Бессмертные 3

– Леди Ивея Аоста? – произнёс он звучным и приятным голосом.

– К вашим услугам, сударь… А вы граф ле Кедж?

– Да, я Коррас ле Кедж.

– Приветствую, Ваша Светлость.

– Думаю, вас удивило столь неожиданное и настойчивое приглашение…

– Нисколько… В пути я получала множество и более настойчивых приглашений. Правда, все они получали отказ, иногда вежливый, иногда не очень.

– Что же побудило вас принять моё приглашение?

– Ваш посыльный заверил меня, что мне ничто не грозит… Я положилась на его слово.

– Вы в полной безопасности, леди Ивея, если, конечно, не замышляете против Арта ничего дурного.

– Меня предупредили, что народ в герцогстве очень подозрительный… И это ещё одна причина, почему я приняла ваше приглашение. Я не хочу, чтобы меня заподозрили в чём-либо предосудительном. Смею вас заверить, Ваша Светлость, что питаю к Арту самые дружеские чувства.

– Моя обязанность охранять и защищать вверенные мне во владения земли. Думаю, вы не обидитесь, если я задам вам несколько вопросов?

– Спрашивайте, Ваша Светлость. Мне нечего скрывать.

– Как давно вы находитесь в Артском герцогстве?

– Сегодня шестой день, как я нахожусь в этом благословенном крае.

– Откуда вы прибыли в нашу страну?

– Из Клесина.

– Какой дорогой ехали?

– Не знаю. Нас вёл проводник. По-моему, это была тайная тропа, известная только ему.

– Значит, вы незаконно проникли в Арт?

– Выходит… Но, если учесть, что мы скрывались от властей Клесина, это оправдывает наши действия.

– За что вас преследовали местные власти? Вы беглые преступники, разбойники?

– Нет, Ваша Светлость… Просто, один барон очень настойчиво приглашал меня посетить его замок, а когда я ответила отказом, попытался принудить меня силой. К сожалению, я иногда не могу сдержать свой гнев, поэтому убила наглеца, а мои девушки перебили почти всю его дружину, защищая мою и свою честь. Почему-то местным селянам не понравилось, как я поступила с их господином, и они набросились на нас с вилами и граблями… В итоге, в порыве ярости, я сожгла селение и разогнала их по лесам. Я раскаиваюсь в последнем поступке, так как это было неблагородно с моей стороны.

– Звучит удивительно и неправдоподобно. Разве вы и ваши спутницы опытные воины?

– Мы виолки, если это слово вам о чём-то говорит.

Граф на минуту задумался, а затем кивнул.

– Позвольте узнать цель вашего пребывания в нашей стране?

– Я путешествую. Много лет я прожила на небольшом острове, и мне надоела его ограниченность. Я захотела посмотреть мир, побывать в других странах, поэтому покинула вотчину и отправилась в путешествие. Я побывала в Аскоррии и Альгане. и направлялась в Даммар, когда мне помешали вышеозначенные обстоятельства. Я совсем не собиралась заезжать в Арт, но, коль я уже здесь, обязуюсь не нарушать местных правил и законов, если меня не принудят к действиям, не совместимым с моими понятиями чести и благородства.

– Позвольте узнать, как называется ваш остров?

– Остров Аоста, леди-правительницей которого я была до недавнего времени.

– И что вас вынудило покинуть его?

– Мой супруг умер и мне стало тоскливо без него… Я передала бразды правления падчерице и покинула место, где всё напоминало мне о счастливых днях, которые мы провели вместе.

Граф опять помолчал, обдумывая услышанное.

– Вы сделали это добровольно или по принуждению?

– Меня трудно к чему-либо принудить, Ваша Светлость… – с улыбкой ответила женщина.

Граф снова замолчал, а затем произнёс:

– Не подумайте, что я вас принуждаю… Это моя личная просьба… Не могли бы вы погостить в замке несколько дней? Мы живём уединённо, а моя супруга обожает принимать гостей. Она будет рада увидеть в замке новое лицо, пообщаться с вами, похвастаться новыми нарядами…

Ивея чувствовала, что граф говорит искренне, и за его словами не кроется никакое иное тайное желание.

– Хорошо… Я никуда не тороплюсь, и вполне могу задержаться у вас на несколько дней.

– Очень благодарен вам, миледи, – склонил голову ле Кедж. – Я оставлю вас, чтобы распорядиться насчёт комнат для проживания… Как вы желаете поселиться: вместе со своими спутницами или отдельно от них?

– У меня должны быть отдельные апартаменты, но рядом с моими девушками.

– Ваши пожелания учтутся… Через несколько минут управляющий проведёт вас по замку, пока ваши комнаты будут готовиться.

Когда они остались одни, Ивея повернулась к виолкам и заговорила по-виольски, на тот случай, если их кто-нибудь подслушивает:

– Мы останемся в замке на некоторое время… Будьте внимательны, запоминайте всё, что может помочь нам в случае вынужденного побега. Заводите друзей и подруг, соблазняйте солдат и офицеров. Никому ничего не рассказывайте, кроме общеизвестного. Обо мне не говорите ничего – только то, что я только что рассказала графу. Постарайтесь не нажить врагов – неприятности нам ни к чему. Аборигены подозрительны и не любят чужаков, поэтому проявите терпение и сдерживайте ваше природное высокомерие. Я не желаю из гостьи превратиться в пленницу.

Ивея не просто так предупредила девушек, чтобы они не говорили о ней, ведь, как и все на Аосте, виолки знали, что их госпожа «высшее существо». Рождённые и выросшие при Ивее, они воспринимали это как должное, считая госпожу земным воплощением Богини-Матери.

Ивея, понятное дело, не желала распространяться о своей особенности. Она хотела, чтобы её воспринимали как необычную, неординарную, но просто женщину, а не бессмертную небожительницу, или, того хуже, опасную колдунью.

Глава 3

Предоставленная Ивее комната не выглядела шикарно, но и плохой не была: большая, светлая, уютная, с окнами на юг и восток, с широкой кроватью под льняным вышитым пологом, с толстым мягким меховым ковром у кровати и крытым лаком деревянным полом; с гобеленами на стенах, цветными витражами в оконных рамах и небольшим мраморным камином. К комнате примыкали гардеробная и ванная комната с туалетным уголком за бронзовой ширмой. Мраморная ванна в виде круглой чаши, возвышалась над полом, и над ней изящно изгибался бронзовый кран, в виде раскрытой лилии.

Комната девушек находилась дальше по коридору. В ней стояли пять узких деревянных кроватей, покрытых мягкими матрасами и льняным бельём.

Замок занимал в ширину немного места, зато вытянулся в высоту. Бесконечные лестницы утомляли даже Ивею, поэтому она старалась проводить время в каком-либо одном месте: или в саду, красота которого её очаровала, или в покоях графини, куда её часто приглашали.

Супруга графа ле Кеджа оказалась юной девушкой, едва достигшей брачного возраста. Впервые увидев её, Ивея подумала, что это его дочь. Графиня обладала двумя редко встречающимися в одной женщине и, обычно, не сочетаемыми качествами: умом и красотой. На неё не только было приятно смотреть, но и приятно слушать. Она прекрасно знала историю не только Арта, но также иных стран, разбиралась в географии, сочиняла стихи и музыку и хорошо пела. Ивее стало интересно, где граф отхватил такое сокровище… Позже она узнала, что графиня дочь самого герцога Артского, руку и сердце которой ле Кедж завоевал, победив всех соперников на ежегодном военном турнире. Юную герцогиню очаровали не только прекрасный голос графа, его галантные ухаживания, но и доблестные победы, смелость и стойкость, проявленные на соревнованиях. Она сама изъявила желание стать графиней ле Кедж, не побоялась покинуть столицу и уехать за сотни кемов от дома в уединённый замок. В благодарность за любовь и самоотверженность, граф разбил для любимой прекрасный сад, чтобы она не чувствовала себя неуютно в глухой сельской местности.

Все эти подробности и многое иное Ивея почерпнула из бесед с юной графиней. Она прониклась к ней почти материнской любовью, так как Ласира ле Кедж обладала весёлым нравом, лёгким общительным характером, отзывчивостью и настоящим аристократическим благородством, не переходящим в снобизм. Женщине было приятно проводить с графиней время. Она даже принимала участие в её нехитрых полудетских играх, которые юная супруга графа устраивала со своими «придворными дамами» – жёнами офицеров и высокопоставленных слуг, их взрослыми дочерьми и девушками из семей мелких помещиков, проживавших на землях графа.

Это окружение было далеко от совершенства и не такое блестящее, как при дворе её отца – многие подружки графини не могли даже прочесть книжку и с трудом писали. Поэтому Ласиру обрадовало появление в замке настоящей леди, пусть из далёкой страны и мало соответствовавшей привычному для неё образу настоящей леди. Ивея рассказывала юной графине о странах, где побывала, ярко и подробно описывала быт и внешность жителей тех мест, нюансы их законов и обычаев. Поведала о своих приключениях, от которых у графини удивлённо расширялись глаза и перехватывало дыхание. Гостья оказалась не просто светской дамой, а женщиной с мечом, хладнокровно и безжалостно, как мужчина, пускающей его в действие. Леди Ивея была свободна и раскована, лишена жёстких рамок понятий о приличиях и традициях, держалась уверенно, независимо, как мужчина, и в то же время оставалась хорошенькой женщиной: умело пользовалась косметикой, следила за своей внешностью, обожала хорошие благовония и всяческие украшения, и не чуралась красивых нарядов.

Неизвестно, кому пришла в голову эта мысль – то ли Ласире, и она высказала свою просьбу супругу, то ли самому графу, ненавязчиво наблюдавшему за развитием отношений гостьи и супруги, но однажды, пригласив Ивею в кабинет, он сделал ей неожиданное предложение: поступить к нему на службу.

Ивею такое предложение не удивило, ведь граф уже знал, что она служила у лорда Йеаннского, поэтому деловито осведомилась:

– Какую должность и жалование вы мне предлагаете?

– Я хочу вас нанять для охраны леди графини. Я ещё не придумал название вашей должности – вы сами можете назваться, как хотите. Возможно, я не так богат, как лорд Йеаннский, но постараюсь дать вам плату не меньшую, плюс похлопочу перед герцогом о предоставлении вам и вашим девушкам нашего гражданства.

Граф, конечно же, слегка кривил душой – его плодородные земли приносили неплохой доход. Гражданство же не давало никаких привилегий, кроме того, что их перестанут считать чужаками и они смогут принимать участие в сражениях в случае войны. Хотя, если она собирается прожить в этой стране ближайшее десятилетие, оно не помешает.

– Если я приму ваше предложение, смогу я рассчитывать на отдельный коттедж? – поинтересовалась Ивея, которой надоели бесконечные лестницы замка.

– Конечно. Его начнут строить завтра же, и вы сами сможете руководить строительством.

– Что будет входить в мои обязанности? Сомневаюсь, что в замке графине что-либо грозит.

– Вы будете сопровождать её во всех поездках, охранять в замке в моё отсутствие, ограждать от любых посягательств на её честь, здоровье или имущество…

– Понятно. Я буду её телохранителем. Вам повезло, Ваша Светлость – это моя прямая работа, ибо этому меня обучали с детства. Я принимаю ваше предложение, осталось оговорить срок. На какое время графине нужен телохранитель?

– Желательно, навсегда… Но для начала заключим договор на десять лет. Вас устроит этот срок?

Быть нянькой у графини целых десять лет кому-то показалось бы слишком долго. Но что десять лет для Ивеи? Один миг её почти бесконечной жизни. Это её девушки станут старше и, возможно, успеют обзавестись детьми, но для неё десятилетие останется лишь туманным воспоминанием в череде других прожитых лет.

– Вполне, – согласилась виолка. – Но сразу хочу оговорить некоторые условия.

– Слушаю.

– Моих девушек достаточно для защиты графини, но для них это будет большой нагрузкой. Да и не солидно, когда леди такого высокого ранга в дороге будут сопровождать только шесть охранниц. Поэтому разрешите мне отобрать среди ваших солдат с десяток рекрутов, которых я лично обучу.

Граф нахмурился.

– Если бы я хотел, чтобы графиню охраняли мужчины, зачем бы я обращался к вам?

О, так граф ревнует свою молодую красавицу-супругу! Теперь стало понятно, зачем ему понадобилась Ивея с девушками. Не столько из-за их непревзойдённого воинского мастерства, а потому, что они женщины.

– Могу вас заверить, что солдаты будут выполнять лишь внешнюю охрану. Если пожелаете, я не подпущу к графине ни одного существа мужского пола. А чтобы не возникало проблем в будущем, найдите мне сколько-то девочек, и за десять лет я воспитаю из них настоящих телохранительниц.

– Я подумаю над этим…

– А пока я могу взять солдат?

– Берите, – неохотно согласился ле Кедж.

Вот так Ивея Аоста стала капитаном гвардейцев – личной охраны графини ле Кедж. В её подчинении, не считая виолок, находились ещё двенадцать солдат, отобранных лично. Они охраняли периметр сада, сопровождали карету, когда графиня отправлялась в поездку, и прогоняли с дороги подозрительных лиц, когда госпожа выезжала на верховую прогулку.

Виолки охраняли личные покои графини, находились рядом в саду, ехали рядом с каретой во время путешествий или впереди и позади на прогулках. Ивея была командиром и личным телохранителем везде и всегда, а также близкой подругой графини, с которой та могла посоветоваться, поговорить на любую тему, зная, что этот разговор останется между ними; доверить секрет, который никогда не станет достоянием челяди или других лиц.

Последнее время графиня очень беспокоилась, что никак не может подарить супругу наследника, о котором тот так мечтал. Ивея дала женщине несколько полезных советов, которые в своё время испробовала сама. Возможно, один из них помог Ласире, так как спустя несколько месяцев графиня понесла, осчастливив себя и графа.

В ожидании наследника ле Кедж буквально носил супругу на руках, боясь оставить её хоть на день. У Ивеи появилось свободное время, благодаря тому, что супруги постоянно находились вместе, и присутствие телохранительницы им только мешало. Поначалу женщина скучала, а потом задумалась о себе.

После смерти супруга, да и задолго до неё, когда он стал стар, немощен и слаб, Ивея перебивалась случайными связями, только лишь для удовлетворения зова плоти. Последнее время тоже не заводила долгосрочных или близких отношений с мужчинами. И, хотя она не была ненасытной или жадной до плотских утех особой, но всё же долговременное добровольное сдерживание плохо отражалось на самочувствии женщины. В теле накапливались нереализованные силы, которые вырывались наружу немотивированной агрессией и вспышками гнева. Она стала раздражительной и злобной. Её душа жаждала любви, а тело ласки. Пора было подумать о длительной и постоянной связи, найти хорошего любовника или новую любовь.

Выбор Ивеи пал на Эвана Ассанта. Этот офицер с первого дня выказывал женщине сдержанные знаки внимания. После они сдружились и стали хорошими приятелями. Ивея знала, что Эван влюблён в неё, она легко читала это чувство в душе мужчины. Но, занятая делами, не давала Ассанту надежд на более близкие отношения. Эван же думал, что гордая виолка пренебрегает им, и это ранило и раздражало его. Но, боясь потерять её совсем, он не разрывал их отношений, всё ещё надеясь на взаимность.

Каково же было его удивление, когда, однажды, Ивея подошла к нему и сама предложила уединиться в её коттедже. Он молча и безропотно последовал за ней, ещё не веря в свою удачу. Заперев дверь и зашторив окна, она повернулась к мужчине и произнесла:

– Я знаю, что ты давно хочешь меня, но не осмеливаешься это сказать… Сейчас настало время – ты можешь проделать со мной всё то, что так долго лелеял в своих фантазиях…

– Но… Я это представлял несколько иначе… – ответил растерянный мужчина.

– Как?

– Тайные встречи в сумраке графского сада, нежные поцелуи при свете звёзд, взаимные ласки на прохладной шелковистой траве…

– Вот уж не думала, что ты романтик! – засмеялась женщина. – Ты солдат и я солдат, ты на службе и я на службе, и нам некогда заниматься ерундой. Или мы сейчас займёмся любовью, или навсегда останемся друзьями.

Последнее вовсе не устраивало Эвана, потому он без лишних слов приступил к делу.

Через час, едва отдышавшись, лёжа рядом с расслабленной удовлетворённой виолкой, он грустно произнёс:

– Я хотел сделать для тебя нечто прекрасное, чтобы ты на всю жизнь запомнила нашу первую близость, но боюсь, что теперь останусь в твоей памяти очередным любовником…

– Не переживай, милый, впереди у нас ещё много взаимных лет, и ты ещё успеешь сделать для меня что-то необычное… А чтобы не остаться в моей памяти одним из многих, предлагаю тебе стать одним-единственным.

Эван удивлённо взглянул на женщину.

– Ты предлагаешь нам пожениться?

– О, нет, мои планы не простираются так далеко. Мы просто можем жить вместе. И тогда ты будешь только мой, а я твоя.

– В Арте не принято, чтобы не состоящие в браке мужчина и женщина жили под одной крышей.

– Жаль… – вздохнула Ивея. – Что же нам делать? Я хочу, чтобы ты был моим… Ты мне нравишься, и я не хочу другого мужчины.

– Я тоже тебя люблю и желаю, как не желал ни одной женщины… Особенно теперь…

– Кто нас осудит, если ночи мы будем проводить в одной постели?

– Кроме моралистов и жрецов – никто.

– Нам важно их мнение?

– Нет.

– Тогда будем делать, что хотим! – засмеялась женщина. – Любовь не может быть грехом, и тот, кто утверждает обратное, дурак и ханжа!

Тайная связь двух капитанов вскоре стала известна не только челяди, слугам и рабам, но и графу с графиней. Но никто не посмел осудить двух приближённых к Их Светлостям особ, а сам граф был только рад этому событию. Он втайне надеялся, что любовь к его офицеру сможет привязать свободолюбивую виолку к замку, заставит осесть здесь навсегда и пустить корни. Ле Кедж уже воочию убедился в воинском искусстве леди Ивеи, и хотел, чтобы она научила его солдат так же умело сражаться и воевать. Но Ивея не спешила расставаться со своими секретами, хотя, по просьбе графа и за дополнительную плату, взялась обучать замковый гарнизон. Поэтому граф и смотрел сквозь пальцы на греховное и аморальное поведение двух офицеров, надеясь, что рано или поздно, всё это закончится свадебной церемонией.

Глава 4

В Арте почти не было рабов. Не потому, что жители герцогства уважали свободу личности, а из-за их почти патологической нелюбви к чужеземцам. На полях и виноградниках работали свободные крестьяне или наёмные работники, в рудниках и на шахтах использовали каторжников или военнопленных. Так как в Арте не было узаконено многожёнство и не поощрялись гаремы с наложницами, то сюда не ввозились хорошенькие рабыни, как в соседние страны.

Но «почти» – не «совсем». Рабы и рабыни в Арте всё же были – в богатых домах в виде личной прислуги или живых игрушек для аристократических отпрысков. В рабство попадали двумя путями: либо за долги, либо бедные или многодетные родители сами продавали лишние «рты» любому желающему.

Когда Ивея предложила графу создать отряд женской гвардии, то посоветовала набрать туда девочек-рабынь, чтобы будущие гвардейцы были в полном подчинении господина и не требовали платы, или не смогли, со временем, уйти к другому господину в поисках лучших условий службы.

Набрать нужное количество подходящих рабынь оказалось делом непростым – ведь требовались девочки определённого возраста (семи-восьми лет), крепкие, здоровые, сильные, выносливые и не трусливые. Для этого эмиссару графа пришлось объездить чуть ли не все рынки герцогства. Но всё же за полгода он собрал одиннадцать рабынь, для которых построили отдельную казарму.

Ивея разработала для рекруток специальную программу, в которую входили основные дисциплины виольского обучения, некоторые приёмы атанасиса, уроки по охране и обороне. Она не хотела передавать ученицам слишком много знаний – это были чужие воины, не её.

Иногда Ивея лично занималась с учениками, но, в основном, возложила эту обязанность на свою помощницу Фрей. Свободное время она проводила в объятиях Эвана, считая это занятие более приятным, чем тренировки.

Ивея сама не заметила, как влюбилась в этого щёголя с косичками. Как ей стало нехватать его близости, сдержанной улыбки и негромкого голоса, если они не виделись какое-то время. Она с нетерпением ждала ежевечерних встреч, сердилась, когда он задерживался, ревновала, когда он улыбался другим женщинам… Такое положение казалось ей унизительным и вызывало злость и раздражение. Но она не хотела разрывать отношений, так как одно прикосновение рук любимого приводило женщину в трепет, от сияния серых глаз или простой улыбки сладко сжималось сердце… О таких приятных моментах хотелось помнить вечно. Ивея не понимала, что с ней происходит. Она считала, что любила покойного супруга Троя Аскинта, но с ним у женщины были совершенно иные отношения. С ним она никогда не испытывала ревности, не дрожала от предвкушения скорой встречи, не испытывала любовной лихорадки от одного прикосновения мужских рук…

В такой ситуации Ивее всё труднее было контролировать себя и не наделать глупостей. Эван уже не раз предлагал ей узаконить отношения, завести собственный дом и детишек.

Ивее нравилось быть с Эваном, она по-настоящему любила его, не задумываясь, как долго продлится это чувство. В то же время она понимала, что у них не может быть полноценной семьи. Во-первых, она не собиралась оставаться надолго в Арте, чтобы со временем не раскрылась её тайна. Во-вторых, она больше не хотела видеть, как стареет и умирает любимый человек, а она не в силах ему помочь. Не могла же она всех своих мужчин делать бессмертными – Санхар категорически запретил это. Да и пример Санризы говорил, что никакая любовь не длится вечно. И, в-третьих, а это, как поняла Ивея, для Эвана было самым главным, – у них не может быть детей.

Женщина всяческими способами обходила разговоры о свадьбе и детях. Но так тоже не могло продолжаться до бесконечности. Рано или поздно этот вопрос должен был встать ребром. И вот, когда графиня ле Кедж подарила супругу третьего ребёнка, Эван не выдержал и требовательно произнёс:

– Мне скоро стукнет сорок, а я всё ещё как мальчик – без дома, без семьи и без детей. Все мои друзья давно стали отцами. Даже граф, как бы шутя, поинтересовался, всё ли у меня в порядке по мужской линии и не следует ли мне обратиться к лекарю за специальным снадобьем… Мне надоело ждать и надоело слушать твои отговорки. Ответь мне прямо, Ивея, ты станешь моей женой?

– К чему спешить? – попыталась вновь уклониться от ответа женщина. – Ты ещё не так стар… У тебя ещё достаточно сил и здоровья…

– Возможно, мой возраст и не имеет значения, но ты ведь тоже стареешь… Я хочу здорового крепкого сына, но, боюсь, если буду ждать ещё несколько лет, ты просто не сможешь родить.

– Я не смогу родить ни потом, ни сейчас, – сердито ответила Ивея, поняв, что дальше уклоняться от прямого разговора не имеет смысла.

– Почему? – растерялся мужчина. – Разве ты больна?

– Я здоровее всех в этом замке, но у нас с тобой не может быть детей.

– Ты не хочешь рожать от меня или не хочешь детей вообще? – нахмурился Эван.

– Я не против детей и с радостью родила бы от тебя, но не могу… Разве ты не заметил, что я никак не предохраняюсь от зачатия, но до сих пор не понесла от тебя? Я не смогу зачать, даже если очень этого захочу… Прости дорогой, что не сказала об этом раньше. Я знала это с самого начала, но не хотела тебя потерять…

Эван расстроено отвернулся. Ивея чувствовала его горечь и разочарование, как свои собственные – так сильны были исходившие от него чувства. Но, как бы она ни хотела оградить его от ещё большей боли, всё же ей пришлось нанести самолюбию любимого ещё один удар.

Переварив услышанную новость и смирившись с неизбежностью, Эван повернулся к женщине и сказал:

– Теперь я понимаю, почему ты так долго уклонялась от моих предложений… Мне больно осознавать, что я уйду из этого мира, не оставив наследника. Но я люблю тебя и готов смириться с этим… Я всё равно хочу, чтобы ты стала моей женой. Теперь ты согласна выйти за меня замуж?

– Нет…

– Но почему?! – вскричал Эван.

– Через три года кончается срок моего договора с герцогом, и я уеду. Я не собираюсь провести в Арте всю свою жизнь… Я ещё не побывала в местах, в которых хотела побывать, и не увидела всего, что хотела увидеть.

– Неужели, ты не можешь остаться, ради нашей любви?! – с огорчением воскликнул Ассант. – Или все твои слова о любви ложь?

– Нет, я люблю тебя, но в Арте не останусь… А ты согласен, ради нашей любви, покинуть родину и отправиться со мной?

Эван молча отвернулся. В его душе смешались все чувства: и обида, и ярость, и раздражение, и любовь. Они кипели и бурлили, как вода в котле, смешиваясь и выплёскиваясь горячими брызгами на сердце, заставляя его вздрагивать и сжиматься от боли. Ивея чувствовала, как любовь Эвана к ней растворяется среди других чувств, тонет в них, как камень, брошенный в глубокую лужу, оставляя после себя лишь рябь на мутной поверхности.