Счастливый человек

Лучше быть счастливым, чем умным. Так вышло, что умным я себя назвать не могу, а счастливым тем более. Как уже писалось, периодически я перечитываю свою писанину, что-то переделываю и анализирую, что-то добавляю, но ни разу ничего не удалял. Последние мои умозаключения довольно пессимистичные, но когда мне хорошо, ничего путного писать не выходит, а если выходит, то вряд ли это интересно. Это же, вроде как, книга. Нужен накал, которого быть не может ввиду некоторой моей лицемерности, заключающейся в том, что в действительности я не переживаю о тех вещах, которые описываю. Да, я думаю о них, много думаю. Это как хобби: искать изъяны в окружающем мире. Это делает каждый первый, различается только масштаб. Я честно могу признаться себе в том, что меня по-настоящему тревожит стандартный набор ежедневных проблем любого человека. Своими думами я скорее спасаюсь от бытовых неурядиц, причем постоянно. У меня даже нет ни одного ответа в голове на те вопросы, которые я задаю себе и потенциальным читателям. Просто без конца их задаю и возмущаюсь происходящим. Однако меня это устраивает, в эпоху прагматизма глупо выдавать решения, которые не в состоянии реализовать самостоятельно. Единственный ответ, в котором я уверен – тот, с которого начинается этот абзац. Ну и раз я начал задвигать про прагматизм, то, как по мне, отличным выходом из многих сложных ситуаций – быть специалистом в сфере своей деятельности. Вы только представьте, если каждый будет делать свое дело хорошо и продолжит стремиться развиваться в этом направлении. Нередко слышал фразу: «мужчина должен уметь делать хотя бы одно дело, но хорошо». Я с детства представлял себя в одной профессии, отдал ей пять лет и вынужден был прекратить. Ну, себе я доказал, что могу с чем-то справляться действительно хорошо. А это важно. Теперь начинаю все заново, это трудно, но интересно. И знаете, я думаю эту фразу нужно относить не только к профессиональной деятельности, хорошо нужно уметь делать то, к чему есть позыв, что делает вас чуточку лучше в своих же глазах. И я, наверное, все-таки буду пытаться объять необъятное, потерплю фиаско, но буду знать, что хорош именно в поиске.

Маман частенько повторяла мне одну фразу, когда у меня были сложные жизненные периоды: «Бог посылает нам только те испытания, которые мы в состоянии вынести». Забавно, ведь мы с ней оба атеисты. Вообще, очень неплохо бы было поговорить о вере и религии, но делать я этого не буду, народ в последнее время чрезвычайно агрессивно относится к любому скепсису относительно справедливости различных вероисповеданий. Пусть каждый останется при своем. Так вот, у каждого человека есть свой запас прочности. Знавал одного парнишку, который работал следователем, а потом ни с того ни с сего уволился, объяснив свой поступок тем, что ему стали сниться трупы. А кто-то двадцать лет на них смотрит и хоть бы хны. Интересно, от чего зависит запас прочности? Должны же быть какие-то факторы, влияющие на способность человека переносить трудности, не ломаясь. Можно ли как-то расширить этот запас? Если можно, то методика должна быть чрезвычайно любопытной. А есть ли коллективный запас прочности? Скажем, людей, проживающих в одной стране или всех людей на планете. Если есть, то, по-моему, он иссякает. Около двух месяцев я живу практический в полной информационной изоляции, знаю только, что по миру гуляет короновирус и это довольно жуткая штука. Однако сильно сомневаюсь, что за эти пару месяцев мир сильно изменился, и видится мне, что его нехило лихорадит. Все эти вещи с гиперболированными социальными повестками, насаждением чужого видения, безмерная любовь к эпатажу. Люди устали и пытаются спастись абсурдом, который делает свободным, но, увы, на мгновение. Есть мнение, что мы живем в аду и с каждым годом спускаемся на кружок пониже, где нас ждут более изощренные формы пыток. Мы умоляем остановить этот лифт, но в итоге сами запускаем механизм его движения, не понимая этого. Причем, нет каких-то конкретных примеров, такое ощущение складывается по незначительным крупицам происходящего. Я не раз заявлял, что сторонник аргументированной позиции, но тут немного другой случай. Это как попасть в место, где по законам жанра вам должно быть хорошо и весело, но почему-то есть небольшой труднообъяснимый дискомфорт, и вот раз событие, два событие, незначительные, но они усиливают это неприятное ощущение до того, что становится невыносимо. Почему-то сразу вспомнились плачущие дети в летних лагерях, которые не могли объяснить, что им не нравится, но очень хотели домой. Я вот сейчас пишу это с холодной головой и в нормальном настроении, но уверен, что как только уйду в отпуск и начну жить привычной жизнью, одно будет цепляться за другое и я буду как тот плачущий ребенок из лагеря, только плакать уже давно не хочется, да и домой забирать некому и некуда. Я уже буду дома. Стыдно признаться, но я исписал практически все темы, что заготовил, осталось несколько, которые я пока не могу раскрыть. Все-таки перерывы необходимы, поэтому надо бы дочитать все то, что я запланировал на этот год, поднять старые вопросы и сформулировать новые. Произошедшее вполне логично, по причине того, что написана, примерно, половина книги. Мне бы хотелось написать еще столько же или чуть больше, но для этого нужен творческий голод. Именно его я и попытаюсь пробудить, а посему отлучусь на некоторое время, до скорого.

Очень забавно и одновременно глупо писать подобные вещи, ведь для читающего пройдет меньше секунды с того момента, как он переведет взгляд с одного абзаца на другой. Я сдался и вернулся к написанию раньше, чем планировал. Кажется, это тот редкий случай, когда слабохарактерность – не так уж плохо. С пяти до десяти лет я жил у бабушки с дедушкой. В те редкие моменты, когда они покупали что-нибудь сладкое, как правило, шоколадку, бабушка выдавала мне по две плиточки от неё, затем клала сладость в старенький секретер и закрывала его на ключ. На просьбы дать мне еще, она с воодушевлением отвечала, что надо тренировать силу воли. Как вы можете наблюдать, это не помогло. Теперь, если я покупаю шоколадку, то съедаю ее целиком в один присест. Написание книги – дело весьма занимательное, я вспоминаю такие события, о которых вряд ли бы вспомнил при других раскладах. Пока я копил темы, копался в памяти, с целью отрыть что-нибудь любопытное для читателя. Загадка творчества в том, что специально очень трудно найти материал, по крайней мере, для меня. Все темы вылезают случайно, как между прочим. Сложность – успеть поймать её и потянуть за ниточки, чтобы раскрыть, придать мимолетному выводу форму, объем и вес на страницах. Полагаю, любителей творческой работы от профессионалов отличает то, что последние могут творить без лишних катализаторов. Вспомните чувство, когда вдруг поняли какую-то очевидную вещь, о которой никогда особо не задумывались. У меня так было с термином: «эффект бабочки», я вдруг вспомнил фильм, где люди вернулись в прошлое, случайно убили бабочку и случился апокалипсис. Если правильно помню, этот фильм был по книге Рея Бредберри «И грянул гром», но могу ошибаться, у меня нет технической возможности гуглить, да и в такие моменты, если честно, плевать на достоверность фактов. Понятно, что этот термин возник до книги, но ощущение, когда все встает на места слишком приятное, чтобы от него отказываться. Если детальнее разбирать понятие «эффект бабочки», как я понимаю: в череде случайностей можно высчитать и проследить закономерность определенных событий и узнать к чему приведет та или иная их цепочка. Не знаю, по-моему, без интриги жить скучно. Где-то слышал, мол, чтобы представить математическое обоснование формирования нашей солнечной системы и жизни на Земле необходимо двадцать миллиардов раз подкинуть монетку в воздух и все разы подряд должна выпасть, например, решка. Я к тому, что лучше не иметь возможности знать что-то наперед, а с улыбкой на лице встречать вихрь событий, быть готовым ко всему даже не подозревая, что несет грядущее и слиться в унисон с безумием этого мира. Давайте жести, да побольше!

Пока я был в непродолжительном творческом отпуске (около двух недель), злой рок уготовил мне очередную порцию трудностей на работе, если точнее, не мне одному, а всему нашему дружному коллективу. Приехал проверяющий и радостно сообщил о необходимости за две недели сделать все то, что планировалось на три месяца. Мы и до этого работали в мазурочном темпе, а теперь пришлось ускориться еще больше. Ситуация стала похожей на: «сначала мы жили бедно, а потом нас обокрали». Но, как говорится: «нас иметь, что небо красить», привыкли и к этому. Ну и по установившейся традиции я успешно оседлал очередную волну идиотизма русского менеджмента и продолжаю ваять свой творческий продукт дальше. Тем не менее, последствия усиления рабочих темпов возымели свой эффект. Все мы люди, к сожалению. В юношестве мне очень нравилось мечтать, я сильно стараюсь удержать эту привычку. Мечты – это здорово. Большинство людей с самого детства мечтают о чем-то хорошем и светлом, такие мечты не ограничены материальными потребностями, а даже если вплетены в них, то нужны для чего-то стоящего в жизни мечтателя. Значит, изначально мы заточены на то, чтобы думать о хорошем. Сомневаюсь, что кто-то мечтает о воровстве, убийствах или ужасах подобного рода. Даже если человек грезит ограбить банк или будучи невидимкой воровать в магазине сладости, рисуется ему это в светлых тонах без побуждающего к совершению подтекста. С годами мечты превращаются в планы, реализованные в триумф, нереализованные в досады и разочарования. Полагаю, у каждого бывали моменты, когда перед сном есть возможность сладко думать о чем-то, но в процессе жизнедеятельности мы тратим все меньше времени на думы и засыпаем все быстрее. В итоге я обратил внимание на вполне очевидную вещь: если человек слишком много работает, он перестает мечтать или долго о чем-то думать перед сном. Я буквально заставляю себя рисовать воображаемый мир и быть в нем героем хотя бы минут пятнадцать-двадцать, пока организм силой не унесет сознание в мир Морфея. Сей факт нагоняет жути, объясню почему: каждому человеку, даже самому компанейскому, необходимо время побыть наедине с собой, сделать какие-то выводы, подвести итоги дня, недели, месяца, подумать о близких, любимых, представить, как разбиваешь рожу обидчику, миллионы вариантов. В этом и есть суть нашей индивидуальности – пропускать события через призму своего «я». Теряя эти минуты взаимодействия с собой, мы все больше потребляем чужую информацию, и все меньше генерируем собственную. Если вдуматься, то отсутствие пятнадцати-двадцати минут наедине с собой меняют нас и нашу жизнь гораздо сильнее, чем часы, дни и месяцы в обществе. Наверняка у психологов есть какой-нибудь заумный термин, связанный с подобными мыслями, но мне он неизвестен, да и в моем представлении это малоэффективные паранауки, имею ввиду психологию и около неё. Кстати, вы задумывались, что почти все антропологические науки ищут схожесть людей, но ни одна, по крайней мере известная мне, не изучает различия людей, не ставит своей целью поиск критериев индивидуальности и их причин. Я понимаю, что наука ставит своей целью обобщение знаний о чем-то и их систематизацию, но прелесть людей в разности, в этом и есть двигатель прогресса человеческого разума. Я веду к тому, что недаром в развитых странах есть тенденция на уменьшение количества рабочих часов, увеличение количества свободного времени позволяет человеку быть целее как индивид, нежели органично вписываться в общую массу. Много работать – здорово и почетно, даже если это вынужденная мера, но как не потерять себя в сумбуре миллиона дел. К сожалению, я не могу обосновать все вышеописанное грамотно, обстоятельно, опираясь на авторитетные мнения, но мне достаточно моих ощущений. Я работаю, примерно, по двенадцать часов в день, иногда больше, без выходных. Не подумайте, я не жалуюсь, это мой сознательный выбор. Будучи в отпуске или на работе, я трачу, примерно, одинаковое количество времени на творчество, но дается оно совершенно по-разному. Дело не в усталости, мне даже хватает сил на спортзал, разница в гнетущем состоянии, которое утаскивает тебя в пучину быта, не давая возможности отвлечься на свой собственный мир.

Раз уж я начал снова про работу, то, пожалуй, стоит добить эту тему окончательно. Объясню почему я заостряю внимание на рабочих моментах: видите ли, специфика деятельности итак связана с немалыми нагрузками и в целом труд наш весьма тяжел, однако мы неплохо справляемся, но шизофрения руководителей делает из него фантасмагорию, приправленную лишениями. Единственный способ спасения от неизбежной участи – юмор. Недаром у представителей разных профессий он имеет соответствующие оттенки. Когда я рассуждаю о трудовых неурядицах, то пытаюсь объяснить себе, как же так вышло и что с этим делать. Не знаю почему, но в моей жизни почти все люди, обличенные хоть какой-то властью – сплошь мудаки. Знавал я конечно нескольких хороших руководителей, но люди они чрезвычайно сложные и рассуждать о них я объективно, увы, не смогу. А в основном кретины, которые мешают хорошим людям работать. Напомню, к нам приехал проверяющий из компании и навел шороху. Думаю, многим знакома ситуация, когда подобные люди носятся туда-сюда, смотрят за вашей работой, регулярно подгоняют, даже если скорость выполнения задания от вас не зависит. И главное, все, абсолютно все, задействованные в процессе понимают, что вся эта суета, мнимые ускорения, громкие слова о важности уложиться в срок, всё это сплошная показуха, которая только стопорит процесс и заставляет людей нервничать. В такие моменты мне приходит в голову одна фраза: «все вокруг строят дом, чтобы построить дом. Мы строим дом, чтобы показать, что мы строим дом». Штрафы, угрозы уже давно не действуют на людей, а только мотивируют их сменить компанию на ту, где специалистов ценят, а не запугивают. К сожалению, до наших власть имущих сия истина дойдет ой как не скоро. Самое забавное, что проверяющий бегает туда-сюда в поисках отлынивающих, а отчаявшись найти их, начинает задавать глупейшие вопросы, отвлекая людей от работы. Несколько раз целью его притязаний становился я, выглядело это следующим образом: открывается дверь, я стою с тряпкой в одной руке и пульверизатором в другой, он окидывает меня взглядом, после чего у нас состоялся лаконичный диалог:

– Чем занимаетесь?

– Тру.

– Ага, хорошо, а остальные внизу?

– Внизу.

– Понятно.

После чего уважаемый проверяющий не пошел вниз к остальным, а вернулся к себе. Проходит несколько дней, и мы в курилке уже продолжительное время смеемся над чудачествами нашего ментора, к сожалению, они не прекращались. В один из дней я стою с ломом и отбиваю застывший гипс, сзади подкрадывается наш герой и задает мне очередной «гениальный» вопрос:

– Какова ваша задача?

– Защитить Сару Коннор – не выдержав накала абсурда ответил я. После чего добавил:

– Сейчас до долблю, потом смоем остатки.

– Хорошо. – Видимо, пропустив шутку мимо ушей, гость покинул ареал моего рабочего процесса.

Мне понятно почему он создает кипишь, ведь всегда есть кто-то сверху, кто требует скорейших результатов и спрашивает с проверяющего. Тем не менее, я не оправдываю таких людей. Можно же приехать и изначально отнестись к своим сотрудникам, которых они же сами и собеседуют, как к профессионалам и объяснить поставленную компанией задачу, дать какую-то мотивацию, а не задавать рабочий темп через: «Успеете – хорошо, нет – всех накажем. Нам плевать, мы так хотим и обязательно найдем крайнего». Почувствовали бодрость? Мы тоже нет. Дабы завершить работы в срок, нам в подмогу прислали бригаду специалистов узкого профиля. Проверяющий в специфике их деятельности не понимал от слова «совсем», позже я стал свидетелем весьма грустной ситуации: стоят двое из новоприбывшей бригады и обсуждают некоторые сложности рабочего плана, рядом стоит наш проверяющий, ставший их временным начальником, и пытается поддерживать разговор, попутно раздавая советы. Даже мне, человеку бесконечно далекому от их вида деятельности стало ясно, что несет он абсолютный бред, по взгляду двух трудяг тоже было видно, что они не в восторге от подобного разговора, с важным видом сиял только наш неутомимый вассал. Конечно, это трудно для человека с самомнением – признать, что не понимаешь. Но поверьте, уж лучше признаться в том, что чего-то не знаете или не разбираетесь в вопросе, чем рассуждать о нем, не имея конструктивного представления, если не хотите выглядеть жалко. И все же, почему все эти бесконечные начальники ведут себя приблизительно одинаково независимо от сферы деятельности? Скорее всего, это банальный страх. Даже если они твердо знают, что не потеряют свое место в случае неудачи, он все равно глубоко засел в них. Подсознательно, они боятся не того, что кто-то может сместить их с должности, они страшатся потерять веру в свою исключительность. Каждый человек, получивший власть твердо убежден: именно ему уготована эта участь, только он справится с вверенным полномочиями. Осознание факта, что кто-то другой может справляться с их работой не хуже, а то и лучше вызовет внутренний диссонанс, который они принять не в силах. Однажды мне довелось пьянствовать в баре с одним, можно сказать, чиновником, уже захмелев он неустанно рассказывал о том, как сутками работал над одним проектом и его детище попало в десятку лучших, куда он и стремился. О финансовой стороне вопроса мне мало известно, да я и не расспрашивал. Мы вышли покурить на улицу, где он показывал на остальных и говорил, что они ни черта не делали, поэтому бездарно прозябают на своих местах, а он старался и смог реализоваться. Я сделал глубокую затяжку и сказал:

– Слушай, ты красавчик конечно, что смог, но с чего ты взял, что кто-то из них не справился бы? Ты попал на свое место благодаря нужным связям, да, ты работаешь, бесспорно, но у них-то нет знакомых, которые бы их пропихнули. Может они пахали бы не меньше твоего, а то и больше.

– Да, но…

Я перестал слушать его объяснения, ничего нового в них не было, речь в очередной раз шла об усердной работе над пресловутым проектом и тяготах бытия госслужащего. Каждый остался при своем, и мы вернулись в бар, сменив тему. Я с глубочайшей ненавистью отношусь к кумовству и считаю её третьей бедой в России. Да и не только в России. Немало государств, близких нам по духу, не могут справиться с этой бедой на пути к процветанию. Никогда бы не подумал, что девиз: «Своих не бросаем» можно так сильно обезобразить.

Несколько дней назад на непродолжительное время появился интернет, созвонился с близкими, узнал, что нового творится в городе, Шлыков в очередной раз выдал фразу в своем репертуаре: «Ангар пробудился, эти суки совсем охренели, они повсюду». Тут нужно пояснение: вспомните какой-нибудь фильм, где главный герой, поругавшись со своей второй половиной идет по парку, играет грустная музыка, а вокруг счастливые парочки, держащиеся за руки, напоминают ему о времени, когда у героя и его пассии все было в радужных тонах. Лет восемь назад мы со Шлыковым стали обращать внимание, когда у каждого из нас трудности в личной жизни, нашему взору регулярно предстают эти самые влюбленные парочки, причем в необъяснимо больших количествах, они еще как будто специально своим поведением дают знать, что им очень хорошо и у них всё здорово. Бесит. Прям как эти неугомонные оптимисты, которые не хотят замечать ничего плохого и агитируют всех болеть позитивом. В общем, так родилась теория под названием: «Ангар». Суть её в том, что все эти парочки сидят в сокрытом месте – ангаре, и выпускают их по команде куратора. Да, есть еще куратор, который высматривает людей, подавленных неудачей в отношениях или просто угнетаемых одиночеством, и найдя их, выпускает этих довольных сволочей из ангара, чтобы они крутились вокруг и нагнетали еще большие переживания своим видом. И вот на протяжении восьми лет, в моменты увеличения концентрации парочек на квадратный километр, мы пытаемся вычислить куратора. Пока безуспешно, но однажды получится, и наша теория подтвердится. Естественно, мы несерьезно, просто желание объяснить необъяснимое рождает подобные идеи, а почему нет? Это, как минимум, весело.

С годами я стал ценить непосредственность, может это и неразумно, но почему-то меня притягивает именно к таким людям. За непродолжительный период наличия интернета в моем телефоне, я не сильно-то стремился с кем-то общаться, для меня до сих пор актуальнее общение вживую, переписки в интернете носят более театральный характер, особенно доставляет, когда кто-то разделяет подобный взгляд на общение и вы вместе потакаете этому постановочному действу, так состоялся очередной непродолжительный диалог со Шлыковым, при условии, что меня нет в городе уже три с половиной месяца:

– В тиндере увидел трансгендера, он в трех километрах от меня.

– Они всё ближе

– И все не работают

– Внутри них борьба, им не до работы – лаконично завершил я.

У Егора нередко проскакивают претензии к, скажем, оригинальным представителям общества. В основном суть этих претензий в том, что они не работают, фактически, или по мнению Шлыкова, мне неизвестно, но при этом неплохо живут. Это сродни возмущению, когда едешь в рабочий день на машине, а в городе весь день пробки. Невольно задаешься вопросом: куда они все едут? Где они работают, раз могут в рабочее время ездить на дорогих авто? Пока для нас актуальна теория, что у нас в стране есть какое-то громадное пособие по безработице, о котором знают только избранные, и вот на это пособие они могут себе позволить вальяжно рассекать на шикарных автомобилях по городским дорогам. Конечно же, чисто по-человечески, да и по-дружески мне за Шлыкова обидно, ладно я с юридическим образованием работаю не по профессии, но у моего лепшего друга редкое техническое образование с опытом работы и ученая степень, а его месячный доход чрезвычайно мал для таких данных. Как он объясняет, у нас в городе зарабатывать больше практически нереально и надо уезжать в столицу, либо в другую страну, где такие специалисты ценятся по достоинству.

Я упоминал, что к нам в помощь пригнали дополнительную бригаду спецов в количестве шести человек. По традиции бескомпромиссного русского менеджмента, дополнительных денег на питание нам не выделили, сделав невольными участниками шоу: «последний герой» или «остаться в живых». Спустя некоторое время вышел повар с грустным видом и сообщил, что продуктов у нас все меньше, поэтому на завтрак через день он будет готовить овсянку.

– Спасибо, Бэрримор. – воодушевленно произнес я в надежде хоть немного развеять гнетущую атмосферу. Не помогло. Шутку никто не понял.

Естественно, настроения были все более мятежные, люди злились. Один коллега с улыбкой признался мне, что ненавидит меня и с удовольствием толкнул с высоты, если бы знал, что ему за это ничего не будет. Я утвердительно кивнул, потому что нашел это признание довольно трогательным, все-таки искренность обезоруживает, и мы продолжили выполнять задание. Ненависть вообще очень интересное чувство. У него бесчисленное количество оттенков в отличие от любви. О любви писать я не буду, да и не смогу, убежден только в том, что в наше время прогрессирующего гедонизма самым точным индикатором любви является жертва, на которую один человек готов пойти ради другого. Не знаю хорошо это или плохо, что любовь измеряется в жертвах, надеюсь, настоящее чувство выше этого и не нуждается в лакмусовой бумажке. Ненависть же в этом плане гораздо интереснее и разнообразнее. Мне сразу вспоминается монолог одного дежурного на разводе:

– Ребят, вот вы, когда вечером возвращаетесь домой, вдруг обнаружили, что забыли сдать служебную книжку, не надо волноваться или ехать обратно, просто знайте, что я вас ненавижу.

По мне так ненависть бывает открытая, латентная, снисходительная, всепоглощающая и т.д., а самое главное, она гораздо элегантнее того же презрения. Вы заметили, что в наше время такое понятие как «элегантность» пропала в принципе. Давеча пересматривал «Криминальное чтиво», особенно порадовал легендарный танец Умы Турман и Джона Траволты. По-моему, твист – мог бы быть актуальным танцем сегодняшнего времени, хоть и слегка фантасмогоричным. У меня вообще проблема с чувством прекрасного. Чисто статистически почти ничего не нравится окружающим, что нравится мне, значит все плохо. Объясню подробнее: я уже не раз заявлял, что весь наш мир окутан безумием, и безумие это прогрессирует с каждым годом. Я не имею ничего против девиации, она иногда даже открывает новые горизонты. Около года назад я открыл для себя раннее творчество Петра Мамонова и его группы «Звуки Му» – самый наглядный пример творческой девиации, как по мне. Это по-настоящему здорово, нетривиально и завораживающе, особенно порадовал комментарий из ютуба под одним из клипов: «Даже партийные начинали креститься, когда Петя начинал свой перфоманс». Естественно, это понимаешь не сразу. Сейчас же повальная тяга к хайпу и желание сделать что-то необычное привело к пранкам, достаточно похабному и неизящному юмору, уродованию на камеру и прочему. Люди стали воспринимать только ту информацию, которая дается напрямую, без подтекста и намеков. С одной стороны, это хорошо для усвоения, с другой, мы пришли к тому, что я описал выше. Напоминает ситуацию во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, когда мужик понимает только напрямую, а женщина делает намеки в надежде, что объект догадается. Да-да, мне опять захотелось поворчать. Грустно, что и мириться с этим не хочется, и игнорировать не выходит.