Свободная женщина

– Ламис… госпожа.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Женат?

– Нет.

– А невеста есть? У тебя дома осталась девушка?

Принц посмотрел в окно, на теряющееся за горизонтом море, и лицо его стало печальным.

– Забудь… Думаю, сейчас не место и не время, вспоминать о доме.

– Да, воспоминания болезненны… Но я думал не о девушках, которые остались в королевстве… Я вспомнил дом и мать, которая, единственная, будет искренне оплакивать мою гибель… Да, у меня была невеста, но не думаю, что известие о моей смерти сильно её огорчит. Нас обручили ещё в детстве, но мы не любили друг друга.

– Почему ты говоришь так, словно уже умер? Разве твои родные не знают, что ты жив и здоров?

– Не знают… – эхом отозвался принц.

– Ты можешь сообщить им эту радостную весть.

Ламис поднял на Ахайю полные тоски и печали глаза.

– Благодарю, сударыня… Простите, госпожа… Но что я напишу родным? Что стал рабом? Пусть лучше думают, что я умер!

– Ты неправ! Для матери, которая любит своё дитя, лучше знать, что он жив и здоров, чем оплакивать его преждевременную смерть.

– Может и так…

В дверь постучали и, получив разрешение, вошёл Байдар. Покорно склонив голову, произнёс:

– Жду приказаний, госпожа.

– Знакомься – Ламис. Он будет жить с тобой. Возьми его под опеку. Расскажи о наших порядках и законах, познакомь с людьми и замком. Возможно, вы даже станете друзьями…

– Слушаюсь, госпожа.

– А теперь ступайте… Оба.

Когда рабы вышли, вернулась Катиана. Она вновь уселась на скамеечку и с любопытством спросила:

– Куда это Байдар повёл новенького?

– К себе. Он будет жить в его комнате.

– А на какую должность вы его назначили?

– Пока ещё не придумала.

– Он принц крови и, наверное, ничего не умеет делать…

– Должен уметь. Я слышала, Звёздных принцев очень хорошо обучают различным наукам.

– Каким?

– Например, воинской, торговле, математике, мореплаванию, игре на музыкальных инструментах, управлению хозяйством, политике и дипломатии. Из него мог бы получиться хороший управляющий или владелец поместья…

Катиана захихикала, и, понизив голос, произнесла:

– Если бы вы были вдовой, то могли бы выйти за него замуж…

– Что за глупости?!

– Но он божественно красив и благороден… Тогда бы вы стали принцессой, а не просто ландаской.

– Всё это глупые мечты… У меня есть супруг и есть любовник – твой брат. Или, может быть, мне заменить его Ламисом?

– Кем?

– Новеньким.

– Какое очаровательное имя!

– Не увиливай от ответа. Ты хочешь, чтобы я рассталась с Байдаром?

– Нет, конечно! Если вы снова его бросите, он будет страдать. Байдар любит вас!

– Любит ли? Он никак не проявляет своих чувств. Никогда не ревнует. Разве можно любить без ревности?

– Не ревнует, госпожа? – грустно усмехнулась Катиана. – Вы просто не видели, в каком он был бешенстве, когда вы впервые уединились с Дайяном. Он… Он даже плакал!.. Ой, госпожа, не говорите ему, что я проговорилась, он убьёт меня! – испуганно воскликнула девушка.

– Это правда? – довольно заулыбалась Ахайя. – Ты не выдумываешь?

– Клянусь сердцем матери!

– Но почему он скрывает свои чувства? Почему не выкажет недовольство?

– Он боится вас потерять… И не хочет огорчать.

– Почему он никогда не говорит мне о своей любви?

– Зачем? Он уверен, что вы… простите за дерзость… не любите его. Вы… прошу прощения… как бы играете с ним, развлекаетесь от скуки… И он старается поддерживать эту игру, хотя она и причиняет ему боль… Я вижу его страдания и знаю, что творится в его душе… Простите, госпожа, если огорчила вас этим разговором…

Ахайя положила ладонь на плечо рабыни и тихо сказала:

– Спасибо, что рассказала.

– Вы не скажете ему, что это я…

– Нет, не скажу.

– И вы не прогоните Байдара?

– Нет, конечно… Почему ты так подумала?

– Но… У вас теперь есть принц…

Ахайя засмеялась.

– Ты думаешь, я настолько ветрена?

– Нет… Но… Простите, госпожа…

– Успокойся… Даже если я когда-то и расстанусь с твоим братом, он всё равно останется моим любимым слугой. Он будет занимать своё привилегированное положение, даже если не будет моим любовником.

– Вы так добры, госпожа…

– Не в доброте дело, девочка моя… Просто, я ценю твоего брата не только за его мужские качества.

Глава 12

Прошло семь дней. Ахайя гуляла с маленьким сыном в саду, играя на берегу крошечного пруда с разноцветными яркими рыбками, когда, от старательного строительства замка из песка, её отвлёк приход Байдара. Следом за любимцем плёлся новичок, с любопытством осматриваясь вокруг. Приблизившись, Байдар вежливо поклонился и произнёс:

– Приветствую вас, госпожа… И вас, юный господин.

Ларос поднял на раба глаза и, приветливо улыбнувшись, ответил:

– Пливет, Байдал!

Малыш хорошо знал мужчину, часто бывавшего в детской.

– Простите, госпожа, что прерываю столь важное занятие, но не могли бы вы уделить мне немного времени?

Ахайя осторожно поправила крепостную стену из влажного песка и недовольно взглянула на слугу.

– Это так важно? Ты не мог бы найти другое время для разговора?

– Последнее время вы постоянно чем-то заняты… Мы не встречались уже семь дней.

– Неужели? А мне казалось, что мы виделись недавно.

– Разве только издали.

– Соскучился?

– А вы сердитесь на меня? Если я провинился, то хотя бы скажите, в чём…

– С чего ты взял?

– Вы избегаете встреч со мной, на прогулки ездите одна, днём играете с детьми, вечера проводите со служанками… Что я должен думать?

– Что мне хочется побыть одной. Разве я не имею на это права?

– Вы можете делать и поступать, как вам угодно – и это ваше прямое и бесспорное право… Но если ваши чувства ко мне изменились, прошу сказать об этом прямо, а не заставлять страдать в неведении.

Женщина подняла глаза и заглянула в глаза мужчины. И хотя внешне Байдар казался, как всегда, спокойным и невозмутимым, но в глазах его застыли тревога и скрытое напряжение. Ахайя протянула руку и попросила:

– Помоги…

Байдар взял её за руку и помог подняться. Ему было приятно прикасаться к сильной и одновременно нежной руке женщины. Он прекрасно знал, что госпожа могла без труда встать и сама, но её жест говорил, что она не сердится на него. Помогая ей подняться, он слишком резко потянул, и женщина почти упала ему на грудь. Но она не рассердилась и не отстранилась, а лишь тихонько засмеялась.

– Скучал? – шепнула.

– Да… – выдохнул Байдар.

– Тем приятнее будет свидание… – пообещала Ахайя и отстранилась. – Так что ты хотел?

– Я привёл Ламиса. Он уже знает всё, что обязан знать.

– Хорошо… Пусть подойдёт.

Байдар подал знак стоявшему в отдалении принцу и тот приблизился. Вежливо поклонившись, выжидательно посмотрел на госпожу.

Маленький Ларос оторвался от игры и с любопытством уставился на Ламиса.

– Мама, это твоя новая иглуска? – неожиданно произнёс малыш. Ахайя с удивлением оглянулась.

– Почему ты так сказал, сынок?

– Няни говолили, что ты купила себе новую иглуску – Звёзного плинца… Это Звёзный плинц? – с детской непосредственностью ответил малыш.

– Да, это Звёздный принц… Но он не игрушка. Мама уже большая, чтобы играть в игрушки.

– А няни говолили, что ты, как девочка, иглаес больсыми куклами… – засмеялся ребёнок. – И есё они говолили…

– Твоим няням пора укоротить языки! – рассердилась женщина. – Они слишком много болтают при детях!

– Они болтают глупости? – спросил мальчик.

– Да.

– Ты их наказес?

– Обязательно.

– Особенно няню Лалису, она вчела дёлнула меня за ухо…

– Да я ей руки поотрываю, мерзавке!

Малыш довольно захихикал и приблизился к принцу. С любопытством посмотрев на него снизу вверх, он неожиданно сильно потянул его за длинный локон. Принц твёрдо, но осторожно, сжал руку мальчишки и отвёл в сторону.

– Разве тебе не говорили, что нельзя дёргать людей за волосы? – строго спросил он.

– Говолили…

– Почему же ты это делаешь?

– Нельзя дёлгать девочек, а ты не девочка! – засмеялся малыш.

– Логично… А знаешь, почему нельзя дёргать девочек за волосы?

– Потому что они будут леветь и побегут ябедничать!

– Это тоже веская причина… Но советую и мои волосы оставить в покое.

– Ты тозе побезис ябедничать? – удивился малыш.

– Нет, но я могу запросто тебя отшлёпать.

– А я ласказу маме и она тебя наказет!

– Ну, тогда ты станешь ябедой…

Малыш насупился и спрятал руки за спину. Задумчиво посопев, он сказал:

– Лучсе я не буду тебя дёлгать…

– Разумное решение… – согласился принц.

– А ты, плавда, плинц? – недоверчиво спросил малыш.

– Правда.

– И твой папа кололь?

– Да, мой папа король.

– А почему ты тогда слузыс моей маме? Лазве моя мама главнее твоего папы?

– На данный момент – да…

– Моя мама самая луцая! – с гордой улыбкой провозгласил малыш.

– Не спорю…

– А почему у тебя такие длинные волосы? Тебя никогда не стлигли?

– Никогда.

– Мама, я тозе хочу такие длинные волосы! – повернулся Ларос к матери. – Пусть меня тозе не стлигут!

– Как пожелаешь, мой маленький, – с улыбкой ответила женщина.

– А ты умеес иглать в подкидалки? – продолжил разговор с принцем Ларос.

– Ну… Наверное, нет…

– Мама, показы ему! – подбежал малыш к матери. Она с улыбкой подхватила его на руки и подбросила высоко вверх, ловко поймав. Малыш завизжал от восторга. Она подбросила его несколько раз и опустила на землю. Малыш был плотненький и довольно тяжёлый, но для сильных рук женщины не казалось непосильной тяжестью.

– Ступай, поиграй, – приказала она, – маме нужно поговорить.

Но Ларос подбежал к принцу и закричал:

– А тепел ты!

Ламис подхватил малыша и начал высоко подбрасывать. Следя за визжащим сыном тревожным и слегка ревнивым взглядом, Ахайя произнесла:

– По-моему, я нашла нашему принцу подходящую его статусу и способностям работу.

– Какую?

– Он станет наставником Лароса. Мальчику не хватает твёрдой мужской руки и строгого воспитания… Я его слишком балую, а он, всё-таки, мужчина, пусть ещё совсем маленький…

– Думаю, вы, когда захотите, можете стать твёрже камня… – улыбнулся Байдар.

Словно в подтверждение его слов, Ахайя приказала:

– Хватит, Ламис. Опусти его!

Раб послушно поставил малыша на землю. Но тот захныкал и капризно затопал ногами.

– Есё! Хочу есё!

– Достаточно! Иди, поиграй, маме нужно поговорить.

– Хочу! Хочу! Хочу!

– Ларос! – в голосе Ахайи, до того ласковом и нежном, зазвучал металл.

– Ма-ама!..

– Ларос!..

Малыш опустил голову и поплёлся к пруду. Со злости пнув недостроенный замок, он подобрал несколько камешков и начал бросать их в воду, целясь в беспечных рыбок.

– Ламис, хочу тебе предложить стать наставником Лароса. Согласен?

– А я могу выбирать? – удивился принц.

– Если не хочешь, можешь отказаться. Я не желаю, чтобы моего сына воспитывал ненавидящий его человек…

– Он очень милый… Но что будет входить в мои обязанности? Я должен стать его нянькой?

– И нянькой тоже… Мальчик довольно большой, а его окружают одни женщины. Я хочу, чтобы ты воспитал из него настоящего мужчину… Научи его всему, чему обучили тебя.

Ламис согласно наклонил голову.

– Слушаюсь, госпожа.

– Оставайся с малышом, а мне нужно… обсудить с Байдаром один важный вопрос… – Она повернулась к сыну. – Лари, с этого дня Звёздный принц будет твоим наставником. Ты обязан его слушаться так же, как и меня… Если он пожалуется мне на твоё плохое поведение или непослушание – я накажу тебя, а не его. Понял, сынок?

Малыш удивлённо взглянул на мать.

– Ты меня болсе не любис, мама?

– Люблю, глупенький. Но ты уже большой и тебе пора учиться. Ты ведь мужчина! Кто будет защищать маму, когда она станет старенькой и слабенькой?

– Я!

– Вот поэтому я и отдаю тебя Ламису. Кто, как не настоящий Звёздный принц сможет сделать из тебя сильного, смелого и благородного рыцаря? Поэтому слушайся его и выполняй всё, что он скажет. Понятно, мой маленький?

– Да, мама!

– Оставайся с Ламисом и покажи ему наш сад, а маме нужно заняться делами.

В сопровождении Байдара Ахайя вернулась в замок и прошла прямиком в спальню. Прогнав прочь всех служанок, она прижалась к любовнику, обвила его шею руками и прошептала:

– А теперь покажи, как ты по мне соскучился…

Мужчина заключил женщину в сильных объятиях и его жадные губы припали к полуоткрытым в ожидании губам госпожи… Они слились в долгом и страстном поцелуе, сжимая друг друга в объятиях, словно хотели задушить. Наконец, прервав затянувшийся поцелуй, Байдар подхватил женщину на руки и шагнул к постели. После нескольких мгновений задержки, ушедших на лихорадочное и беспорядочное сбрасывание одежды, они отдались друг другу с неистовством и страстью двух изголодавшихся по любви людей. Долгое время в спальне слышались только страстные стоны, сладостные вскрики и учащённое дыхание. За полуопущенным пологом два обнажённых потных тела то сплетались в изощрённой любовной игре, двигаясь ритмично и в унисон, то двигались в бешенном темпе, то замирали в любовном экстазе. Губы то нежно, то страстно, то жадно и нетерпеливо касались губ, руки бесстыдно ласкали самые интимные места, ноги переплетались, как лесные лианы, дыхания двух смешивалось в одно…

Наконец, уставшие и удовлетворённые, они обессилено затихли, не размыкая объятий. Голова женщины покоилась на груди мужчины, рука нежно обвивала талию, нога лежала на бедре. Байдар устало расслабился. На этот раз он отдал возлюбленной весь пыл души и все силы тела, и теперь отдыхал, блаженно закрыв глаза.

Ахайя нежно погладила грудь любовника и запечатлела на ней лёгкий поцелуй.

– Сегодня ты был неподражаем… Страстен, словно извержение вулкана…

– Боюсь, я не смогу больше это повторить…

– Почему?

– Ну… Сегодня у меня было особенное настроение.

– Какое?

– Злость… Ревность… Я хотел доказать, что лучше этого принца… Что лучше всех мужчин в замке.

– Я это знаю… И мне не надо этого доказывать. Ты и так самый лучший.

– Тогда, почему вы уходите к другим?

– Не знаю… Меня воспитывали, что мужчины должны служить женщинам для удовлетворения их потребностей. Если мужчина тебе нравится – возьми его. Любовь – удел слабых духом, потому что она делает воина слабым и уязвимым.

– Кто вложил в вашу прекрасную головку эти ужасные глупости?

– Мои наставницы-виолки.

– Наверное, это женщины без души и сердца.

– Вполне возможно… Но я тоже считаю, что от жизни нужно брать все удовольствия, которые она тебе даёт, и только глупец не воспользуется её дарами. И что такого, если я немного развлекусь с тем, кто мне нравится? Ты всё равно останешься моим самым любимым мужчиной.

– Останусь ли? Ламис с его благородными манерами, нежным ухоженным телом и ангельской красотой легко может вскружить вам голову.

– Дайян тоже недурён, но ты не возражал против нашей связи.

– Не возражал… Но… Тогда я ещё не чувствовал к вам того, что чувствую сейчас… Тогда вы были лишь красивой и сильной женщиной, которой хотелось обладать… Мне было хорошо с вами, не более…

– И что же изменилось?

– Когда вы начали… с Дайяном, я впервые испытал такой приступ боли и ревности, который не испытывал ни к одной женщине… И я понял, что мои чувства к вам нечто большее, чем просто влюблённость… Я понял, что…

Байдар замолчал и отвернулся.

– Говори…

– Зачем говорить об этом, если я для вас, лишь игрушка, лишь орудие для утоления страсти?

– Ошибаешься, милый. Если бы ты был игрушкой, то сейчас на твоём месте была бы другая игрушка… Да, я изменила тебе с Дайяном, но я вернулась к тебе, когда поняла, что его любовь для меня ничто. Только тебя я хочу любить и только тебе отдавать своё тело… И никто мне не нужен: ни принц, ни супруг, ни сам король илларийский. Пока, во всяком случае…

– Пока?

– Я не знаю, что будет завтра. Но сейчас я с тобой и хочу быть с тобой столько, сколько времени отпустили нам боги. Я ещё не готова сказать: я люблю тебя, Байдар! Но ты мне очень, очень, очень нравишься. Ты мне дорог. И я не хочу тебя потерять…

Байдар обнял возлюбленную и прошептал на ухо:

– Пообещайте мне госпожа… Пообещайте больше не мучить меня… Я не могу смотреть, как вы принадлежите другому… Пообещайте, что как только полюбите другого, вы отпустите меня. Дадите мне вольную и я уеду… Уеду домой, подальше от вас, чтобы не видеть и не страдать…

– Хорошо, обещаю…

Глава 13

Следующие полгода прошли безоблачно и счастливо. Ахайя наслаждалась обществом двух близких мужчин: Байдара и Ламиса. На постановках Дайяна они всегда присутствовали втроём: Ахайя, Байдар справа и Ламис слева от госпожи. В замке ходили слухи, что госпожа дошла до верха бесстыдства, и спит сразу с двумя любовниками. С Байдаром у неё сложились более чем тёплые отношения, а с Ламисом – умным, интересным собеседником – просто дружеские. Хотя женщина не раз ловила себя на желании зарыться лицом в его роскошные волосы и испытать силу объятий. Но данное Байдару обещание сдерживало женщину от опрометчивых поступков, ведь она не хотела потерять любимого мужчину.

С Ламисом у Ахайи установились особые отношения. Звёздный принц уважал госпожу, видя в ней сильную и целеустремлённую личность, а женщина уважала его гордость, ум и чувство собственного достоинства. Несмотря на серебряный ошейник – унизительное украшение для благородного дворянина, принц держался с достоинством, никогда и ни перед кем не пресмыкался, не угодничал и не интриговал, не выказывал страха, даже если госпожа была в гневе. Этим он походил на Байдара, и это качество привлекало её более всего.

Вокруг Ламиса вилось много женщин, некоторые открыто предлагали свою любовь, но он, как и Байдар в своё время, оставался равнодушным к их страстным призывам. Ахайю весьма интересовало, почему принц проявляет такую сдержанность: из-за врождённой скромности, из-за того, что считает ниже своего достоинства связываться с простыми служанками и рабынями, или по той же причине, по которой когда-то воздерживался Байдар – то есть, из-за тайного вожделения к хозяйке? Ей, конечно же, льстило внимание такого великолепного образца мужской красоты, и, если бы принц хоть как-то намекнул, что желает её, возможно, она откликнулась бы на его призыв, и Байдару вновь пришлось бы поступиться местом у тела возлюбленной.

Но Ламис, к счастью или сожалению, оставался всё таким же сдержанным и уравновешенным, как и в первые дни пребывания в замке. С госпожой держался почтительно, с малышом по-доброму строго. Он проводил с мальчиком целые дни, занимаясь его воспитанием и обучением, тренируя или просто играя, и Ларос просто души не чаял в своём наставнике.

С того знакового дня, когда Астон ди Вермис впервые появился в гостиничной комнатке Ахайи и сделал своё необычное предложение, всё в жизни женщины было чудесно и прекрасно, если не брать во внимание небольшое происшествие с Альмаром. Она жила, как хотела, делала, что хотела, и всё у неё получалось, как нельзя лучше. Богиня Счастья и Удачи не отворачивала от женщины сияющего лика, даря неизменную лучезарную улыбку. Несчастья и неудачи обходили замок «Гнездо чайки» стороной до того самого дня, когда Астон ди Вермис вернулся домой в последний раз, больной, обнищавший и измождённый. От него не поступало никаких известий уже почти год, и женщина начала подумывать о составленном когда-то договоре.

Но супруг неожиданно объявился у ворот замка: худой, в грязных лохмотьях и без привычного сопровождения мальчика-раба. Стража с трудом его узнала, приняв поначалу за нищего-попрошайку, пока капитан Хорст не опознал в оборванце господина и не отвёл его к госпоже.

Увидев супруга в таком плачевном состоянии, Ахайя только руками всплеснула от удивления. Она тут же приказала приготовить горячую ванну и послала за доктором.

Но, ни горькие порошки, ни целебные отвары лекаря, ни заботливый уход супруги, не смогли восстановить подорванное болезнью и разгульной жизнью здоровье Астона. Через несколько дней он впал в горячку, а спустя полторы декады умер, так и не придя в себя и не попрощавшись перед смертью с супругой и детьми.

Нельзя сказать, что смерть Астона сильно потрясла Ахайю. Официальный статус вдовы мало что изменил в её жизни. Она и так была полновластной хозяйкой поместья, а редкие посещения супруга приносили больше хлопот, чем поддержки. К тому же, в каждый свой приезд-отъезд, Астон чувствительно опустошал казну, которую Ахайя старательно наполняла целый год. Потому, смерть супруга стала для женщины скорее облегчением, чем утратой, но, к сожалению, она открыла дорогу другим несчастьям и потерям, которые, до этого, обходили «Гнездо Чайки». Как известно, беды и несчастья не ходят в одиночку.

Не успела Ахайя похоронить супруга, устроив пышное погребение и облачившись траурные одежды, как на неё обрушилось другое несчастье.

Однажды, после полудня, когда женщина наслаждалась обществом Ламиса, играя с принцем в шахматы (Ларос в это время спал, а Байдар с утра уехал проверить табуны, пасшиеся на дальних пастбищах), в замок на взмыленной лошади прискакал мальчик-подпасок. Вбежав в покои госпожи, он пал ниц и, задыхаясь, проговорил:

– Ваша милость, меня послал господин Байдар… На табун напали разбойники… Он просит срочно прислать отряд стражников…

– А где он сам?

– Он остался с табуном…

– Глупец! Сколько их?

– Кого?

– Разбойников, тупица!

– Не знаю… Много, госпожа…

Ахайя вскочила на ноги.

– Капитана Хорста ко мне! И передай, пусть поднимает солдат! – приказала она принцу и метнулась в гардеробную. Когда Ламис, спустя какое-то время, вернулся в сопровождении капитана Хорста, она уже переоделась в свой боевой кожаный костюм и вооружилась, словно собралась идти на войну. Ламис, по сути дела, мало что знавший о госпоже и впервые увидевший её в таком облачении, не смог скрыть удивления.

– Капитан, отберите самых лучших бойцов и посадите на сильных лошадей, – отдавала Ахайя приказы спокойным и деловым тоном. – Сонда, беги на конюшню и прикажи, пусть седлают Дракона. Ламис, в моё отсутствие присмотришь за замком. Эй, малец, на каком пастбище это произошло?

– На третьем, госпожа.

Когда все разошлись выполнять приказы, принц удивлённо спросил:

– Вы собрались собственноручно ловить разбойников?

– Конечно! Я не могу пропустить такое удовольствие.

– Удовольствие, госпожа? – ещё больше удивился мужчина.

– Да! Я соскучилась по настоящей хорошей драке, а тут такая возможность. Я ни за что не пропущу это развлечение.

– Я всегда считал, что война и драка – удел мужчин.

– Твои принципы устарели. Я женщина-воин, а значит, это и мой удел тоже.

– Нет, вы просто женщина и мать…

– Одно другому не мешает…

Прибежала запыхавшаяся Сонда и доложила, что Дракон и люди ожидают её во дворе. Ахайя надела на голову шлём и покинула комнату, оставив принца в недоумении и лёгкой растерянности. Стоя у выходящего во двор окна, мужчина смотрел, как женщина, затянутая в чёрную кожу доспехов, с закрывавшим пол-лица шлёмом с высоким султаном чёрных перьев, села на своего грозного жеребца, и во главе двадцати рослых крепких всадников рысью покинула двор замка. Вскоре грохот копыт затих вдали, и поднятая ими пыль осела на землю.

Время тянулось медленно. Замок жил обычной жизнью: в открытые вороты въезжали и выезжали повозки, везущие дрова для печей, траву для стойлового скота, овощи и мясо для кухни; вывозящие навоз на поля, пустые бочки или корзины. По двору сновали слуги, занятые привычными делами, и никто не беспокоился о том, что госпожа покинула замок во главе двух десятков воинов, и сейчас, вероятно, где-то сражается с безжалостными и свирепыми разбойниками. Им не было никакого дела до того, что делает их странная хозяйка.

Когда дети проснулись, Ламис возвратился в детскую и занялся обычным делом, но мысли его всё время возвращались к хозяйке, которую сегодня он познал с новой стороны. Её затянутый в кожу образ неизменно преследовал его, не давая сосредоточиться на занятиях, будоража мысли и отвлекая внимание.

Отряд возвратился в замок лишь поздно вечером. Лошади устало брели, понурив головы. Бока покрывало мыло, а кое у кого засохшая кровь. Люди тоже с трудом держались в сёдлах. Некоторые сёдла пустовали – наездники лежали поперёк них. Позади отряда, под охраной, брели несколько связанных пленных.

Ахайя ехала впереди отряда. Дракон гордо держал голову, хотя его бока тоже блестели от пота и он нёс два тела: восседающей в седле хозяйки и лежащего на её коленях мертвеца.