Напиток любви

Феликс Эдмундович повернулся к окну. Вечерело. Небо окрасил ярко-розовый закат. Это уже был мир без Савинкова.

"Да уж, прожил Савинков скандальную жизнь, и также мутно и скандально её окончил! Но сколько шуму! Может, его и правда нужно было отпустить?". – Подумал про себя Феликс. Шум вокруг противника его раздражал. Он поехал в ресторан – говорили о Савинкове, даже не дали послушать музыку. Поехал в театр, на оперетту – тоже самое. Феликс вышел из театра перед вторым действием и вдохнул в себя прекрасный майский воздух. 9 мая 1925 года. Пахла сирень. Призрак ещё долго будет являться после смерти. Дзержинскому было неприятно. "Где окровавленная тень ко мне являлась каждый день"… – почему-то ему вспомнились слова Онегина из оперы Чайковского "Евгений Онегин" и тут же рефреном в голове отозвалась музыка: "Нет, нет…" это когда он подумал, а был ли смысл спасать Бориса Викторовича? Ну да, выпусти его, он бы их всех перевешал. Это на суде он вёл себя как агнец Божий. Феликс Эдмундович выехал в Царицыно, где за несколько дней до смерти отдыхал Савинков. Его привезли на дорогую дачу. Он побродил по парку. Наверное, что-то вспомнил и попросил спешно его увести. К вечеру Савинков объяснил, что это, мол, от боязни открытых пространств. Хотя, возможно, ему померещилась тень Сергея. Одной из последних записей в дневнике Савинкова было: "Я бы служил советам верой и правдой, и это ясно, это во-первых. Во-вторых, моё освобождение примирило бы с советами многих. Ну на самом деле почему же меня не расстреляли?".

Савинкова арестовали 23-25 августа. И был назначен суд с председателем во главе.

Председатель:

Признаёте ли Вы себя виновным в том, что с октября 1917 года до ареста в августе 1924 вели борьбу с большевиками?

Савинков отвечал: "да, признаю".

Председатель задал следующий вопрос: "Какими методами Вы пользовались в этой борьбе и в 1918 году?".

Савинков: Наша организация носила характер боевой организации. Нашей целью были восстания в Ярославле, Муроме, Рыбинске, и мы использовали любые методы борьбы вплоть до террора.

В зале суда пошёл шёпоток. Председатель объявил перерыв. Савинков чувствовал, как с него градом бежал пот. Ему кто-то дал голубой платок. Он вытер пот, и попросил кофе. Выпив кофе, который уже остыл, Борис после ряда тяжёлых для него вопросов, сказал:

– Граждане судьи! Расстреляйте меня! Я жизнью не дорожу....

Феликс Эдмундович перекрестился.

– Оля, – крикнул он женщине, что приходила ему помогать с уборкой, – принеси мне кофе. И да, когда я лягу спать, пожалуйста, не выключай свет. Я боюсь привидений.

Оля принесла кофе, и когда Феликс бросил читать очередную газету, просто ушла домой, оставив свет включённым.

7 мая 1925 года стоял прекрасный день. По небу как будто резвились шли белые облака, только в этот день не стало человека, который пытался что-то сделать для страны, но то ли не тот выбрал метод борьбы, то ли не сложилось, но тем не менее, его сейчас не было, и только потом поздние прозаики будут шутить по поводу знаменитой песенки про маркизу.

Проживавший в Париже Александр Бельский развернул газету, в которой прочитал о гибели человека, которого считал своим другом, и не поверил этому. "Он не мог просто умереть", – подумал про себя артист. И долго думать, показывать это своей жене Ольге Петровской или нет. Но всё-таки, не веря этому сам, он решился ей показать. Они не верили в его гибель. Не верили до конца. Он слишком ценил жизнь.

МУЗЫКА ПРЕКРАСНОГО ПАРИЖА

1936 год. Париж.

Ольга и Александр Бельские готовились к очередному юбилею Александра. Александру было 94 года, Ольге было 53.

Ольга испекла свой фирменный тортик с мандаринами, который Александр с удовольствием скушал с крепким чёрным чаем с бергамотом. Мужчина и женщина сели за стол. Накрапывал дождь. Неожиданно, позвонили в дверь. Ольга нехотя встала и открыла дверь. Почтальон принёс извещение. Ольга вскрыла конверт, и закрыла рот рукой.

– Что там? – Спросил Александр.

– Как Вы и просили – извещение о смерти Путилина. – Ответила Ольга.

Александр спокойно продолжал есть свой торт. Потом, отпив чаю, сказал:

– Не переживай, он сам этого хотел. В конце концов, это его была фраза – «меня похоронят вместе с Савинковым», помнишь? – Александр схватился за сердце. Ольга быстро подбежала к нему.

– Ничего, мне лучше. – Сказал Александр. – Хотя знаешь, по правде говоря, мне жаль даже больше Савинкова, чем Путилина. Путилина вот кто просил ехать в Испанию? Очень умно. Но в принципе, я даже и рад, что Савинкова не расстреляли на Лубянке. Он поехал вместе со своим сыном в Испанию бороться против фашистов, вот всех троих и расстреляли.

– Троих? – Не поняла Ольга.

– Ты, наверное, и не слышала, хотя со мной живёшь. Испанский поэт Федерико Гарсиа Лорка был расстрелян вместе с ними, но у меня такое ощущение, что Лорка просто пропал без вести. Хотя знаешь, я что-то не очень-то верю, когда говорят, что человек «без вести пропал». Всё-таки или убили, или погиб. Как на «Титанике». Представляешь, до сих пор пишут, что там половина пропала без вести?

– Как так? – Удивилась Ольга.

– Да помимо Лоуренса Биззли получается, что часть из них всё-таки выжило, и где-то до сих пор рассосались по Америке или Европы, часть из них погибло в Первую мировую войну, так и не сообщив родителям, что спаслись с «Титаника». Есть у меня такое ощущение, что для Савинкова и Лорки это ещё не финал, а вот Путилина расстреляли точно.

– Почему Вы так уверены в этом? – Серьёзно спросила Ольга.

– Путилин не Савинков. – Многозначительно сказал Александр. – Он не умеет.

– Ваша правда. – Улыбнулась женщина. – По-моему, Вы как-то о нём говорили как это…

– Не Вы, а ты – когда ты привыкнешь, это во-первых, а во-вторых – бесхитростный. Он и не понял ничего, небось, даже, сражаясь в Испании.

– Не понял что? – Спросила Ольга.

– Что фашизм – угроза всему миру. Может быть, меня не будет в живых – придёт срок, я итак задержался; но здесь будет война. Страшная, кровавая война. Не переживай, СССР не исключение. Знаешь, милая, я примерно понял, что здесь произойдёт. Но Слава Богу, мы с тобой этого уже не увидим. Хотя как знать…

Ольга сдвинула брови.

– Если не переродимся в следующей жизни уже после свержения фашизма. – Подмигнул Бельский, и снова принялся за тортик. Ольга, немного подумав, присоединилась к нему. Уже взрослая Мурка потёрлась о ноги хозяйки, и получила лакомый кусочек. Мурка была необычной кошкой, и любила сладкое, хотя в виду того, что сладкое для котов вредно, она получала лакомство только по очень большим праздникам.