скачать книгу бесплатно
– Переходник, – произнес Дениэл, подумав.
– Хорошо, – улыбнулся слон и уселся на диван, заинтересованный. – Дальше?
– Почему он такой? – Задал он следующий вопрос. – Как в голливудских фильмах, свет в конце тоннеля.
– Очевидно, кто-то их пересмотрел в детстве! – Хохотнул собеседник. – Ты представлял переходник так, поэтому так его и видишь.
– А если?.. – Начал Дениэл, и тут же цвет стен изменился на зеленый. – Ха! Круто!
Мужчина еще поиграл цветом, но вскоре ему это наскучило. Он задумался, и коридор стал прозрачным с круглым сводом темно-синего ночного неба в ярких созвездиях. Мириады звезд мерцали искорками на полуночном бархате неба, переливались, собирались в играющие туманности и светящиеся дорожки, чтобы снова рассыпаться бриллиантовой пылью по чернильному небосводу. У наблюдателя замерло сердце от благоговения.
– Ох… – Выдохнул он. – Боже, какая же красота!
Все вернулось, как было – белый коридор с диваном.
– Что же ты? – Удивился слон. – Наигрался?
– Послушай, а что дальше? – Вопросил Дениэл и тут сам испугался своих слов.
Он стал тоже отвечать вопросом на вопрос, как и его новый друг, чего раньше за собой не замечал. К тому же, сам вопрос его не очень порадовал.
– Дальше? Как ты думаешь? – Снова играл в свою игру провожатый.
– Полагаю, два варианта, – протянул Дениэл, осторожно заглядывая за завесу страха.
– Верно. Вперед или назад. Но ты пока не готов.
– Не готов куда?
– Никуда не готов, раз ты еще здесь. Ты поймешь, когда будешь готов. Все изменится, – сообщил слон.
Мужчина замолчал, задумчивый. Оглядевшись, он случайно заметил две двери по обе стороны от их белого лагеря, разбитого прямо посередине прохода. Дениэл обошел их и подергал ручки. Заперто. Попробовал их открыть силой, но тщетно.
– Ты не можешь этого сделать руками, – заботливо вещал синий собеседник, – здесь важна только внутренняя готовность.
Слон придумал стол с фруктами и пригласил к трапезе заключенного. Мужчина взял с подноса банан, оказавшийся по вкусу картофелем-фри.
– Что за ерунда? – Не понял он.
– Ты меня сделал слоном, я вынужден теперь есть это, – обвел лапами богатый фруктовый стол жующий зверь. – Но фрукты не совсем в моем вкусе. Точнее, совсем не в моем. Если тебя это не устраивает, ты можешь придумать свою еду.
– Я вообще неголоден, – понял Дениэл.
Он сел обратно на вернувшийся по мановению руки стул и сосредоточился, прикрыв глаза. И тут напротив белого кожаного дивана вместо стула прямо под его сидящим задом встала длинная простая кровать в белом покрывале. Мужчина рассмеялся получившемуся чуду и, улегшись на нее, задумчиво протянул:
– Почему я не могу сделать из тебя, например, кролика?
Слон расхохотался.
– С говорящим кроликом тебе было бы уютнее?
Дениэл тоже усмехнулся. Ему уже начинал нравиться этот парень со странными замашками и длинным синим хоботом.
– Но почему слон? – Спросил молодой человек.
– Видимо, тебе так привычнее.
– Знаешь, говорящие слоны – это не каждодневная моя практика, – пресек его доводы Дениэл.
Справа со щелчком открылась белая дверь. Дениэл вскочил, но тут же осекся и сел обратно, пристально глядя на провожатого.
– Иди! Ты открыл ее, – кивнул слон. – Сам справишься?
Дениэл осторожно продвигался к двери, мягко ступая босыми пятками на теплый кафельный пол. Едва он коснулся ручки, его засосало в очередную картинку мира.
08
Огромная армейская палатка защитных тонов, самая большая из всего лагеря, раскинулась на входе во временное поселение и являлась своего рода воротами в палаточный городок. В воздухе вокруг хлопающих на теплом тропическом ветру домиков стояла свежая взвесь пыли и песка, небо еще хранило раскат взрыва, раздавшегося неподалеку, а не успевшие осесть камушки катились по тряпичным сводам, мелко цокая о высохшую землю.
Изнывая от интереса, где могло быть так душно в начале декабря, Дениэл снова неизвестно откуда получил ответ – Индия, семьдесят первый год. Какого черта он делает на другом континенте?
На палатке был намалеван кистью красный крест, а внутри едва слышался тихий женский голос, читающий католическую молитву, и всхлипывания. Вдалеке раздавались стоны и крики, была суета. Вдруг сзади Дениэла догнали тяжелые шаги бегущего человека, и путешественник отпрыгнул, пропуская в палатку грязного в рваной форменной одежде мужчину с женщиной на руках.
Он вбежал внутрь и поместил ее на ящики, закинутые брезентом и тряпками.
– Все будет хорошо, миленькая, потерпи, – паниковал мужчина.
Он попытался отойти за аптечкой, но очень бледная ослепительно красивая женщина взяла его ладони и прижала к своему животу, из которого вытекало что-то голубоватое.
– Боже, Эшли! – Захлебнулся мужчина в слезах. – О, боже.
Из угла палатки вышел мальчик лет семи и медленно, словно в трансе, направился к паре. Дениэл только сейчас увидел в полумраке брезента таких же беззвучных наблюдателей, как и он: мальчика и седую тучную пожилую женщину, сжимавшую в руках четки с деревянным крестиком. Женщина поднялась с ящиков и одернула ребенка за руку, не пуская к паре.
– Мама, бери сына и уходите! – Скомандовал мужчина. – Они идут сюда.
Лицо женщины наполнилось ужасом, а глаза слезами. Она подняла мальчика на руки и прижала к себе, но не сдвинулась с места, ошарашенная заявлением. Мать глядела на своего сына, склонившегося над супругой, словно пыталась запечатлеть момент в памяти.
Из живота раненной женщины норовило вырваться голубое свечение, но она поджимала его руками мужа. Лицо потерпевшей, белое, совсем бескровное, в мелких горошинках пота, исказилось гримасой боли.
– Мам? – Позвал ее мальчик с рук бабушки.
Его узкое лицо с грязными щеками заливали беззвучные слезы.
– Джон, идем с нами! – Позвала седая женщина. – Ты нужен сыну. Ты нужен мне!
– Она ждет меня, – кивнул Джон на раненную в его руках, – я не могу ее оставить одну! Мы уйдем вместе.
От сказанного из шокированных глаз пожилой женщины полились слезы. Она стояла истуканом, неготовая расстаться с сыном, будто и жить дальше без него было незачем.
Мужчина тем временем пытался помочь умирающей супруге. Вокруг ложа, где расположилась пара, стояли тяжелые армейские стеллажи с инструментами и припасами. Джон схватил с одного из них белое ватное облако, надорвал стерильную упаковку и прижал повязку к раненному животу любимой. Тряпка мгновенно окрасилась в темный, почти бурый кровянистый цвет. Мужчина схватил вторую и проделал те же движения. Голубое свечение скрылось за повязками.
Вдалеке послышался шум ударов и выстрелы, шорох ног.
– Папа? – Вскрикнул мальчик, вырвавшись из рук бабки.
– Сынок, милый мой, – запричитал мужчина, позволяя ребенку обнять себя, но не отрывая рук от зажимаемой раны на животе, – мы с тобой обязательно увидимся, слышишь? На все воля божья. Будь храбрым!
– Папа, я останусь с вами! – Рыдал малыш у отца на плече.
– Нет, дружок, тебе нужно позаботиться о бабушке, – дал задание сыну мужчина и попытался поймать его взгляд. – Бабушке нужна твоя помощь.
Джон схватил с полки синюю керамическую статуэтку слона и протянул сыну.
– Это Лорд Ганеши, Томми. Он – бог всех добрых начинаний, процветания и удачи. Он вам поможет в любой беде! Бери же.
Мальчик трясущимися руками принял последний подарок отца. И только сейчас Дениэл обнаружил, что весь стеллаж полевого лекаря был заставлен подобными слонами: картинки с синим изображением в золочении и лотосах, малюсенькие коричневые слоники из дерева, огромные – из папье-маше – десятки Лордов Ганеши разных размеров и расцветок, разных фактур, словно слоновий музей.
Но взгляд пришельца застрял на слоне в руках мальчика из темно-синего фаянса с серебряными браслетами на руках и ногах. Этот слон стоял в глазах Дениэла, а картинка вокруг него начала стремительно меняться. Слон в руках сына Джона в бегах, потом в самолете, по возвращении в Штаты он встал на полку в малюсеньком доме, а позже переехал в дом побольше и поселился в шкафу за стеклянными дверьми.
Он же хранил свадебные запонки своего владельца перед торжественным событием. Он же присутствовал на похоронах той, что вынесла мальчика с поля битвы. Он же принимал огонь из рук его жены, зажигающей свечи в тонкой алюминиевой оплетке перед носом у слона. Он же стал первой игрушкой родившемуся мальчику, который рос на глазах, все больше копируя своего любимого отца во внешности, мимике и повадках.
Вот мальчик прошел мимо слона, с восторгом разглядывая статуэтку яркими зелеными, цвета армейской палатки, глазами.
– Папа, расскажи еще раз про дедушку со слоном! – Звенел в ушах его голос.
Мир вертелся вокруг синего слона, сменяя миллион картинок, пока он, этот слон, не закончил свой славный путь, разлетаясь о стену в мелкие осколки, запущенный Сарой в сына с воплем:
– К черту твоего отца! Понял меня? Никогда о нем не спрашивай больше! Никогда!
Свирепая мегера вышла вон из комнаты восьмилетнего мальчика, ее шаги застучали по ступеням большого дома и вскоре стихли. Дениэл опустился на колени к своему маленькому прототипу, и вместе они пытались собрать синие черепки четырьмя руками, поливая их слезами из четырех глаз.
Мальчик поднял взгляд на родного мужчину в белом одеянии и в отчаянии заныл, сморщив нос:
– Ради чего мне жить? У меня ничего не осталось. Все, что было близкого, ценного, все умерло вместе с ним. Раскололось, разбилось… Ради чего?
– Ради любви, парень, – пробасил он в ответ, всхлипывая. – Она – не единственный человек во вселенной, кого ты будешь любить! Их будет гораздо больше, и каждый из них будет строить тебя по кусочку, наполнять твою вселенную. Взгляни, сколько всего тебя окружает. Это твой мир! Он полон любви к тебе, он заботится о тебе.
Мальчик притих и умиротворенно уставился на Дениэла, когда того вдруг стало тянуть назад.
– Нет, нет, еще минуту! Пожалуйста! Я вас умоляю!..
Проскочив стены еще не конфискованного дома и вылетев на улицу, он пребольно хлопнулся со второго этажа на спину, едва не разбив кафельную плитку белого коридора, перекатился на бок и разрыдался в голос, не смея поднять взгляд на проводника.
09
Почти вечность Дениэл сидел на полу рядом с кроватью, уставившись пустым взглядом в гладкий светящийся браслет на ноге своего синего друга. Тишина его не смущала более, наоборот, помогала латать огромную дыру в сердце. Он вспоминал в подробностях все истории, которые видел в дверях, и пытался собрать из них общую картинку. Получалось так себе.
Слон молчал. Он сидел расслабленно на своем белом диване и смотрел на узника с состраданием и любовью.
– Почему меня вернули назад? – Хрипло спросил мужчина, наконец, нарушив тишину.
Вопрос был риторическим, и он не ждал, что собеседник ответит на него. Разве что-то вроде: «Как ты думаешь, и бла-бла-бла?»
– Потому что ты извлек урок, – сообщил ему слон серьезно, удивив.
Сердце разорвано в клочья от боли, скорби, сожаления и утопических желаний. Это и есть – извлечь урок? Стало скучно и муторно, как тогда после драки на «их пляже».
Где?
Перед глазами океан начал надламывать волну и перекатывать камни в лучах закатного солнца. В его руках было что-то, какой-то объемный предмет, а лицо оказалось неприятно стянутым, будто липкой лентой… И все пропало.
Дениэл вскинул голову.
– Ты видел? – Подполз он к слону. – Видел? Что это было?
– Ты мне скажи, это ведь твои воспоминания! – Развел руками проводник.
– Я не поймал… – Огорчился молодой человек.
– Что ты чувствовал? – Попытался помочь ему слон.
Дениэл сжал черепную коробку ладонями, опасаясь, что та развалится от обилия мыслей и вопросов.
– Отчаяние. Пустоту. Нежелание двигаться, – нашел, наконец, названия своим чувствам мужчина и откинулся на ногу слона спиной.
Он снова погрузился в эти чувства, надеясь, что видение океана посетит его, но ничего не пришло. Вместо этого щелкнул замок еще одной двери.
Водоворот скрутил желудок в тугой узел, и его все-таки вытошнило желтой светящейся жижей, которая, шипя, испарилась. Покончив с очисткой без того пустого желудка, Дениэл нашел себя на знакомой лужайке с плохим газоном.
– До завтра! – Крикнул мальчик, ноги которого оказались у лица мужчины, и помахал стоящим в дверях родителям.
– Что за?.. Эй, я уже был здесь! – Крикнул Дениэл в покрытое густыми облаками серое небо, будто там был контролер его путешествий.
Ответа не последовало, конечно же.
– Мальчик растет! – Услышал он за закрытой дверью.
Голоса в доме стали отдаляться, как и шаги юнца по мостовой.
Путешественник сплюнул горькую слюну, которая с шипом поднялась в воздух тонкой желтой струйкой дыма, и пошагал за парнишкой. Тот шел, насвистывая какую-то песенку – из «Улицы Сезам», вспомнил Дениэл – и ничего дурного не предвидел.
Путь лежал почти через весь город до выезда на шоссе, где в трехстах футах по дублеру располагался дом Фишеров. Пасмурная погода ничуть не смущала ни одного из них: первый шел перманентно счастливым, а второй – статично хмурым.
Утренний Миррормонт был великолепен! Лужи на мокром асфальте отражали оранжевые, еще работавшие в ночном режиме светофоры, а легкий августовский ветерок мел редкую пока для позднего лета листву по влажным улицам. Сонный городок едва собирался начать новую неделю, лениво зевая в одеяле пасмурного неба.
Дениэл чуть не задохнулся от любви к этому месту. Он вдыхал родной запах начинающих открываться кондитерских и булочных, поедал глазами до боли знакомые домики цвета нежного безе, он наблюдал краски жизни своего детства, и тоска по прошлому разлилась в нем кислотной рекой. Глядя на собственные отдаляющиеся пятки, мужчина осел на колени возле места, где в следующей жизни будет мастерская Стивена Роджерса, и расплакался от распирающего чувства восторга. Он стал невыносимо сентиментальным в замкнутом пространстве с собственным прошлым.
Сбавив немного давление эмоций, Дениэл вдруг понял, что вокруг уже не тот Миррормонт. Он изменился. Скрип над головой привлек его внимание – табличка творческой мастерской гуляла на ветру в ржавых петлях. Он зашел внутрь сквозь дверь.
