Читать книгу Далия (Ирена Р. Сытник) онлайн бесплатно на Bookz (2-ая страница книги)
bannerbanner
Далия
ДалияПолная версия
Оценить:
Далия

4

Полная версия:

Далия

Владельцы так называемых «малых земель» – лорды и бароны небольших островов – не пожелавшие признать его господство, повторили судьбу герцога Дорианского. Их земли были захвачены, мужчины казнены, женщины взяты в плен. Об их судьбе можно было только догадываться…

Признавших же господство новоявленного герцога, Аркон оставил на их землях, не тронув ни имущества, ни жизней. Он не вмешивался в их дела, пока те исправно платили налоги и выполняли распоряжения.

Несколько лет Аркон спокойно сидел на Дориане, вживаясь в роль правителя, а затем неожиданно напал на соседний остров, разбив местного лорда и присоединив его земли к своему герцогству. С тех пор его владения стабильно расширялись на два-три острова в год. Даже отдалённые от границ герцогства правители с ужасом ждали, когда придёт их очередь. На этот раз настал черёд Сорна… И Далия ненавидела за это герцога Аркона. Он пришёл и лишил её не только спокойной стабильной жизни, но и свободы.

А сейчас восседает на троне герцогов Дорианских в окружении своих воинов и приближённых слуг и взирает на толпящихся у его подножия несчастных пленников…

Посмотрев на стоявших рядом людей, Далия узнала леди Сорнскую – мать бывшего господина, прижимавшую к бокам малолетних дочерей, со страхом глядевших на Грозного Герцога. В отличие от виолки, они были одеты как обычно – в красивые платья из собственного гардероба. Знатных пленниц содержали намного лучше, чем простых солдат.

Среди пленников находилось много сорнской знати – подданные лорда и все его родственники, даже дядя и племянница с мужем, живущие на соседнем острове. По-видимому, в тот день пал не только Сорн. Баронесса выглядела испуганной, бережно прикрывая опуклый живот – она ждала первенца.

Когда в зал ввели последнего пленного, герцог Аркон негромко заговорил, и тихий шум голосов в зале мгновенно стих. Все взоры обратились в сторону трона.

– Я собрал вас, чтобы сообщить важную новость, и решить дальнейшую судьбу каждого в отдельности. Новость состоит в том, что мои шпионы отыскали убежище лорда Сорнского. Как вам всем известно, он сбежал с острова, прихватив все сокровища, пока его люди храбро защищали, как они думали, господина… – Мрачный взгляд герцога отыскал Далию среди множества пленников и задержался на миг. – Сейчас он находится на одном из островов Мариналя, под покровительством алмостского короля. Я не стал его преследовать, но предложил выкупить родственников за определённую сумму… – Губы герцога искривила презрительная усмешка. – Благородный и отважный лорд Сорнский отказался заплатить выкуп, мотивируя это тем, что деньги нужны ему для достойной жизни на чужбине… Он отдал вашу жизнь и ваши судьбы в моё полное распоряжение… – Среди пленников прошелестел еле слышный ропот, какая-то женщина сдавленно зарыдала. Леди Сорнская плотно сжала губы и посильнее прижала к себе девочек. – Итак, леди и господа, перед вами простираются три пути. Первый: служить мне добровольно, честно и преданно, душой и телом, подчиняясь покорно и беспрекословно. Второй: стать рабом и служить по принуждению. Третий: умереть добровольно и благородно или взойти на эшафот, как преступникам. Пусть каждый решит, каким путём он пойдёт, и скажет мне лично о своём выборе. Я не требую немедленного ответа, но если кто готов высказаться сейчас – я его выслушаю.

Герцог умолк, в зале тоже царила напряжённая тишина.


5

Молчание длилось несколько долгих минут. Пленники стояли, понурившись, не глядя друг на друга. Молчаливо, словно статуи, высеченные из чёрного камня, стояли стражники под стенами.

Неожиданно леди Сорнская сдвинулась с места и, увлекая за собой дочерей, вышла вперёд. Опустившись на колени, она сложила в мольбе руки и произнесла:

– О, повелитель, я молю вас о милосердии… Мой неблагодарный сын отказался от меня и своих единокровных сестёр… Пусть боги обрушат свой гнев на его голову! Но вас я умоляю проявить милосердие и взять под свою опеку меня и моих дочерей. Я клянусь от своего и от их имени служить вам верой и правдой, любить и почитать, как господина и покровителя. Я стану вашей самой преданной служанкой, вашей рабой, если вы проявите милость к моим девочкам и даруете им жизнь и счастливое будущее…

По лицу женщины текли слёзы, а голос звучал искренне и вдохновенно.

Герцог склонился и посмотрел на распростёртую на полу женщину.

– Встаньте, леди, и больше не падайте передо мной ниц, как рабыня. Вы госпожа в этом доме отныне и до скончания вашей жизни. У меня нет матери, и если вы сумеете заменить мне её, то ваши дочери станут моими сёстрами… Отведи леди Маргет и юных леди на женскую половину, и предоставь всё, достойное их высокому положению, – приказал одному из приближённых.

Леди Сорнскую и девочек увели, а её место, один за другим, начали занимать родственники и подданные бывшего господина Сорна. Они просили у герцога милости и клялись в верности, и каждому Аркон нашёл место и дело. Дяде лорда он отдал кресло правителя Сорна, а его зятя назначил ответственным за сбор пошлины, чем очень удивил Далию. Несмотря на необычную доброту и милосердие герцога, её ненависть к нему не уменьшилась. Глядя на его лицо, она вспоминала, с каким равнодушием он смотрел, как петля удавки сжимает ей горло, как по капле уходит из тела жизнь, как она бьётся в агонии, ускользая в вечность… Девушка прекрасно понимала, что не доброта и истинное милосердие движут сейчас герцогом, а хитрый политический расчет: благодарные подданные лучше угнетённых врагов.

Вскоре в зале остались лишь двое: барон Тротус – командир дружины лорда Сорнского и Далия. Барон взглянул на девушку, но, увидев, что она не намерена просить о милосердии, вздохнул и ступил шаг вперёд. Он не опустился на колени и не склонился в глубоком поклоне, как это делали другие. Барон был гордым человеком и предпочёл бы достойную смерть позорному рабству, если предоставлялся такой шанс. Слегка склонив голову, выказывая герцогу уважение, он спокойно произнёс:

– Не думаю, милорд, что ваше милосердие распространится и на меня, потому не прошу о снисхождении. Я никогда не стану покорным рабом. Поэтому прошу о милости: позвольте мне умереть с достоинством, как воину.

– Это ваше решение, барон. И я не стану вас отговаривать, если бы будете настаивать на нём. Но хочу сказать, что я ценю хороших и честных солдат. Несмотря на то, что ваши люди проиграли, дрались они отважно и умело. Я был бы рад видеть вас среди своих офицеров. Могу предложить достойное вашему званию место, если вы откажетесь от самоубийства и решитесь перейти на сторону победителя.

– Я хотел бы подумать…

В голосе барона слышалось явное смущение.

– Я не тороплю вас. Возвращайтесь к себе и хорошенько всё обдумайте.

Барон Тротус ушёл в сопровождении стражника, и Далия осталась один на один с герцогом. Мрачный взгляд мужчины остановился на ней, и девушка вновь ощутила тот невольный страх, который возник при первой встрече с Арконом.

Девушка стиснула зубы и попыталась ответить Грозному Герцогу таким же мрачным взглядом, каким он смотрел на неё. Герцог молчал, молчала и девушка. В зале воцарилась напряжённая тишина.

Откинувшись на спинку кресла, Аркон сложил руки на груди и выжидающе смотрел на виолку. Он был спокоен и отчуждён, и это отчего-то злило девушку. Бездушный и равнодушный, словно горный орёл, восседающий на скале и высматривающий беззащитную жертву.

Не выдержав гнетущего молчания, Далия процедила сквозь зубы:

– Если вы ждёте, что я паду ниц и буду вымаливать себе благополучие, то сильно ошибаетесь, милорд… Мне не нужны ваши милости, я никогда не стану вашей рабыней, и добровольно уходить из жизни не стану!

– Тогда чего же ты хочешь?

Голос герцога звучал спокойно, без нотки удивления, словно он ожидал услышать именно это.

– Не видеть вас больше! – в сердцах воскликнула девушка.

Внезапно лицо Аркона осветила искренняя улыбка, вмиг изгнавшая мрачность из глаз и смягчившая жёсткость губ.

– Это очень просто: я прикажу выколоть тебе глаза! – со смехом произнёс он. – Или я неправильно понял твоё желание?

Далия похолодела. И надо же было такое ляпнуть! Это чудовище способно на что угодно. Лучше бы ей помолчать, пока не договорилась до беды.

Но всё же девушка не удержалась и буркнула:

– От вас я другого и не ожидала…

Герцог перестал улыбаться и взгляд его стал мрачнее прежнего. В нём сверкнула угроза.

– Я был добр и терпелив к тебе, женщина, но ты не оценила моей доброты. Ты считаешь меня безжалостным убийцей, без сердца и сострадания… Возможно, я такой и есть, но только на войне. – Голос герцога звучал жёстко и резко. – В мирное время, дома, я совсем другой. Ты не знаешь меня с этой стороны. Не знаешь и не пытаешься узнать. Ты судишь меня по своим представлениям, слухам, сквозь призму собственной ненависти… Думаю, будет правильным убить тебя… Но ты высказала своё желание и я выполню его: ты больше меня не увидишь, пока сама этого не захочешь. Уведите её!

Стражники отвели пленницу назад в узилище, и тяжёлая дверь с грохотом закрылась за ней.


6

Несколько дней Далию никто не тревожил. Но в один из дней снова пришли стражники в чёрных костюмах и, окружив пленницу, повели по запутанным переходам. В душу девушки закралась невольная тревога: неужели герцог решил осуществить шутку о выколотых глазах? Но она постаралась подавить страх. Эти негодяи не услышат её мольбы!

Наконец, они остановились перед массивной, окованной медными полосами дверью с квадратным, запиравшимся снаружи окошком. Отодвинув железный засов, один из конвоиров открыл дверь и жестом приказал пленнице войти. Преодолев внутреннее сопротивление, девушка настороженно переступила порог. Она опасалась, что окажется в камере пыток или в каморке палача.

Но опасения не оправдались. Далия оказалась в сумрачной комнате, разделённой пополам кожаным занавесом. С одной стороны высился котёл для подогрева воды, трубка из которого шла за занавес. С другой стоял чан с холодной водой, трубка от которого тоже шла за таинственный занавес. Возле котла лежала большая куча дров, стояло ведро для мусора; в углу приткнулись метла, совок и кочерга. Рядом с чаном стоял небольшой столик. Похоже, она оказалась в прачечной. Но зачем? Для работы?

Как только девушка переступила порог, дверь с громким стуком закрылась, и она осталась одна, судя по тишине, царившей в помещении.

Далия осторожно прошла вперёд и заглянула за ширму. Она ошиблась насчёт прачечной: перед глазами предстала шикарная ванная комната. Стены покрывали нежно-розовые с золотыми вкраплениями панели из лакированной иги, так называемого «розового дерева». Посредине красовалась начищенная до блеска овальная бронзовая ванна. Рядышком стоял столик-сундучок с мочалками, баночками ароматного мыла, различными маслами и травяными отварами для принятия водных процедур. В изящном гардеробе из всё того же розового дерева, но более тёмного, насыщенного, оттенка, висела на плечиках и лежала на полках различная одежда: лёгкие домашние платья, тонкие и тёплые халаты, нижние юбки, корсеты, пояса, лифы, шёлковые брючки-шаровары, и даже два офицерских арконитских костюма из чёрного бархата. В другом отделении возвышались горки полотенец и постельного белья.

На одной из стен, в изножье ванны, на стене висело большое зеркало, а напротив него темнела дверь. Открыв её, девушка увидела ведущую вверх лестницу, с покрытыми ковровой дорожкой ступенями. Поднявшись, Далия оказалась в большой светлой комнате, стены которой покрывала искусная мозаика из цветных камней, выложенная в изумительный сложный орнамент. Свет в комнату проникал через высокие арочные окна на одной стороне. В стене напротив, темнела ниша алькова с плотным бархатным занавесом и высокой кроватью. Под другой стеной стоял дамский столик с зеркалом, шкатулками и канделябрами, мягким пуфом и скамеечкой для ног. Посредине – круглый мраморный стол и несколько мягких стульев. Возле окон приткнулось одинокое кресло – глубокое, обитое тиснёной кожей. А вид снаружи захватывал воображение…

Далия знала, что герцогский замок расположен на самой высокой скале, отвесно обрывающейся в море. Его высокие башни и остроконечные шпили, зелёные медные крыши и яркие вымпела бросались в глаза задолго до подхода к острову, и зачастую служили проходящим мимо судам вместо маяка. Замок считался неприступной твердыней, и многие до сих пор удивлялись, как Аркон так легко захватил его? Все сходились к мнению, что без предательства тут не обошлось.

Комната, в которой находилась Далия, по-видимому, располагалась в одной из башен, почти нависавших над бездной, потому что из окон открывался захватывающий душу вид бесконечных морских далей, простиравшихся до самого горизонта. Пространство окон закрывали вмурованные в камень ажурные решётки, поэтому посмотреть, что там внизу и далеко ли до земли, девушка не смогла.

Каменный пол новой великолепной темницы покрывал толстый мягкий ковёр с длинным ворсом, в котором ноги утопали, как в траве. Он походил на лужайку: приятного зелёного цвета, с хаотично разбросанными разноцветными пятнышками – словно яркие цветочки выглядывают из густой травы.

Комната подходила для какой-нибудь знатной благородной пленницы – леди или даже принцессы, а не для простой наёмницы. Эта неожиданная роскошь удивила и озадачила девушку. В какие игры играет с ней Грозный Герцог? Что задумал его изощрённый каверзный ум? Он хочет соблазнить её роскошью? Смирить упрямый дух кажущейся добротой? Сломить удобствами?

Но девушка не стала долго ломать голову над нынешним положением, а решила воспользоваться им сполна. Что бы там ни задумал герцог – это его проблемы. А виолка вспомнила шутливую солдатскую поговорку «Дают – бери, бьют – беги» и спустилась вниз.

Первым делом она разожгла очаг и согрела воду. Затем наполнила ванну и долго нежилась в душистой горячей воде. Вымылась, переоделась в синий шёлковый лиф и такие же брючки-шаровары. Осмотрев себя в зеркале, осталась довольна. Поднявшись наверх, нашла на туалетном столике всё, что необходимо женщине: различные гребешки и расчёски, заколки и ленточки, мази для лица, рук и тела, краски для щёк, век и губ… В виолке проснулось женское начало, и она задержалась у столика надолго, пока не осталась довольна собственным отражением.

Пока девушка любовалась собой в зеркале, внизу стукнула дверь.

Спустившись в нижнее помещение, Далия увидела накрытый поднос, какой служанка приносила ей ранее, стоявший на столике у двери.

Еда тоже стала лучше, комнате под стать: свежий салат, мягкий хрустящий хлебец, запеченное с овощами мясо, фрукты и кувшинчик вина.

После обеда девушка села в кресло и долго любовалась морем и проплывавшими вдали кораблями. Вечером наслаждалась прекрасным ужином и великолепными красками заката, окрасившими небо и море золотом, пурпуром и бирюзой. А ночью смотрела на усыпанное звёздами небо…


7


Новый день мало чем отличался от предыдущего. Как и последующие, похожие друг на друга, как братья-близнецы. В скором времени Далия начала скучать. Уже не восхищали ни морской пейзаж, ни переливы закатных цветов, ни вкусная пища, ни ароматная ванна. Спустя три декады она возненавидела вид за окном. Надоела мягкость постели и кулинарные изыски. Ей казалось, что стены начали давить и потихоньку сжиматься. За прошедший месяц она не видела ни единого живого существа, кроме приносящей еду служанки – и то, мельком. Не с кем было перекинуться словом, нечем заняться… Только теперь Далия поняла смысл угрозы герцога, что она больше не увидит его до тех пор, пока сама не захочет. Сидя в роскошной темнице, она не видела ни герцога, ни кого-либо другого. Герцог хочет её сломить одиночеством, но Далия не собиралась сдаваться так быстро!

Вначале виолка занялась физическими упражнениями, чтобы вернуть былую силу и ловкость, восстановиться после ранения и бездеятельности. Каждое утро и каждый вечер она по нескольку часов разминалась и оттачивала боевые навыки. Днём, чтобы отвлечься от скуки, подсчитывала количество пятнышек того или иного цвета на ковре, или распутывала мозаичный узор на стенах, стараясь запомнить все изгибы и завитушки, словно дорогу в лабиринте.


Так проходили дни, складываясь в декады. Декады перерастали в месяцы… Далия давно потеряла счёт дням, и не знала, какое сегодня число какого месяца. Ей начало казаться, что она находится в башне целую вечность… Тоска всё сильнее и сильнее вгрызалась в душу. Уже не помогало ни разглядывание мозаики, ни подсчитывание чёрных и белых камешков в узоре. Тихо и неотвратимо слабела воля и угасало желание жизни.

С раннего детства, сколько Далия себя помнила, она находилась среди людей: семья, подруги, сослуживцы, многочисленные родственники, слуги, горожане… По характеру общительная, она не любила одиночества, особенно одиночества бездеятельного, бездумного и бесцельного. Потому это одиночное заключение давалось ей особенно тяжело.

Наконец, девушка сломалась. Её охватила апатия. Не хотелось ничего: ни умываться, ни приводить себя в порядок, ни что-то делать, ни есть, ни спать. Не хотелось даже дышать. Она лежала на постели, глядя в стену бездумным взглядом, но не видела приевшегося узора. Девушка словно спала с открытыми глазами, сном без сновидений. Она не вставала и не прикасалась к еде. И когда служанка увидела пятый нетронутый поднос, то поднялась по лестнице и заглянула в комнату. Заметив неподвижное тело в глубине алькова, приблизилась и взглянула на бледное лицо с потрескавшимися от жажды губами. Осторожно потрогала холодную безжизненную руку. Девушка никак не отреагировала на её появление, даже не взглянула в сторону служанки.

Прислужница удручённо качнула головой и ушла. Но через час явился доктор. Пленница не отреагировала и на него. Она лежала на боку в позе эмбриона, и сквозь полуприкрытые глаза поблёскивали пожелтевшие белки неподвижных глаз. Если бы не слабое поверхностное дыхание, её можно было принять за труп.

Доктор внимательно осмотрел пациентку, пытаясь её разговорить. Но она не отвечала на вопросы, не выполняла приказы и вообще не проявляла никакого интереса.

Доктор ушёл, сокрушённо качая головой.

На следующий день внизу хлопнула дверь. На лестнице послышались чьи-то тяжёлые шаги.

Мучимая жаждой, Далия встала и напилась из стоявшего на столе кувшина. Голова кружилась от голода, тело ослабело, но желание есть отсутствовало, и она опять пошла к кровати. Кто-то вошёл в комнату, но девушка даже не оглянулась. Ей уже было всё равно. В такт шагам слышался шуршащий шелест, но и это не заинтересовало виолку. Упав на кровать, она отвернулась к стене.

Шаги и шелест стихли и в комнате воцарилась привычная тишина. Далии даже начало казаться, что звуки ей пригрезились. Что это угасающее сознание играет с ней в звуковые фантомы. Преодолевая апатию, девушка медленно подняла голову и взглянула через плечо. В ярком солнечном пятне посреди ковра, в кресле, сидел герцог, в неизменном чёрном костюме и алом плаще.


8

Взгляды герцога и Далии встретились.

– Я помню о твоём нежелании видеть меня, поэтому разрешаю закрыть глаза и не смотреть, – негромко произнёс Аркон. – Мне доложили, что ты умираешь, и я пришёл удостовериться в этом… Вижу, мои слуги не преувеличили: ты действительно не хочешь жить.

При виде давнего врага в душе девушки слабо шевельнулась былая неприязнь. Она села на кровати и презрительно прищурила глаза.

– Вы всегда проверяете слова слуг? – произнесла язвительно. – Настолько не доверяете своим людям?

– Мои люди заслуживают всяческого доверия, – спокойно ответил герцог. – Но я никогда бы не стал тем, кто есть, если бы всем верил на слово. Мой принцип: доверяй, но проверяй.

Далия закрыла глаза. Нет, несмотря на одиночество, она всё ещё не выносит вида его мрачного лица. Хотя ненависть ушла, притупилась, но и симпатия не появилась. Её раздражал его спокойный властный голос. Но не слушать герцога она не могла. Разве что заткнуть уши. Но тогда она будет выглядеть просто смешно!

– Прежде, чем я уйду, – продолжал вещать герцог, – я хочу рассказать одну историю… Ты можешь не слушать её, а можешь принять за сказку – как тебе угодно. Итак: жил-был мальчик. Ему едва исполнилось десять лет. Весёлый озорной мальчишка, как большинство детей его возраста. У него были прекрасные родители: отец – мореход и красавица мать. О красоте этой женщины говорили во всё городке, в котором они жили. Слава о её пригожести достигла даже величественного замка, возвышавшегося на скале. Хозяин этого замка и господин всех живущих у его подножия людей пожелал увидеть эту женщину. Звали этого господина герцог Дорианский…

Далия, до этого слушавшая вполуха, насторожилась.

– И вот, когда муж этой женщины ушёл в море, слуги герцога пришли в её дом, схватили красавицу и отвели в замок. Взглянув на жену моряка, герцог понял, что слухи не обманули его ожиданий. Более того, женщина оказалась ещё прекрасней, чем о ней говорили. И он пожелал обладать этой красавицей. Но жена морехода оказалась целомудренной женщиной и отвергла ухаживания владыки. И тогда разгневанный герцог приказал запереть её в башне, в комнате с мозаичными стенами, а её мужа убить. Как только моряк вернулся из рейса, стражники схватили мужчину. Обвинили в измене и казнили на городской площади. Известие о смерти любимого потрясло бедную женщину, но не сломило её волю. Она всё так же отвергала любовь герцога, которая от отказов разгоралась только сильней. И тогда, чтобы покорить неприступную красавицу и сделать её сговорчивей, герцог приказал схватить её сына – десятилетнего невинного ребёнка – и заточить в темницу. Сказав женщине, что убьёт его, если она не станет покорной. Несчастная мать, чтобы спасти дитя, согласилась стать любовницей тирана.

Шли годы. Мальчик сидел в подвале, в тёмной сырой камере с крошечным окошком под потолком, откуда, лишь изредка, мог видеть грязные солдатские сапоги. Очень редко, раз в месяц, мать украдкой пробиралась к сыну, приносила сладости или самодельную игрушку, подбадривала и утешала… Мальчик рос в темнице, как зверь в клетке, превращаясь из ребёнка в юношу. Шесть долгих лет он провёл в подвале, почти две с половиной тысячи дней и ночей, пока однажды его мать подкупила капитана стражи, и тот вывел его из замка через потайной ход и посадил на корабль, отплывающий в Алмост. Мальчик, уже юноша, спасся, но его мать осталась в плену.

Корабль уносил беглеца от неприветливых берегов, когда-то бывшего родным острова, но сердце его осталось на Дориане, полное любви и ненависти. Любви к матери, которая, пожертвовав честью и свободой, спасла ему жизнь, и ненависти к тирану, лишившему его детства, семьи и свободы.

В Алмосте юноша нанялся на один из торговых кораблей, который отправлялся на север. Но в пути судно атаковали ассветы, захватили груз, а людей превратили в рабов. Юноша достался капитану ассветов – и это была первая улыбка богини Удачи. Хозяин научил юношу держать в руках меч и ходить под парусами, быть жестоким и дальновидным, хитрым и отважным. Вскоре, благодаря уму, сноровке и способностям, юноша стал правой рукой капитана, а спустя ещё несколько лет получил собственный корабль, собрав под своим флагом команду отчаянных головорезов. Грабя и торгуя, уже не юноша, а мужчина, завоевал авторитет в определённых кругах и подчинил своей власти пару капитанов. И тогда он направил корабли к Дориану. Он напал на остров и проник в замок тем же тайным ходом, каким много лет назад вывел его капитан стражи. Он отдал приказ своим людям убивать всех мужчин, но не трогать женщин и герцогскую семью.

Когда город и замок пали, и бой закончился, мужчина пожелал встретиться со своей матерью. И лишь тогда узнал страшную правду: как только женщина удостоверилась, что сын покинул остров и находиться вне досягаемости герцога Дорианского, она бросилась в море со стен замка, разбившись о камни у подножия скалы. Волны выбросили её изувеченное тело на берег, но герцог не захотел даже похоронить несчастную. Дикие звери и чайки обглодали её кости.

Охваченный гневом и желанием мести, мужчина собственноручно убил всю семью герцога на его глазах, не пожалев ни старых, ни молодых, ни женщин, ни младенцев. А его самого распял на стене, над тем местом, где нашла упокоение его мать, и морские птицы по кусочку растаскали его живую плоть… С тех пор этот мужчина превратился в герцога Дорианского, став им по праву силы, но властвуя по законам справедливости…

Герцог умолк и встал. Приблизившись к окну, он несколько минут смотрел на море. Молчала и Далия. Она, конечно же, поняла, что это история жизни Аркона. Теперь ей стала понятна его мрачность и нездоровый бледный цвет лица, его жестокость и милосердие… Одно ей было непонятно: почему он так добр к ней? Может, она похожа на его мать? Вряд ли. Судя по рассказу, та отличалась необыкновенной красотой, а Далия простая симпатичная девушка.

– Ты здесь находишься двести тридцать два дня, – неожиданно вновь заговорил герцог, продолжая смотреть в окно. – Семь месяцев и двадцать два дня. И твой дух уже сломлен… Признаюсь, я был о тебе лучшего мнения.

bannerbanner