Ясса

– Валяй, – спокойно ответила девушка. – Только следующим скатишься ты, так как твой капитан вряд ли поблагодарит тебя за этот выстрел.

Вальдо сердито посмотрел на наглого посланца, но ничего не ответил.

– Стой, где стоишь, пока я доложу, кому следует… – буркнул он и скрылся за камнем.

Ясса присела на соседний камень, предполагая, что ожидание окажется долгим. И она не ошиблась. Прошло не менее часа, когда из-за того же камня вышли двое здоровенных вальдо и направились к ней.

– Вставай, «зелёный», – произнёс один. – Капитану не терпится с тобой познакомиться.

Яссе связали руки, набросили на голову мешок и куда-то потащили. Сначала дорога была неровной, и Ясса спотыкалась на каждом шагу, затем под ногами оказалась твёрдая ровная земляная площадка. Откуда-то издали слышался конский топот, мужские и женские голоса, затем донёсся полный боли человеческий вопль, перешедший в глухой стон. Под ногами заскрипели деревянные ступени и её втолкнули помещение. С головы стащили мешок, и Ясса увидела, что находится в большой низкой комнате с одним крошечным окошком. Часть комнаты отгораживал тяжёлый бархатный полог. Под окном стоял грубый деревянный стол и несколько таких же табуреток. На одной, облокотившись о стол правой рукой, в пальцах которой поблёскивал маленький изящный ножичек с золотой, инкрустированной камнями рукояткой, восседал массивный широкоплечий мужчина с большой седовласой головой и пронзительными прозрачно-серыми глазами. Казалось, взгляд этих льдистых глаз пронзает насквозь, замораживая сердце и душу.

Но на девушку он не подействовал. Она встретила его спокойно и без страха.

– Гонец от капитана Юста? – спросил Асобель на удивление мягким глубоким голосом.

– Сержант ди Варис к вашим услугам, капитан, – вежливо ответила девушка.

– Сержант ди Варис… – повторил Асобель, словно смакуя, её имя. – Слышал о тебе. Ты тот чужеземец, который дерётся в бою, словно гиззард. Ты сам вызвался на эту миссию, или тебе выпал жребий?

Капитан Асобель на удивление хорошо был осведомлён о делах и обычаях крепости Атс.

– Какое это имеет значение? – пожала плечами девушка.

– Имеет, малыш, имеет…

– Я доброволец.

– Жаль… Такой юный, такой красивый, такой смелый и такой глупый… Мне будет бесконечно жаль тебя убивать…

– Тогда не торопитесь… – голос Яссы не дрогнул, хотя она понимала, что вальдо не шутит. – Прежде выслушайте меня.

– А тебе есть что сказать?

– Я же посланец. Я принёс вам послание от капитана ди Юста.

– Ну что ж, говори… – в голосе Асобеля послышалось лёгкое разочарование. Ему не удалось запугать юнца, и это его удивило. Или «зелёный», в самом деле, не боится, или умело скрывает чувства.

– Мой капитан предлагает вам выкуп за захваченного в плен графа Эртского. Назовите вашу сумму и она будет вам доставлена… В противном случае он будет вынужден принять ответные меры.

– Это какие же? – насмешливо осклабился Асобель. – Атакует лагерь?

– Он не посвятил меня в свои планы… Я передал всё, что мне сказали.

– И когда капитан ди Юст ожидает получить ответ?

– Желательно сегодня. Боюсь, задержка будет расценена, как нежелание сотрудничать.

– А кто передаст выкуп? Ты?

– Если у вас есть другой кандидат, назовите его.

– Хм… Нет, зачем мне другой? Ты мне нравишься… Как ты смотришь на то, чтобы я послал свой ответ с твоей головой? А всё остальное останется здесь… – весело оскалился капитан.

– Как пожелаете, сударь, – усмехнулась в ответ девушка. – Хоть с моей задницей.

Глаза Асобеля мгновенно сузились, и в них вспыхнул хищный огонёк.

– Ты такой смелый… Не боишься смерти?

– Умирают лишь однажды, – пожала плечами девушка. – Есть вечная жизнь, но не бывает вечной смерти.

– Но бывает смерть лёгкая и быстрая, а бывает долгая и мучительная, – парировал капитан.

– Всё когда-либо кончается… Муки очищают душу и открывают врата рая.

– Красиво говоришь, – усмехнулся капитан. – Послушаю тебя дня через три, когда будешь молить о смерти.

– А как же ответ капитану ди Юсту? Он не станет ждать так долго.

– Я отошлю его с одним из слуг графа… А ты останешься здесь. Мои ребята давно не развлекались, и зрелище твоих мук доставит им истинное наслаждение… Уведите его! – приказал он здоровякам, молча стоявшим у порога.

– В яму? – уточнил один из конвоиров.

– На ложе, – усмехнулся капитан. – Пусть мальчик немного отдохнёт…

Яссу грубо выволокли из дома и потащили в центр лагеря. Здесь, на небольшой площадке, были установлены всевозможные приспособления для пыток и мучения людей. Девушку уложили на деревянное ложе, густо утыканное толстыми калёными гвоздями. Лишь под головой находилась узкая дощечка, чтобы жертва не умерла раньше времени. Яссу растянули и закрепили руки и ноги железными скобами так, что девушка едва могла шевельнуться. Острия гвоздей мгновенно проткнули одежду и вонзились в тело. Ясса сжала челюсти, чтобы не дать болезненному крику вырваться наружу. Вальдо цинично усмехнулись и, пожелав счастливых сновидений, удалились.

Ясса осталась одна. Она старалась не шевелиться, потому что малейшее движение вызывало жгучую боль, а гвозди сильнее впивались в тело. Но они проникали, даже если она лежала неподвижно. Под собственной тяжестью тело всё глубже оседало на калёные острия.

Ясса закрыла глаза и постаралась отвлечься, как когда-то её учили. Она отрешилась от боли, покинула тело и воспарила куда-то высоко, в безоблачную синь неба, превратившись в птицу, свободно парящую в безбрежном голубом пространстве…

Глава 7

К действительности Яссу вернули резкая боль и чьи-то голоса. Открыв глаза, девушка увидела склонившегося над ней капитана Асобеля.

– Как отдыхается, малыш? – почти ласково спросил он.

– Вы прервали мой сон, капитан… – через силу усмехнулась Ясса. – Если у вас нет ко мне дела, уходите и не мешайте.

Капитан выпрямился и резко приказал:

– Снимите!

Скобы отстегнули и девушку рывком сдёрнули с гвоздей. Она не смогла сдержать приглушенного стона; казалось, на остриях остались куски плоти. Её поставили на ноги, но они почему-то подкосились, и Ясса упала на колени. Она попыталась подняться, и каждое движение отдавалось в израненной спине жгучей, невыносимой болью.

– Что теперь скажешь, умник? – спросил Асобель.

– Вы дали ответ ди Юсту? – прошептала девушка.

– Ты всё ещё беспокоишься о своём задании? – искренне удивился Асобель.

– А вы думаете, что я вызвался добровольцем, чтобы развлекать вас?

Капитан захохотал.

– Ты мне определённо нравишься, мальчик!

– А вот вы мне – нет… – пробормотала девушка, с трудом поднимаясь на ноги. – У вас никакого уважения к гостю… Я пришёл к вам с мирными намерениями, а вы уложили меня на колючки…

Вокруг раздался дружный хохот. Смеялся и капитан.

– Никогда не встречал такого весёлого «зелёного»! – воскликнул он. – Думаю, ты нам доставишь массу удовольствия, и мы долго будем вспоминать твою смерть!

Несмотря на боль и слабость, Ясса могла доставить им ещё и массу неприятностей, но сдержалась, опасаясь, что своими действиями помешает освобождению графа. Вот когда граф будет на свободе, а она к тому времени ещё останется жива, тогда она припомнит этим весельчакам все свои муки.

– Не хочешь ли передохнуть перед следующим испытанием? – вежливо поинтересовался капитан.

– Не стоит прерывать веселье… Забавляйтесь дальше, господин мучитель…

– Думаю, твои товарищи обеспокоены твоей судьбой… Не показать ли им тебя, чтобы они знали, что ты ещё жив?

– Думаю, это зрелище их огорчит…

– Я надеюсь на это, – усмехнулся капитан.

Он кивнул, и двое вальдо схватили девушку и привязали к грубому распятию. Затем его подняли и установили над обрывом, чтобы находящимся внизу была видна истерзанная зелёная фигура.

Ясса провисела остаток дня и всю ночь. Она видела, как из лагеря выскочил и сбежал вниз человек – слуга графа. Заметила движение в зарослях, и ей даже показалось, что она увидела лицо лейтенанта ди Стамера, смотревшего на неё снизу вверх… Затем она провалилась во тьму, измученная невыносимой болью, палящими лучами солнца и жаждой. Ночная прохлада не принесла облегчения. Руки онемели, всё тело затекло. Голова раскалывалась, язык распух, а горло першило от недостатка влаги. Она вновь попыталась отрешиться, и на короткое время ей это удалось, хоть и с большим трудом. Разбудили её первые лучи солнца и громкий птичий щебет. С трудом открыв глаза, девушка увидела кружащих над ней птиц-падальщиков, предвкушающих скорую сытную трапезу.

Прошло ещё несколько бесконечно долгих часов, пока её соизволили снять. Когда Яссу отвязали, она осталась лежать на земле. Тело не слушалось, руки и ноги казались бесчувственными отростками. Её подхватили, словно мешок, и потащили к площадке пыток. Там приковали к столбу, защелкнув на шее металлический ошейник на короткой цепи. Девушка не могла ни встать, ни лечь, только сидеть или стоять на коленях. Прислониться к столбу она тоже не могла из-за острых шипов, которыми тот был утыкан. Тогда Ясса уселась, скрестив ноги и положив на колени руки. Выпрямив спину и закрыв глаза, она снова попыталась отрешиться от земной суеты и улететь в небеса. Не сразу, но у неё получилось, и наградой стали чувства свободы и блаженства, наполнившие душу.

Когда её вывели из транса грубым пинком в бок, вечерело. Перед ней стоял вальдо, в одной руке держа кувшин, в другой кусок холодного варёного мяса.

– Капитан приказал накормить тебя… Ты не должен подохнуть с голода, как скотина, а умереть в петле, как человек.

Поставив на землю кувшин и миску, он удалился. Ясса схватила кувшин и с жадностью припала к холодной, сладкой, божественной влаге, называемой водой. Только утолив терзавшую жажду, ощутила, как болят руки и всё тело. Но зато в голове прояснилось и стало легче дышать. Без всякого аппетита она пожевала кусок холодной оленины, лишь бы притупить позывы голода.

Вновь потянулись долгие часы мучений. Спина затекла, болела каждая косточка измученного, истерзанного тела. Хотелось прилечь, растянуться на земле во весь рост, но это было невозможно. А тут и с головой стало твориться что-то непонятное. Ей вдруг показалось, что руки её стали огромными и тяжёлыми, как у великана, а ноги, наоборот, крошечными, как у младенца. Она испуганно вскочила, но цепь резко дёрнула её назад и, не удержав равновесия, девушка упала и так израненной спиной на шипы, вбитые в столб. Придя в себя от боли, Ясса поняла, что в воду подмешали что-то, вызывающее галлюцинации. Собрав всю волю, виолка стала на колени, сложила руки в молитвенном жесте, и начала громко молиться:

– Великая Богиня-Мать! Создательница и Родительница! Пресветлая и Всемогущая богиня! Приди на помощь дочери твоей Яссе! Не дай врагам погубить душу мою, помоги отомстить им за обиды и унижения! – Затем обратилась к Святой Лианне, повторяя, как заклинание, одну фразу: – Святая Лианна, Дева и Госпожа! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума! Помоги рабе своей, не дай сойти с ума!..

Она повторяла и повторяла эту фразу, пока перед ней не появилась сама Святая Лианна, высокая, ослепительно красивая, с развевающимися серебряными волосами, словно шёлковый плащ окутывавшими затянутую в черный кожаный костюм фигуру.

– Чего ты хочешь, дитя моё? – ласково спросила святая.

Ясса благоговейно прошептала:

– Госпожа! Враги опоили меня зельем, хотят погубить мою душу, что мне делать?

– Терпи… Это скоро пройдёт. Не падай духом. Ты скоро освободишься…

– Они убьют меня?

– Нет… Я не позволю им сделать это. Ты должна жить, прославляя моё и своё имя.

– Я хочу их крови, Госпожа!

– Всему своё время, дитя моё… Скоро, скоро они познают на себе ярость виолки… Жди…

Голос богини звучал всё тише, а образ таял и испарялся, как утренний туман, пока не исчез совсем.

– С кем это ты разговариваешь? – услышала она ненавистный мягкий голос. Оглянувшись, увидела капитана, стоящего позади.

– С мамочкой. Прощаюсь перед смертью.

– А ты собрался умирать?

– Вы же решили меня повесить.

– Ещё рано, малыш… Мы ещё не насладились сполна твоими муками. Сейчас мы поиграем с горячими железками, если ты не против.

– Делайте, что хотите, – равнодушно отвернулась девушка.

Капитан подал знак и подручные, сняв с девушки ошейник, потащили её к деревянным «воротам», где крестообразно распяли за руки и за ноги. Рядом горела жаровня, на которой раскалялись железные прутья. Раздетый по пояс мускулистый вальдо помешивал угли, чтобы они горели равномерно. Ясса старалась не смотреть в его сторону, но глаза сами возвращались к яркому блеску огня и наливающемуся краснотой металлу.

Палач приблизился и содрал зелёную форменную куртку, разрезав её на куски. Затем оторвал у рубашки рукава и вернулся к жаровне. Капитан взял одно из раскалённых клейм и приблизился к Яссе. Поднёс пылающий конец к лицу, и девушка ощутила исходивший от него жар. Она невольно отпрянула, и на губах Асобеля появилась довольная улыбка.

– Боишься? – спросил он.

– Мама меня учила, держаться подальше от огня и большой воды… – пробормотала Ясса, косясь на раскалённый металл.

– Посмотри на узор… Этим клеймом я помечаю своих лошадей и рабов.

– Вы хотите сделать меня рабом?

– Почему бы и нет? Ты такой весёлый и послушный… Идеальный раб.

– Попались бы вы мне в другое время и в другом месте, вы бы так не говорили…

– Шутник! – хмыкнул капитан. – Так, где тебя заклеймить: на лице или на теле?

– Думаю, не стоит портить такое красивое лицо, – пробормотала девушка. – Надеюсь, оно мне ещё пригодится…

– Согласен.

Капитан схватил Яссу за плечо сильными пальцами, сжал, словно клещами, и прижал раскалённый металл к оголённому предплечью. Зашипела сжигаемая плоть, в воздухе резко запахло палёным мясом, и руку девушки пронзила острая боль. Она рванулась в сторону, но верёвки и рука капитана крепко держали её. Сквозь, до боли, стиснутые зубы прорвался глухой стон.

– Славно, славно, молодец… – ласково проворковал капитан, словно успокаивая испуганное животное.

Он отбросил использованное клеймо и протянул руку за другим, которое услужливо подал ему палач.

– Ну вот, полдела сделано. А теперь я заклеймлю тебя с другой стороны, вдруг когда-нибудь я отрублю тебе эту руку?

Ясса не ответила. Стиснув зубы и закрыв глаза, она старалась сдержать рвущийся из груди стон, чтобы не показать перед этими ублюдками охватившую её слабость.

Острая боль пронзила другую руку. Ясса закусила до крови губу, стараясь не кричать.

– Да ты у нас герой! – насмешливо произнёс Асобель и одобрительно похлопал девушку по щеке.

Ясса открыла глаза и увидела, что капитан держит в руках огромное раскалённое клеймо. Она ужаснулась. Неужели этот изверг хочет сжечь её?

– Осталось совсем немного, малыш… Вот эта печать на грудь – и ты мой навеки!

Он кивнул палачу и тот, приблизившись к девушке, рванул за ворот сорочки, разрывая её пополам. Открылась тесная шёлковая безрукавка, под которой Ясса прятала грудь. Вальдо достал нож и легко вспорол её. И тут у него из горла вырвался невольный крик изумления. Отступив в сторону, он воскликнул, удивлённо глядя на капитана:

– Да это девка!

Капитан отбросил клеймо и наклонился вперёд, словно не веря своим глазам. Он раздвинул половинки безрукавки и внимательно осмотрел две очаровательные груди, колеблемые судорожным дыханием. Затем его взгляд медленно переместился наверх и встретился с яростным синим взглядом.

– Что тебя так удивило, ублюдок?! – прошипела виолка, словно рассерженная змея. – Никогда не видел женских грудей?

– Таких хорошеньких и в таком странном месте – нет… Так ты девушка?

– И что с того?

– Это многое меняет… Я не пытаю женщин. У меня для них иные методы, более мягкие и приятные…

– Тогда я не женщина. Я виолка, сержант королевских лесных мечников! Продолжай своё грязное дело, ты, вшивый трусливый вальдо! – Ясса с яростью рванулась, но верёвки крепко держали её. – Развяжи меня, и я покажу тебе, что значит настоящая женщина! Я выпью твою кровь, сдеру с тебя кожу и повешу твой труп на собственных внутренностях!

Капитан засмеялся.

– Горячая штучка! Я понимаю твою злость, но ты ведь сама виновата. Ты одурачила меня… Впрочем, как и капитана ди Юста. Старый пройдоха и не подозревает, кто командует его солдатами. Да он бы удавился, если бы узнал! Он ведь считает, что женщина может только стоять у очага и рожать детей.

Асобель вдруг перестал смеяться и его глаза задумчиво уставились на девушку.

– Клянусь зубами моей прабабушки, я устрою ему сюрприз… – пробормотал он, и, повернувшись, пошёл прочь. Вальдо разочарованно переговариваясь, разошлись. Ясса осталась одна, терзаемая болью и неудовлетворённой жаждой мести. Пока она была в образе мужчины, она и вела себя соответственно: сдержанно, рассудительно, возможно, даже, несколько трусливо. Но когда её тайна раскрылась, наружу вырвалась неистовая виолка – яростная и жестокая, мстительная и не терпящая унижений. Она рвалась в путах, пока не содрала кожу на запястьях, выкрикивая в адрес капитана грязные ругательства и оскорбления, проклиная его по-ассветски, по-виольски и по-илларийски. Но никто не обращал на бушующую девушку внимания, и постепенно она затихла, обессилено повиснув на верёвках.

Глава 8

Медленно тянулись минуты, складываясь в долгие часы. Ясса то впадала в забытьё, то её снова охватывала ярость.

Когда наступило утро, пришёл Асобель с жёсткой кожаной плетью в руках. Он окинул девушку ледяным взглядом и сказал:

– Я мог бы взять тебя, но я не сплю с оборотнями. Ты не мужчина, но ты и не женщина. Поэтому я отправлю тебя обратно к капитану ди Юсту. Но сначала я преподам тебе хороший урок. Такой, чтобы ты запомнила на всю жизнь… Это тебе и за обман, и за оскорбления, и за ругательства, которые я понял и которые не понял.

И он принялся хладнокровно и жестоко стегать. Свистела плётка, лопалась ткань и кожа, кровь ручьями текла по телу, капая на землю. Вокруг собрались любопытные и безмолвно смотрели на экзекуцию. Ясса терпела, сколько могла, сдерживая крик, пока не потеряла сознание. Лишь после этого капитан опустил плётку и отошёл от бесчувственного тела.

– Оденьте её и выбросьте за заставу, – приказал он.

На девушку напялили кое-как чью-то куртку, застегнули наперекосяк пуговицы и поволокли к заставе, где только что состоялась церемония обмена выкупа на графа, и где, неподалеку, ещё толпились мечники из взвода лейтенанта ди Стамера. Её сбросили, словно падаль, с оборонной стены, и она покатилась по крутому склону вниз, раня и разбивая и так израненное тело, и оставляя на камнях капли горячей виольской крови. Вслед ей прозвучал издевательский хохот, и кто-то крикнул:

– Вы забыли своего гонца, господа «зелёные»!

Падение девушки остановил камень, о который она ударилась с такой силой, что затрещали рёбра. Эта новая травма привела Яссу в чувство. К неподвижному телу устремились несколько человек. Но первым возле неё оказался Проныра, ординарец. Увидев бледного до желтизны, окровавленного командира, он испуганно ахнул.

– Господин сержант… – только и смог жалобно произнести юноша.

Ясса открыла глаза и прошептала:

– Я убью его… Я убью его…

– Он жив! – радостно сообщил Проныра подошедшему лейтенанту.

Взглянув на тело, ди Стамер коротко приказал:

– Носилки!

К ним подошёл граф. Ещё слегка бледный от перенесённого потрясения, но бодрый и радостный.

– Это тот смелый юноша, который рисковал ради меня? – спросил он.

– Да, это сержант ди Варис.

– Я запомню его имя, и при случае попрошу Его Величество достойно наградить смельчака… Я видел из темницы, как они издевались над ним.

– Мы тоже кое-то видели, – глухо ответил лейтенант.

Тем временем верный ординарец осторожно стирал с лица командира грязь, пыль и засохшую кровь смоченным шейным платком. Затем дал ему напиться из фляги. Немного придя в себя, Ясса прошептала:

– Графа отпустили?

– Да. Он здесь, рядом с вами, господин сержант.

Ясса повернула голову и увидела присевшего рядом графа Эртского.

– Я на свободе благодаря вашему мужеству, сержант, – сказал он. – Я не забуду этой услуги, клянусь!

– Я убью его… – прошептала девушка, закрывая глаза.

– Кого? – удивился граф.

– Капитана Асобеля… – ответила Ясса и потеряла сознание.

Она уже не чувствовала, как сильные и заботливые руки лейтенанта укладывали её на самодельные носилки, как её подняли и понесли, как привязали к двум стоящим рядом лошадям… В пути она несколько раз приходила в себя, но лишь на краткое время. Ещё раз она пришла в сознание во дворе крепости, когда носилки отвязывали от лошадей. Когда её собрались нести в госпиталь, она схватила стоявшего рядом Проныру за руку и прошептала:

– Домой… Неси меня домой…

– Но, господин сержант… – попытался было возразить юноша.

– Я сказал, неси меня домой! – в слабом голосе командира прорезались знакомые металлические нотки, проявлявшиеся, когда он сердился.

Проныра приказал носильщикам нести сержанта к казармам, где на втором этаже находились квартиры офицеров.

Когда они приблизились к зданию, навстречу выбежала встревоженная Анис. Увидев полумёртвого господина, девушка залилась слезами и, что-то мыча, бросилась ему на грудь. Ясса даже вскрикнула от боли и сердито оттолкнула рабыню.

– Не прикасайся ко мне! – простонала она.

Анис испуганно попятилась. Ведь до сих пор виолка относилась к ней с лаской и нежностью, никогда не кричала и ни разу не ударила, даже когда рабыня делала что-то не так.

Видя недоумение девушки, Проныра взял её за руку и повёл вслед за носилками, ласково говоря:

– Твой хозяин ранен, девушка. Ему больно. Ему нужен доктор, но он не хочет идти в госпиталь. Беги домой и приготовь ему постель, а я схожу за доктором.

Анис кивнула и стрелой помчалась наверх. Когда Яссу внесли в комнату, широкая кровать уже была расстелена и подушки взбиты. Яссу переложили на кровать и носильщики ушли. Анис опустилась возле госпожи на колени, осторожно взяла свисавшую с кровати руку и прижала к мокрому от слёз лицу. Сдерживая стон, виолка прошептала:

– Не плачь, маленькая… Я ещё не умерла… Лучше разуй меня…

Анис вскочила и осторожно стянула сапоги. Ясса закрыла глаза и расслабилась. Всё тело пылало, словно его жгли на медленном огне. Многие раны кровоточили, и белоснежная льняная простынь покрылась алыми пятнами. Анис стояла рядом, не зная, чем помочь, в отчаянии заламывая руки.

Вскоре пришёл доктор, крепкий сорокалетний человек, с грубоватыми манерами, но доброй душой.

– Это ещё что за капризы, сержант? – едва переступив порог, воскликнул он. – Почему вы отказались от госпиталя?

– Я вам объясню… Но сначала выгоните ту наглую рожу, что выглядывает из-за вашего плеча, и закройте дверь…

Проныра, стоявший позади доктора, смущённо вышел и прикрыл за собой дверь.

– Ну-ка, ну-ка, молодой человек, расскажите, зачем вся эта таинственность… – сказал доктор, приближаясь. – Если у вас не окажется веской причины, клянусь грудями моей кормилицы, вам придётся лечить себя самому.

– Прежде, чем я открою мою тайну, поклянитесь, что никому не скажете ни слова… Особенно, капитану…

– Хм… – задумчиво почесал затылок доктор. – Надеюсь, это не связано с заговором или государственными делами?

– Нет… Это только мой личный секрет…

– Ну, ладно, клянусь… Говорите.

– Анис, раздень меня…

Рабыня привычно и ловко начала расстёгивать пуговицы, застежки и шнуровки форменного костюма. Сначала она стянула с госпожи брюки, затем осторожно сняла куртку и стащила остатки изрезанной рубашки и безрукавки. Увидев истерзанное тело хозяйки, она беззвучно зарыдала. Ясса, чуть не потерявшая сознание от боли, тяжело дышала, приходя в себя. Увидев истерзанное, исполосованное, обезображенное ожогами, покрытое синяками и кровоподтёками, исколотое и избитое тело, доктор только сокрушённо покачал головой. Но больше всего его поразило, что перед ним лежала женщина.

– Сержант… Э-э… Или кто вы, мадам…

– Ясса ди Варис, доктор. Я виолка.

– М-да… Значит, это и есть ваша тайна…

– Да… Я слышала, что капитан ди Юст не одобряет женскую самостоятельность…

– Что да, то да… Ладно, об этом поговорим позже, а сейчас я должен вас вылечить, мадам…

– Называйте меня сержантом, чтобы не запутаться и случайно не проговориться…

– Да, думаю, так будет лучше.

– И помните, доктор, вы поклялись молчать…

– Я нем, как рыба, – заверил девушку эскулап.

Глава 9

Запеленатая, как младенец, в пропитанные мазями простыни, Ясса неподвижно лежала в кровати, а верная Анис заботливо ухаживала за ней. Доктор старался изо всех сил, чтобы облегчить её муки, но девушке с каждым днём становилось всё хуже. Раны воспалились, начался жар, который перешёл в бред. Ясса металась на мокрых от пота простынях, что-то неразборчиво бормоча на трёх языках, никого не узнавая и не реагируя на манипуляции обеспокоенного лекаря. Иногда она беззвучно замирала, уставившись в одну точку, судорожно и хрипло дыша, словно умирающая, и тогда обеспокоенная Анис бежала в госпиталь за доктором, и, мыча и нервно жестикулируя, тащила его к госпоже.