скачать книгу бесплатно
И Сандиас испытал вдруг горечь. Он того, что эти двое так связаны. Так заботятся друг о друге! У него был свой кианин-спутник. Но с ним такой яркой заботы у них друг о друге не было. Просто Сандиас использовал своего хианриа как хотел. А тот, разумеется, ему и служил. Как и запрограммировали его артэа. Ну, то искусственное подобие души, которое изначально учёные прозвали артэа. То искусственное творение человека и прогресса, которое как ни старались его творцы, никак не могло полностью уподобиться живой душе, появляющейся у приророждённых или полуискусственных.
Хотя… может, всё дело было в том, что Сандиас среди предков имел несколько полуискусственных? Те славились особой расчётливостью и жестокостью, особенно, несколько поколений спустя.
Но Сандиас ещё жив. Даже при том, что его родственники уже усиленно искали себе приророждённых партнёров для создания нового поколения потомства. Просто с полуискусственными создать потомство уже почти ни у кого из рода не получалось. А с прирождёнными можно. Учёные вычислили, что какой-то процент приророждённых в роду должен быть, иначе этот род выродится. Следующие души будут слабыми или тела хлипкими, несмотря на обилие имплантатов лечебных, несмотря на серьёзную коррекцию генов. А ещё просто перестанут давать потомство.
Вот до этого потомок учёных ещё не докопался.
Но он родился с живой душой. И импульсивность, злость были ему присущи.
И, досадуя на этих двух мальчишек, столь убедительно прикидывающихся семьёй, он сказал, громко и резко:
– Я не брата твоего мучаю, Кристанран. Я мучаю твоего хианриа.
– Ты… ты снова издеваешься?! – подскочил человек раздосадованный.
– Но ты видел, что он сделал с моими кианинами-защитниками, – спокойно возразил Сандиас, плечами передёрнув. – Разве человеческий мальчик наших с тобой лет научен так кромсать боевых кианинов?
Вздрогнул Кристанран от внезапной догадки. Отчего-то кулак сжал его хианриа.
«Но, впрочем, это же Китрит 66-1, а эти гады очень изворотливы и убедительны»
– И вообще, – невозмутимо продолжил мальчик с жадным характером учёного, внимательно глядя за первыми встреченными Китрит 66-1 и его аини, такими редкими и такими взволнованными, – разве обычный мальчик кинулся бы так крушить моих спутников? А вдруг бы они оказались людьми? Разве человек может так безжалостно выпотрошить другого?
Кристанран страшно побелел. Сандиас с трудом спрятал улыбку.
«Надо же, какой же ты предсказуемый, Кристанран!» – довольно подумал он.
Человек потерянно осмотрел опустевшую землю, тщательно прибранную чужими роботами. Но, впрочем, он всё ещё помнил, как всё вокруг было покрыто клочками чужих тел. Так похожими на настоящие! Крохотные металлические капельки имплантатов не были заметными издалека. А потому будто трупы искорёженные, разорванные, разрезанные валялись вокруг, на части разделённые. И всё это сделал его брат. Сделал, о ужас, совершенно равнодушно.
«Разве человек мог?..» – отчаянно подумал он.
Повернулся к брату. К тому, кто несколько недель столь беспощадно прикидывался его братом, да столь нагло врал ему. Хотя мягкое сердце, душа, не отягощённая ещё слишком болью и трудностями, не хотела верить в те жуткие слова, сказанные чужим.
– Ты… – голос юного человека, отчаянно смотревшего на кианина, дрогнул. – Ты… скажи, Кри Та Ран! Честно скажи! Ты – человек или кианин?!
У второго мальчишки внутри что-то случилось. Будто прутьями металлическими внутренности проткнули. Раскалёнными прутьями. Боль, от которой хотелось съёжиться. Боль, от которой нельзя было убежать.
«Меня задели в бою?» – подумал он напугано.
Но эти глаза смотрели на него. Они… это они его резали! Без ножа.
– Ты человек или кианин?! – резко спросил Кристанран. И лицо его исказилось от внутренней боли.
«Сердце не смогли полностью восстановить внедрённые имплантаты?..»
Так подумал мозг. Сознание, рождённое в теле.
А остатки души, скрытой где-то внутри, подсказали:
«Ему больно, потому, что он не знает правды, потому, что Кристанран не хочет, чтобы я был кианином. Но я всё равно останусь только кианином. И он всё равно однажды это поймёт. Ведь кианины не могут совсем заменить людей. Временно – да. Но навечно – нет»
Он не осознал это толком. Но, следуя неясному порыву, почему-то решил сказать это сейчас:
– Я – твой хианриа.
Потому что он и правда был его хианриа. Только хианриа. Но это не помешает ему следовать за ним вечно. Ту вечность, которая будет длиною в их жизнь. И злость Кристанрана не помешает.
От слов брата, точнее, лишь человекоподобной оболочки, которую своим братом считал, Кристанран вздрогнул. Кажется, ему тоже примерещились эти раскалённые прутья, которыми пронзили что-то внутри.
– Ты… ты мне соврал! – с ненавистью выдохнул человек.
– Я создан, чтобы служить тебе, – спокойно произнёс кианин.
– Но дядя… – Кристанран задыхался.
– Просил, чтобы я был с тобой. Я должен поддержать тебя, пока ты не окрепнешь и не смиришься с болью от потери родителей.
Ведь надо было как-то объяснить его присутствие рядом? Вроде.
«Он всё равно однажды это узнает или поймёт»
– Значит, вы оба… – мальчик судорожно сглотнул. – Вы оба мне врали!
И, отвернувшись от Сандиаса и Кри Та Рана, в сторону пошёл. Не в город. Не в дом. В то здание, где жили обманщики, которым он столько верил и доверял, ему возвращаться не хотелось.
Кри Та Ран побежал за ним. Догнал. Пошёл следом.
Заслышав звук его шагов – кианин сейчас не скрывался и шёл, как и люди шли – человек резко обернулся. И ударил кулаком его в грудь. Хианриа устоял.
«Или… мне упасть надо было? – растерянно подумал он. – Вдруг бы, ударив меня раз или несколько, он бы выдохнул свою злость? Люди же не могут вечно жить, охваченные только одним чувством»
– Ты… – Кристанран шумно выдохнул. – Убирайся! И больше никогда ко мне не подходи! Лжец! Я… – в глазах его появились слёзы. – Я ненавижу тебя!
И ушёл. Быстро ушёл, ускоряясь.
– Твоё сердце… Ты только что после операции!!! – возмущённо закричал Кри Та Ран.
– Отстань!!! – рявкнул человек. – И не смей ходить за мной! Это приказ!
Остановился, но так и не обернулся, пряча слёзы. Но голос его тихий кианин чётко расслышал:
– Никогда больше не подходи ко мне! – сделал несколько шагов и проворчал, едва слышно. – Груда железа!
Хотя он немного знал, как делают кианинов – тема эта его прежде не интересовала, но о ней иногда говорили другие – и слышал про искусственно созданное тело, подобное настоящему. Да и… не всё ли равно? Ведь известно же, что советы разных дарина не признали кианинов людьми.
В голове чётко прозвучал спокойный голос с учебной голограммы:
«Кианины – только подобие человека. Искусственно созданное тело с искусственно созданным подобием сознания и души. Они только притворяются, будто испытывают чувства и эмоции. Они не имеют потомства ни от приророждённых, ни от полуискусственных, ни от искусственно рождённых. Возможность рождать потомство считается одним из основных свойств живого организма…».
И этот спокойный голос, всплывший из памяти, отравлял душу чем-то невыносимо липким и тяжёлым. И, кажется, от этого чувства невозможно было отмыться.
«Но я хотя бы могу приказать ему не ходить за мной» – с горькой улыбкой подумал Кристанран.
Он уходил. С каждым шагом всё дальше и дальше. Уходил в сторону от дома, где его ждали родственники, где ему было легко найти защиту. Он, тот, кого Кри Та Ран создан был защищать, запретил ему приближаться к себе и отказался от его защиты!
Так думал оставленный хозяином кианин.
Но огрызок, осколок его искалеченной души скорчился от боли. Боль… что тот, о ком ты старался заботиться, покидает тебя.
«Сегодня он покидает меня. И, может быть, насовсем. Я не должен его искать?..»
Он думал. Много думал, судорожно анализируя, подбирая разные варианты.
«Может, я смогу незаметно следовать за ним? Ведь у меня есть умения для этого. И я смогу вмешаться, если над ним нависнет совсем серьёзная опасность. Так… так будет правильно? Хотя он мне запретил к нему приближаться…»
Но душа всё поняла правильно.
Кристанран просто его оставил. Оставил одного. Отказался от него.
Душа могла понять эту боль. Душа корчилась, охваченная этой болью. Но сознание, созданное искусственно в искусственном теле – нет.
Но, хотя сознание кианина было растерянно, однако же осколок души продолжал чувствовать. И это, что он сейчас чувствовал, была боль. Боль отчаянная и безутешная. Боль мучительная.
«Меня повредили в бою?»
Но искусственные имплантаты, волею сознания отправленные на новое обследование организма, внутреннее, усиленное, с приказом вылечить все найденные повреждения поскорей… они, конечно, растекались по телу, проходя меж капель крови, проникая через клетки органов. Но боль внутри не утихала. Боль почему-то не исчезла.
А Сандиас с интересом следил за действиями кианина. На то, как он стоял и смотрел, как его человек уходит. Стоял и неотрывно смотрел, покуда его аини совсем не скрылся из виду. Будто совсем забыл обо всём на свете. Казавшийся таким потерянным.
И полуискусственный человек, потомок нескольких учёных, не удержался:
– Ты создан, чтобы защищать его. Но он тебя прогнал. Как же ты теперь выполнишь своё предназначение?
Сандиас намеренно торопил его. Ему не терпелось увидеть, как же будет метаться кианин. Да и… роботы же ничего не чувствуют! Роботов можно самолично крушить и разбирать – и они покорно последуют воле хозяина. Разве что чужих нельзя разбирать и ломать без разрешения хозяев. Но, впрочем, Кри Та Ран теперь уже как бы ничей.
«Побежит его догонять? Самоуничтожится прямо сейчас?» – оживлённо обдумывал юный исследователь, внимательно наблюдая за кианином.
– Моё предназначение… – глухо повторил чужой кианин.
И стоял какое-то время в растерянности. Человек чужой даже обозлился за его медлительность.
– Моё предназначение… – едва слышно повторил чужой хианриа, потом как-то резко сказал: – Моя душа…
Но вдруг повернулся к Сандиасу. Лицо у чужого кианина было бесстрастным. Вот, он медленно пошёл к чужому аини.
«Он… попросится служить мне? – недоумённо подумал Сандиас. – А что! Должен же он о ком-то заботиться! О, тогда у меня будет свой собственный Китрит 66-1! Интересно, каково это?!»
Вот, расстояние между ним и кианином редкого подвида сокращалось. Всё больше и больше. То есть, всё меньше и меньше.
«Тем более, что их так сложно добыть! А у меня будет свой» – радостно подумал юный исследователь.
Но искусственный человек подошёл к нему, продолжая пристально смотреть на него. И… вдруг замахнулся. И… и с размаху, мощно ударил. По тому же месту, по которому прежде его бил. Хотя и рассчитав силу удара, чтобы не снести Сандиасу голову совсем, чтобы он не скончался от сотрясения мозга или пробитого черепа и размазанного твёрдой рукой мозга.
Боль была жуткая. К человеку не сразу вернулась способность соображать. А когда боль чуть убавилась – он снова увидел своего мучителя. Причём, кианин стоял напротив него и… улыбался. Ухмылялся. То ядовитое торжество, которое испытывают настоящие люди. Ну… и полуискусственные. То ядовитое торжество, которое испытывают обиженные страшно или сильно оскорблённые, когда хотя бы отчасти сумеют осуществить свою месть.
– Н-но… – теперь уже у Сандиаса голос задрожал. – Но ты не человек! Ты не можешь на меня злиться!!!
– Что такое человек? – серьёзно спросил Кри Та Ран, чуть склонив голову на бок, но не отрывая от дотошного подростка своего жуткого взгляда. – Тот, кто имеет тело, подобное человеческому? Или тот, кто не мучает слабых?
– Т-ты… – начал было Сандиас.
Кианин схватил его за ворот, сжал. От духоты и ужаса Сандиас прежнюю мысль додумать не сумел.
– Люди учатся на своих ошибках, – продолжил кианин и вдруг усмехнулся.
Но в усмешке его было только злое торжество победителя, хотя бы временно одолевшего противника – и это злое торжество Сандиас тоже знал.
И он вдруг понял. Это не предупреждение было. Его не волновало, чтоб чужой аини получил ценный опыт, который разовьёт его мозг. Да, Кри Та Ран притворялся, что хочет дать ему урок. Но на самом деле он притворялся. А сам просто хотел врезать Сандиасу. Но так врезать, мучительно врезать, чтобы не убить. Чтобы осталось, кому испытывать боль. Чтобы он жил и эту боль помнил.
Кианины не бывают мстительными. Им не присуща злопамятность. Да, сделают ради выгоды. По приказу хозяина. Ради блага хозяина.
Но хозяин Кри Та Рана от него ушёл. Из-за Сандиаса. И кианин не мог этого простить. Не мог простить. Не хотел.
Потому что у этого кианина была душа. Полуубитая. Или даже больше. Слепок души, осколок души. Но души когда-то живой, способной чувствовать.
И Сандиас чётко это понял вдруг, когда смотрел Кри Та Рану в глаза.
Души умеют общаться без слов. Души понимают намного больше. Даже когда мозг и подвластное ему сознание ещё не успели понять.
Кианин сжал ворот ещё туже. Его враг начал задыхаться. Отчаянно пытался отмахнуться. Но его руки были слабее. Ноги были слабее. Он задыхался без воздуха. Он задыхался от ужаса. Он задыхался под взглядом этих ледяных глаз, в которых отчётливо уловил боль и презрение чужой души, живой души. Искалеченной, пленённой, но всё ещё живой чужой души. Только живая душа могла испытывать боль от того, что он с ним сделал.
Но, когда сознание юного человека, заигравшегося со своими исследованиями, стало меркнуть, когда он перестал отчаянно пытаться отбиваться и затих, совсем обвис на его руке, кианин разжал пальцы. С ухмылкою смотрел, как упало и дёрнулось тело того, кто причинил боль ему и его аини. Или… или сейчас его волновало только то, что этот мальчишка причинил боль ему?..
Сознание Сандиаса прояснилось не сразу. Он ещё долго жадно глотал воздух, интуитивно. Кианин стоял и ждал. Вот враг наконец-то открыл глаза, но уже без того мерзкого любопытства, с каким смотрел на Кри Та Рана прежде. Сознание кианина не поняло всего, но душа прекрасно поняла, что движет этим жестоким мальчишкой. И осколку едва живой души или всё же давно убитой, но как-то сохранившейся внутри артэа… эта душа ненавидела того, кто мучил её из одного только любопытства.
Вот взгляд Сандиаса прояснился. Он смотрел уже в одну точку. Кианин стоял и смотрел.
Вот человек напрягся. И даже порывисто поднялся, опираясь на локти, отчаянно дёрнулся, пытаясь отодвинуться подальше от него. Кианин стоял и смотрел.
Это был первый день, когда Сандиас чувствовал себя таким беспомощным и испуганным. Но он был столь сильно напуган, что у него даже не было сил, чтобы ненавидеть своего мучителя. Только пытаться отодвинуться. Неудобно. Безуспешно. А тот стоял и смотрел на него сверху вниз. С тем же любопытством, с каким ещё недавно смотрел на него человек.
Вдруг чужой хианриа дёрнулся. И человек обречённо замер, боясь, что теперь-то его точно убьют. И, может, снова будут мучить. Ведь Кри Та Ран хотел его мучений! Ведь он видел это!
Но взгляд мальчика напротив был каким-то странным. И… и даже вдруг стал грустным. И… и этот искусственный мальчик вдруг серьёзно спросил у живого:
– Что такое человек?..
И взгляд был его и не его будто. Будто изнутри этого искусственного тела кто-то посмотрел на Сандиаса. Кто-то другой. Более сильный. Более мудрый. Более древний. И… и очень грустный.
