Змеёныш

Первым вошёл высокий и очень красивый раб. Прекрасно сложенное обнажённое тело с чистой смуглой кожей прикрывали только узкая набедренная повязка и золотой ошейник. Выразительные и восхитительные черты лица, большие, чуть раскосые глаза особенного «кошачьего» разреза, и длинные, густые, чёрные и блестящие волосы, перевязанные сзади золотым шнурком, приковывали взгляд. Несмотря на броскую красоту, выглядел раб мужественно и внушительно благодаря высокому росту и великолепной мускулистой фигуре. В руках он держал что-то продолговатое, завёрнутое в синюю шёлковую ткань. Приблизившись, опустился на колени, положил у ног Шаки свёрток и неторопливо его развернул. Внутри оказался прекрасный алмостский меч в дорогих, изумительной работы ножнах. Такой подарок могла сделать только Лоис.

Следующей вошла девушка, тоже рабыня. Невысокая, изящная, но крепкая, чем-то неуловимо похожая на Шаку, возможно потому, что была варваркой. Тоже изумительно красивая, Густые рыжие волосы, распущенные по плечам, свисали почти до лодыжек. Девушка была закутана в покрывало, но, войдя в альтанку, сбросила его и предстала перед госпожой в полунаготе, прикрытая лишь юбкой из двух узких полосок ткани спереди и сзади, и золотыми украшениями на запястьях и шее. В руках она держала шкатулку, в которой оказались драгоценности и редкие благовония.

И последним вошёл ещё один мужчина-раб, не хуже первого, но полная его противоположность. Не очень высокий, стройный, как юноша, с гибким и сильным, но без выраженных мускулов телом танцора, с нежным мечтательным лицом, обрамлённым короткими, спадающими на плечи, светлыми вьющимися волосами. Одетый в узкую тунику, достигавшую середины бёдер. В руках держал великолепно выполненный и богато украшенный аккордо – любимый музыкальный инструмент Лоис и Ольда.

При виде этой троицы у всех присутствующих буквально рты раскрылись от изумления, а рабыни с опахалами даже забыли о своих обязанностях, уставившись на прекрасных рабов.

Шака опомнилась первой и, откинувшись на спинку диванчика, громко рассмеялась, хлопая в ладоши, как маленькая девочка.

– Готова поспорить, что это придумала госпожа Лоис! – воскликнула она, отсмеявшись.

– О, простите, госпожа, чуть не забыл! – воскликнул старый слуга и поспешно выдернул из-за пояса великолепную плётку с ручкой из резной кости и тремя кожаными жалами, с вплетёнными в концы свинцовыми шариками. С поклоном протянул её Шаке.

– Это подарок лично от госпожи Лоис. Она велела передать вам слова: «Почаще пользуйся».

Шака взяла в руки плётку, хмыкнула, и тут же стегнула зазевавшихся рабынь с опахалами. Девушки взвизгнули и подскочили от неожиданности.

– Вы уснули? – строго воскликнула. – Я вся промокла от пота!

Затем положила плётку на колени и посмотрела на слугу.

– Ты хорошо выполнил поручение, Ваурис. Тебя накормят и можешь отдыхать, пока я прочитаю письмо и напишу ответ… Виолент! – позвала офицера, который, как она знала, ожидал снаружи. Тот поспешно вошёл. – Проводи посланца и позаботься о нём, а также пришли ко мне управляющего и сенешаля.

Когда офицер со слугой ушли, Шака вновь обратила взор на великолепную троицу, стоявшую перед ней на коленях. Взгляд невольно привлекала мужественная фигура первого раба.

– Ты! – ткнула его концом плётки. – Как тебя зовут?

– Аласдэр, госпожа, – голос раба был так же мужественен, как и его тело, а взгляд, который он бросил на госпожу, вызывающ и дерзок. Этот раб знал свою цену и держался соответственно.

Шака ответила ему холодным взглядом и обратилась к девушке.

– А как твоё имя, красавица?

– Альса, госпожа, – тихо ответила рабыня, потупив взор.

Шака присмотрелась к ней внимательней, и её осенила внезапная догадка.

– Аласдэр твой брат?

– Да, госпожа, – ещё тише ответила рабыня.

Шака обратилась к третьему рабу.

– А ты кто?

– Лиот, госпожа, – медленно, словно раздумывая, ответил раб. Позже Шака убедилась, что он говорит так всегда.

– Ты музыкант?

Раб поднял на неё чистые ясные голубые глаза и ответил, вновь растягивая слова и делая между ними небольшие паузы:

– Да, госпожа… Я хорошо играю на аккордо, пою, танцую и показываю акробатические трюки…

– Наверное, за вас выложили целую кучу денег, – усмехнулась Шака. – Впрочем, и повод необычный – двадцатилетие. А сколько тебе, Лиот?

– Тоже двадцать, госпожа.

– А тебе, Альса?

– Семнадцать, госпожа… Исполнится через месяц…

– Аласдэр?

– Двадцать четыре.

– Что ты умеешь?

– Меня готовили, как стража. Я умею обращаться с мечом и копьём, понимаю толк в лошадях, умею охранять и защищать… Умею также делать расслабляющий массаж и лечить небольшие раны.

– Да тебе цены нет! – усмехнулась Шака. – Ну, а ты, Альса? Что умеешь ты?

– Всё, что должна уметь домашняя рабыня: стелить, убирать, подавать, ухаживать за телом и волосами, подавать гостям и прислуживать на пирах. Немного танцую и пою… Тоже делаю массаж… Обучена доставлять удовольствие мужчине… – совсем тихо добавила она.

– Очень хорошо… Ты будешь моей личной рабыней.

Шака взглянула на Эриссу, и увидела, с какой ревностью та смотрит на новенькую.

– Эрисса, возьми Альсу к себе и объясни обязанности.

Эрисса вскочила и сердито посмотрела на госпожу.

– Мне кажется, я неплохо справляюсь и сама! Зачем вам ещё одна прислужница? Пусть идёт на кухню!

Новоприбывшие с удивлением уставились на дерзкую рабыню.

– Ты подаёшь дурной пример новеньким, – нисколько не рассердившись, ответила Шака. – Они могут подумать, что со мной можно спорить или прекословить.

– Я не спорю, госпожа, но думала, вы меня любите… – надула губки девушка.

– Я люблю тебя… – усмехнулась Шака, – но это не помешает мне испробовать на тебе подарок госпожи Лоис… – И она приподняла лежавшую на коленях плётку. – До сих пор мы жили мирно, не будем же портить наши отношения и дальше… Эта рабыня не для грязной работы. Было бы неразумно послать её на кухню, в прачечную или на огород.

– Тогда пусть убирает в доме, – продолжала упрямиться Эрисса.

– Ещё одно слово, девочка, и убирать в доме будешь ты, – с угрозой произнесла Шака. – Лишь моё доброе к тебе отношение не позволяет устроить тебе хорошую порку… Госпожа Лоис заметила, что я слишком тебя разбаловала, и прислала эту плеть именно для тебя… И я могу таки пустить её в ход!

Эрисса замолчала, но обиженно отвернулась.

– Альса, ступай к Эриссе. Отныне эта негодница будет твоей подругой… И я не потерплю никаких ссор, – с угрозой добавила она.

Повернувшись к мужчинам, Шака заметила мрачный взгляд, которым окинул Эриссу брат Альсы. Лиот, наоборот, смотрел на неё с восхищением.

Когда пришли управляющий Арнувир и смотритель рабов, Шака спросила, есть ли свободные рабочие места для двух здоровых сильных рабов.

– На полях или лесозаготовках всегда нужны рабочие руки, – ответил управляющий.

– А в замке?

Управляющий задумался, перебирая вакансии.

– Вчера один из кухонных рабов обварился кипятком, – подсказал сенешаль.

– Это временная работа.

– Для начала подойдёт, – согласилась Шака. – Что ещё?

– Одного заготовщика дров придавило деревом. Боюсь, он надолго вышел из строя, – вновь вмешался сенешаль.

– Почему не доложили мне? – рассердилась девушка.

– Это произошло сегодня утром.

– Тогда вот этого, – Шака ткнула плёткой в Лиота, – отправьте на кухню, а этого силача на заготовку дров.

Управляющий достал восковую дощечку и заостренную палочку и нацарапал что-то на память.

– Но сначала накормите их, оденьте и пусть отдохнут до завтра, они только прибыли. А эта девушка будет моей личной рабыней.

Управляющий сделал ещё одну пометку, а сенешаль подал знак рабам, чтобы они следовали за ним. У выхода Альса подобрала сброшенное покрывало и вновь закуталась. Шака заметила, как сильная рука брата бережно обхватила девушку за талию, помогая сойти по ступенькам. А Лиот, выходя, оглянулся и бросил на Эриссу восхищённый взгляд, но та, расстроенная ссорой с госпожой, даже не заметила этого.

Когда они остались одни, Шака подозвала Эриссу и, обняв за плечи, поцеловала в щёку.

– Не обижайся, маленькая… Что на тебя нашло? Чем тебе не понравилась эта девушка?

– Она слишком красива!

– Да и ты не дурнушка.

– Она похожа на вас… Я боюсь, что вы вскоре забудете свою маленькую Эри и полюбите новую рабыню!

– Не говори глупостей. Ты всегда будешь мне дорога… если не будешь мне перечить. И что бы ты ни говорила, как бы тебе это ни не нравилось, Альса будет прислуживать мне. Теперь у тебя появится больше свободного времени, разве это плохо?

Эрисса молча обхватила госпожу за ноги и положила голову ей на колени.

– Даже если вы меня разлюбите, госпожа, не продавайте! Отошлите на кухню, или убирать в доме, или на огороды, но не продавайте другому хозяину! Умоляю, госпожа!

– Ладно, девочка моя, успокойся… Я не продам тебя никому. Когда я тебя разлюблю, то отпущу на волю. Согласна?

– О, госпожа! – Эрисса подняла милое личико, блестевшее от слёз, вытекавших из прекрасных печальных глаз. – Это правда? Вы так и поступите?

– Клянусь Небесами! – торжественно провозгласила Шака.

Проигранное пари

Торжества по поводу празднования двадцатилетия, которое в Альтамане считалось совершеннолетием гражданина, Шака проводила в Шаммонде. Она пригласила немногочисленных знакомых, родственников и родителей Марида, хотя и не считала их родственниками, так как у них с бывшим супругом не было детей. Но она этим поступком выказывала им уважение, как бывшая невестка. Те с радостью приняли приглашение, даже не подозревая, что «любезная невестка» убийца их сына.

Торжества были пышными, пир богатый, убранство замка поражало великолепием, как и полагается зажиточной кастлере и дочери знаменитых родителей.

Лоис прибыла в обществе обоих супругов. В Альтамане уже давно привыкли к столь странному союзу любимицы лендлорда. В свои сорок с небольшим лет Лоис выглядела прекрасно, и на вид ей можно было дать не больше тридцати, несмотря на наличие двоих почти взрослых сыновей, шедших рядом с матерью.

Шака давно не видела братьев, но они мало изменились за прошедшее время. Данс остался всё таким же наглым и самоуверенным, любителем женщин и приключений, а Кайл мрачным и молчаливым. Данс тут же начал волочиться за Эриссой и Альсой, которые, красиво наряженные и украшенные, везде следовали за госпожой. Он даже уговаривал сестру уступить ему на ночь одну, а то сразу и двух красоток, за что обещал подарить своего лучшего раба.

– Оставь своих рабов при себе, – сердито ответила Шака, – эти девушки не для любовных утех!

– Уверена? – сверкнул глазами Данс. – Спорим, что я соблазню их за полчаса.

– Ты просто хвастаешься, – презрительно ответила Шака.

Глаза Данса загорелись, как у гиззарда во время весеннего гона.

– Эти девушки девственницы?

– Да, – с гордостью ответила Шака.

– На что спорим, что до завтра одна из них лишиться своей целостности?

– А что поставишь?

– У меня с собой десять золотых стабов.

– Хорошо, я ставлю столько же.

– Только с условием, что ты не будешь препятствовать мне.

– Они будут в полном твоём распоряжении, но с условием, что ты не принудишь их силой и не применишь свою власть господина. Впрочем, я воспитывала их так, что они могут дать отпор любому наглецу, а всю ответственность за их действия я беру на себя.

Заключив пари с братом, Шака не сомневалась, что не проиграет. В Эриссе она была уверена, как в самой себе. Альса ещё в первый день службы получила соответствующие наставления, к тому же знала, что госпожа не одобряет связи с мужчинами. Ревниво отвоёвывая у Эриссы место рядом с госпожой, она старалась превзойти подругу-соперницу во всём, и вряд ли поддастся на уговоры соблазнителя, зная, что из-за этого мгновенно лишится благосклонности хозяйки.

Торжества шли своим чередом, и после обильного пира, на котором провозгласили многочисленные тосты в честь именинницы, вручили подарки те, кто не сделал этого раньше, все переместились в сад, где, на свежем воздухе, нанятые актёры и акробаты развлекали гостей песнями, плясками и разными трюками.

Когда зрелище подходило к концу, Лоис поинтересовалась:

– Как ты распорядилась нашими подарками? Что-то я не вижу больше никого, кроме девушки. Где два красавчика, подаренные мной и Ольдом? Я помню, что один из них искусный музыкант и танцор, почему ты не показала его гостям?

Шака слегка смутилась.

– У меня заболели два раба и я послала их на замену…

– Куда?

– Одного на кухню, другого на заготовку дров.

Лоис рассердилась.

– Мы заплатили за них пятьдесят золотых стабов не для того, чтобы они таскали помои и валили деревья! Если у тебя не хватает рабов, могла бы попросить у нас, мы уступили бы тебе несколько по дешёвке. Своим поступком ты выказала нам неуважение. Мы же не запрягаем подаренных тобой скакунов в угольные повозки! Даже если мы не ездим на них, всё равно содержим в чистой тёплой конюшне, сытно кормим, холим и лелеем, так как это породистые благородные животные, а не тягловые лошади. Рабы, подаренные тебе, относятся к той же категории. Их специально растили, обучали и воспитывали не для того, чтобы они занимались грязной работой!

– Простите, госпожа Лоис, – пристыжено пробормотала девушка, – я сейчас же исправлю свою ошибку!

Даже став самостоятельной и независимой кастлерой, владычицей людских душ и хозяйкой собственного дома, Шака до сих пор тушевалась перед бывшей наставницей и воспитательницей. Умела Лоис внушать окружающим уважение и страх. Вызвала сенешаля, Шака спросила:

– Как наши новые рабы? Здоровы?

– Да, вполне.

– Они хорошо работали?

– Старались.

– Где они сейчас?

– Где и положено.

– Немедленно забери их с работы, вымой, одень во всё лучшее и приведи сюда! Как можно быстрей!

– Слушаюсь, – ответил несколько удивлённый сенешаль и поспешил выполнять распоряжение.

Через полчаса оба раба, с ещё влажными после купания волосами, одетые в красивые шёлковые туники и новые кожаные сандалии, стояли перед госпожой.

– Лиот, я хочу, чтобы ты выступил перед гостями. Сыграй или спой что-нибудь. И не разочаруй меня, а то снова вернёшься на кухню.

Принесли подаренный вместе с ним инструмент, и музыкант вышел в центр площадки для выступлений. Усевшись на табурет, поставил аккордо на колени и заиграл. Играл он в самом деле великолепно и знал множество мелодий. Даже Шака невольно заслушалась, хотя мало разбиралась в музыке. Аласдэра она послала прислуживать Лоис, а заодно велела присматривать за сестрой, чтобы с той ничего не случилось. За Эриссу она была совершенно спокойна – уж эту-то девушку Дансу не соблазнить никогда!

Торжества длились до глубокой ночи, после чего, еле стоящих на ногах гостей, развели по комнатам.

На следующий день, в честь праздника, объявили выходной. Рабы и прислуга наслаждались бездельем.

Когда проспавшиеся гости разъехались, в замке остались Элиан и братья. Они хотели побыть с Шакой перед долгой разлукой – примерно через декаду все трое отправлялись в экспедицию.

Когда Шака пробудилась, в изножье её кровати спала одна Альса. Эриссы не было, но девушка подумала, что та, как обычно, бродит по замку, собирая новости и сплетни. Толкнув ногой рабыню, Шака приказала подать воду для умывания. Альса тут же вскочила, подняла полог кровати и открыла окно, впуская свежий утренний воздух. И тут Шака увидела, что в спальне находится ещё один человек. Это был Аласдэр. Он спал, свернувшись, словно пёс, на коврике у двери, загораживая своим телом вход. Шака невольно засмеялась, и звук её смеха разбудил раба. Тот вздрогнул и тревожно приподнял голову, но, увидев смеющуюся, госпожу расслабился и медленно приподнялся.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась Шака.

– Охраняю вас, – ответил раб.

– От кого? – ещё больше удивилась девушка.

– В замке много посторонних…

– Это всё мои друзья и родственники.

– Это не помешает им навредить вам, если они захотят.

– Вот глупости! – пожала плечами Шака. – Ты теперь всё время будешь сторожить у моих дверей?

– Если госпожа не пошлёт меня снова таскать дрова…

– Не пошлю… Но спать в моей спальне не обязательно. Ты можешь ночевать в бараке с остальными рабами.

– Там грязно и воняет, и по своей воле я туда ни за что не вернусь.

– Неужели тебе лучше спать у порога, как псу?

– Да, госпожа.

– Ладно, пусть будет так. Но возьми у кастеляна чистый тюфяк, покрывало и подушку и ложись по ту сторону двери. В моей спальне могут находиться только девушки.

– Слушаюсь, моя госпожа, – покорно склонил голову Аласдэр.

На лице Альсы, с тревогой слушавшей разговор, отразилось облегчение.

– Где моя вода? И где Эрисса?

Альса и Аласдэр переглянулись, и это не укрылось от внимательного взгляда госпожи.

– Она давно ушла? – обратилась к рабу.

– Я её не видел с того времени, как лёг, – ответил Аласдэр.

– Ты хочешь сказать, что Эрисса здесь не ночевала?

– Нет, госпожа, её не было… Я думал, она спит в другом месте, иначе непременно бы пошёл её искать.

– Ты знаешь, где Эрисса? – повернулась Шака к слегка побледневшей и явно нервничающей Альсе. – Отвечай! – прикрикнула она, так как девушка молчала.

– Она… она была здесь, но потом ушла…

– Не смей мне врать! – Шака подскочила и ударила рабыню по лицу. – Никогда не лги мне, слышишь, никогда! Лучше промолчи, если не хочешь говорить правду!

Альса испуганно отшатнулась и закрыла лицо руками. Она никогда ещё не видела госпожу такой сердитой, и боялась, что та сейчас пустит в ход плеть.

– Если вы позволите, я пойду и разыщу Эриссу, – подал голос Аласдэр, отвлекая внимание на себя.

– Нет! Я подожду, пока она придёт сама.

Словно откликнувшись на её слова, за дверью послышались шаги и в комнату проскользнула Эрисса. Увидев, что госпожа уже на ногах, она немного смутилась, а взглянув на перепуганную Альсу и красную от пощёчины щеку, поняла, что день начинается не совсем удачно.

– Простите, что опоздала, госпожа… Я проведывала подругу, она вчера немного приболела…

– И как здоровье подруги? – холодно спросила Шака. – Надеюсь, она жива?

– Да… Просто схватил живот…

– И для этого тебе понадобилась целая ночь? Или ты носила из-под неё горшки?! – Шака сняла со стены подаренную Лоис плеть, и направилась к рабыне. Та слегка побледнела и попятилась. В ярких синих глазах появился страх, который постепенно перерос в ужас, когда она поняла, что госпожа не шутит, а разъярена по-настоящему. Но сейчас затравленный взгляд девочки не тронул жестокое сердце госпожи. Эта девушка обманула её лучшие надежды, предала и осрамила перед выскочкой Дансом! Схватив её за волосы, она повалила рабыню на пол, заставив стать на колени, и повернула лицом к Альсе.

– Посмотри на неё, Эрисса. Твоя подруга попыталась соврать мне, защищая тебя… А ты мне врёшь, не моргнув глазом… Разве ты забыла, что я тебе когда-то говорила?!

– Простите меня, госпожа… Простите, умоляю! Я больше никогда не буду вам лгать!..

– Так где ты была?

– Я… Только не сердитесь, госпожа!..

– Говори, мерзавка! – встряхнула девушку Шака. – Ты была с господином Дансом?

– Да… – заплакала рабыня.

– Ты спала с ним?! Он использовал тебя, как уличную девку!

– Простите, госпожа!.. – лепетала рыдающая Эрисса, пытаясь поймать и поцеловать руку хозяйки.

– И какая она, мужская любовь?!! Лучше моей?! Он обнимал тебя крепче, целовал нежнее? Его тело лучше моего?! – распалилась Шака, терзаемая ревностью и обидой. Ослеплённая яростью, она забыла, что в комнате находятся ещё двое, непосвящённые в их с Эриссой отношения. Каждый свой вопрос она сопровождала ударом плети, таким сильным, что от них лопались платье и кожа рабыни, и по её телу вскоре заструились кровавые ручейки. – Мерзавка! Стерва! Грязная подстилка!

Шака стегала в исступлении, не слыша воплей и рыданий истязаемой. Внезапно чьи-то сильные руки вырвали у неё плеть и оттащили от потерявшей сознание жертвы. Она попыталась вырваться и убить посмевшего прикоснуться к ней раба, но Аласдэр лишь сильнее сжимал объятия, прижимая её руки к телу, а тело к своей широкой и твёрдой груди.

– Тихо… Тихо… Успокойтесь, госпожа, – примирительно говорил он. – Не надо так кричать, что о вас подумают слуги?..

– Отпусти, мерзавец!

– Не отпущу… Если я вас выпущу, вы убьете и её, и меня…

– Я тебя всё равно убью, мерзкая тварь!

– Согласен… Но потом. А сейчас успокойтесь.

Шака вновь рванулась, но тут внезапно открылась дверь и в спальню вошёл Элиан. Он увидел, что его дочь борется с рабом, не раздумывая, тут же бросился на негодяя и ударил его в висок. Аласдэр отлетел к стене и, распластавшись по ней, медленно сполз на пол, потеряв сознание. Элиан выхватил из ножен «айосец», чтобы прикончить наглеца, посмевшего поднять руку на госпожу. Альса испуганно завизжала, бросаясь вперёд, в тщетной попытке защитить брата, но пришедшая в себя от неожиданного вмешательства Шака успела перехватить руку отца.

– Нет, отец!

– Что, нет?! Эта тварь посмела на тебя напасть! – мрачно посмотрел на дочь Элиан. – Он изорвал твою рубашку и ранил до крови! Что этот негодяй сделала с тобой?!

Элиан вновь поднял «айосец». Шака еле успела схватить его за руку, и силой оттащила от бесчувственного раба, к груди которого припала рыдающая Альса, полными ужаса глазами следившая за развернувшейся борьбой.

– Объясни мне, что здесь происходит, – сердито произнёс Элиан, пряча нож.

– Аласдэр просто держал меня, иначе я бы до смерти забила свою рабыню.

– Она провинилась?

– Да.

– Если бы я хватал за руки Лоис каждый раз, как она наказывает рабов, меня бы уже не было в живых, – мрачно изрёк Элиан.

– Я накажу его… возможно… позже. Но сейчас думаю, что он поступил правильно. Если бы я убила Эриссу, то потом горько бы сожалела…

Элиан взглянул на лежащую у другой стены тихо стонущую рабыню.

– Кажется, это твоя любимица?

– Да… Была.

– Чем она так провинилась? Лоис рассказывала, что девушка бывает дерзка, но ты никогда её не наказывала. Что такого ужасного она сделала, что ты избила её до полусмерти?

– Она потеряла десять стабов и моё к себе уважение, – горько усмехнулась девушка.

– Да, это серьезный проступок… Но оставим её в покое. Я пришёл спросить, не составишь ли мне компанию в верховой прогулке? Я хочу проехаться к Большому Ручью.

– Конечно, папа, с большим удовольствием. Выедем после завтрака?

– Да.

– Я прикажу приготовить лошадей. Может, и позавтракаем вместе?

– Если ты не против.

– Хорошо. Через несколько минут я буду готова. Идите к себе, вас позовут.

Когда Элиан ушёл, Шака повернулась к Альсе и приказала:

– Пошли кого-нибудь за лекарем и управляющим и помоги мне одеться.

Альса с готовностью выскочила за дверь. Оставшись одна, Шака присела на край кровати и задумчиво посмотрела на Аласдэра. Поступок раба удивил и озадачил её. Этот крепыш оказался не робкого десятка. Мало у кого хватило бы смелости вмешиваться в дела разъярённой госпожи. К тому же у него благородное сердце, раз он вступился за девушку, которую недолюбливал. Шака уважала таких людей.

Аласдэр застонал и попытался подняться.

– Сиди спокойно, – приказала Шака, – если мой отец бьёт, то бьёт наверняка. Твоё счастье, что он не сразу пустил в ход нож. Я еле успела перехватить его руку.

Аласдэр поднял на девушку затуманенные болью глаза. Красивые твёрдые губы искривила ухмылка.

– Благодарю, госпожа… Я тронут вашей заботой…

– Ты смеёшься надо мной?

– Ни в коем случае… Я смеюсь над собой, что бросился гиззарду в пасть… И удивляюсь, что ещё жив.

– Сейчас придёт лекарь и осмотрит тебя. Думаю, придётся несколько дней полежать в лазарете.

– Вы очень добры, госпожа… Я не заслужил вашего внимания… Я посмел напасть на вас, причинил вам боль…

– Потом поговорим об этом… Скажи только, ты боялся?

– Когда?

– Когда схватил меня.

– Нет… Я не думал тогда, что поступаю неправильно.

– А сейчас боишься?

– Конечно, опасаюсь… Но вы уже спокойны и это главное… От других рабов я слышал, что вы не жестокая госпожа. Поэтому ваша сегодняшняя вспышка скорее удивила меня, чем испугала.

Наконец, вернулась Альса. Она принесла кувшин тёплой воды и увела госпожу за ширму, где Шака умылась, а рабыня вытерла её тело влажной губкой. Затем она растёрла его жёсткой рукавицей и осушила. Выйдя из-за ширмы совсем обнажённой, Шака, не стесняясь следившего за ней изумлённого Аласдэра, прошла в гардеробную, где облачилась в костюм для верховой езды. Когда она вышла из гардеробной, над Эриссой уже склонился лекарь, а управляющий почтительно ждал у двери.