Бессмертные 2

Пёс радостно вильнул хвостом и облизал залитое кровью лицо друга.

Когда Санхар приблизился к писарю и солдату в сопровождении ковыляющего пса, те снова с ужасом попятились.

– Он был мёртв, милорд… Я лично осматривал его… – пролепетал бледный писарь

– Он притворялся… Правда, Акс? – пёс кивнул. – Он у меня большой шутник… – улыбнулся Санхар. – Так ты нашёл человека, который отведёт нас в замок?

– Сейчас, милорд…

Писарь подозвал одного из людей, бродивших по берегу в поисках добычи, и приказал:

– Отведи этого господина в замок.

Абориген с удивлением и некоторым страхом посмотрел на Санхара и собаку – он тоже видел их мёртвые тела, но молча повиновался. Держась от чужаков на расстоянии, пошёл вдоль берега. Санхар последовал за ним, оглядываясь на ковыляющего позади Акса.

Остров Вин представлял собой скалистое плато с обрывистыми крутыми берегами, окружёнными неширокой полосой песчаного пляжа и острыми зубьями рифов – природная неприступная крепость. Санхар и Акс с трудом взобрались по крутой тропинке вслед за проводником – принц чувствовал себя не очень хорошо. Возможно, были серьёзные внутренние повреждения, о которых он не знал. Он ощущал непривычную слабость и сонливость. Больше всего хотелось сытно поесть и лечь в удобную постель.

Замок лорда Альб-Сонна оказался грубым, неказистым, но крепким сооружением с двумя высокими сторожевыми башнями, окружённый высокой и широкой крепостной стеной с узкими бойницами. В замок вели одни ворота, которые охраняли два вооружённые алебардами солдата. Приблизившись к ним, проводник тихо заговорил, оглядываясь на отставшего чужака. Стражники пренебрежительно засмеялись, и жестами велели ему уходить. Абориген не стал с ними пререкаться, и с удовольствием пошёл прочь.

Когда Санхар приблизился, воины окинули его высокомерными взглядами и обменялись двусмысленными ухмылками.

– Кто проводит меня к вашему господину? – спросил принц.

– Не спеши, чужеземец, – ответил один из стражников, – наш лорд сейчас занят… Твоя очередь наступит чуть позже… – и они снова цинично заулыбались.

Санхар почувствовал их пренебрежение и, к собственному удивлению (такого с ним ещё не случалось), уловил смутные обрывки чужих мыслей. Словно далёкие тихие неясные голоса зазвучали у него в голове: «…какие шикарные волосы…», «…лорду этот чужак понравится…», «…какой красавчик!.. даже я бы ему вдул…», «…а это что за псина притащилась?..» И ещё что-то неясное, переходящее в глухое бормотание, похожее на отдалённый рокот волн. Санхар невольно встряхнул головой, пытаясь отрешиться от неприятного чувства, и ощутил тупую ноющую боль в висках. Наверное, волны хорошенько стукнули его о камень, перевернув мозги и пробудив новую способность.

Желая скорейшего отдыха и не собираясь смотреть на ухмыляющиеся рожи стражников дольше, чем следовало, больной и усталый, а оттого злой, Санхар произнес:

– Или кто-то из вас введёт меня в этот проклятый замок, или я войду в него сам… Даю три вздоха, чтобы выбрать правильный вариант.

Стражники вновь переглянулись и захохотали.

– Ты слишком нетерпелив, чужак! У нас не любят поспешных… Нужно уметь растягивать удовольствие… – и снова заржали над только им понятной шуткой.

– А я не привык ждать у дверей!

С этими словами Санхар выбросил кулак и с удовольствием приложился к физиономии одного из стражников, послав того в нокаут. Одновременно, ударом ноги, он вышиб дух из другого, отбросив его от ворот на полдесятка шагов. Освободив путь, он кивнул Аксу, приглашая следовать за собой, и прошёл в ворота.

Оказавшись во внутреннем дворе, принц остановил какого-то слугу и приказал провести его к лорду. Тот окинул незнакомца с ног до головы удивлённым взглядом, но не сделал никаких замечаний, а молча поклонился и предложил следовать за ним.

Проплутав по тёмным мрачным коридорам и поднявшись по бесчисленным лестницам, они оказались на самом верхнем этаже замка, у двери, охраняемой двумя стражниками. Те с подозрением уставились на Санхара и преградили ему путь скрещенными алебардами.

– Как доложить о вас, сударь? – спросил приведший его слуга.

– Скажи лорду, что принц Санхар Аоста из Трикора просит принять его.

Слуга уважительно склонил голову и прошмыгнул под скрещёнными алебардами. В ожидании его возвращения, Санхар повернулся к Аксу и, присев, погладил по голове.

– Как твоя лапа? – поинтересовался.

«Хорошо», – ответил пёс, и это же слово прозвучало в голове Санхара на мгновение раньше.

– Подземные демоны! – невольно воскликнул он.

«Что?» – спросил Акс. Его голос в голове Санхара выражал озабоченность.

– Ничего… Потом поговорим… – пробормотал принц, поднимаясь.

Новая способность, неожиданно открывшаяся у него, не испугала Бессмертного. Неожиданно, но не удивительно. Он знал, что такое возможно, так как помнил из рассказов матери, что таким способом с ней общалась змея Дарующая, её создательница и покровительница. И если это умение, внезапно проявившись, останется с ним навсегда, это хорошо, лишь бы не причиняло ему неудобств.

Размышляя, Санхар понял, что пока слышит мысли людей или Акса, только если смотрит на них. Тех, кого не видит, он не слышит, хотя продолжает ощущать, как живые существа, и может улавливать их чувства.

Погрузившись в анализ собственного состояния, он не обратил внимания, что его посланник долго не возвращается. Но вот, наконец, дверь открылась и слуга вышел. Он казался немного подавленным и растрёпанным.

– Лорд сейчас примет вас… – пробормотал он и поспешно ушёл.

И правда, спустя пару минут дверь открылась, и на пороге появился высокий, хорошо сложенный мужчина лет пятидесяти, одетый в длинную тонкую тунику и сандалии. Коротко стриженые седые волосы торчали на голове, словно серебряная щетина ежа. Глаза, голубые и холодные, окинули незнакомца пристальным взглядом, задержавшись на высохшей крови на голове, затем прошлись по всей фигуре и остановились на Аксе.

– Кто пустил сюда животное? – спросил он, и голос его прозвучал сухо и жёстко. Вытянувшиеся по струнке при появлении господина стражники, услышав его грозный голос, даже перестали дышать.

– Это мой лучший друг, милорд, и единственный, не считая меня, выживший после кораблекрушения, – ответил Санхар, стараясь говорить вежливо. У него всё сильнее начинала болеть голова и усиливалась сонливость. Также проснулись чувство голода и жажда – организм требовал покоя и энергии для полного восстановления.

– Принц Санхар? – спросил лорд всё так же сухо.

– Да, милорд.

– Это ваш корабль разбился у моего северного берега?

– Да, милорд.

– И что вы от меня хотите?

– Гостеприимства, сударь… – сдерживая нарастающее раздражение, ответил Санхар – Я ранен, потерял корабль и людей, голоден и устал… Если вы не в силах мне помочь, я поищу кого-нибудь другого, кто предоставит мне кров, ложе и пищу.

На жестоких губах лорда появилась скупая улыбка.

– Не обижайтесь, милорд, но ещё никто не выживал после кораблекрушения у моих северных берегов… Я удивлён и слегка растерян. У меня почти не бывает гостей, и я немного отвык от любезностей… Потерпите ещё минутку, принц.

Лорд оглянулся через плечо и кого-то позвал. Показался юноша в короткой шёлковой тунике, обнажающей стройные ноги и нежные, как у женщины, руки. У него были удивительные, длинные, каштановые волосы и огромные сверкающие золотисто-карие глаза, обрамлённые густыми, подведёнными чёрной краской ресницами. Санхар было подумал, что перед ним очаровательная рабыня, но внутренние чувства подсказали, что это накрашенное, надушенное и увешанное украшениями существо – мужчина. Точнее, мальчик лет шестнадцати. Он взглянул на Санхара огромными глазищами и смущённо потупился.

– Грациан, отыщи этого бездельника Митона, и передай, что я желаю его видеть! – приказал лорд.

Юноша склонил голову и поспешил выполнить приказ. Скользнув мимо Санхара, он обдал его ароматом благовоний и волной искреннего восхищения.

– Прошу, милорд… Нам придётся немного подождать, пока мальчишка найдёт моего управляющего, – пригласил Альб-Сонна, отступая от двери.

Санхар вошёл в большую комнату, устланную коврами и заставленную красивой, но разноплановой мебелью. Было такое впечатление, что её натащили сюда из разных мест и в разные времена, так сильно она отличалась по стилю, изготовлению и фактуре.

Лорд предложил Санхару одно из кресел и налил кубок вина.

– Выпьете? – спросил он.

– Спасибо, – Санхар залпом осушил кубок, так как его мучила жажда. Акс боднул его головой и показал, что тоже хочет пить.

– Можно налить и моему псу? – спросил Санхар.

– Вино – собаке? – удивился лорд.

– Конечно, вода лучше, но за неимением оной, можно и вина.

Лорд налил в широкую чашу вино и поставил на пол. Акс приблизился и с удовольствием выхлебал прохладную, чуть кисловатую, утоляющую жажду жидкость. Алкоголь не действовал на него, как и на людей-бессмертных. Вид пьющего вино пса очень позабавил лорда. Он с улыбкой смотрел, как тот вылизывает чашу и смачно облизывается, затем спросил:

– Ещё хочешь?

– Достаточно, – ответил за Акса Санхар, так как уловил его мысль до того, как тот её высказал.

Тогда лорд переключил внимание на своего гостя.

– Вы сказали, что из Трикора… Где это? Я не слышал о таком государстве. Это остров?

– Трикор – сравнительно молодое государство, ему недавно исполнилось сто лет, – ответил Санхар. – О нём мало кто знает в цивилизованных краях. Расположено оно на берегу Саннарского залива и простирается от Зелёных гор до Белого моря. Раньше эта земля принадлежала варварам-бархитам, пока мои… – Санхар чуть не сказал «родители», но вовремя спохватился, – пока мои предки не приплыли в те края и не завоевали варваров, создав цивилизованное государство.

– Ваши предки вельхи?

– Конечно.

– В наших краях не очень любят вельхов… О них идёт дурная слава. Налетают как шквал, грабят, убивают и исчезают.

– Мой отец не занимается разбоем… У него хватает хлопот с непокорными племенами и воинственными варварами из Саннарии, которые зарятся на его земли и стада.

– А вы? Чем занимаетесь вы, принц, и куда плыли, пока вас не настигла буря?

– Путешествую. Верхом я проехал Вудбит и леса Северного Гальса, в Ровине нанял корабль и хотел доплыть до Илларии. Я много слышал об этой стране, но ни разу не был в столь далёких от моей родины краях.

– Да, Иллария – богатая страна… – задумчиво протянул лорд. – Когда-то давно, в дни молодости, я путешествовал её дорогами.

Перед мысленным взором Санхара быстро промелькнули и растаяли нечёткие картины городов, лес, какие-то люди в зелёных мундирах и жестокие схватки. Чужие видения сопровождались сильной головной болью, от которой Санхар невольно поморщился

Воспоминания лорда прервал приход одетого в чёрное мужчины в сопровождении юноши Грациана, который робко остановился у двери. Лорд, бросив на него мимолётный взгляд, жестом отослал прочь. Юноша уходил с тайным сожалением.

Мужчина в чёрном слегка поклонился и произнёс:

– Я вас слушаю, милорд.

– У нас гости, Митон. Это принц Санхар из Трикора и его чудесная собака. Сегодня утром его корабль разбился у наших берегов.

– Я слышал о крушении. Мне доложили, что никто не выжил. Волны выбросили только трупы…

– Значит, твои люди ошиблись… Или ввели тебя в заблуждение, – сухо ответил лорд. – Как бы то ни было, а принц Санхар просит моего покровительства… И я окажу его ему! Он ранен, голоден и устал. Подыщи ему приличную комнату и предоставь всё, в чём он нуждается – он мой гость.

– Слушаюсь, милорд, – склонил голову управляющий. – Через несколько минут я пришлю за ним слугу… Я могу идти, милорд?

– Да… И разберись со своими людьми, я хочу всё знать об этой истории.

– Конечно, милорд…

Когда Митон ушёл, лорд вновь повернулся к Санхару.

– Скажите, любезный, как так вышло, что вы единственный уцелели в страшном кораблекрушении? Этот вопрос не даёт мне покоя.

– Я и мой пёс, – уточнил Санхар.

– Ну да… Какие боги уберегли вас от неминуемой смерти?

Санхар не собирался рассказывать Альб-Сонну всей правды, поэтому ответил полуправдивой выдумкой.

– Члены королевской семьи Трикора обладают невероятной живучестью… Скажем так: это наш талант, дарованный богами моим предкам за определённые услуги… Нас нелегко убить. Этим мы и отличаемся от остальных людей. Что смертельно для обычного человека, не принесёт мне ощутимого вреда.

– Серьезно? – недоверчиво протянул лорд.

– Как видите, я сижу перед вами, хотя должен был быть бездыханным трупом.

– Верно… А ваш пёс? Он тоже обладает подобной живучестью?

Санхару не хотелось бы отвечать на этот вопрос, но он не мог уклониться от ответа.

– Да.

– Но почему? Разве он член вашей семьи? Одной с вами крови?

– Нет, конечно. Но он мой лучший друг… Мы выросли вместе. Мне подарили его крошечным щенком, когда я был ребёнком, и с тех пор мы не расстаёмся… По-видимому, моя благодать как-то передалась и ему…

– Значит, это свойство может передаваться другим людям?

– Не знаю… Я не замечал подобных случаев.

– Но вашему псу как-то передалась?

– Может, это оттого, что я сильно его люблю… Может быть, наша благодать сходит только на тех, кто нам по-настоящему дорог? Я не могу этого утверждать наверняка, но мне так кажется…

Лорд задумался. Санхар чувствовал, что он не поверил ему, и слышал обрывки его мыслей, где он называл его хитрецом и лжецом.

В комнате воцарилась неприятная тишина. Лорд молча сверлил Санхара холодным взглядом, а принц боролся с нарастающей головной болью.

К счастью, вскоре пришёл посланный Митоном слуга и сообщил, что комната для гостя готова.

– Я могу идти? – спросил Санхар, поднимаясь.

– Конечно, сударь… Если вам что-то понадобится – не стесняйтесь, просите. Я не хочу прослыть негостеприимным хозяином.

– Благодарю вас, милорд, – сдержанно кивнул Санхар и последовал за слугой.

Комнатка, куда его привели, была небольшой, но вполне уютной, и находилась под крышей башни. Из трёх узких окон открывался великолепный вид на окрестности, но из неё вёл только один выход – на охраняемую стену, а оттуда, через караульное помещение, во двор.

В комнате стояла красивая деревянная кровать, стол, две табуретки, сундук для личных вещей, на стенах висели старые, но добротные гобелены, на полу лежал ковёр. На ночь окна закрывались деревянными ставнями. Возле двери и около кровати торчали из стен бронзовые держатели для свечей и свечных фонарей.

Показав гостю комнату, слуга спросил, не пожелает ли господин ещё чего-нибудь.

– Принеси побольше еды и воды для питья, а когда я проснусь, пусть мне приготовят горячую ванну. И пусть подберут чистую одежду, моя, как видишь, пришла в негодность. Пока я буду спать, пусть меня не беспокоят.

– Слушаюсь, господин, – поклонился слуга. – Еду я принесу через несколько минут. А пока располагайтесь.

Когда слуга ушёл, Санхар вытянулся на ложе. Матрас приятно пружинил, а чистое бельё ароматно пахло.

Анализируя увиденное в замке, Санхар задумался над некоторыми моментами, показавшимися ему странными. Во-первых, с первого мгновения пребывания на острове, Санхар не видел ни одной женщины, ни снаружи, ни внутри замка. Во-вторых, все солдаты, лорд и его приближённые носили короткие стрижки, рабы и слуги, наоборот, щеголяли длинными волосами. Обычно, и не только в Трикоре, но, по рассказам матери и его личному наблюдению, все мало-мальски знатные люди многих стран, отращивали себе длинные шевелюры, как знак высокого положения и превосходства над простолюдинами, которым запрещалось носить волосы больше определённой длинны. В-третьих, прислуга и рабы вели себя довольно странно: жеманничали, говорили кокетливыми голосами и строили Санхару глазки, словно портовые шлюхи. Судя по обрывкам перехваченных у них мыслей, а также уже кое о чём догадываясь, Санхар пришёл к выводу, что в замке лорда Альб-Сонны царят специфические отношения. Вероятно, и сам хозяин, и его окружение, предпочитали однополую любовь. Неужели эти порядки распространились на весь остров? Неужто судьба занесла Санхара на остров мужеложцев? В Трикоре такой вид отношений был не принят, там мужчины предпочитали только женщин, как и в большинстве стран Аквии. Но из рассказов матери Санхар знал, что в некоторых странах существуют иные виды отношений между людьми. Сама Санриза никогда не порицала несовпадающих с её предпочтениями способов любви, говоря, что любовь прекрасна в любом своём проявлении, и каждый сам вправе выбирать, кого и каким способом любить. Такую же терпимость она привила и сыну. И хотя Санхара никогда не тянуло ни к мальчикам, ни к мужчинам, он не осуждал таких отношений. К тому же, принц прожил достаточно долго, чтобы осознать, что в вопросах любви и предпочтений, каждый сам выбирает свой путь. И то, что неприемлемо одному, может быть очень приятно другому.

После сытного обеда, который он разделил с другом, Санхар сбросил рваньё, в которое превратилась его одежда, положил меч рядом с ложем, и отдался во власть исцеляющего сна.

3

На следующий день, чистый, сытый, полный сил и энергии, Санхар, в компании с лордом, разгуливал по замку и его окрестностям. Аксу он велел оставаться в комнате пока его лапа окончательно не восстановится. Заживление ран пса происходило не так быстро, как у принца, ведь Санхар был рождён бессмертным. У Санхара за ночь исцелились все повреждения, нанесённые волнами и рифами, и даже волосы успели отрасти на том месте, где была содрана часть скальпа.

Способность Санхара улавливать и понимать чужие мысли не исчезла со временем, и следующие несколько дней он совершенствовал новое умение. Пока у него получалось улавливать мысли только тех людей, на которых он непосредственно смотрел и которые находились на расстоянии не более двух-трёх шагов. Если взять человека за руку или просто притронуться к нему, мысли становились ясными и отчетливыми, словно человек разговаривал прямо у него в голове. Если человек удалялся, его мысли превращались в неясный шум или невнятное бормотание. Но если напрячь волю и «прислушаться», то расстояние, на котором можно было «подслушать» чужие мысли, увеличивалось. Он также научился отрешаться от чужых мыслей, которые не хотел слышать.

Все эти дни лорд Альб-Сонна, или Торвард, как он просил себя называть, не оставлял гостя своим вниманием ни на минуту. Он занимал его беседами, хвастался былыми подвигами, расспрашивал о Трикоре, горделиво показывал свои владения, которые состояли из небольшого скалистого клочка суши, каким был остров Вин, и жалкой деревушки на восточном побережье, где жили полунищие крестьяне и рыбаки. Санхар заприметил в деревне несколько утлых рыбачьих лодок и один небольшой баркас, и приказал Аксу всё хорошенько разведать и разнюхать: как они охраняются, чем крепятся к берегу, и пригодны ли для плавания. Акс не раз ходил с другом под парусом и на вёслах, поэтому в лодках разбирался.

Гуляя с лордом по острову, Санхар нигде не видел ни большого корабля, ни прогулочной яхты. Если судить по рассказам Альб-Сонны, он был удачливым торговцем и не менее удачливым пиратом. Когда же Санхар напрямик спросил о судне, Альб-Сонна замялся и ответил, что недавний шторм повредил корабль и сейчас он находится на ремонте в сухом доке. Санхар изъявил желание побывать в нём, но лорд ответил, что там не на что смотреть, и вообще, это скучное дело, а двое мужчин могут найти себе занятие поинтересней, чем смотреть, как конопатят щели корабля. Но, хотя лорд говорил это с любезной улыбкой и шутливой интонацией, его мрачные мысли рассказали Санхару, что он не увидит корабля, как собственной спины, и не покинет остров до конца своих дней, или, в лучшем случае, пока не поделится своей неуязвимостью.

В тот же вечер, чтобы развлечь «важного» гостя, лорд устроил торжественный ужин, на который пригласил всех приближённых. Ужин сопровождался песнями и плясками, которые исполняли красивые и юные рабы-евнухи, наложники самого господина и его свиты.

Любимцем Торварда, как Санхар уже знал, являлся Грациан, которого он видел в свой первый день пребывания в замке. Этот красивый юноша с лицом ангела и нежным телом женщины, несколько раз встречался Санхару, но принц не обращал на мальчишку внимания. Юноша же испытывал к вельху определённые чувства, которые тот легко улавливал. Это слегка удивляло и даже раздражало, ведь принц не давал мальчику никакого повода или намёка на какие бы то ни было отношения. К тому же Санхар не привык к подобным чувствам со стороны мужчин. Им часто восхищались, как воином, завидовали его силе и ловкости, ценили умение владеть мечом. Но искреннее обожание, восхищение красотой, любовное желание и страсть он вызывал только в сердцах женщин.

На ужине Грациан появился в облике прекрасной девушки-танцовщицы, одетой в лёгкое развевающееся платье, украшенной цветами и драгоценностями. Санхар закрыл свой мозг для любых влияний извне, как всегда делал в многолюдных местах. Потому не сразу узнал Грациана, пока не увидел его необыкновенные запоминающиеся глаза. Умело подкрашенные, они были особенно выразительны на бледном тонком лице юноши. Танцевал он великолепно: тело легко и грациозно двигалось в такт музыке, плавно изгибаясь в любом направлении. Он словно плыл над плитами пола, и его танец невольно зачаровал Санхара, на мгновение забывшего, что перед ним не прекрасная девушка, а неполноценный юноша.

Лорд заметил заинтересованность гостя и, толкнув Санхара локтем, хитро прищурился:

– Правда, чудесное создание?

– Да, он очень хорош… – ответил принц.

– Я нашёл его в нищей деревушке на Гритланде и купил у родителей за пару золотых. Ему тогда не было и семи. Я лично воспитывал его и сделал тем, кем он теперь есть. Грациан воспитан, послушен и гибок не только на танцполе, но и в постели… – двусмысленно улыбнулся он. Санхар промолчал в ответ, так как эти подробности его не интересовали.

После танца лорд приказал Грациану спеть для гостя. Юноша взял аккордо и спросил:

– Что господа желают послушать?

– Пой, что хочешь: у тебя все песни об одном – о нежной и высокой любви… – небрежно махнул рукой лорд.

Грациан бросил на хозяина короткий взгляд, и Санхар заметил, что в нём было мало любви, а проскальзывала скрытая ненависть. Санхар не осуждал раба: если бы из него сделали игрушку для грязных утех, он бы, наверное, убил своего мучителя.

Грациан растянул меха и запел старую алданскую песню. Санхар сразу узнал этот язык: ведь его мать много лет прожила в Алдании, хорошо знала этот язык и научила ему Санхара, как и другим языкам, которыми владела. Потому, в отличие от присутствующих, он прекрасно понимал, о чём поётся в песне. А дерзкий раб пел старинную алданскую песню о свободе, о том, что рано или поздно он осуществит свою мечту и вырвется на свободу, улетит как птица, покинувшая опостылевшую клетку, и никогда не вернётся назад. «Свобода! Как сладко это слово! Я мечтаю о тебе снова и снова, и когда-нибудь обрету тебя!» – пелось в припеве, который юноша повторял с особым упоением. Санхар с улыбкой слушал его, а когда песня закончилась, единственный из присутствующих наградил певца аплодисментами. Затем, спустившись с помоста, на котором стояли накрытые для гостей столы, приблизился к юноше и произнёс по-алдански:

– Странная песня о любви… Ты уверен, что твой господин не знает, о чём ты поешь?

Грациан побледнел, и его глаза распахнулись от удивления. Санхар обошёл вокруг юноши, наслаждаясь вызванным его словами страхом, а затем наклонился к уху и прошептал:

– Не бойся, я ничего ему не скажу. Но впредь будь осторожен в выборе песен…

Когда он вернулся на своё место, Торвард с подозрением спросил:

– Вам знаком этот варварский язык, принц?

– Я знаю много языков, Торвард, и алданский один из них.

– И что вы ему сказали?

– Что мне понравилась песня, и я не отказался бы послушать её ещё раз.

– Вы серьёзно? – удивился лорд.

– Да… Я знаю, что Грациан ваш любимец, и если мой поступок как-то оскорбил вас, прошу прощения…

– Пустяки! – засмеялся лорд. – Грациан мой любимец, потому, что он мой первенец, так сказать… Но сейчас у меня есть мальчики помоложе и понежнее. Если Грациан вам понравился и вы хотите… пообщаться с ним – пожалуйста, я совсем не против. Он в вашем полном распоряжении.

– Благодарю, милорд… – только и смог пробормотать обескураженный Санхар. Он не ожидал от Альб-Сонны такой щедрости и, конечно же, не желал общаться с наложником теснее, чем на этом вечере, но отказ вызвал бы ненужные подозрения.

Санхар думал, что до конца ужина лорд забудет о своём щедром предложении, или передумает делиться любимым наложником, но когда, отяжелевший от съеденной пищи и выпитого вина, вернулся в свою комнату, там его ждал Грациан. Санхар удивился: