходите!
Игорь вошёл в приёмную, открыл массивную дверь и сразу же оказался перед комиссией. За широким столом сидел ректор Иван Петрович Добряков, держа в руках объёмистую папку с документами. Его лицо было знакомо Меньшову по фотографии, висевшей в коридоре института. Рядом находился профессор Каменцев, оживлённо беседовавший с деканом операторского факультета. Остальные лица слились для Меньшова в сплошное, напряжённое пятно и, когда раздался негромкий, но властный голос ректора, он ещё не успел прийти в себя.
– Скажите, Меньшов, что вас привело в наш институт? – спросил Добряков, вопросительно взглянув на абитуриента. – Почему вы решили стать кинооператором?
Игорь стараясь смотреть только на ректора, чётко ответил:
– Я уже четыре года занимаюсь фотографией, неоднократно публиковался и получил несколько призов на выставках. Мне нравится это дело и я считаю, что различие между фото и кинокамерой не так уж и велико: всего-то 24 кадра в секунду, – Меньшов, казалось, осмелел и говорил уверенно. – Как большинство мальчишек я с детства был заворожен магией кино. – Но почему-то не все мальчишки решаются поступать в институт кинематографии, – едко заметил ректор.
– Решение о поступлении на операторский факультет ВГИКа я принял соз, нательно, – как бы не замечая иронии ректора, ответил Меньшов.
Профессор Каменцев, убедившись, что ректор взял паузу, заинтересованно спросил:
– Мне интересно знать, оператором какого профиля вы собираетесь стать. – Оператором художественного фильма, – не задумываясь, ответил Игорь.
Профессор удовлетворённо кивнул и тут же занялся какими-то бумагами, разложенными на столе. Далее Меньшову были заданы несколько второстепенных вопросов и в заключение ректор Добряков сказал:
– Спасибо, молодой человек, мы вас выслушали, а теперь подождите в коридоре. Решение приёмной комиссии вам сообщит секретарь.
Игорь, страшно волнуясь, попрощался и вышел из кабинета. Он, казалось, не замечал, что происходит вокруг. Вот стали вызывать на зачисление других абитуриентов. Некоторые из них имели не только хорошие оценки, но и производственный стаж, что увеличивало шансы на поступление. Предчувствие неудачи уже казалось не покидало его и, когда абитуриенты стали расходиться, он несмело вошёл в приёмную. – Простите, – обратился он к секретарше, которая сосредоточенно глядела на экран монитора, – вы не скажете какое решение приняла комиссия? Она оторвалась от экрана, поправила очки и строго ответила:
– Вы не прошли по конкурсу, Меньшов, но приёмная комиссия, учитывая хорошую подготовку к экзаменам, рекомендует вам поступать в институт в следующем году.
Его оглушило, он не чувствовал ни рук, ни ног, ни головы. Ничего не сказав, Меньшов повернулся и на негнущихся ногах вышел в коридор.
Жить не хотелось!
Недавно шумные коридоры института уже опустели и только уборщицы мокрыми тряпками смахивали пыль. Игорь вышел на улицу, залитую солнечным светом. Стояла нестерпимая жара. Он медленно дошёл до автобусной остановки, но почувствовав себя плохо, решил взять такси.
У перекрёстка мелькнул зелёный огонёк и шофёр, резко затормозив, весело спросил:
– Куда рулить, парнишка?
– На Дмитровское шоссе, – вяло отозвался Меньшов, усаживаясь рядом с водителем.
Он не мог привыкнуть к развязности и лихачеству столичных таксистов, работавших по принципу: еду не туда, куда надо клиенту, а куда сам захочу. Но уже через полчаса Игорь был доставлен по адресу и подошёл к знакомому многоэтажному дому. Дверь ему открыл отец и, взглянув на сына, всё сразу же понял. Они молча прошли в комнату, отец закурил, а Игорь тяжело, как старик, опустился на диван. В комнату влетела Вероника и тотчас же защебетала:
– Привет, Игорёк! Тебя можно поздравить?
– Нет! – резко ответил Меньшов. – Меня не приняли в институт, – и, взглянув на отца, просительно добавил: – Мне бы сигарету сейчас, а?
Отец протянул ему пачку «Мальборо», а Вероника робко спросила:
– Может дать тебе таблетку «Седуксена», всё ж полегче станет.
– Спасибо, но с этой проблемой я постараюсь справиться сам.
Меньшов закурил и грустно уставился в пол. Отец, стараясь разрядить обстановку, достал из кармана запечатанный конверт и протянул его сыну.
– Игорь прочти, это письмо от Тани.
Он благодарно улыбнулся и разорвал конверт. Письмо было написано знакомым, аккуратным почерком и к нему прилагалась фотография Татьяны с букетом цветов в руках. Она была снята на фоне городского фонтана в летнем платье и выглядела очень красивой. Игорь перевернул снимок и прочёл.
– Люблю, жду, Татьяна.
В письме подробно описывалось как Таня готовится к поступлению в институт, что ест, что пьёт и как проводит свободное время. В письме не содержалось ничего нового и оно показалось Меньшову необязательным. Он бросил его на стол.
– Как проходило зачисление? – негромко спросил отец.
Игорь старался говорить спокойно, но это у него не очень хорошо получалось.
– В приёмной комиссии было много людей и я, честно говоря, растерялся.
