Твои корни. Третий роман трилогии «Повернуть судьбу»

Светлана Соловьева

Твои корни. Третий роман трилогии "Повернуть судьбу"

Глава 1: «На крыльце счастья»

Спокойно и хорошо жить, когда рядом человек, который становится для тебя всем: и любимым, и надёжным другом, и опорой, и плечом, и солнцем в пасмурный день. Человеком, с которым ты не боишься будущего, потому что знаешь, что он рядом. Всегда.

Павел и Кира остановились на высоком крыльце загса. Сердца стучали в унисон, руки сплетены, взгляды полны нежности.

Сегодня был самый счастливый день в их жизни. День, когда мечта становится явью. День, когда всё вокруг кажется наполнено светом. Ещё немного и они воссоединятся перед Богом и людьми, чтобы идти по длинной дороге жизни, держась за руки.

– Кира, милая, – Павел нежно посмотрел в глаза девушке. – Я так счастлив! Ещё немного, и ты станешь моей женой. Мы всегда будем вместе. Я люблю тебя всем сердцем. Навсегда.

Она улыбнулась, оглянулась по сторонам, как будто хотела впитать этот миг всеми клеточками памяти. Голос не слушался, в горле стоял ком от переполнявших чувств.

– Да, Паша… Да, любимый… – наконец выдохнула она. – Мы будем любить друг друга вечно. И никогда, слышишь, никогда не расстанемся!

Он обнял её и крепко прижал к себе. Они стояли, будто весь мир замер вокруг. Лишь их дыхание, их сердце, их счастье.

– Что теперь будем делать? – спросила Кира, чуть успокоившись, но по-прежнему сияя от восторга.

– Как что? Готовиться к свадьбе, конечно! – рассмеялся Павел. – А сейчас мы пойдём ко мне. Надо сообщить маме.

– А как ты думаешь, она обрадуется?

– Ты ещё спрашиваешь? Она этого ждала больше нас!

– То есть ты совсем не ждал? – нарочно надув губки, Кира сделала обиженное лицо.

– Очень ждал! – Павел подался к ней, поцеловал в щёку и прошептал: – Я об этом мечтал с тех пор, как впервые увидел тебя.

– Тогда пошли! – с облегчением вздохнула Кира и крепче сжала его руку.

Через несколько остановок на троллейбусе они оказались у дома Павла. Кира, подняв голову, посмотрела на окна.

– Что, струсила? – с лёгкой насмешкой спросил он.

– Да ну тебя, – рассмеялась она. – Просто волнуюсь. У меня внутри всё дрожит. Надо отдышаться.

– Пошли скорее. Не могу больше терпеть, хочется поскорее поделиться радостью!

– У тебя такая хорошая мама. Я рада, что она будет рядом с нами в этот день.

Они взялись за руки и, словно дети, почти бегом бросились к подъезду. Павел позвонил. Через мгновение щёлкнул замок, и на пороге появилась Наталья Сергеевна: статная, чуть полноватая, с мягкой, но уверенной улыбкой. Элегантное платье, строгая причёска, на лице следы мудрости. Она до пенсии работала в школе учителем русского и литературы, а уйдя на заслуженный отдых, увлечённо занялась садом, квартирой и кулинарией. Пекла, жарила и не переставала экспериментировать с огромным количеством поваренных книг. Сама сделала ремонт и содержала квартиру в идеальном состоянии.

– Что это мы такие, загадочные? – сняв очки, она впустила их внутрь. – Не светитесь, а проста, сияете. Ну-ка проходите поскорее и рассказывайте, что такое приятное произошло с вами? – на ходу, взволнованно, говорила Наталья Сергеевна. – Рассказывайте, мне не терпится услышать? Я просто сгораю от любопытства.

Наталья Сергеевна посмотрела на них пристально и, взволнованно притихнув, провела в комнату.

– Проходите. Ну же, удивите меня!

Сидя на диване, держась за руки, они переглянулись.

– Мама, мы с Кирой подали заявление в загс! – громко отрапортовал Павел.

На секунду женщина застыла. Губы дрогнули, глаза увлажнились, но она тут же собралась и улыбнулась.

– Слава Богу. Дождалась… – тихо выдохнула она. – А когда регистрация?

– Через месяц.

– Прекрасно! Значит, время на подготовку есть. Решим, обсудим всё и подготовимся. Главное – не суетитесь, а наслаждайтесь, – обстоятельно проговорила она и предложила: – Может, чайку? У меня печенье новое, рецепт из поваренной книги 1975 года.

Они ушли на кухню, Наталья Сергеевна налила всем кофе, но вскоре вышла в комнату, скрыть волнение. Подошла к книжному шкафу, где стояла фотография мужа.

– Валера… – прошептала она, касаясь рамки. – Ты бы сейчас так обрадовался… Помнишь, как мы мечтали, что Павлик вырастет, женится, и мы будем играть с внуками? Но тебя нет. Мне одной радоваться. И всё равно я счастлива. Счастлива за него.

Прошло уже много лет, но Наталья Сергеевна продолжала жить как во сне. Спит и не может проснуться. Она с болью вспоминала трудное для себя время, когда нужно было подняться и идти дальше. Идти для того, чтобы жить ради сына. И хотя она сильная женщина, но в тот момент, земля ушла из-под ног. Успокаивая себя, думала, что если он ушёл, значит, он нужен там под крылышком Бога, а ей нужно найти в себе силы и продолжать жить и смотреть в будущее, ведь его любовь навсегда останется в сердце!

Она закрыла глаза, чтобы не дать слезам прорваться, но из глубины души поднималось чувство нежности и тоски.

В это время на кухне Кира задумчиво мешала кофе. Павел наблюдал за ней с нисходящей с лица улыбкой.

– О чём думаешь, любимая? – наклонился он ближе.

– О родителях… Когда мне хорошо, я всегда их вспоминаю. Как бы они сейчас обрадовались?! Мама бы захлопала в ладоши от счастья, а папа шутил бы без конца.

– Я знаю. Но теперь я твоя семья. И твои воспоминания, тоже часть меня, – он обнял её за плечи.

– Кстати, когда пойдём к моей сестре? – вдруг встрепенулась она. – Надо ей рассказать. Ника у меня и мама, и папа, и лучшая подруга.

– Ты говорила, что она из экспедиции возвращается в выходные?

– Да.

– Значит, приедем в выходные. Я и мама. Заодно и познакомим их. Надеюсь, она нас не развернёт с порога?

– Паша, ты с ума сошёл? – рассмеялась Кира. – Она мечтает увидеть тебя. Ника самая добрая, самая умная. Ты её полюбишь, вот увидишь.

Павел задержал на ней взгляд и посерьёзнел.

– Кира, я заметил, что у вас прекрасные, добрые отношения. Только ты почему-то никогда не рассказываешь про сестру, про родителей. Как будто боишься?!

Девушка чуть вздрогнула.

– Я… не знала, нужно ли? Всё казалось неуместным. А потом просто оттягивала момент.

– Сейчас самое подходящее время, – мягко сказал он.

В кухню вернулась Наталья Сергеевна, налив себе чай.

– Что-то вы замолчали, дети мои, – заметила она. – Переживаете?

– Нет, мама, просто я попросил Киру рассказать о семье, – ответил Павел.

– Очень верно. Надо же нам познакомиться. Мы теперь, как-никак, почти родственники.

– Мы с Павликом только что это обсудили. В выходные Ника будет дома, – поддержала Кира. – Приезжайте, заодно и познакомитесь.

– Прекрасно, – обрадовалась Наталья Сергеевна. – А сейчас, Кирочка, расскажи. Мы послушаем.

Кира посмотрела на Павла, затем на будущую свекровь. И вдруг в груди защемило.

Семья. Всё возвращается. Всё начинается. Но в этой истории есть то, чего никто ещё не знает. А, может быть, время пришло?

Глава 2: «Откровенность за чашкой чая»

В доме царила уютная тишина, которую нарушал лишь звон ложек о фарфор, да лёгкий ветер, колышущий верхушки берёз, будто шепча им свои секреты.

Кира обвела взглядом кухню. На душе было волнительно. Наталья Сергеевна сидела напротив, глядя по-матерински мягко. Павел молча держал невесту за руку. Он ничего не спрашивал, не перебивал, просто слушал. И это придавало сил.

Кира сделала глоток кофе, отставила чашку и посмотрела на него, чуть улыбнувшись.

– Мы с Никой живём вдвоём уже много лет, – чуть помедлив, начала она. – С тех пор как остались одни. Я тогда была совсем ребёнком. Мне было девять. И я звала её мама Ника. Потому что она действительно стала мне мамой.

Она ненадолго замолчала. В голосе прозвучала дрожь, в глазах блеснула невидимая боль, которую не заглушило время.

– Наши родители погибли двадцатого августа. В авиакатастрофе. Это случилось в Красноярском крае. Никто не выжил: ни экипаж, ни пассажиры.

Наталья Сергеевна медленно опустила чашку. Павел напрягся, но не сказал ни слова. Только крепче сжал её ладонь.

– Родители были геодезистами, работали в одной экспедиции. В то лето, как обычно, взяли отпуск, чтобы успеть ко дню рождения бабушки Оли – маминой мамы. Они приезжали каждый год. И для нас с Никой это были самые счастливые дни. Мы ждали их, как ждут чуда. Особенно я. Мне так не хватало мамы…

Голос на мгновение осип, и Кира снова замолчала, собираясь с духом.

– Когда они погибли, Ника была на практике, в экспедиции, – сделав вдох, продолжила. – Работала недалеко от города, и почти каждые выходные приезжала домой. Мы узнали о катастрофе из новостей. Помню, как бабушка сидела с газетой, смотрела в телевизор и всё повторяла: «Это не они… Это не их рейс…» Мы надеялись до последнего, что они опоздали или не вылетели. Но потом… мы увидели их фамилии в списке.

Кира на секунду прикрыла глаза, как будто снова увидела тот чёрный список.

– Бабушке сразу стало плохо. Я не успела даже добежать до двери, чтобы позвать соседку. Она шла по коридору, держась за сердце, и шептала: «Это из-за меня… Это всё из-за меня…» И упала. Просто рухнула, не дойдя до кухни. У неё случился инфаркт.

Павел выдохнул. Наталья Сергеевна прижала к губам сцепленные руки в замок. А Кира, будто заново проживая тот день, говорила, не отрывая взгляда от стола, медленно, с надрывом.

– Я тогда очень испугалась. Была одна. Ребёнок. Бабушка не дышит, глаза открыты. Я не понимала, что делать. Позвонила соседям. Потом приехала скорая. Слышала, как кто-то говорил: «Смерть наступила до прибытия». Меня пытались успокоить, дали валерьянку, обнимали. Но мне казалось, что я как будто умерла тоже.

Она выпрямилась и посмотрела прямо на Павла, он никогда не видел такой печали в глазах невесты.

– Мы с Никой хоронили сразу троих. Родителей и бабушку. Я до сих пор на том месте в коридоре, где бабушка упала, останавливаюсь. Каждый раз. Страх живёт во мне до сих пор. Годы прошли, двенадцать лет, а он не отпускает. И каждый раз, когда в самолёте трясёт, я не дышу.

Наталья Сергеевна слушала не перебивая. Её лицо потемнело, губы сжались. Она держалась, но глаза блестели от слёз.

– Соседи тогда советовали Нике продать квартиру. Мол, слишком тяжёлые воспоминания. Но она отказалась. Сказала: «Это наш дом. Его строили наши родители. Это наша память».

Кира перевела дух и сделала пару глотков уже остывшего кофе.

– Ника тогда работала в экспедиции, – продолжила, – но после случившегося ей пришлось перейти на камеральную работу, в офисе работать с документами. А она экспедиции обожает! Это её жизнь! Она каждый год ждёт начала сезона как праздника. У неё даже глаза начинают светиться, когда она собирает рюкзак. У неё это ритуал. Начинает паковать вещи за месяц, говорит, что мыслью приближает выезд.

– И всё это она оставила ради тебя? – почти шёпотом произнёс Павел.

Кира кивнула, взглянув на него.

– Мне тогда было девять. Ника была совсем молодая. Но она стала за меня бороться. Оформляла опеку. Но получала только отказы. Говорили: молодая, не замужем. Она писала в газеты, поднимала юристов. Шумела, ходила, доказывала. В конце концов, добилась! Она у нас такая… пробивная. Стойкая. Как камень. Я её никогда не видела в панике. Ни разу не помню, чтобы она плакала. Если мне плохо, то она просто говорит: «Кира, не плачь. Всё будет хорошо». И мне становится легче.

Павел с нежностью смотрел на невесту. А Наталья Сергеевна слушала с явным уважением, видно было, как в ней пробуждается симпатия к Нике.

– А вы с ней похожи? – тихо спросила она.

Кира грустно улыбнулась.

– Нет. Ни капли. Ни в чём. Ника высокая, стройная, у неё грация, как у балерины. Настоящая красота, природная, сильная. У неё тёмные волосы, огромные синие глаза, точёная фигура. Она похожа на маму. А я совсем другая. Маленькая, светловолосая. Папа называл меня «рыженькой» или «огонёчек мой». Я его копия. Люди даже не верят, что мы родные. Рядом с Никой я кажусь ребёнком.

Она чуть улыбнулась, но в голосе промелькнула нотка грусти.

– Мне всегда хотелось быть похожей на неё. Хоть чуть-чуть. В детстве я даже вставала утром и делала зарядку, как она. Но выдерживала только десять минут. А она по часу прыгала, бегала. Она как будто из другого мира. Из камня. А я из стекла.

Она вздохнула, но улыбнулась.

– Никогда не забуду, как папа сажал меня на колени и говорил: «Кирочка, человек красив ни внешностью, а душой. Смотри на Нику и учись у неё не только уму, но и доброте, силе, смелости. Характер – вот главное. Это можно вырастить, если постараешься». Я пыталась, честно. Но я не она…

Кира опустила глаза и на мгновение замолчала. Павел не отводил взгляда. Он чувствовал: это не просто рассказ. Это исповедь. Тайная, хрупкая, которую она долго держала внутри.

– Я точно знаю, что не смогу остановить на скаку лошадь и войти в горящую избу! – сказала она после паузы. – А Ника сможет. Даже не задумываясь.

Она замолчала. В комнате воцарилась тишина. В этой тишине было всё и любовь, и уважение, и боль, и детство, и страх и… нежность.

Наталья Сергеевна медленно потянулась за чайником.

– Кирочка… – сказала она тихо. – У тебя невероятная семья. Вы выстояли. А это уже говорит о силе. Не внешней, а настоящей. И ты не хуже сестры. Просто ты другая.

Павел мягко коснулся плеча Киры.

– Спасибо, что рассказала, – прошептал он.

Кира слабо улыбнулась. И в этой улыбке было всё то, что она не сказала словами. Летний вечер, пронизанный золотистым светом заходящего солнца, мягко окутывал кухню, наполняя её тёплом и любовью.

Глава 3: «Истоки судьбы»

В уютном полумраке, за столом, покрытым белой кружевной скатертью, сидели Павел, Кира и Наталья Сергеевна. В руках у Киры был остывший кофе, взгляд то и дело блуждал по кружеву скатерти, словно ища в его узорах нити воспоминаний.

– А что с опекой? – вернул её к рассказу Павел, внимательно наблюдая за выражением лица девушки.

– Дали, всё нормально, – улыбнулась Кира, и в её голосе сквозила лёгкая грусть. – Правда, Ника тогда намучилась, пока всё оформила. А я жила каждый день в страхе, всё ждала, что вот-вот придут и заберут меня в детский дом. Мне было девять, но я помню это как сейчас. Мы даже с ребятами из двора разработали специальный план побега. Представляете? – она рассмеялась, но в глазах мелькнула слеза. – Все: и старшие, и младшие, дежурили во дворе, высматривали подозрительные машины или людей в форме. Если что, то сразу ко мне, предупреждать. Я тогда должна была спрятаться этажом выше у подружки, до прихода Ники с работы.

– Какая вы были организованная компания! – удивлённо улыбнулась Наталья Сергеевна.

– А как иначе? – пожала плечами Кира. – Все понимали, что терять родных самое страшное. Соседки потом говорили: хорошо, что лето было. В школу не ходила, а то бы там учителя быстро обо всём донесли, и неизвестно, чем бы всё обернулось?!

Она замолчала, осеклась и сделала глоток уже совсем холодного кофе.

– Не понимаю, почему органы опеки стремятся отобрать детей у родственников. Как будто детский дом лучшее место для них?! – задумчиво добавила она.

– А потом? – тихо спросил Павел.

– Потом… потом всё устаканилось. Ника устроилась, работала, я училась. Поступила в институт, а дальше ты знаешь. Мы жили, держась друг за друга. И, знаешь, счастливо.

– Кира, а Ника… она всегда одна была? – осторожно поинтересовалась Наталья Сергеевна.

Её голос дрогнул, как будто эта история отозвалась в её собственной душе.

– Нет, – Кира улыбнулась, но глаза не посветлели. – Она была замужем. Почти пять лет прожили. Я тогда в шестом классе училась. Он был хороший, поначалу. Они так любили друг друга. Я верила, что это навсегда. Но потом… выяснилось, что любовь фальшивая. Измены, предательство. Он ушёл к другой, вернее, Ника его выгнала, когда всё узнала. У той, девочка родилась. Он пытался вернуться, клялся, что всё исправит, но Ника сказала: «Нет». Собрала его вещи и выставила за дверь. Она сильная.

– Больно, наверное, было? – тихо произнёс Павел.

– Очень, – ответила Кира, с трудом сдерживая эмоции. – Но она не показывала виду. Работа её спасала. Она сразу же начала ездить в экспедиции. Сначала на короткие выезды, потом на весь сезон. Я выросла и сидеть рядом не было необходимости. Но всё равно, она контролировала. Боялась, что кто-нибудь вспомнит об опеке.

Кира повернулась к Павлу и улыбнулась уже мягче, спокойнее.

– Знаешь, – добавила она, – работа в полевых условиях для неё, как отпуск. Там она дышит полной грудью. Но мне кажется, что она до сих пор не отпустила Николая. Хотя, конечно, не признаётся.

– Она у тебя настоящая героиня! – с уважением сказал Павел.

– Да, – кивнула Кира. – Она сильная. Когда-то была даже кандидатом в мастера спорта по лёгкой атлетике. Мы всей семьёй ездили болеть за неё на соревнования. А стреляет она просто как виртуоз. В тире она всех обставляла, я была маленькая и так гордилась ей. Помню, как-то у друзей они с Колей были в гостях. Там соревнование устроили по стрельбе. Она сначала не хотела участвовать, скромничала. Но уговорили. И знаешь, она всех сразила! С ходу попала во все мишени. Колю это задело. Обиделся, что она раньше не сказала, что умеет так стрелять. А она просто не любит хвастаться.

– Почему же она бросила спорт? – заинтересовался Павел.

Кира замолчала. На её лице отразилась боль.

– После девятого класса Ника поехала на сборы. А вернулась – на скорой. Застудилась. Месяц в больнице. Потом операция. Сказали, что детей у неё не будет. Она никому не сказала, кроме мамы. Мама сильно плакала, но было уже поздно, и исправить ничего нельзя. Спорт Ника бросила сразу же, больше не захотела ездить на сборы и встречаться с друзьями. Но переживала, что так быстро закончилась её удачная карьера в спорте.

– И ушла в геологию? – мягко спросила Наталья Сергеевна.

– В геодезию. Сказала, что на стадионе бегать не хочет, лучше в поле, там тоже нужны выносливые. И ушла с головой в профессию. Так и живёт. Работа, я, воспоминания.

Наталья Сергеевна включила чайник и опустилась на стул рядом.

Глава 4: «Тени забвения»

Закипал чайник, наполняя кухню характерным шумом, вызванным кипением воды. Разлив чай и кофе, Наталья Сергеевна опустилась на свой стул. Рассказ Киры тронул её до глубины души, она уже любила этих девочек и мечтала заботиться о них и помогать во всём.

– Кирочка, а сестра намного старше тебя, ведь как я поняла, у вас разные отцы? – спросила она.

– Да, у нас с Кирой разные отцы. Родители поженились, когда Ника уже ходила в школу. Папа, кстати, и научил её стрелять. Он занимался стендовой стрельбой. Она с детства все выходные ходила с ним на тренировки, сначала просто смотрела, а потом и сама начала стрелять. Ника с папой вообще были очень дружны! Всегда вместе. Он ей рассказывал про свою с мамой работу, показывал фотографии, карты, – поймала вопросительный взгляд Павла и объяснила подробнее. – У папы было огромное количество карт всех областей, где они работали. Вот, бывало, они расстелют карту на полу, лягут на неё, и он водит карандашом и рассказывает про места, где работали, про природу, людей, живущих там. Я маленькая была, но помню, с каким интересом они этим занимались. Поэтому Ника и полюбила эту профессию, а я не успела приобщиться, рано осталась без родителей. Так что, мы совершенно не похожи! У нас и отчества разные, она по дедушке Сергеевна, а я Даниловна, по папе. И фамилия у нас разная, Ника Сергеева по девичьей фамилии мамы.

– Значит, у вас, разные отцы?! – с интересом слушая, сделал заключение Павел.

– Да, Павлик!

– Твой папа погиб, а у Ники, где папа?

– Ника его никогда не знала. Мама ушла от него через пять месяца после свадьбы, они не были зарегистрированы. Он сказал, что, прежде чем испачкает паспорт, хочет получше узнать будущую жену, – Кира увидела вопросительный взгляд будущей свекрови и, не дожидаясь вопроса, продолжила. – Ника рассказывала, конечно, со слов мамы, что они любили друг друга. Он красиво ухаживал до свадьбы, а когда поженились, всё закончилось. Он всем говорил, что они расписались, а мама как будто решила оставить девичью фамилию. Поэтому свадьба была настоящая: с подарками, криками «Горько», всё как у людей, но без Загса. Первый месяц жили прекрасно. Проедали деньги, подаренные на свадьбу, ни в чём себе не отказывали. Закончились деньги, а с ними и праздник.

Кира взглянула на окно, услышав на улице лай собаки.

– Он объявил маме, что финансы будут вести отдельно. Один месяц мама оплачивает все затраты за проживание, питание, а в следующий месяц он. Остальное время, каждый копит деньги на одежду, отдых и прочее. Маме это очень не понравилась, она не понимала, что это за семья, когда всё врозь, но спорить не стала. Через три месяца он объявил, что нужно накопить денег на отпуск и летом съездить в Сочи. Мама сообщила, посетовав, что не сможет ничего накопить, её деньги уходят на семью независимо от очерёдности. Потому что в те месяцы, когда питались за его счёт, они почти голодали, так он экономил! А он заявил, что, если она не накопит денег, он поедет отдыхать один. Если она такая транжира, то – это её проблема, он её содержать не собирается. Мама стерпела и это.

– Как так? Разве так можно, если любишь?! – подумала Наталья Сергеевна.

– Но когда он начал ещё и ревновать, она не выдержала! Наверное, и в самом деле было невмоготу? Он проверял, в каком белье мама уходит, караулил у работы, у подъезда, где они снимали квартиру, сидел в кустах. Все соседи смеялись над ними. Мама не выдержала, этой тотальной слежки и такой жизни, собрала вещи, оставила записку только с одним словом «Прощай!» и уехала. Она тогда уже была беременная, но ему не сказала. Он так и не знает, что у него дочь родилась.

– Ну и правильно! – мелькнуло в голове у Натальи Сергеевны.

– Ника, когда была маленькой, спрашивала у мамы про своего папу. Когда выросла, та рассказала. Только после этого, она его не вспоминала, решила, что нет у неё отца.

– А твои родители? Как они встретились? – спросила Наталья Сергеевна.

– О! У них была целая романтическая эпопея, – улыбнулась Кира. – Учились они вместе в техникуме. На третьем курсе мама с родителями уехали из города. Дедушка был геодезистом, и его отправили в длительную командировку на строительство завода. Маму оставлять одну не захотели, и ей пришлось взять академический отпуск. И они уехали. Мама с папой сначала переписывались, потом дедушку перевели в Польшу. Мама написала папе о своём переезде и о том, что по прибытии сообщит новый адрес. Но пока письма шли туда-сюда, он сдал экзамены и уехал по распределению.

Кира невольно вздохнула.

– У них в группе была девочка, которой очень нравился мой папа. Когда мама уехала, она ему прохода не давала. Она подстроила так, чтобы до папы дошла информация, что как будто мама вышла замуж и в Польшу уехала с мужем, а ни с родителями. Представляете, он поверил и перестал ждать! Мама вернулась через три года, а он уехал, и никто не знал куда. Она искала его! Узнала, куда распределили, ездила туда. Там сказали, что он завербовался куда-то на Север. Мама пыталась писать письма в разные города и фирмы. Так, они потеряли друг друга на целых десять лет!

– О Господи! – прервав Киру, громко воскликнула Наталья Сергеевна. – Ну, надо же, из-за какой-то глупости потеряться на полжизни!

– Да, именно на полжизни, – вздохнув, поддержала Кира. – Мама попыталась создать семью, но что из этого получилось, я уже рассказала. Так и жили они одни. Папа тоже не был женат. Не мог рядом с собой видеть другую женщину, он очень любил маму. Жил, мотаясь от экспедиции в экспедицию, продолжая помнить и любить только маму.

– Это любовь! – с чувством проговорила Наталья Сергеевна.

– Да. Папа приехал на встречу выпускников техникума. Хотел хотя бы со стороны посмотреть на свою любимую. Но её не было на встрече. Вечером, когда закончились мероприятия, он решил прогуляться, и ноги сами понесли к нашему дому. Он постоял у подъезда, глядя на окна, и поднялся в квартиру. Он рассказывал, что очень боялся, что позвонит, а ему откроет дверь чужой дядя и уж после этого он точно перестанет мечтать о маме.

– И что?! – не удержался Паша.

– Это была судьба! И как говорила баба Оля от неё никуда не уйти, если им было суждено быть вместе, то никакие годы, ничего не могло этому помешать.

– Это точно! – вставила Наталья Сергеевна.

– Дверь открыла мама. Больше они не расставались уже никогда! Папа уволился и переехал, устроился в её экспедицию и начали вмести колесить по лесам и полям. Потом родилась я, и мама на целых пять лет перестала ездить, оставалась дома. Но я была маленькой и плохо это помню. Хорошо помню, что с ранней весны до поздней осени мы были с бабушкой. Жили мы очень хорошо. У нас были добрые и внимательные родителя, – почувствовав, что в горле начинает нарастать неприятный комок, она замолчала.