Скитальцы

Отправился колдун на остров Злого Лорда и начал прохаживаться перед дворцом правителя, водя овечку на поводке. Вокруг сразу же собралась толпа любопытных. Все восхищались необыкновенной и красивой овечкой, а та ещё мелодично бекала и смешно подпрыгивала. Увидел Злой Лорд в окно необычную овцу и подумал: «Куплю-ка я её для принцессы. Вот будет ей забава!». Позвал колдуна и спросил: «Продаётся ли твоя овца, волшебник?». «Нет, не продаётся, – ответил колдун. – Но если она вам нравится, могу уступить на декаду». Побоялся Злой Лорд сердить колдуна и силой отбирать чудо-овцу, и согласился на десять дней. Взял её и повёл в подземный дворец. Пока шли, хитрый юноша запоминал дорогу, чтобы потом, в образе человека, повторить скрытый путь.

И вот оказался он в подземном дворце. Пока вокруг сновали слуги, он весело бекал и смешно прыгал, веселя принцессу. А когда наступил вечер и слуги разошлись, сбросил овечью шкуру и предстал перед девушкой в истинном виде.

Увидела принцесса красивого юношу и удивилась. «Что привело тебя сюда?» – спросила. «Любовь к тебе», – ответил юноша. И рассказал принцессе об условии её отца, и сколько искателей погибли по этой причине. Опечалилась принцесса и заплакала. А юноша начал её утешать. И так горячо утешал, что вспыхнула между молодыми большая и страстная любовь. Декада пролетела, как один день.

И вот, спустя десять дней, пришёл колдун к Злому Лорду и спрашивает: «Где моя овечка?». Делать нечего, пришлось тому отдавать чудо-овцу. А то ещё проклятие нашлёт.

Вернулся юноша домой, отец расколдовал его, и он тут же отправился на остров Злого Лорда. Пришёл к нему и говорит: «Я хочу найти принцессу!». «Если не жалко головы – ищи», – злобно усмехнулся Злой Лорд, и приказал палачу точить топор для ещё одного дурака.

А юноша пошёл известной ему дорогой, прошёл все двери, отомкнул все запоры и спустился в подземный дворец. Взял принцессу за руку и вывел наверх, к её отцу.

Как увидел Злой Лорд, что какой-то неизвестный и безродный юноша нашёл его дочь, как понял, что придётся исполнять данное обещание, так от злости и лопнул. А юноша женился на принцессе и стал править островом.

Санриза умолкла. В установившейся тишине, нарушаемой тихим потрескиванием горящих сучьев, послышалось сопение. Все взгляды обратились к Ириске, припавшей к плечу Патрика и сладко спавшей.

– Я довёл её до слёз, а ты усыпила, – прошептал мужчина, осторожно отстраняя девушку и придерживая за плечи. Потом тихонько встал, взял спящую на руки и понёс в фургон.

– Может, и нам пора «поспать»? – обратилась Санриза к Диону.

Одна рука женщины скользнула по внутренней стороне бедра, а вторая потянулась к шее. Мужчина наклонился и поцеловал раскрытые навстречу губы. Затем тоже подхватил женщину на руки и ступил за световой круг, к таинственно темнеющим кустам.

Любви все возрасты покорны

Насадив червяка на крючок, Патрик взмахнул удочкой и забросил наживку на середину речушки. Самодельный поплавок закачался на водной глади и замер, отражаясь в зеркальной поверхности. Воткнув удилище в песок, мужчина растянулся на травке, греясь на солнышке.

Осенние ночи становились всё холоднее. А за осенью придёт зима с холодными ледяными дождями, снегом, злыми морозными ветрами. Обычно Патрик в такое время, перебирался в большой портовый город, где и просиживал до весны, «зарабатывая» игрой в кабаках, тавернах и харчевнях. Но Дион не согласился на предложение товарища, а выдвинул своё: отправиться в Лесной Угол в гости к Лее и её приёмным родителям. Отдать добрым старикам скопленные сбережения и пережить на хуторе зиму. Санриза, выслушав товарищей, сказала, что поедет в Китук – порт в провинции Южный Аскор. Зачем, уточнять не стала. Дион сразу поскучнел. Тогда женщина предложила всем следовать за ней.

– А что будет после Китука? Куда отправимся потом? – поинтересовался Патрик.

– Пути богов неисповедимы… – уклонилась от прямого ответа виолка.

И они снова подчинились её прихоти. Что было в этой женщине такого, что она покоряла одним взглядом, одним словом? Что заставляло двух битых жизнью взрослых мужчин – хитроумного мошенника и стойкого наёмника – слушаться её? Патрик не мог пояснить даже самому себе. Какая-то тайна окутывала эту женщину. Мистическая пугающая сила чувствовалась в каждом движении, взгляде, даже улыбке. Порой она смотрела на них, как на неразумных детей. Зачастую взгляд выражал мудрость столетнего старца, повидавшего на долгом веку много такого, чего никогда не узнать окружающим. Внимательный взгляд Патрика давно подметил, что Санриза постоянно сдерживает себя, словно общается с хрупкими созданиями или слабыми калеками. Он подозревал, что виолка обладает силой, намного превосходящей его и Диона вместе взятых. И то побоище на лесной дороге, о котором она так и не захотела рассказывать, устроила именно Санриза, а не мифический отряд разбойников, «жертвой» которых «пала» и она. А чудесное выздоровление от смертельной раны всего спустя несколько часов? Санриза и это не объяснила, отделавшись шутками и недомолвками.

От мыслей о загадочной виолке Патрика отвлёк всплеск. Открыв глаза и приподнявшись, увидел темноволосую головку, двигающуюся по поверхности речной глад. Ириска! Решила искупаться и распугать ему всю рыбу.

Мысли мужчины переключились на девушку. Эта юная соблазнительница давно занимала его воображение. Ириска настойчиво осаживала его, как упорный враг неприступную крепость. Влюблённые взгляды, невинные касания, соблазнительные позы, веночки из полевых цветов, томные вздохи – всё шло в ход в этой неравной битве двух полов. С её стороны – весь арсенал женского искушения. С его – глухая безнадёжная оборона, подтачиваемая душевным и физическим голодом.

В душе Патрика боролись два демона: демон вожделения и демон совести. Первый говорил: «Возьми!», второй: «Нельзя!». Глаза замечали все выпуклости и округлости налившегося соком взросления девичьего тела. Разум твердил: молода, годится в дочери. Дочь… Его девочке сейчас могло бы исполниться восемь. Вполовину младше Ириски. А сколько было Алфии, когда они впервые встретились? Семнадцать! Правда, и ему тогда едва исполнилось двадцать. Глупый влюблённый весёлый мальчишка… Куда ты ушёл? Остался лишь разочарованный прожженный притворщик…

Мысли снова прервал всплеск и испуганный вскрик. Приподнявшись, взглянул на реку. Ириски нигде не было. Внезапно она вынырнула где-то на середине и закричала. В голосе слышался неподдельный ужас. Она барахталась, будто боролась с кем-то.

Патрика словно пружиной подкинуло. Не раздумывая, зажал в зубах нож и бросился в воду. Несколькими сильными гребками достиг утопающей. Благо, речушка шириной – лошадь в несколько скачков перепрыгнет. Но едва протянул руку, как девушка скрылась под водой, словно кто-то дёрнул её за ногу. Патрик нырнул следом. Перед лицом мелькнула продолговатая тень. Зажав в руке нож, метнулся за ней и разглядел серебристый отблеск и длинный плавник, идущий по спине. Резко вонзил лезвие в упругую плоть. Что-то ударило под дых с такой силой, что его выбросило из воды и едва не вышибло дух. В глазах на миг потемнело, но он успел заметить расширенные от ужаса серые глаза и бледное лицо Ириски. Она тут же вцепилась в него, едва не утопив обоих. Патрик схватил её за руки и с трудом оторвал от своих плеч. Развернулся и поплыл к берегу, таща полубесчувственную девушку за собой. Когда ноги коснулись илистого дна, встал, подхватил на руки дрожащее тело и, пошатываясь, побрёл к берегу.

Выбравшись, рухнул на тёплый песок, переводя дыхание. Ириска, обхватив его за шею, не размыкала объятий, мелко дрожа и поскуливая, словно щенок.

– Что это было? – изумился Патрик, окончательно придя в себя. – Теперь я понимаю, почему в этой реке нет рыбы.

– Я… Я… – заикаясь, заговорила Ириска. – Я плыла, а оно… оно хвать! И на дно! Я так испугалась! Думала, умру! А я… А меня… Я ещё нецелованная-а-а! – неожиданно заревела в голос.

– Тьфу на тебя! – изумился мужчина. – Нашла о чём думать на пороге смерти.

– Я люблю тебя, Пат, люблю! Почему ты не любишь меня?! – продолжала лить горестные слёзы девушка.

– Да люблю я тебя, только успокойся!

– Не-ет, не лю-убишь!

Патрик заглянул в залитые слезами глаза, посмотрел на дрожащие посиневшие губы, хотел отшутиться, как обычно, но вдруг наклонился и закрыл рот девушки поцелуем. Ириска замерла и даже дрожать перестала. Долго сдерживаемая страсть прорвала заслоны и затопила тело и разум мужчины. Соблазнительное девичье тело покорно лежало в его руках, готовое принять и отдаться. Как тут устоять? Плюнув на все табу и моральные устои, Патрик подмял его под себя, осыпав ласками и поцелуями. И вот из глаз девушки ушёл страх, уступив место радостному возбуждению. Ноги распахнулись, принимая желанную мужскую плоть, губы раскрылись, выпуская стон первой боли. Она напряглась, но не оттолкнула, а только сильнее прижалась, вцепившись в плечи и затаив дыхание. Патрик старался сдерживаться, быть нежным и ласковым. Первая близость – самая главная. Можно испугать и привить отвращение на всю оставшуюся жизнь. А он этого не хотел. Кто знает, вдруг эта малышка станет его судьбой? Его второй любимой женщиной. И подарит ему новую дочь, а может и сына…

И одна в поле воин

Фургон, не спеша, катил по пустынной дороге. Не смазанные ступицы нещадно скрипели. Лошади, понуро опустив головы, устало переставляли ноги.

Близился вечер, и пора было подумать о ночлеге. Но вокруг простиралось унылое открытое пространство: пологие безлесные холмы, покрытые жухлой травой, болотистые низины, плоские возвышенности. Хоть бы один кустик, дерево или скала… Серо, пусто, безотрадно. Сверху нависало покрытое сырыми тяжёлыми тучами небо. Жидкая грязь чавкала под копытами коней.

Порывы холодного ветра разметали клубы дыма, струившегося из трубы фургона. Вместе с дымом наружу вырывались ароматы мясной похлёбки. Патрик сглотнул голодную слюну. Его Ириска оказалась настоящей хозяюшкой. Могла на ходу, на маленькой чугунной печурке, сготовить обед или ужин. Скоро привал, все соберутся в тесном пространстве домика на колёсах и насладятся горячей похлёбкой и ароматным чаем.

Внезапно Санриза, управлявшая фургоном, натянула вожжи, ловко вскочила на покатую крышу, и посмотрела куда-то в сторону.

– Там хорошее место для привала, – произнесла, вытянув руку вбок.

Спустившись на козлы, дёрнула вожжи, съезжая с дороги.

Место, куда привела всех глазастая виолка, в самом деле, оказалось хорошим: мелкая ложбина, по дну которой извивался ручей. Склоны покрывала ещё зелёная сочная трава, так что лошади голодать не будут.

Несмотря на усталость, все быстро занялись обустройством привала. Распряженные и стреноженные лошади под предводительством и бдительной охраной Ветронога отправились на пастбище. Люди смыли с одежды и обуви грязь, и только после этого поднялись в фургон. С трудом втиснулись за крошечный столик, где их уже ждали миски с парующей похлёбкой.

Так как все сильно устали, а впереди ждала такая же трудная долгая дорога, то после ужина не стали засиживаться, а разошлись по местам. Две узкие койки, на которых раньше спали Ириска и её отец, заняли женщины. Мужчины устроились на полу, повернувшись друг к другу спиной и укрывшись одним покрывалом. Некоторое время с пола доносилась возня – борьба за больший кусок одеяла, но вскоре они утихомирились и заснули.

На рассвете, едва лучи пробудившегося солнца осветлили небо, пригасив яркие блики звёзд, всех подняло на ноги наглое вторжение лошадиной морды. Просунув голову в дверь, Ветроног громко всхрапнул и коротко заржал. Санриза вскочила и схватила оружие.

– Далеко? – обратилась к коню.

Тот оскалился и клацнул зубами пару раз.

– Уведи лошадей и охраняй! – приказала виолка. Голова исчезла, а через мгновение послышалось требовательное ржание и отдаляющийся топот.

– Что случилось? – пробормотал спросонья Патрик, высовывая голову из-под покрывала.

Дион поднялся без лишней суеты и быстро собрался. Ириска, ещё не отошедшая ото сна, непонимающе хлопала ресницами.

Санриза замерла посреди фургона, прикрыв глаза и словно бы к чему-то прислушиваясь. Простояв так пару мгновений, чуть расслабилась и взглянула на товарищей.

– В нашу сторону едет отряд всадников, человек двадцать. Солдаты. Будем надеяться, они проедут мимо. Но, на всякий случай, приготовимся к бою.

Никто не стал спрашивать, откуда ей это стало известно: то ли чудо-конь сказал, то ли сама каким-то образом узнала. Ириска вскочила и начала лихорадочно одеваться, не попадая в рукава платья и наступая на подол. Даже в сумраке, царившем внутри фургона, было видно, как побледнело личико девушки. Патрик приблизился, обнял подругу за плечи и чмокнул куда-то за ухо, успокаивающе шепнув:

– Не беспокойся, милая моя, ничего страшного. Это просто проезжие, как и мы. Даже если они к нам пристанут, Дион и Санриза покажут им, куда летают гуси зимовать. И я тебя в обиду не дам, обещаю.

Он слышал, как тревожно стучит сердечко девушка, чувствовал её страх. Память тут же отбросила в прошлое, на много лет назад.

Он стоял на холме и смотрел на родное селение. Зелёный склон, полого спускавшийся к берегу большого озера, неровно пересекала дорога-улица, по обе стороны которой расположились деревянные срубы домов. Когда-то крепкие и добротные, сейчас многие лежали в руинах. Над некоторыми вился дымок отгоревших пожарищ. И повсюду валялись тела: человеческие вперемешку с животными.

Ноги подкосились, сердце ухнуло куда-то в низ живота. Что произошло? Кто разрушил большое цветущее селение? За что погибли люди?

Сорвался с места и побежал вниз. Не помнил, как оказался у своего дома. Развалины. Рухнувшая крыша. Упавшая стена. Сгоревший сарай с раздувшимися трупами коровы и лошадей.

– Алфия! Лея!

Метался по двору, ища родные души. Вбежал в дом, не опасаясь свисающих с потолка балок и досок.

Нашёл их в спальне. Они лежали в одной кровати. Смерть застала их во сне – он хотел в это верить. Они умерли, не успев осознать её ужас и почувствовать боль. В груди жены зияла рана от удара меча, горло дочери было перерезано. Грубые простыни пропитала запёкшаяся кровь.

Он рухнул на колени возле двух самых родных людей. Обхватил застывшие тела руками, прижал к груди. Не плакал – выл. Выл страшно, тоскливо, надрывно и безнадёжно. Не понимал: за что? Не знал: кто?

Лишь много позже узнал: это была ссора двух соседей-баронов. Один случайно пристрелил любимого пса другого во время охоты. Начались взаимные упрёки, оскорбления. Второй – горячий юнец – пошёл и разорил у соседа селение, вырезав всех его жителей. «Теперь мы квиты, – сказал на другой день возмутившемуся соседу. – Мой пёс стоил дороже тех жалких грошей, что платили тебе эти селюки».

Патрик отомстил. Отомстил так, как умел. Втёрся в доверие к самодуру, подбил на игру и обчистил до нитки. Забрал всё имущество, включая замок и домочадцев. А потом запер в этом замке и поджёг. Тварь, убившая его семью и погубившая сотню невинных душ, сгорела живьём вместе со своими кровавыми подручными.

От воспоминаний оторвал голос Санризы:

– Едут сюда. Дион – со мной, Патрик – защищай Ириску. Ты – последний рубеж.

Снаружи их встретил холодный морозный воздух. От ручья поднимался редкий туман.

– Будем сражаться пеша? – осведомился Дион.

– Так больше манёвра, – ответила Санриза, кивая в сторону противоположного склона ложбины. – Расходимся. Если что – нападаем с двух сторон.

Чужаки показались через минуту. Впереди, на холёном белом жеребце, ехал грузный мужчина в дорогой одежде и с родовым гербом на кирасе. Увидев две вооружённые до зубов фигуры, остановился и усмехнулся.

– А я думаю, кто это разъезжает по моей земле? А это парочка циркачей! Кто такие? Представьтесь!

– Представьтесь, для начала, сами, – спокойно ответила Санриза.

– С удовольствием, дамина, – снова усмехнулся мужчина. – Граф Анфилохий Родех, владелец земли, на которой стоит ваша телега.

– А я леди Санриза Аоста, правительница Трикора и трёх островов в Звёздном архипелаге.

Брови графа удивлённо взметнулись вверх, а губы искривились в недоверчивой усмешке.

– А что же делает столь высокородная особа в фургоне циркачей?

– Путешествую с компанией. Самой, знаете ли, скучно.

– Самой? Где же ваша свита?

– Не имею привычки таскать за собой свору бездельников. Я вполне взрослая женщина и могу постоять за себя сама.

– Вы так думаете? – губы вельможи вновь искривила усмешка. – Знаете, время сейчас неспокойное, дороги небезопасные… Со всей искренностью, могу предложить вам свою компанию как вы говорите «бездельников». Мой замок тут неподалеку. Приглашаю вас в гости… Можете и друзей прихватить.

Санриза чуть склонила голову на плечо и насмешливо улыбнулась.

– Я вижу вас насквозь, граф. Знаю все ваши чёрные мыслишки. Хотите меня поиметь – подойдите и возьмите силой. Только предупреждаю – я кусок не по зубам.

– Ну, если вы не против… – язвительно ответил граф и махнул рукой.

Вперёд выехали несколько всадников. Они вмиг окружили женщину, нацелив в неё копья.

– Серьёзно, ребятки? – в голосе женщины прозвучала откровенная издевка. Раскинув руки и согнув ладони, она призывно пошевелила пальцами. – Ну же, ближе! Возьмите меня, вот она я – вся, как есть.

Круг сузился. Острия копий едва не касались её груди и спины. И тогда Санриза схватилась за древки и подбросила тело, взвиваясь вверх. Ноги ударили по двум копьям, нацеленным в грудь, вышибая оружие из рук держащих. Кувыркнувшись в воздухе, виолка приземлилась на коня позади всадника. Сдернув его с седла, швырнула, как мешок с шерстью, на соседнего. Оба свалились на землю. Вскочив на ноги, балансируя, как акробат, Санриза послала коня вперёд, выхватывая мечи. Работая обеими руками, начала рубить направо и налево.

Словно огромная жатка прошлась по рядам солдат. В стороны разлетались части копий и человеческих тел. Отрубленные головы сыпались на землю, словно капустные кочаны. Копыта коней заскользили по горячей парующей крови, обильно оросившей поникшую под утренним морозцем траву.

Пока Санриза бушевала на своём конце лощины, Дион тоже не стоял на месте. Вступив в бой, рубился молча, методично, технично и динамично. Мускулистое подтянутое тело двигалось быстро, ни на мгновение не задерживаясь на одном месте. Скорость и внимательность – вот залог успеха. Дион старался уследить за всеми противниками сразу. Уходил от опасных ситуаций, чтобы тут же вернуться и напасть, когда противник рассредоточивался. Не вступал в длительные изнуряющие поединки. Один-два удара – и переключался на следующего, даже если противник не был повержен, а только ранен. Прыжок, удар, уход, удар.

Пришельцы поздно осознали, что нарвались на противника, справиться с которым не сумеют даже с большим перевесом сил. Наёмники графа Родеха гибли один за другим, пока их не осталась жалкая кучка. Они сгруппировались вокруг господина, со страхом посматривая на двух монстров в человеческом облике. Правда, если мужчина казался просто хорошим бойцом, то женщина – истинное чудовище с прекрасным обликом и нечеловеческой силой, хладнокровное, безжалостное и кровожадное.

Глаза графа с ужасом смотрели на Санризу, стоявшую напротив. С обагрённых клинков, которые она держала в слегка разведённых руках, медленно капала алая кровь. В тёмных глазах горел мрачный алчный огонь, чуть припухшие соблазнительные губки кривила жестокая усмешка.

– Кто ты, демон тебя побери?.. – пролепетал мужчина. – Ни один человек не может так биться!

– А кто сказал, что я человек? – в голосе женщины звучала замогильная холодность. – Убирайся с моей дороги, червь, пока я не растоптала тебя окончательно. Не смей показываться мне на глаза, не напоминай о своём существовании. И запомни моё имя – Санриза Аоста. Если я ещё раз услышу о тебе, то приду в твой замок и убью всякого, кого встречу на пути. А твой труп скормлю падальщикам.

Граф попятился, затем развернулся и бросился наутёк. Остатки свиты поскакали вслед за улепётывающим со всех ног господином.

Санриза презрительно засмеялась и повернулась к Диону.

– Мы победили, милый!

Наёмник посмотрел на любимую печальным взглядом и медленно опустился на колени. Вцепившись двумя руками в меч, чтобы не упасть, с трудом переводил дыхание. Одежда на боку потемнела и набухла от крови.

– Нет… Нет! – вскрикнула Санриза и бросилась к возлюбленному. Упав на колени рядом, взяла в ладони лицо и заглянула в глаза.

– Не вздумай умирать! Я не дам тебе умереть… Ты первый, кого я полюбила за последние столетия. Ты тот, кого я так давно искала и ждала!

Она припала к холодеющим губам требовательным поцелуем и неожиданно укусила его за губу, прокусив до крови. Затем отстранилась, вынула нож и полоснула себя по ладони. Запрокинув голову Диона, поднесла ладонь к приоткрытым губам и капнула несколько капель.

– Пей! – приказала властно. – Надеюсь, это поможет… – добавила уже тише.

– Мне уже ничто не поможет, – прошептал Дион. – Печень… Через полчаса я истеку кровью…

– Я не дам тебе умереть! – твёрдо повторила женщина. – Ляг!

Уложив Диона на холодную землю, разрезала пропитанную кровью одежду и обнажила рану. Из узкого разреза в правом подреберье пульсировала кровь.

Санриза свистнула и позвала:

– Ветроног, ко мне!

Послышалось ответное ржание и торопливый топот. Спустя минуту жеребец стоял возле хозяйки, косясь на разбросанные тела и раздувая ноздри.

– Ветроног, мальчик, мой мужчина ранен. Помоги ему! – ласково произнесла женщина, гладя коня по голове. Тот наклонился, обнюхал рану и начал её вылизывать, массируя мускулистым языком. Вскоре пульсация крови прекратилась. Края раны слегка стянулись и запечатались кровяной пробкой. Санриза достала из-за пазухи чистый носовой платок и наложила на рану. Стянув края одежды, подхватила Диона на руки, словно ребёнка, и понесла к фургону.

Уложив раненого на койку, присела рядом, взяв за руку.

Ириска заплакала, глядя на бледное осунувшееся лицо «тёзки», как в шутку называла его Санриза, намекая на схожесть имён. Патрик сжал челюсти и только глухо спросил:

– Он будет жить?

– Я сделала всё, что в моих силах, – ответила виолка. – Теперь положимся на богов.

В фургоне воцарилась напряжённая тишина. Слышалось только слабеющее с каждой минутой дыхание Диона. Веки наёмника опустились, черты лица расслабились. Грудь медленно вздымалась, впуская в лёгкие последние глотки воздуха.

И вот настал миг, когда затих и этот тихий прерывистый звук.

Ириска негромко, жалобно заплакала, уткнув лицо в грудь Патрика. Неулыбающийся мошенник, с непривычным хмурым выражением лица, печально смотрела на вытянувшееся на койке, застывшее тело друга. Санриза наклонилась и запечатлела на холодных губах невесомый поцелуй.

– Спи спокойно, любимый… – прошептала в не слышащее ухо.

Ириска заревела во весь голос. Патрик обнял девушку и крепко сжал в объятиях. В голубых глазах сверкнула хрустальная слеза.

Утро срывает покровы…

Утро срывает покровы

С тайн, что хранила ночь.

Вдрызг разбивая оковы,

Пленных уводит прочь.

Жмутся в укрытиях тени,

Прячась от света дня.

Явь или тень сновиденья?

Ты разгадай меня!

Китук – морские ворота Аскоррии – прекрасный город с широкими мощёными улицами, домами в несколько этажей, теснившимися вдоль высоких тротуаров с деревянными навесами. Навесы предназначались для защиты прохожих от зноя летом и проливных дождей зимой. Дожди в Китуке выпадали часто. Для стока дождевых вод и смыва нечистот, вдоль улиц тянулись глубокие канавы, прикрытые бронзовыми решётками.

Город радовал глаз чистотой и аккуратностью, даже в кварталах бедноты и ремесленников. За порядком следила специальная городская стража. Нарушителей наказывали принудительной работой по благоустройству и уборке улиц.

Город плавно поднимался от побережья к перевалу, дорога через который вела вглубь провинции и дальше в королевство. На склоне горы, под прикрытием города и его стен, раскинулись виллы богачей и вельмож, скромно прячась в зелени рощ и садов, живописно выглядывая из-за верхушек деревьев частями белоснежных мраморных стен или красных черепичных крыш.

От равнинных земель Аскоррии Китук отделяли невысокие горы, сплошь зелёные, с редкими голыми скалами и пиками, сияющими на фоне тёмной зелени разноцветными пятнами: от бледно-серого до розового.

Широкие извилистые улицы плавно спускались от великолепного дворца правителя до вместительного подковообразного порта. На прилегающих к нему улицах теснились таверны, харчевни, гостиницы и постоялые дворы.

Путешественники сняли комнаты на втором этаже пристойной харчевни для купцов средней руки. Номера располагались по соседству и соединялись дверью, так что товарищи могли свободно общаться и ходить в гости друг к другу.