Руны Одина

скачать книгу бесплатно

Руны Одина
Н. Свидрицкая

Библиотекарь Александра Романова, отдел "Литература и искусство Древнего мира", по вине колдуна Отто Готлибовича Штольца очутилась в давнем прошлом в Сибири. Подружившись с изгнанным из рода охотником Росомахой, странствующим братом Ветра Харой и китайцем Ченом, продавшим самого себя в рабство по приказу императора Поднебесной, она в результате долгих и опасных приключений добралась до портала в Доме Солнца, который должен был отправить ее домой в Красноярск, но по пути погибли все ее друзья. Из-за ее горячего желания их спасти, портал отправил ее не в Красноярск, а в тот момент, когда все они, еще живые и здоровые, делали выбор. Санька, скрывая от друзей правду, увела их подальше от Дома Солнца. Но проблема осталась, а также – неизвестность и полное непонимание того, что и зачем делать дальше. Обложка и иллюстрации созданы автором с помощью нейросети Кандинский 2.2

Н. Свидрицкая

Руны Одина

Глава первая.

Руна Гебо.

Валил омерзительный дождь со снегом. На постоялом дворе, где остановились Санька и её спутники, было тепло, но темно и скучно. Свободный китайский человек Чен, как обычно, химичил над какими-то зельями и напевал по-своему; Санька вязала себе носки из черной колючей шерсти; Россомаха любовно полировал свой меч; Хара лежал на медвежьей шкуре у очага, подперев голову рукой, и смотрел в огонь. Когда Санька объявила, что передумала ехать в Дом Солнца, так как ей не понравился способ, с помощью которого снимается порча, но отказалась возвращаться с Ужаром в Танзу, они долго решали, куда отправятся дальше, и что будут делать. В итоге решили задержаться в небольшом шорском городе Уйгуне, переждать самые холодные зимние дни. Климат в это время на Земле и в самом деле был теплее – стоял конец января, но погода была, как в Европе: мерзко, хмуро, сыро, ветрено, но не сказать, чтобы морозно. Примерно конец октября в далёком будущем. Санька, намёрзнувшись, решила заняться полезным рукоделием и связать носки всем, включая Чена, для чего довела до истерики местного кузнеца, пытаясь объяснить ему, что такое спица. В конце концов, пришлось остановиться на деревянных. Получалось не так уж и плохо. Вязалка с неё та ещё была, тем более, с покалеченной ладонью, но она поступила мудро: сначала связала носки Харе, потом Чену, потом Россомахе, и с каждым разом получалось всё лучше. Теперь она вязала уже эксклюзив для себя, подумывая о свитерах. Правда, единственные две петли, доступные её таланту, были изнаночная и лицевая, но с другой стороны, кто её мог раскритиковать? Шустро набирая петли, она вслух рассуждала, куда бы им рвануть, как только потеплеет.

– А я думал, мы поедем в Москву. – Заметил Россомаха.

– Приятно слышать слово «мы». – Ворчливо откликнулась Санька. – Но Москва ужасно далеко. Мы могли бы рвануть напрямую, через Урал, но можно ведь сделать небольшой крюк, и посмотреть какие-нибудь чудеса…

– Я согласен. – Не меняя позы, подал голос Хара. Чен встрепенулся и разразился длинной тирадой. Слов было не разобрать, но все его поняли, и Санька заметила:

– Не плохо бы, но у вас там сейчас воюют не по-детски. Попозже, ага?

– Я тоже согласен. – Россомаха полюбовался своей работой, скорчил рожу своему отражению в отполированном металле. – Если в клинок вставить жемчужину, он будет петь, когда сражаешься. – Взмахнул своим клинком, тот тоненько свистнул. – Пока зимуем здесь, можно выковать себе новое оружие, самое лучшее.

Чен опять заговорил, Россомаха хмыкнул:

– Может быть. Но и здесь можно хороший меч выковать, в Ала, например. Не понимаю тебя, Санька, почему ты в Ала не захотела?

– Дом Солнца близко. – Привычно откликнулась Санька.

– Тогда давай, мы с Ченом съездим, а Хара тебя покараулит?

– А чего меня караулить, я что, золотой запас?

– Ну, типа того. – Россомаха подмигнул Харе. – Я тебя один раз всего из поля зрения выпустил, и ты вернулась с покалеченной рукой.

– Это случайность.

– Не думаю. – Задумчиво произнёс Хара, всё так же, не меняя позы. – Форма ожога больно уж знакомая…

– Никакой там формы нет. – Фыркнула Санька. – Сплошное безобразие, и больше ничего.

– Ты о чём? – Опустив меч, поинтересовался у Хары Россомаха. Тот задумался. Он был мальчик обстоятельный, и с бухты-барахты ничего не утверждал, в отличие от Саньки, которая чаще всего сначала говорила, а потом думала, к чему бы это?

– И вовсе не интересно это. – Быстро сказала она. – Фигня полная…

– Похоже, что ты клялась на жезле Солнца. – Сказал Хара. Санька преувеличенно фыркнула:

– И когда бы я успела?! Сколько я там пробыла?!

– Да, – согласился Хара. – Это загадка.

– А ведь и правда. – Россомаха встал, вложил меч в ножны, аккуратно положил его на лавку и с хрустом, долго, смачно потянулся. – У – о – у – очень странно это всё! Ты так и не объяснила нам, Санька.

– И не собираюсь. – Санька от волнения перепутала петли, чертыхнулась, склонилась над вязанием. – Чё пристали, я из-за вас сбилась!!!

– Так мы съездим в Ала? – Спросил Россомаха. – Мы быстро. Найдём кузнеца, закажем оружие, деньги есть. Дня четыре, не больше.

– А как же твои подружки? – Ядовито поинтересовалась Санька.

– Нету у меня здесь подружек. – Насупился Россомаха. С тех пор, как Санька как-то мимоходом попрекнула его этим, Россомаха старательно скрывал свои похождения. Что их у него вовсе нет, Санька не верила, и Хара, кстати, тоже.

Зато они тут же забыли про жезл Солнца, и Санька была этому рада. Не готова она им была рассказать про временную петлю, про жрецов Солнца и про то, как все они погибли, кроме неё! Порой ей снилось, как умирает Хара, как летит в сторону голова Росомахи, и становилось страшно до колик: а если это предрешено? Вот и отпускать Росомаху в Алу ей не хотелось; но повода удержать его она так и не придумала, и на другой день они с Ченом отправились в путь. Санька нервничала и психовала весь день, но объяснить, что произошло, не могла. Да и чего было бояться? Россомаха до встречи с нею был самым отпетым головорезом в Танзейском каганате; ему приходилось скитаться по безлюдным местам, изредка останавливаясь в маленьких крепостях вроде незабвенной Майны, у тех редких князей, что не боялись его и гнева Хабас, которые изгнали его из рода; он столько повидал, и из стольких переделок вышел невредимым в свои неполные двадцать три года, что она себе и представить не могла. Он как-то по пальцам попытался подсчитать, сколько убил людей (причём кочевников Конча, так же, как чельбигенов и прочую нечисть, он и считать не стал), но сбился на третьем десятке. Чего было бояться за него? И Санька решила не бояться.

За четыре дня она довязала носки и взялась за свитер. Хара съездил на рынок и купил ей новой шерсти, грязно-белой, которую они вдвоём идиллически мотали вечером, рассуждая, когда можно ждать Росомаху и Чена обратно. Хара считал, что четырёх дней им мало, конечно. Два дня на дорогу; Ала – город большой, заманчивый, ведь Россомаха никогда там не был. Значит, дня два-три он там пробудет, по любому. И, стало быть, ждать их следует обратно только через неделю, самое малое, через шесть дней. Санька была с Харой согласна, и всё-таки переживала, когда к вечеру пятого дня Россомаха не вернулся. Хара посматривал на её искалеченную руку, но помалкивал; Санька нервничала сильнее. Умный, зараза, впрочем, все они тут были умные.… Не зря Ницше говорил, что ум развивается необходимостью! Когда-то ещё Россомаха поразил её своими наблюдательностью и сообразительностью. Чёрт, что бы ни говорила, что бы ни думала, а мысли снова и снова возвращаются к Россомахе, и снова к нему! Она ещё ни разу с того момента, как он уселся возле её костра, не разлучалась с ним надолго. Просто не привыкла. Поэтому ворчала, всем на свете недовольная, ещё два дня, а потом уже стала по-настоящему бояться. Она боялась везти Хару в Ала, где его искали, чтобы сделать принцем и отравить, но за Росомаху тоже было страшно, а на восьмой день и сам Хара решил, что нужно отправляться в столицу.

Подготовились они основательно, взяли припасы, тёплые вещи и овёс для лошадей, но выехать не успели. Когда Санька переодевалась в дорогу, во дворе отчаянно забрехали собаки, а вслед за тем, быстро протопав по ступеням, в комнату влетел Чен. Санька только глянув на него, поняла, что случилась беда, и, не пытаясь вслушиваться в его сумбурные речи, бросилась во двор.

Так и знала! Хара уже осторожно снимал Росомаху с коня. Втроём они внесли его на второй этаж, уложили на шкуры перед очагом, и, встав с двух сторон от Росомахи на колени, Санька и Хара принялись осматривать его. Россомаха был без сознания, и на их вопросы и зов не реагировал; Чен сбивчиво, поминутно кланяясь и ударяясь лбом о пол, объяснял, что случилось.

– Три стрелы попало, говоришь? – Спрашивал Хара. – Ага.… Под ключицу… Наконечник там ещё?.. Худо… – Он ощупал пальцами жутко выглядевшую, не смотря на заботу Чена и его снадобья, рану, почувствовал пальцами наконечник стрелы, переглянулся с Санькой. – А здесь насквозь прошла, и ты её сломал и вынул? Хорошо, это заживёт. И здесь… – Он осмотрел бедро Россомахи. – Тоже заживёт. Кто на вас напал?

Чен ещё отчаяннее затараторил, почти перейдя на китайский. В таких случаях Хара, знающий некоторые китайские диалекты, понимал его гораздо лучше, кивнул:

– Не знаешь? Не рассмотрел? А как вы ушли?

– Что он говорит? – Спросила Санька.

– На них напали на рассвете, когда они пустились в обратный путь, едва они спустились в седловину, и Ала скрылся из виду. Чен и Россомаха не видели нападавших, они не появились, обстреляли их из луков. Чен соорудил пару взрывов, и в дыму, забрав Росомаху, сбежал, но уверен, что его выслеживали. Только не знает, кто.

– А чего он кланяется?!

– Извиняется, что допустил подобное.

– Господи, уже то, что он его привёз обратно… Живого! – Санька бережно коснулась покрытого трёхдневной щетиной бледного лица Росомахи. – Уже только за это я ему благодарна!

– Ты слышала – их выслеживали!

– Ну, и что?

– Может, ничего. – Хара ещё раз осторожно обследовал рану с застрявшим наконечником. – А может, и много, что. Может, Росомаху хотели убить, а может, и за нами всеми охотились.

– Не пугай меня. – Огрызнулась Санька. – Я уже устала бояться! Ты его достанешь? – Она имела в виду наконечник, и Хара тоже, когда ответил:

– Ну.… Попытаюсь, конечно. Можно шамана позвать.

– Только бы не жреца. – Проворчала Санька.

Она была рада, что Россомаха не приходит в себя – извлечение наконечника стрелы было варварским делом, во время которого Хара и Чен долго спорили, как это лучше сделать, чтобы не задеть артерию – «жилу», как они её величали. Санька отгрызла себе остатки ногтей, уповая только на то, что Россомаха – парень сильный и выдержит и не такое. Он выдержал, во всяком случае, сразу не умер. Перевязанный, смазанный мазями и протёртый настойками, Россомаха тихо лежал на постели, а Санька, Чен и Хара сидели напротив и смотрели на него.

– Она поправится. – Сказал Чен.

– Конечно! – Поддакнул Хара.

– А то. – Согласилась Санька. Для Росомахи, конечно, было бы лучше, если бы его оставили в покое и дали полежать и прийти в себя, но его приятели не могли его оставить, каждому хотелось сделать ещё что-нибудь, и только могучим порывом они себя и друг друга удерживали от лишней суеты.

– Может, ему воды? – Шёпотом спросил Хара.

– Не троньте его, пусть отдыхает! – Шикнула Санька.

– Но может, он пить хочет, а попросить не может?..

Так они препирались несколько минут, пока во дворе снова не залаяла собака; сидевшие, как на иголках, они все трое вскочили и припали к крохотному, затянутому плёнкой бычьего пузыря окошку. Рассмотрели смутные силуэты трёх всадников, один из них разговаривал с кем-то из постоялого двора.

– А что, если… – Прошептала Санька.

– Что они нам сделают? – Не очень уверенно возразил Хара, но отпрянул от окна, услышав шаги на лестнице, и, вооружившись двумя кинжалами, встал за дверью. Чен тоже притаился, держа наготове пару горшочков, и только Санька осталась у окна, напротив двери, чувствуя себя довольно глупо. В дверях, постучав, появился сын хозяина, и, поклонившись, сказал:

– Вас спрашивают.

– Кто? – Спросила Санька, сделав вид, что совершенно не взволнована.

– Кажись, Сыны Солнца! – Чуть понизил голос парнишка, и Санька вскочила, побледнев и схватившись за сердце. Она даже не обратила внимания на взгляд Хары, чьи подозрения косвенным образом подтверждались.

– Где они? – Спросила Санька, пытаясь справиться с сердцебиением и отдышаться. Рука заныла, и она стиснула её в сразу повлажневшей ладони второй.

– Внизу, – пояснил парнишка, – сказали, тама будут ждать. Но ежели хотите, один из них сюды подымется.

– Пусть идёт сюда. – Сказала Санька, решив, что один Сын Солнца – это лучше, чем несколько, и, не замечая отчаянной жестикуляции Хары, приготовилась встречать гостя. Но её ждал ещё один шок, гораздо больший: это был тот самый жрец, что держал её за руку, когда она клялась! Санька так явно его узнала, что он сам это понял, замер в дверях. Был он крупный, мордастый, довольно смазливый, с крупными чертами лица, большим носом, крупными мясистыми губами с приподнятыми вверх уголками, от чего лицо его казалось довольным, как у кота, и тёмно-зелёными глазами, про которые принято говорить: «блядские». Лет ему было не больше тридцати, в общем, мужчина в самом расцвете чего угодно. В тот раз Санька его как следует не рассмотрела, но узнала сразу же; теперь, глядя на него, решила, что если бы не тот случай, он ей скорее бы понравился, чем нет.

– Добрый день, светлая кыдым. – Сказал он приятным низким голосом. – Мне сказали, что здесь я увижу женщину, которая со мной встречалась, но которую сам я никогда не встречал. Смотрю, это чистая правда. Откуда ты меня знаешь? – Он бросил взгляд на её руку, и Санька спрятала её за спину. Спросила довольно грубо:

– Чего надо?

– Сынов Солнца так встречать не принято. – Он улыбался, говоря это, и всё равно прозвучало угрозой.

– Добрый день, Сын Солнца! – С ласковой издёвкой произнесла Санька и сделала ему книксен. – Чего тебе надобно, отче?

– Вот это уже другой разговор. – Он вошёл, кивнул, не оборачиваясь:

– Спрячь оружие, брат Ветра, оно не нужно. И ты, – он обратился к Чену на китайском, и тот по мере сил и возможностей вытаращил глаза. – Вижу, у вас несчастье.

– Допустим. – Санька продолжала смотреть на него с вызовом. – И что?

– Можно сесть? – Он уселся, не дожидаясь Санькиного «Можно», улыбнулся милейшей улыбкой с игривыми ямочками:

–Путь был долгий. В то время как братья мои обедают внизу и наслаждаются рябиновкой, я вот тут…

– Я должна спасибо сказать?

– Должна. – Он перестал улыбаться, и окинул её взглядом. – И ещё какое, если, конечно, тебе не всё равно, умрёт твой приятель, или нет.

– Вы кого имеете в виду?

– Того, что навлёк на себя проклятие Солнца, конечно. Того, с кем ты согрешила по пути в храм.

– Откуда вы это знаете?

– Солнце знает всё.

– Я передумала пойти в храм. Я отказалась от паломничества.

– И не только от паломничества. – Снова улыбнулся жрец. – Дело вкуса, конечно, но что сделано, то сделано. Только вот была ты с ним не ПОСЛЕ того, как отказалась от паломничества, а ДО, и твой отказ дела не меняет.

– Говори. – Санька села напротив него. Он смотрел по-прежнему насмешливо и свысока.

– Мягче, напевнее. – Предложил, и глаза смеялись у суки. – Тебе так идёт мягкость, кыдым из далёких земель. Ох, жаль, что ты передумала,… Может, подумаешь ещё?

– Что изменится? – Спросила Санька. – Если ты говоришь, что дела не меняет…

– Любое проклятие можно снять. Если ты как следует попросишь меня…

– И не подумаю! – Взорвалась Санька, снова вскочила. – Это ты сюда приехал, а не я, значит, это тебе что-то надо! Не смей таращиться на меня так, словно ты меня при этом лапаешь! И будь повежливее! Понял?!

Он ни капельки не растерялся, не рассердился и не удивился, чуть склонил голову набок, сказал:

– Сколько вас, таких, передо мной кочевряжились! Поверь мне, всё это до первой …ли.

– Не желаю слышать твои пошлости! – Покраснела Санька. – Так что тебе нужно?

– Мне? Почти ничего. Дому Солнца нужно кое-что, и ты со своими приятелями можешь попытаться это добыть. Если получится, проклятие будет снято, и оба вы будете свободны.

– Мы можем обратиться к кому-то другому. В Поднебесной, например.

– Рискни. Но каждую секунду он может погибнуть от чего угодно: даже от упавшего с неба камня; поперхнуться, захлебнуться, даже свернуть себе шею на ровном месте. Обидно было бы, после того, как сожгла себе руку ради него, вот так глупо его потерять?

– Откуда ты знаешь? – Растерялась Санька.

– Этот след ни с каким другим не спутаешь. – Он успокаивающе улыбнулся. – Всё не так уж и плохо, кыдым! Всё равно ты не знаешь, куда себя деть.… Так что? Тебе интересно?

– Да. – Сдалась Санька. – Что нужно добыть?

– Одну вещь.

– Ух, ты. Не две, не три, а одну? Это радует. Что за вещь?

– не важно.

– И где она находится?