Бессмертные 3

– На дочь моего покойного супруга. Она уже взрослая женщина, замужем и имеет деток. Она и её супруг показались мне достаточно разумными, чтобы справиться с вотчиной.

– Они вас выгнали? – вновь задала бестактный вопрос купчиха. Кратаг вновь с укором посмотрел на жену и даже толкнул её ногой под столом.

– Я похожа на человека, которого можно выгнать из собственного дома? – с улыбкой ответила Ивея. – Пять девушек, что со мной, лишь малая часть оставшихся на Аосте. И все они подчиняются мне, ибо я их госпожа и наставница. Я учила их военному искусству, я воспитала и сделала тем, кем они есть на сегодняшний день… Стоит мне приказать – и они сметут любую преграду, убьют любого, на кого я укажу пальцем, невзирая на лица и звания… Нет, милочка, я покинула свои владения добровольно и в любой день могу туда вернуться. Но после смерти супруга, с которым я в любви и согласии прожила много светлых счастливых лет, мне стало скучно на маленьком островке… Захотелось немного развеяться, посмотреть мир, познакомиться с новыми людьми… А то одни и те же лица стали меня раздражать…

– Как я вас понимаю… – вздохнула купчиха и украдкой взглянула на супруга. Свекровь строго посмотрела на неё и вновь заговорила:

– Вы сказали, леди Ивея, что вы наставница этих девушек… Как их?..

– Виолки, сударыня. Я тоже виолка родом из Оллинского королевства.

– Никогда не слышала о таком… – буркнула старуха.

– А я слышал. Там правят женщины. Так? – произнёс купец.

– Женщины-воины, – поправила Ивея.

– Значит, вы тоже воин? – спросила старуха.

– По рождению и воспитанию, матушка.

– Но ведь это неженское дело – воевать и убивать! – возразила старуха. – Женщина должна дарить жизнь, а не отнимать!

– Одно другому не мешает, – философски ответила Ивея. – Есть время рожать, а есть время воевать. Мы тоже имеем супругов и рожаем детей… Мы не кровожадные чудовища, матушка. По сути своей, виолки – телохранители, а не солдаты. Нас учат защищать и оберегать, а не нападать и захватывать. Но, если какой-либо негодяй посягнёт на мою жизнь, честь или свободу, на жизнь или здоровье моих близких или дорогих мне людей, моих друзей или моих подданных – я убью его без сожаления и угрызений совести. Разве защищать и оберегать не исконно женское занятие? И если я могу сделать это лучше многих мужчин, то это стыд и позор им, а не мне, матушка.

Старая купчиха не нашлась, что ответить, и разговор перешёл в иное русло.

На другой день к обеду прибыла карета от барона Валлиэта с усиленной охраной. Но юная баронесса выразила желание, чтобы её сопровождала леди Ивея. Женщина согласилась, так как ей не очень хотелось сидеть в четырёх стенах, ожидая аудиенции у лорда Йеаннского. Кратаг, скрепя сердце, отпустил гостью, взяв с неё слово, что она обязательно вернётся.

Глава 4

Замок барона Валлиэта находился в двадцати пяти кемах от города и был настоящей крепостью. При приближении кареты и всадников стража подняла решётку, закрывавшую ворота, а как только прибывшие оказались во внутреннем дворе, решётка с грохотом, от которого вздрогнула земля, упала на место.

Виолки с любопытством смотрели вокруг, ведь они никогда не бывали в настоящей крепости – замок Ивеи на Аосте слишком открыт, и напоминал, скорее, укреплённое поместье, чем крепость.

Девушки охраняли пленного, которого Ивея прихватила с собой. Она прошла с юной баронессой в замок, где их с нетерпением ждала баронесса Валлиэт. Барон ещё не вернулся из леса, где искал дочь, хотя за ним послали вчера, как только из города прискакал гонец с радостной вестью.

Ивее оказали настолько радушный приём, насколько это было в силах хозяев. Ей и виолкам выделили несколько прекрасных комнат, дали в услужение рабынь и прислали прекрасный ужин.

Барон прибыл в замок в тот же день, поздно вечером. Усталый, грязный, голодный и злой. Не переодевшись и не отдохнув, он прошёл в апартаменты гостей и постучал в комнату Ивеи.

Девушка ещё не раздевалась и не ложилась, сбросив только пояс с оружием и куртку. Открыв дверь, она пригласила барона войти. Тот, едва поздоровавшись, произнёс:

– Мне сказали, что вы привезли с собой одного из негодяев, похитивших мою дочь… Отдайте его мне, я убью его собственной рукой!

Ивея кивнула Фрей и приказала:

– Приведи пленного.

Разбойник всё ещё находился под охраной виолок, Ивея отказалась посадить его в крепостную темницу, как предлагала баронесса.

Когда помощница вышла, она обратилась к разгневанному барону.

– Успокойтесь, сударь, и наберитесь терпения. Прежде, чем убить негодяя, а это обязательно случится, его следует допросить. Вам не кажется странным, что похитители знали, куда, когда и с каким сопровождением поедет ваша дочь? Ведь их было всего шестеро и они шли на верное дело, не боясь неудачи…

Барон уставился на гостью мрачным взглядом.

– Вы хотите сказать, что в моём замке есть предатель?

– Самые большие крепости берутся не штурмом, а изменой, сударь… Похитители ждали какого-то Купца. Может, это ваш враг?

Барон подошёл к двери, рывком открыл её и рявкнул кому-то в полумрак вечерних коридоров:

– Одед, готовь пыточную! Поднимай палача, пусть раскаляет свои железки! Я вытяну из этого негодяя всё, что он знает и о чём только догадывается… – добавил он, повернувшись к женщине. – Он вспомнит у меня даже то, что делала его проклятая мать, когда он ещё сидел в её чреве! Не хотите ли присоединиться, сударыня? Возможно, ваши советы помогут мне…

Ивея согласилась поприсутствовать на пытке из чистого любопытства. На её острове никогда не занимались подобными вещами – Ивея чувствовала ложь, и без труда могла вытянуть из подозреваемого правду.

– Я вам могу помочь: я легко отделяю правду ото лжи.

Они спустились в мрачные подвалы, где в одной из камер уже было готово всё для ведения допроса: огромная плоская жаровня с тлеющими углями, на краю которой лежали металлические пыточные инструменты, начинавшие тускло краснеть; в углу высились дыба и пыточное колесо, с потолка свешивались ужасающие крюки, кандалы и верёвки. С бледного дрожащего пленника сорвали одежду и приковали к стене, крестообразно распяв. Палач, по знаку барона, взял в руки один из раскалённых прутьев и приблизился к жертве. Писарь за столиком в углу приготовился записывать его ответы. Ивея и барон сидели в деревянных креслах у двери и следили за допросом.

Пленный честно и без специального принуждения назвал своё имя, место рождения и род занятий; рассказал всё о своих мёртвых товарищах. Но когда барон спросил, есть ли у них помощник в замке, он слегка замялся. Барон подал знак и палач вновь взялся за отложенный было прут.

– Только осторожней, он не должен умереть, пока я не вытяну из него всё, что он знает, – предупредил барон. – Если он не успеет рассказать мне всю правду, ты займёшь его место, – с угрозой добавил он.

Палач приложил раскалённый прут к блестящей от пота коже пленного. Раздался шипящий звук и в воздухе мерзко запахло горелой плотью. Из горла истязуемого вырвался болезненный вопль. Обострённые чувства Ивеи особенно остро воспринимали всё происходящее. Она прикрыла нос платком, надушенным нежными алмостскими благовониями, и невольно поморщилась. Барон заметил её гримасу и спросил:

– Вам неприятно это зрелище, миледи?

– Зрелище не хуже других… – сдерживая позывы тошноты, ответила виолка. – Мне неприятна эта вонь…

– Ну… – пожал плечами барон. – От этого никуда не деться…

К счастью пленный упорствовал недолго. Не выдержав боли, он закричал:

– Хватит! Я скажу, скажу!..

– Так говори! Не испытывай наше терпение!

– Это солдат, стражник… Я не знаю его имени, но знаю, как он выглядит: невысокий, худой и у него нет передних зубов… Он кузен нашего предводителя… Я всё сказал, не мучайте меня больше… – и мужчина зарыдал.

– Нет, ещё не всё, – жёстко ответил барон. – Кто такой Купец?

– Я не знаю… – простонал пленный.

– Лжёт, – тихо ответила Ивея. – И о стражнике солгал.

Барон рассвирепел. Вскочив на ноги, выхватил у палача прут и начал нещадно бить им допрашиваемого, куда попало.

– Ты скажешь мне правду, смердящий пёс! Всё скажешь, или я вырву из тебя правду вместе с твоим поганым сердцем!

Барон так расходился, что пленник потерял сознание от боли и нанесённых увечий.

Видя, что допрос пошёл несколько не так, как нужно, Ивея встала и приблизилась к разгневанному барону.

– Сударь, так вы его убьёте и ничего не добьётесь, – произнесла она. – Позвольте мне…

Барон раздражённо отшвырнул от себя окровавленный прут и, сердито сопя, вернулся на место.

Ивея попросила принести стульчак для туалета. Усадив на него пленного, она связала ему за спиной руки, а ноги привязала к ножкам. Вся нижняя часть тела, а именно, зад и то, чем мужчины так, не всегда заслуженно, гордятся, провалились в отверстие. Ивея привела несчастного в чувство и, когда он полностью осознал своё новое положение, спокойно произнесла, глядя ему в глаза:

– У тебя есть два пути, дружок: или ты правдиво и без увиливаний ответишь на все мои вопросы, или будешь медленно умирать болезненной и позорной смертью… Но, прежде чем мы приступим к нашей беседе, хочу честно предупредить: я чую ложь так же отчётливо, как падальщик чует стерво… Я буду точно знать, когда ты говоришь правду, когда недоговариваешь, а когда откровенно лжёшь… Потому, если согласен говорить – говори правду, а не хочешь – лучше молчи… Итак, мы начинаем. Кто вам рассказал о поездке баронессы Валлиэт?

Тяжело дыша, обливаясь потом от страха и боли, мужчина молча смотрел на виолку.

– Что ж, я уважаю твоё решение, – улыбнулась Ивея. – Но мне нужен ответ. Потому не обессудь, но я вынуждена применить к тебе некоторую стимуляцию… Я не буду тебя бить или жечь калёным железом. Сейчас палач поставит под тебя жаровню, и мы просто посидим и мило побеседуем на отвлечённые темы, пока жар раскалённых углей будет медленно поджаривать твои мужские прелести… Я знаю, что вы, мужчины, очень гордитесь этим местом, и оно у вас очень чувствительное… Если хочешь попасть на Небеса мужчиной, а не евнухом, скажи мне всё, что я хочу знать. Кого ты так укрываешь? Неужели этот человек стоит таких страданий?

Мужчина затравленно посмотрел на виолку, но не проронил ни звука. Ивея подала знак палачу и тот, сняв жаровню с огня, сунул её под стул.

Несколько минут пленник выдерживал нестерпимый жар, обжигавший чувствительную кожу гениталий. Он кусал губы и беззвучно рыдал, пытался подпрыгнуть, выл и скулил, сыпал проклятиями и матерился. Но, наконец, не выдержал ужасной боли и закричал:

– Итта! Служанка баронессы!.. Но она не виновата, Карол задурил ей голову…

Ивея кивнула палачу и тот вынул жаровню.

– Вот видишь, как всё просто, – почти ласково произнесла Ивея. – Не надо было так долго мучиться и покрывать негодную служанку – мы сами разберёмся, какова её вина… А теперь расскажи о Купце. Кто он, как его имя, из каких он мест и где расположено его логово?

Из глаз мужчины текли обильные слёзы, он плакал, как ребёнок. Всхлипывая и заикаясь, он рассказал всё, что знал, о таинственном купце, подробно описал его внешность, особые приметы и даже манеру речи. Теперь он говорил правду и ничего кроме правды, поэтому женщина его слушала, не перебивая. Писарь еле успевал записывать показания, быстро водя по бумаге скрипучим пером и высунув от усердия кончик языка.

Когда мужчина умолк, Ивея положила руку ему на плечо и ободряюще произнесла:

– С облегчением тебя… – и повернулась к барону. – Он сказал всё, что знал. Теперь он ваш, сударь.

Барон зловеще усмехнулся.

– Я повешу этого негодяя на крепостной стене кверху ногами, в назидание другим… Вы уверены, что он рассказал всё?

– То, что он, возможно, утаил, малосущественно и не представляет ценности в нашем расследовании… Кому интересны факты его грязных желаний и похождений? Отправьте его в темницу и проводите меня к моей комнате.

Они покинули подземелье и поднялись наверх. Барон проводил гостью к двери её комнаты, так как, не зная замка, она могла бы заблудиться в путанице коридоров.

– Спокойной ночи, леди Ивея… Мне понравился ваш метод ведения допроса. С вашего позволения, я буду использовать его в будущем.

– Пожалуйста… У меня будет к вам одна небольшая просьба…

– Говорите, миледи. Для вас всё, что пожелаете…

– Не допрашивайте Итту сейчас. Оставьте всё до утра. Я сама хочу допросить девушку, если вы не против.

– Хорошо, она ваша. Сегодня я удостоверился, что вы лучший дознаватель, чем мой палач… Но, на всякий случай, я прикажу запереть её – как бы негодница не убежала… Ещё раз спокойной ночи, сударыня.

– И вам, барон.

Они вежливо раскланялись и разошлись.

Глава 5

Едва Ивея успела проснуться и ещё нежилась в постели, как пришёл посыльный от барона, который приглашал её к себе. Ивея быстро оделась и последовала за посыльным.

В кабинете барона, куда её привёли, кроме самого хозяина, находилась испуганная дрожащая девушка в платье служанки. Ивея догадалась, что это небезызвестная Итта.

– Доброе утро, сударь, – поздоровалась женщина. – Так это и есть наша малышка Итта, которую так стойко защищал пленник?

– Утро доброе, миледи, – кивнул барон. – Да, это она… Но эта негодница утверждает, что ни в чём не виновата и её оговорили… Отдаю её в ваше полное распоряжение, сударыня.

Ивея опустилась в кресло и несколько минут молча смотрела на девушку таким взглядом, словно собиралась её купить. Девица была изумительно красива: изящная, невысокая, хорошо сложеная, с большой соблазнительной грудью, не вмещавшейся в узком корсете, с миловидным лицом, на котором выделялись огромные тёмные печально-наивные глаза. Их взгляд говорил, что она не понимает, почему её обвиняют в таком ужасном преступлении, в то время, как она чиста и невинна. Или девушка была искусной притворщицей, или, в самом деле, невиновной.

– Скажи, красавица, – заговорила Ивея, глядя на девушку добросердечным взглядом, – правда ли, что ты пособница гнусных разбойников? Это ты сообщила им, куда и когда поедет твоя госпожа, в какой карете, и сколько людей будут её сопровождать?

Девушка отрицательно покачала головой и, прижав руки к груди, горячо воскликнула:

– Нет, госпожа, это неправда! Как я могла предать свою госпожу!

Несмотря на искренность, убедительный тон и невинный взгляд прекрасных глаз, Ивея сразу почувствовала откровенную ложь, как ощущают неожиданный порыв холодного ветра в жаркий летний день.

Приветливое выражение мгновенно сменилось на лице виолки на жёсткое и холодное, а в голосе послышались угрожающие нотки.

– Девка, строить глазки и прикидываться невинной овечкой можешь перед кем-нибудь другим. На меня твои чары не действуют, ибо я сразу чувствую ложь… И сейчас от тебя смердит, как из помойного ведра!.. Но у меня сегодня хорошее настроение, поэтому даю тебе ещё один шанс сказать правду, как и почему ты продала свою госпожу… Итак, попытка номер два. Я слушаю.

Девушка горько зарыдала. Её глаза выражали такое страдание, что любой на месте Ивеи расчувствовался бы и поверил несчастной на слово. Ивея же видела только искусное притворство и ничего более.

– Почему ты предала свою госпожу? – строго спросила она.

– Это неправда, неправда… – рыдала девушка. – Клянусь великими богами, что я не делала того, о чём вы говорите!

– Так ты ещё и клятвопреступница, – презрительно произнесла виолка. – Не видеть тебе Небесной Обители, как своих ушей… Хотя нет, уши ты сможешь увидеть, когда я их отрежу.

Женщина поднялась и положила руку на пояс с ножнами, словно намеревалась привести свою угрозу в исполнение немедленно.

Девушка побледнела и с ужасом уставилась на виолку.

– Госпожа, что я вам такого сделала, за что вы меня мучаете? – пролепетала она.

– Я хочу услышать правду. Ты мне солгала уже два раза. Даю тебе ещё одну, последнюю, попытку, тогда – пеняй на себя!

Ивея говорила спокойным будничным тоном, но это спокойствие было страшнее яростного крика, ибо говорило о том, что виолка начинает терять терпение. А в гневе женщина была беспощадна.

Этого не знала несчастная лгунья. Она ещё надеялась, что искусное притворство, всю жизнь выручавшее её, убедит неизвестную госпожу в её правдивости.

– Клянусь собственной душой и жизнью моих будущих детей, что я никогда не предавала свою госпожу и не знакома ни с какими разбойниками, – честно глядя в глаза барону произнесла Итта весьма убедительным тоном.

Ивея поразилась столь откровенному цинизму и наглости. Она почувствовала, что барон смущён, не зная, верить ли притворщице.

Виолка стремительно приблизилась, схватила девушку за руки и ловко связала их за спиной.

– У тебя никогда не будет детей, наглая лгунья, – холодно произнесла она, – потому что ты будешь висеть на крепостной стене рядом со своим подельником, кормя стервятников своими бесстыжими глазами и лживым языком.

– Но… – начал было барон.

– Она лжёт! – твёрдо ответила Ивея. – Лжёт с самого начала. Все её слова, все слёзы, все жесты и ужимки – искусная игра, не более. Жаль, что погибнет такая прекрасная актриса… Но я добьюсь от этой малышки правды или убью самым мучительным способом, какой только смогу придумать.

Схватив по-настоящему перепугавшуюся девушку за волосы, она выволокла её из комнаты и потащила вниз по лестнице. Барон удручённо поплёлся следом.

Ивея приволокла упиравшуюся рыдающую пленницу на хозяйственный двор, к конюшням, и подтащила к лошадиной поилке – длинному жёлобу на козлах, наполненному дождевой водой. Окунув голову Итты под воду, она держала её, пока та не начала захлёбываться. Вынув, дала глотнуть воздуха и снова погрузила под воду. Так продолжалось столько, сколько Итта смогла выдержать. Когда девушка уже была в полуобморочном состоянии, Ивея заглянула ей в глаза и спросила:

– Теперь скажешь правду?

Итта слабо кивнула, откашливаясь и отплёвывая набравшуюся в лёгкие воду.

– Они… заставили меня… Угрожали…

Ивея не стала дальше слушать, так как девушка снова лгала. Достав нож, она поднесла его к глазам девушки, и спросила:

– Видишь это острое лезвие? Оно с лёгкостью разрезает кожаный панцырь, крошит рёбра и пронзает сердце… Если ты не скажешь мне правду, я начну резать им твоё хорошенькое личико.

Девушка не могла ответить, так как её горло сдавливали сильные пальцы виолки, но глаза с ужасом смотрели на сверкавший в солнечных лучах клинок.

Ивея прижала к щеке девушки холодное лезвие и слегка надавила. Нежная кожа мгновенно поддалась, и на шею потекла горячая струйка крови. Итта забилась, как пойманная птица, пытаясь что-то произнести. Ивея разжала пальцы и грозно спросила:

– Ну?

– Я была любовницей Карола… – просипела она, со страхом косясь на лезвие у своего лица. – Однажды он мне предложил…

Ивея полоснула Итту по уху, отрезав почти половину. Брызнула кровь и девушка закричала от боли.

– За каждое лживое слово я буду отрезать от тебя по кусочку, – с угрозой произнесла виолка.

Рыдая, Итта продолжила:

– Это я, я предложила Каролу напасть на баронессу, когда она поедет в селение!.. Но я хотела, чтобы он взял с барона выкуп, и тогда, разбогатев, мы могли бы сбежать в Аскоррию, купить домик и жить, как уважаемые люди…

Ивея отпустила служанку и повернулась к барону.

– Теперь она ваша… Делайте с ней всё, что хотите.

– Всё сказанное правда?

– Сейчас – да.

– Мерзавка! – и он с размаху влепил девушке сильнейшую оплеуху, от которой та, не удержавшись на ногах, упала.

Подозвав стражников, он приказал отвести негодяйку в темницу.

– Как вы отличаете правду ото лжи? – спросил барон, когда девушку увели. – Мне все её слова казались чистейшей правдой… Эта мерзавка умеет притворяться…

– Я чувствую ложь, как… – Ивея на мгновение задумалась, подбирая слова. – Это невозможно описать… Но я могу отличить ложь от правды, как вы, проснувшись, отличаете сон от яви… Иногда это божий дар, а иногда проклятие… Бывает, тяжело удержаться, когда кто-то клянётся тебе в преданности или восхищается твоими достоинствами, а ты знаешь, что этот человек неискренен или откровенно лжёт…

– Но всё же это весьма полезное качество… – пробормотал барон. – Когда вокруг тебя столько льстецов и подхалимов, хотелось бы знать, кто говорит правду, а кто притворяется.

– Это так, – согласилась женщина.

– Я благодарен вам, миледи, и за спасение моей дочери, и за помощь в раскрытии преступников… Как я могу вознаградить вас? Может, у вас есть какое-то особое пожелание?

– Я старалась не ради награды. Для меня это было всего лишь интересное приключение.

– Но я не могу отпустить вас без подарка. Это было бы неблагородно и неблагодарно…

– Если вы настаиваете…

– Очень настаиваю.

– Я прибыла в Китук на корабле, и лошадей, на которых мы ездим, приобрела на местном рынке… Скажу сразу: это не самые лучшие животные. Если бы вы могли заменить их на более выносливых и благородных, я была бы вам очень признательна…

– О! – обрадовался барон. – Вы обратились по адресу! Всем известно, что у меня самые лучшие лошади в округе. Я лично подберу вам и вашим очаровательным спутницам скакунов из моего табуна.

Барон сдержал слово и на следующий день с гордостью продемонстрировал гостье шестерых чистокровных верховых скакунов светло-гнедой масти. Они были почти одинаковы, за исключением одного, предназначенного для Ивеи: сильного, тёмного, как ночь, жеребца с белыми отметинами на морде и всех четырёх ногах, отчего он казался обутым в белоснежные носки. Грива и хвост жеребца были светлыми, цвета древесного пепла, длинными и шелковистыми.

Ивея выразила искреннее восхищение, увидев этого красавца, и дала ему имя Найтис, по-ассветски «ночной ветер».

Погостив у барона Валлиэта ещё несколько дней, Ивея вернулась в город, куда её призвал Астин Кратаг, сообщив через гонца, что ей назначена аудиенция у лорда Йеаннского.

Глава 6

Лорд Луайар Йеаннский оказался молодым неоперившимся юнцом, не достигшим двадцатилетнего возраста. Но, несмотря на молодость, держался он величаво и с достоинством, как и подобает правителю столь высокого ранга.

Первый раз он принял Ивею в своём кабинете, где у них состоялась получасовая беседа, во время которой лорд с искренним интересом расспрашивал гостью о её жизни, воинском искусстве и планах на будущее.

То, что Ивея искусно управляется с мечом, его не удивило – юный лорд слышал о «меченых», среди которых были и женщины. Эти выпускники Школы Меченосцев из Ландии встречались едва ли не в каждой стране, нанимаясь на службу телохранителями или офицеровами при дворах правителей, или к тем, кто мог оплатить их высокоценимые услуги. Слышал он и о виолках, женщинах-воинах, преподававших в Школе Меченосцев, и то, что Ивея представительница этого странного племени, принял, как должное.

Его лишь немного смутило звание Ивеи, равное ему по положению. Но, услышав, что в данное время леди-правительница осталась без вотчины, приободрился.

В конце разговора лорд попросил гостью не покидать пока город, ибо он желает ещё раз встретиться и провести более обстоятельную беседу. Ивея согласилась, так как никуда не спешила.

Спустя три дня женщину вновь позвали во дворец. На этот раз лорд принял её, восседая в большом резном кресле на возвышении, покрытом яркими коврами, в Зале приемов, где толпились десятки приближённых, среди которых Ивея заметила и барона Валлиэта. Ивея вежливо поклонилась и хотела отойти к стене, чтобы смешаться с присутствующими, но лорд жестом указал ей на кресло, стоявшее слева от него, и сказал:

– Садитесь, леди Ивея. Ваше место здесь, не среди толпы.

Ивея с достоинством опустилась на сидение, гадая, что бы это значило. Она ловила направленные на неё заинтересованные взгляды и чувствовала растущее любопытство присутствующих. Все ждали какого-то момента.

Как только женщина поудобней устроилась на мягкой подушке сиденья, лорд подал кому-то знак и приказал:

– Введите заключённых!

Шум от приглушенных разговоров мгновенно стих, и в напряжённой тишине отчётливо стали слышны шаркающие шаги вводимых в зал людей, облачённых в рубища, избитых, угнетённых, скованных ржавыми цепями, которые звенели при каждом шаге. Несчастных поставили пред лицом юного правителя и заставили опуститься на колени. Четверо пленников понуро склонили головы, не глядя на окружающих, и от них исходила сильная волна страха.

Ивея с лёгким любопытством посмотрела на пленников. Трое мужчин и одна молодая женщина, сквозь прорехи платья которой, местами, проглядывало грязное тело.

Из толпы вышел мужчина в красном, отделанном чёрной тесьмой камзоле, поклонился в сторону помоста, развернул какой-то свиток и начал читать:

– Френ Лорен обвиняется в изнасиловании и убийстве своей малолетней племянницы. При допросе показал, что он не совершал с девочкой никаких развратных действий, а его сестра оговорила его из корыстных побуждений.