Полная версия:
Семья превыше всего
Поэтому рядом с как всегда прекрасной и элегантной мамой, с лучащейся радостью Викой, шел мрачный и зевающий я. На вокзале я быстро заскучал. Отъезд нашего пассажирского поезда откладывается. Мы должны были уже давно уехать, но вместо нашего поезда, загружали княжеский. Более того, не просто княжеский поезд. Это был частный состав князя Соколова. Того самого Соколова, чей сын был главой банды воров и убийц. Мы долго ждали. А затем случилось самое ужасное… И началось оно с крика Соколова-старшего.
– Убейте мелкого. За моего сына!
***Соколов Иван АгафоновичУтро, выдалось для Соколова-старшего ужасным. После вчерашнего вечера князь долго и упорно успокаивал себя различным алкоголем. Итогом успокоения стала головная боль и плохое состояние на утро.
– Плохо выглядишь, дорогой – констатировала стерва, в которую превратилась его жена в последние часы. Или годы. Иван Агафонович не смог бы ответить себе на вопрос, когда это случилось.
– Не волнуйся, я в норме, дорогая. Готова к нашему путешествию?
– Да. Все было собрано.
– Прекрасно, дорогая, в таком случае предлагаю спокойно позавтракать и отправляться. – они часто называли друг друга дорогими, но только наедине в это слово добавлялось немного сарказма.
Чета Соколовых явно находилась не в своей тарелке после вчерашней ссоры. Однако вчерашний срыв был важен для них обоих. Вчера была достигнуто дно. Выплеск эмоций был необходим. Сегодня же, от вчерашней истерики не осталось и следа. Истерили вчера оба. Вечерний запой Ивана Агафоновича тоже был истерикой, просто выражен он был в иной форме.
После завтрака, Соколовы приехали на железнодорожный вокзал и, с помощью силы убеждения, взятки, если по простому, уговорили погрузить их поклажу на поезд раньше, чем было запланировано. Иван не любил давать взятки, но в этот раз позволил сделать себе исключение. Он хотел как можно быстрее уехать из города. Погрузка шла полным ходом когда дворянин увидел тех, кого видеть не хотел больше всего на свете. И увидел не только он.
– Эти твари здесь! – взвилась его жена. – Что они здесь делают?
– Успокойся, дорогая.
– Что! Успокойся? Их семья убила моего сына. Он мертв из-за них. И ты просишь меня успокоится?
– Не они его убили. Я не вижу Владимира Афанасьевича с ними.
– Естественно его нет. Он прячет своих бастардов и эту шлюху от нас.
– Успокойся!
– Ну уж нет.
Соколова, вскинув голову вышла из вагона в котором и проходил весь разговор. Иван Афанасьевич же остался один. Он сидел и думал о том, что ему сказала его жена. И чем дольше он думал, тем больше распалялся. Он и сам хотел отомстить Чернову за своего сына. Он запретил себе думать о мести, но чем дольше Соколов старший сидел и думал, тем больше он хотел смерти Чернову младшему. Кровь за кровь, смерть за смерть, сына за сына.
– Ты все сидишь и жалеешь себя? – неожиданно появилась его жена. – Я знаю о чем ты думал, когда решил вывезти нас за город. Ты хочешь нового наследника, я права?
– Да.
– Заключим сделку? Убей Черновского молокососа, и так и быть, я постараюсь зачать нового ребенка.
– Ты хоть понимаешь что ты сейчас говоришь?
– Прекрасно понимаю. Я же вижу, ты хочешь его убить. Давай, это твой шанс все исправить.
– Да. – сдался Иван Агафонович. – Пусть он умрет. Это не вернет сына. Но моя месть свершится. Да! Ха-ха-ха.
Иван Агафонович Соколов решился! Он убьет Чернова младшего. Сегодня свершится его месть. Князь поднялся со своего места в его вагоне. Прошел сквозь свою жену и отправился к новому начальнику своей охраны. А все это время рядом с ним плыла его жена, уговаривая хихикающего князя отомстить. Никто не видел ее, никто кроме Соколова.
– Возьми своих людей. Нужно разобраться с одной проблемой.
– Так точно, ваше княже.
– Молодец, хе-хе. – Соколов и его охрана вышли на перрон. Стоило там оказаться, как на глаза сразу попалось семейство Черновых. То что надо! – Убейте мелкого. За моего сына!
– Что!? Это вне закона. – возмутился глава гвардии рода Соколовых.
– Это мой приказ. Все проблемы я беру на себя.
– Но… Так точно. – пришлось согласится главе гвардии. Сложно не согласится, когда в тебя тычут пистолетом.
В это время Соколов перевел пистолет на Чернова младшего. А затем потянул за спусковой крючок. Грохнул выстрел. Завязалась схватка. Пролилась кровь.
***Чернов Олег Владимирович– Убейте мелкого. За моего сына!
Соколов приставил пистолет к подбородку какого-то человека. После обмена фразами Соколов направил пистолет на меня. И выстрелил. В это же время успело случится многое. Первое и главное, моя мама. Из ее рук вылетели теневые нити, она сорвала с шеи какой-то амулет и появилось странное поле которое прикрыло нас всех. Второе, Владимир Петрович. Не знаю откуда петрович достал свою берданку, но он достал ее. Пистолет нашего дворецкого это нечто. В руках у Владимира появился револьвер такого большого калибра, что я мог попробовать, и не без успеха, засунуть в ствол свой кулак. И он не просто достал ствол, он открыл огонь. А затем…
– Бах. – Соколов стреляет. В меня. Поле перед нами мигает, сестра – вскрикивает. Петрович открывает огонь.
– БУХ! – это уже выстрел из гаубицы нашего дворецкого. И после его выстрела, сфера, похожая на нашу, но закрывшая князя и его людей, исчезла сразу. – БУХ! БУХ! В укрытие. Уводите детей.
Пальба, крики и стоны. И крик нашего дворецкого. Все звуки, что я слышал в этот момент. Но вот, мигнул наш барьер. И больше я ничего не слышал. В ушах стучит кровь. Все что я чувствую – боль. Боль. БОЛЬ. Мне очень больно. Я кричу. Мое плечо. Я не понимал, что происходит. Просто кричал от боли и с каким-то отстранением подмечал происходящее. Вот кончились патроны у нашего дворецкого. Он успел застрелить четверых. Сестра с мамой спрятались за скамьей. Вернее Петрович их там спрятал. В глазах постепенно темнеет. Вижу ужас и слезы в глазах сестры. Мама все это время пытается сплести свои нити в заклинание. А затем рядом со мной остановились чьи-то ноги.
– Сдохни!..
– Сдохни.
Два крика сразу. Соколов и Владимир Петрович. Пистолет смотрит мне в лицо. Но вместо выстрела, я успеваю увидеть как Владимир бросается на Ивана Соколова. Бросается и сносит его с ног. А затем раздается выстрел, и, Владимир падает. Не знаю жив он или мертв. Я уже почти ничего не слышу и не вижу. Я понял – я сейчас умру. Безразличие. Вот и все что было во мне. Уже закрывая глаза, буквально перед смертью я успеваю увидеть как князь стреляет в мать и она падает.
– МАМА! – мой крик. Я кричу. Не время умирать. Тем более – боли больше нет. Зато есть ощущение силы. Из моих ударили два столба силы. Сплошным потоком. Смывая чертового Соколова, будь он проклят.
Глава 7
Чернов Владимир АфанасьевичУтро Владимира Афанасьевича выдалось крайне суетливым. Что совсем не удивительно, когда ты готовишь немаленькую армию к передислокации. Пусть даже на готовые позиции, но все же – это переброска почти тысячи людей. Логистика, вооружение, техника – все это необходимо, но важно решить еще кучу вопросов помимо вооружения и транспортировки. Размещение на месте, питание и многое иное. Вот только день стал еще “веселее”. В процессе подготовки к передислокации, некто, устроил взрыв на железнодорожном вокзале. К счастью для Владимира, его семья уже должна была уехать. Но как бы то ни было, ему пришлось отправить своих людей на вокзал для усиления кордона и для защиты от потенциальных террористов. Валентин Святогорович рвал и метал – теракт на вокзале, да ещё и средь бела дня, при большом стечении народа. И это после последних событий с семейством Соколовых. На его земле явно кто-то потерял всё берега. Князь приказал Чернову отправится на вокзал и взять управление людьми в свои руки. А еще провел серьезный разговор со своим братом.
На вокзале устроили настоящую бойню. Случилась перестрелка между двумя группами, есть убитые и раненые. И Владимир Афанасьевич очень надеялся, что его семья успела уехать, но плохое предчувствие поселилось в его сердце. Они должны были успеть уехать. Должны. Но, предчувствие… Предчувствие вопило, кричало и требовало знать… Он привык доверять своим предчувствиям. Прибыв на вокзал, Владимир направился к своему сотнику.
– Здравствую.
– Здравия желаю, Владимир Афанасьевич.
– Докладывай.
– Есть. Мы полностью оцепили вокзал. Наши маги повесили “периметр”, так что обычные одаренные тоже не смогут проскользнуть.
– Принято. А что здесь, в принципе, произошло? Чего можем ожидать?
– В принципе… Да, мы и сами толком не знаем, следователи нам не докладывают. Знаем только общие слухи. Исходя из них имеем следующую картину… – сотник прервался собираясь с мыслями. – При погрузке частного поезда случилась перестрелка, причем, как я понял, ее организовал владелец поезда. Род владельца не уточняется, но по слухам это князь Соколов…
– Соколов? Что он тут забыл? – плохое предчувствие, которое слегка успокоилось за последнее время, снова усилилось.
– Никак не могу знать. По нашей информации – собирался покинуть город, но, когда состав уже почти погрузили, вышел из него и открыл огонь по первым встречным. Они, встречные, начали отбиваться. Более того, возможно они были посланы ликвидировать Соколова.
– Откуда такие выводы? – Чернов даже почувствовал облегчение. Кто-то хочет смерти Соколова? Вот и прекрасно. Главное, чтобы это не касалось его семьи.
– Атакованные использовали нестандартное оружие и защитный амулет. Но что это было, нам, естественно не докладывали.
– Кто устроил взрыв?
– Один из предположительных убийц. Был ранен. Сейчас опасности не представляет.
– Принято. Что-то есть добавить?
– Да. Взрыв организовал очень сильный маг. Когда его подельников начали теснить, он использовал какое-то крайне могучее заклинание. Князь Соколов почти был убит, его задело краем, он остался без руки и части плеча. Чудом выжил.
– Где он сейчас?
– Его увезли в центральную лечебницу. Туда же увезли двух пострадавших из, предполагаемых, убийц.
– Твой прогноз. Ожидаем попыток прорыва?
– Обязательно. – сказал с улыбкой сотник. – Уже было несколько.
– В смысле? С этого надо было начинать. – Охре… Удивился такому подходу тысячник.
– Прорывались газетчики, командир. Газетчики. – поняв что не стоит играть на нервах начальства практически протороторил сотник.
– Ах, писаки. Ну, эти всегда налетают, стервятники. – последнее слово презрительно выплюнул Владимир. – Но, ты так больше не делай. А то я могу и не понять шутки.
– Так точно, командир. – сказано было с излишним подобострастием. Но оно было необходимо как показатель: ты – начальник, я – зарвался. Про субординацию не забываем. Это понимали оба, и тысячник, и сотник.
– Ладно, раз мы разобрались в данной ситуации, я пойду к следователям.
Покинув ставку армейского оцепления, для начала, Владимир Афанасьевич решил пройтись и посмотреть как действуют его бойцы. Обходя вокзал он заметил нездоровое шевеление около одного из запасных выходов. Группа лиц стояла с поднятыми руками, но, при этом, они пытались не отойти от его бойцов, а наоборот наступали на них. Чернов решил посмотреть как будут развиватся события. Однако стоило подойти поближе, если возникнут проблемы, а они легко могут возникнуть с такими наглецами, которые сейчас пытаются проникнуть на закрытую территорию, лучше быть на передовой со своими людьми.
– Вы не имеете права нас останавливать. Мы – пресса! – это было сказано нагло и с излишним апломбом, особенно для человека с поднятыми руками.
– В данный момент, на вокзале ведутся следственные работы. По приказу великого князя, территория вокзала оцеплена дружиной. – сказано это было бойцом дружины – спокойно и уверенно. Это заинтересовало Владимира, второй из солдат явно нервничал, а этот говорил свободно и значимо. – Покиньте данную территорию, иначе, мы будем вынуждены открыть огонь.
– Не посмеете. – на это спокойный боец поднял свое оружие и выстрелил рядом с поднятой рукой наглеца. – А-а! Что ты себе позволяешь тварь?
– Еще шаг и следующий выстрел будет сделан в тело, а не рядом с рукой. У нас приказ не допускать вмешательство в расследование. НИКОГО не пускать на вокзал. Согласно приказу, мы можем применять оружие если потребуется. – хладнокровно… Даже слишком хладнокровно. После такого никто не захочет спорить с говорившим. Кроме, обнаглевшего писаки.
– ВЫ! НЕ! ИМЕЕТЕ! ПРАВА! – закричал журналист и пошел на солдат. Владимир понял – пора вмешаться.
– Что здесь происходит?
– Здравия же… – начал спокойный солдат, но был перебит журналистом.
– Господин военный! Прикажите вашим солдатикам нас пропустить. Мы из газеты “голос народа“ и мы хотим получить… – теперь настало время тысячника перебить представителя прессы.
– Я не с вами говорю, любезный. – сказал Владимир, и оттерев плечом журналиста подошел к своим бойцам.
– Здравия желаем, господин тысячник. Разрешите доложить, – боец начал доклад. – На ввереном под нашу охрану входе нарушителей не было.
– Как тебя зовут солдат? Я тебя не помню, новенький?
– Так точно. Я – Всеволод Ловкий. Ловкий это фамилия. – парень был высокий, с хмурым и, каким-то уголовным лицом, что абсолютно не вязалось со спокойным и рассудительным тоном. Ловкий был высокого роста, мускулист, его небритое лицо выражало скорее жажду крови, чем рассудительность. Но больше всего с внешностью не вязался голос. Буквально вся его внешность буквально кричала что он должен говорить низко, звучать как будто со дна колодца. Но нет. Он говорил как нормальный человек, что для него звучало даже высоковато.
– Не смейте меня игнорировать. Я буду жаловаться. Я на вас в суд подам. Я… – наглый журналист был прерван повернувшимся к нему Черновым.
– Не мешайте моим солдатам нести службу. Вам уже все было сказано. Уйдите, НЕ многоуважаемый.
– Да! И что же вы мне сделаете? Ничего, вы мне не сделаете. Не имеете права.
– Бойцы, слушай мою команду. Открыть огонь по любому лицу что будет мешать нести службу.
– Так точно. – сказали бойцы и взяли скандалиста на прицел.
– Я буду жаловаться. Я до самого великого князя дойду. Вы мешаете мне делать мою работу. Да я… – после приказа газетчик сразу же повернулся и почти что сбежал. При этом он не прекращая сыпать угрозами и проклятиями. Самой смешной из угроз конечно была жаловаться князю. Пожаловаться князю на то, что его дружина выполнила его приказ. Нет, ну смешно же.
***Оставив своих бойцов Владимир направился на вокзал, но, при этом он решил поговорить с сотником Всеволода о награждении парня. Награждения чисто символического. Ни о каких медалях нет и речи. Но дать лишний выходной – можно. Даже без его вмешательства Ловкий бы справился. Вся ситуация была у него под контролем. Вот только в процессе “справливания” журналист мог получить пулю. Именно подобная решительность и понравилась командиру. Солдат не просто фанатично выполнял приказ, нет, он выполнял его осознанно. Это ценилось Владимиром гораздо выше. Приказы не должны обсуждаться, но и безголовое их исполнение иногда приводит к катастрофическим последствиям. В действиях Ловкого прослеживалось понимание происходящего и решимость действовать несмотря на возможный последствия.
Следователи заняли здание управления вокзалом. Сейчас здесь был сущий муравейник. Все бегали, что-то делали, заполняли бумаги, отчеты, рапорты… Постоянно кого-то опрашивали. Сам управляющий вокзалом по всему судя, своей должности лишится. Иначе бы он не сидел в наручниках с ОЧЕНЬ грустным лицом. Один из следователей сейчас оформлял его дело. Но не это заинтересовало Чернова-старшего. Его заинтересовало оружие лежащее на столе. А именно старый пистолет. Пистолет ОГРОМНОГО калибра. Такими пользовались около двадцати лет назад. Сейчас перешли на гораздо более малый калибр для ручного оружия. Будучи тысячником он знал о преимуществах подхода с большим пушками. Редкие амулеты, способные создать защиту от пуль, просто сносились такими ручными гаубицами. Но они изрядно устарели, их любят только ветераны.
Дворецкий семьи Черновых был именно таким ветераном. Владимир нанял его, когда старика списали из дружины из-за травм. Ветеран старой закалки. Опытный воин, он мог бы пойти в инструктора, но не лежала у него душа к подобному. А роду Черновых требовался дворецкий. Вот так и появился второй Владимир в их доме. Владимир Петрович был не самым лучшим дворецким, травмы давали о себе знать. Зато в Петровиче был уверен Афанасьевич. А это, в глазах Владимира, перекрывало любой недостаток. Тем более что и самому Чернову было проще общаться с воякой. И, как и многие из ветеранов, Петрович отдавал предпочтение вот таким вот монстрам, как тот что сейчас лежал в числе, судя по всему, улик.
– Добрый день. Я Чернов Владимир Афанасьевич, мне нужен главный следователь. – решив не терять время тысячник решил подойти к ближайшему относительно свободному человеку и уточнить у него куда идти дальше.
– Добрый день. Еще раз, я не расслышал кто вы и по какому вопросу. – рассеянно отозвался мужчина.
– Я Чернов Владимир Афанасьевич, глава княжеской дружины. И мне нужен главный следователь.
– Ага. Чернов… Стоп! Чернов?! – очнулся следак. – Идите за мной. Мы вас уже заждались.
Такая реакция снова пробудила самые худшие опасения. Соколов, нападение, выезд его семьи… Пистолет этот чертов, он был такой же модели как и оружие Петровича. Но все же… Они должны уже были уехать. И модель пистолета стандартная. “Это не могли быть они. Это не могли быть они. Не могли. Его жена, она хоть и хороший маг, с горящими глазами, но не могла она устроить такой взрыв”. Такие мысли вились голове главы рода Черновых. То успокаивая его, то снова волнуя. За то время пока он следовал за своим провожатым, по, в сущности короткому коридору, он успел накрутить себя до состояния готовности к бою. Он и сам не понимал с кем, или чем, ему предстоит сразиться.
Они подошли к одной из множества дверей. Следователь постучался, и дождавшись ответа, заглянул за дверь.
– Разрешите? Со мной Чернов Владимир… – провожатый успел зайти в кабинет и Владимир не услышал окончание его речи. – Заходите. Лучезар Изяславович ждет вас.
Зайдя, Владимир обнаружил за дверью обычный кабинет мелкого управляющего. Но, это он отметил лишь краем сознания. Взгляд к себе приковывал тучный мужчина в годах. Он был столь же широк, как и стол за которым он сидел. У него было гладковыбритое лицо с шрамом через левую щеку. В руках у мужчины терялся карандаш, которым он писал на бумажке перед ним. Клетчатая рубашка, галстук и очки на глазах. Первое впечатление о главном следователе у Владимира сложилось как о человеке не способном поймать преступника. Не догонит. А потом Чернов встретился с ним взглядом. И вот взгляд… Лучезар Изяславович смотрел на него изучающе. Так изучают врага, прикидывая как будут его убивать. Его взгляд полностью разрушал первое мнение. Догонит, еще как догонит.
– Доброго дня вам, уважаемый тысячник. – сказал Лучезар Изяславович указывая на стул напротив стола за которым работал. – Присаживайтесь. Простите, но другой мебели нет.
– Доброго дня. Я не в претензиях. Насколько я понял вы хотели меня видеть? Позвольте уточнить, по какому вопросу?
– Хм… А вам не передали почему мы попросили вас прибыть?
– Нет. Я здесь по приказу великого князя, Валентина Святогоровича. – тревога усилилась еще сильнее. Она заполнила все существо Чернова.
– Ясно. Значит нас ждет непростой разговор. – вздохнул следователь. – Итак. Начну я пожалуй, с не относящегося к сегодняшнему дню вопроса. Вы убили Соколова Иван Ивановича?
– Да. Я его убил. – вопрос позволил немного успокоится. Возможно дело касается именно Соколовых. Чернов взял себя в руки, в панике нет смысла. Она погубила слишком многих и никому не помогла. – Но это было сделано при исполнении. И на то были крайне веские причины. Остальные вопросы – к великому князю. Я и так сказал достаточно.
– Согласен. Тогда перейдем к главному. Сегодня на вашу семью было совершено нападение.
– Принято. – сказал выпустив воздух из легких Чернов. – С ними все в порядке? Где они сейчас?
– В центральной городской лечебнице. Их увезли вместе с раненым Иваном Соколовым. В данный момент – вас к ним не допустят. Поэтому прошу вас уделить мне немного времени.
– Хорошо. – эти слова сложно дались Владимиру. – Что вы хотите узнать?
– Всего несколько вопросов. Первый – готовили ли вы покушение на Ивана Соколова-старшего?
– Нет.
– И все? Только “нет”?
– Да. Мне нечего добавить.
– Хорошо и… ожидаемо. Второй вопрос – откуда у вашей жены защитный амулет армейского образца?
– Это мой артефакт. Я получил его легально.
– И все? Ладно, это и так понятно. А теперь главный вопрос. Вы знали что ваш сын одаренный?
– Да.
– Ясно. Вы не собираетесь нам помогать с расследованием. В таком случае я вынужден вас задержать до выяснения всех деталей.
– Нет, не выйдет. Я служу напрямую нашему князю. Если вы попробуете меня арестовать, я восприму это как нападение на княжеского служащего. А весь вокзал окружен моими людьми. Еще вопросы есть?
– Нет. Но попробовать все же стоило. Должен сказать, мне бы помогло если бы вы все же оказали нам содействие.
– Стоило с этого начинать. Я помогу, но для начала все же отправлюсь к своей семье. Впрочем, у меня тоже есть к вам вопрос. С моей семьей должен был быть наш дворецкий. Мужчина, около 70 лет, вооружен крупнокалиберным пистолетом образца двадцатилетней давности.
– Это был ваш человек? Мы так и не выяснили кто он. Ваша дочь была в шоке и не смогла ответить на наши вопросы…
– Где она сейчас? – взволнованно спросил Владимир.
– Спокойно. Нам надо было выяснить все детали. Мы не давили на нее. Она должна быть в лечебнице, вместе с матерью.
– Благодарю. Но если я узнаю что твои люди навредили моей дочери, я сделаю все для их наказания. Так что с Петровичем?
– Он мертв.
– …
Получив свой ответ Владимир Афанасьевич вышел из кабинета. После всех новостей он все же немного пообщался со следователем. Смерть дворецкого, ранение его жены, непонятное состояние его сына. Все это давило на него, но он загнал все мысли вглубь сознания. Сейчас он машина. У машины нет переживания. Зато есть цель. Надо навестить свою семью. Но он не мог самовольно покинуть свой пост. Сюда его направил приказ князя. Только Валентин Святогорович мог отозвать свой приказ. У него был амулет для экстренной связи, напрямую с князем, но Чернов решил отправить связного к Огневу. Не стоит пользоваться срочным средством связи ради своих интересов. Через некоторое время барон почувствовал вызов на амулет. Князь сам решил воспользоваться таким способом связи. Валентин Святогорович позволил своему тысячнику отправится к семье.
***Прибыв в центральную лечебницу Владимир, первым делом, узнал где его семья и отправился к ним. И первым кого он решил навестить были жена и дочь. Его жена уже пришла в сознание, дочь была с ней в одной палате.
– Папа! – Виктория бросилась к отцу как только его увидела. – Папа. Папочка…
– Дорогой! – его жена лежала в постели, бледная и с красными от слез глазами.
– Любимая… – плотину на пути эмоций Владимира почти прорвало. Но сейчас его жене и дочери он нежен был спокойным. – Ты в порядке? Тебя ранили?
– Все нормально. Меня ранили, но уже наложили обезболивающие и лечащие заклинания.
– Что с Олегом?
– Пап… Олежка сгорел. – сказала Вика и разревелась.
– Не сгорел, а перегорел. Он – одаренный. Огромной силы одаренный. И это – огромная проблема. Он ударил всем, всем что было, и это, его почти убило. Человеческое тело сложно переносит даже небольшое напряжение от заклинаний, а тут… – она тяжело вздохнула.
– Он сможет поправится?
– Не знаю. Он может навсегда остаться калекой. С его силами хорошим одаренным ему тоже не быть. Но и не развиваться ему нельзя.
– Почему?
– Тут все достаточно сложно. Понимаешь… Сила одаренного – его слабое место. Тело человека не приспособлено пропускать через себя много энергии. Поэтому мы плетем заклинания, из, как можно более тонких нитей. И плетем не быстро. Вспомни своих армейских магов.
– Черепахи. Но черепахи крайне разрушительные.
– Вот! Я о том же. В работе мага главное уметь создать рисунок с наименьшей затратой сил. Более того, готовое плетение дает отдачу, и чем больше магов участвовало в его создании, тем меньше отдача. Вернее – она распределяется на всех. Или вообще глушиться, если все сделать правильно. Но речь сейчас не об этом.
– Так вот почему мы с братом друг за другом вязали! – осенили Вику.
– Именно. Это простое упражнение. Вы умеете управляться с обычными нитями. С магическими будет иначе, но принцип все же похожий. Особенно для работы в команде.
– О да. За Олегом вязать было в разы сложнее, чем если бы я вязала одна.
