Птица и череп

Разрушил иллюзию… Этого он добивался? Вот этого? Довести Шина до эмоциональной нестабильности и закончить на этом? Это его веселило?

Ну, нравились Шину вертикальные зрачки, что тут поделать, но от рождения были обычные, круглые, пришлось фантазировать, зачем создавать из этого такую проблему? Этому сверхчеловеку было настолько нечем заняться во всей бесконечной суматохе, что он тратил столько времени на разговоры с незначительными личностями, вроде Шина?

Мысль о своей же «незначительности» болезненно кольнула и прошлась по самооценке, но он понимал, что эта мысль являлась истиной в последней инстанции. Он являлся не более чем одним из числа участников. Просто удачно прошел первый этап, да, не полностью честно, но именно это сейчас и стояло на кону.

Ожидание ответа от чертового Духа, который продолжал играть, словно ничего не замечал, словно от него ничего не зависело, словно это не он занимался пугающе-странной фигней последние несколько минут, затягивалось. Шин хотел получить хоть какой-то ответ. Сначала получить ответ, а потом паниковать по поводу того, как будет разбираться с последствиями. Когда, наконец, успокоится. Обдумает за и против. Ему нужно немного времени и чуть меньше эмоциональных горок. Намного меньше, это ведь не такой уж большой запрос.

– Весело тебе, да? – бросил Шин язвительно. Желание изойти на оскорбления и огрызания внутри него не давало покоя, хотя он понимал всю опасность ситуации, заткнуть себя просто больше не мог.

– Хм, получилось забавнее, чем я думал.

– Тебе это от меня нужно? Поиздеваться не над кем?

– Это было бы слишком просто, не думаешь?

Шин мысленно взвыл от трагичности, безнадеги и тотального непонимания.

Решать проблемы по мере поступления – хороший метод, он очень хотел ему следовать.

Но надежда на ответы только уничтожала в нем последние крупицы рассудка.

Глава 3. Разговор. Часть 2

– Мне ничего от тебя не нужно, – спустя некоторое время ответил ему Дух, рассмеявшись. – Оценочная система здесь… немного сомнительная, знаешь? – он усмехнулся, а затем добавил нечто неуместное, словно пародируя неизвестных Шину прагматичных личностей, – «Главное результат!» и прочие подобного рода высказывания. Если кому и есть дело, то уж точно не мне. Какая мне выгода от тебя?

Шина залило невероятной злостью: тогда… какого черта он творил всё это непонятное что-то? Какой был смысл, черт возьми? Та мысль, что Духу и вправду слишком скучно заниматься… всем тем, чем бы он там не занимался, снова всплыла в голове Шина. И, наверное, так и было. Наверное, в повседневной жизни вне соревнований, дела, которые окружали Духов, куда как респектабельнее, важнее и интереснее, раз сейчас он мог позволить себе десять минут развлекать себя формой чьих-то зрачков.

– Какая-нибудь? – неуверенно предположил Шин.

– Поверь, никакой.

Это заявление, а также тот факт, что Дух соизволил-таки отойти на приличное расстояние, принесло некоторое облегчение. Но в то же время Шин ощутил злость от того, что Дух игрался в совершенно необъяснимые игры, которые не имели никакого смысла или цели.

– Тогда зачем это все? – спросил он.

Дух в ответ вздохнул:

– Я был бы рад тебя здесь вообще не видеть. Но будто кому-то интересно моё мнение.

Шин хотел было задать вопрос, не его ли мнение является основополагающим, но промолчал.

– Доберешься до полуфинала… если доберешься, там и посмотрим, но… – продолжил Дух, сделал паузу, что показалась зловещей, – ты не доберешься.

Шин знал, что так будет, но услышать всё равно оказалось больно. Снова и снова повторение одного и того же, замкнутый круг из бесконечного числа тех, кто убеждает в бессмысленности его целей и стремлений, выдавая свои слова за беспокойство или, что проще, за неприязнь.

Шин ощутил уже ставшую привычной для него тоску, что легким шлейфом осознания правдивости в словах Духа, с которой, в то же время, Шин не был согласен, прошлась по его внутренностям. Однако второй стороной монеты являлось негодование, раздражение и вспыхнувшее желание делать всё назло убеждающим его в бесполезности. В который раз. Он выплюнул саркастично:

– Надеюсь, тебя это очень радует.

Но Духу оказалось всё равно.

– Было бы чему радоваться. Впрочем тебя-то уже должно радовать, что твой секрет может остаться таким же секретом, потому что я не могу убедить судей вычеркнуть тебя из списка.

Шин… ничего не понимал. Зачем они об этом говорили? Зачем нужно было тащить его сюда, чтобы просто пошутить пару несмешных шуток? Что от него хотели? Даже простое оправдание о «нечем заняться» уже не работало. Дух до этого прекрасно проводил время с милыми и наивными девочками (хотя, быть может, они вовсе не наивные, а расчетливые, в то время как наивный тут только он сам), и где же они теперь?

Почему просто не сказать, зачем Шин здесь, зачем он здесь настолько внезапно, и они бы спокойно разошлись на этом? Он уже хотел уйти только от того, что ничего не понимал, но ему не меньше хотелось получить ответы.

– Я тебя не понимаю, – все же решился Шин. – Если ты от меня ничего не хочешь, зачем притащил сюда? Зачем всё это мне рассказывать?

– Конкретно я ничего не хочу. Но, знаешь, – Дух бросил короткий взгляд в сторону часов на стене, – возможно, есть кое-кто, кто очень сильно желает с тобой познакомиться…

Дух всё говорил какими-то идиотскими загадками, в которых Шин запутался окончательно. Эту фразу стоило толковать буквально или она тоже относилась к грациозным словесным оборотам, необходимым для заполнения пространства? Что он имел в виду на этот раз? И зачем ему говорить о чем-то, насколько расплывчатом? Какая им обоим вообще польза от всего того, что происходило здесь и сейчас?

Шин запутался окончательно. Потерялся в рассуждениях, в попытках понять, кто, зачем и для чего делает то, что делает. Быть может, Духи владели своей стиной, постичь которую простым смертным невозможно.

Но, скорее всего, этот невероятно спокойный монстр попросту издевался. Скорее всего, ему весело наблюдать за тем, как Шин всё больше и больше погружается в пучину непонимания. Может, это и являлось его целью.

Шин уже даже не знал, какой вопрос задавать следующим, потому что в голове, кроме вопроса «Какого чёрта происходит?», и не появлялось ничего.

– И кто же этот кое-кто? – спросил он с немалой долей раздражения.

В ответ получил Шин только необоснованно веселую ухмылку и неопределенное:

– Узнаешь.

Это только раздосадовало ещё больше. Да когда это мероприятие невиданной щедрости закончится?!

– Ты меня сюда притащил, потому что не с кем пообщаться?

– Нет, – ответил Дух беззаботно, снова оборачиваясь на часы.

Шин обернулся в ту же сторону, начиная догадываться о чем-то: стрелки медленно двигались по циферблату, и если бы он удосужился посмотреть на время до того, как оказался похищен посреди улицы, то узнал бы, сколько прошло с того момента.

– Не можешь же ты так рано уйти отсюда, – продолжал Дух рассказывать о вещах, которые вызывали подозрение.

Причем тут время? В чем проблема с тем, что он собирался уйти?

Мысли начинали превращаться в панические идеи преследования и скорейшей смерти, в которых Шин был украден не просто так, в которых у каждого слова и действия есть смысл, а время тянется Духом только для того, чтобы отвести подозрения, чтобы создать иллюзию того, что он не имеет никакого отношения к пропаже. И через пару минут сюда завалятся несколько, а быть может всего один, человек… или нет, существо, которое разорвет Шина на мелкие кусочки. А одинаковые на лицо девушки из общественного центра отмоют кровь с белоснежных полов, соберут кусочки плоти, и раздробляют кости в пыль, чтобы никто никогда не смог найти Шина, потому что он перестанет существовать. Потому что он пошел не по тому пути, потому что он заговорил с Духом с недостаточной долей уважения, и тот, наконец-то вдоволь наигравшись, теперь расправится с ним, потому что больше нет в Шине никакого смысла.

Стук в дверь разрезал панику, словно внезапный удар молнии в центр дерева, превращая воображаемый ущерб в настоящий. Шин вздрогнул от нарастающего ужасающего напряжения. Они здесь! Кто бы там ни был, они уже здесь. Тихие, бесшумные монстры, вежливо стучащие своими длиннющими когтями, создавая видимость, словно бы они не созданы убивать. Словно они простые мирные жители. Но Шин не мог просто так сдаться. Нет, не мог. Оружие под рукой. Он собирался бороться за свою жизнь.

Вслед за стуком дверь приоткрылась. Шин приготовился.

Но в помещение вошла одна из девушек в светло-зеленой формы. Ее лицо казалось ему смутно знакомым, но он не был уверен полностью – они все казались одинаковыми. Располагающее выражение лица чуть успокоило, но он продолжал напряженно всматриваться то в нее, то в пространство за её спиной.

Монстров нигде не виднелось.

Девушка учтиво поклонилась, подошла к Духу, протягивая светло-синий плоский прямоугольник, и ровным тоном произнесла:

– Корреспонденты замечены недалеко от главных ворот. Внутрь их не пускали.

Прямоугольник загорелся одной стороной, но Шин не видел, что изображено на нем. Он мог только делать предположения, что информация важна для Духа, судя по его довольному выражению лица. Кто-то планировал брать у него интервью? Впрочем, ничего удивительного, подумал Шин, Духи для любого новостного канала – лакомый кусочек.

– О, они уже здесь. Это хорошо. Потратим меньше времени.

Девушка кивнула в ответ, ничего не говоря. Забрала предмет из рук Духа, затем глянула на него у себя в руках и положила на край стола.

– Что-нибудь еще? – спросила девушка напоследок.

– Нет, пока ничего.

Она снова кивнула и направилась в сторону выхода.

Все это время Шин наблюдал за ними обоими, но ничего в их словах или действиях не дало ни малейшей подсказки. Ничего не случилось. Вероятно, только пока. Никакие монстры не появились, но это означало, разве что, безопасность Шина на данный момент. Кто знал, что могло случится в любой из моментов последующих. Кто-то, кто был нужен Духу, наконец, появился, однако…

Причем тут сам Шин? Почему он всё ещё здесь? Ужасная мысль закралась в голову: а может… всё дело в том, что он сам хотел тут быть?.. Мысль Шин отбросил сразу же. Но она не ушла из сознания полностью, спрятавшись где-то в темном уголке. Отвратительная мысль. Мысль эта сбила весь непонятно и необъяснимо напряженный настрой, и Шин зачем-то вместо чего-то конструктивного задал вопрос совершенно не важный:

– Почему они все так похожи?

– Что? – удивился Дух. – К чему ты вдруг спрашиваешь?

– Мне интересно? – пожал плечами Шин. Ситуация как-то из неопределенно напряженной превращалась в непонятную, потому что он сошел с курса своего волнения, задавая вопросы, которые не имели к сути его беспокойства никакого отношения. Вероятно, он пытался заполнить голову чем-то бесполезным, чтобы отвлечься. Или отвлечь Духа.

– Их создателю нравится делать их такими.

– Создателю?

Но ведь они выглядят и двигаются совершенно как простые люди, почему же… Шину ещё не приходила в голову идея, что все эти одинаковые девушки могли быть созданы. Он не сталкивался с ненастоящими людьми. Он много с чем не сталкивался.

– Они големы. Их создатель весьма… специфичный человек…

В голосе Духа промелькнуло пренебрежение. Судя по всему, создателя големов он не особо жаловал.

И почему-то продолжал поддерживать эту ни к чему не ведущую беседу. Одинаковые девочки, ненужные вопросы, ненужные ответы – ничего из этого не имело значения, потому что важно было другое, к чему Шин вернулся.

– Это все здорово, – кивнул он Духу, – но я хочу знать, что я здесь делаю, – между словами располагались большие выразительные паузы от того, что ощущение раздражения от неизвестности и тотального игнорирования только росло. Словно снежный ком, оно катилось вниз по склону реальности уже долгое время, и только вбирало в себя все новые и новые элементы. Начиная с самых истоков всех событий: с первых дней, с непонятных событий, избранности Ланы, полунамеков и необъяснимых ситуаций – всего этого, чего Шин не просил и не понимал.

– Тебе нужно кое с кем встретиться, – в очередной раз ответил ему Дух, ничего не поясняя, бросил взгляд на часы, затем на всё так же горящий экраном прямоугольник на столе. – Сейчас как раз подойдет.

Затем тот кивнул сам себе. Не успел Шин возмутиться ответу, не успел спросить, когда это у него возникла необходимость с кем-то встречаться и в честь чего он сам о ней не в курсе, сбоку зашуршал образующийся портал, и его практически смысло, захватило, словно огромным мыльным пузырем, и выкинуло в совершенно иное место.

– Да что с тобой не так?! – возмутился Шин, не обращая внимания на окружающих. В нём бурлила злость от того, что с ним обращались, как… с кем? С ребенком? С вещью? Притащили туда, где он быть не хотел, намекнули на знание секрета, ничего не потребовав, поиздевались для смеха и выкинули в свободное плаванье, словно это всё должно быть понятно для Шина, как самый простой и стандартный человеческий поступок.

Ему понятно не было. Он все крутил эти события в голове, пока оглядывался вокруг, понимая, что находится недалеко от аллеи с порталами, с которой и началось его знакомство с местными красотами и достопримечательностями. Не имея ни малейшего представления, зачем он здесь, хотя бы мог сказать, где. Это уже можно засчитать за положительный факт.

Шин двинулся в сторону своего далекого общежития, как минимум, потому что стоило начинать сборы его трех с половиной вещей и постепенно переселяться в специально выделенные под участников здания. Теперь ведь он мог полноценно ощущать себя частью Битвы. Теперь он был её частью. Не простым претендентом, который мог пройти, а мог не пройти, а тем, кто точно и официально считался участником.

Однако…

Шин прекрасно понимал, что всё пошло не по плану. Что у него имелся как минимум один важный и влиятельный свидетель, который мог сделать с полученной информацией всё, что угодно. И не делал ничего. Но Шин и не догадывался, что именно тот мог с ней сделать. И словам Духа не верилось, даже не стоило сомневаться, что можно владеть информацией, на которой строится чей-то успех и при этом никак ей не воспользоваться.

Шин не верил.

Факт знания кого-то постороннего его нервировал. Да, судьи пропустили его. Да, скорее всего, они не будут пересматривать результаты, если верить словам Духа об их незаинтересованности. Он надеялся, что сделал всё правильно, что у них не будет повода для сомнений. Да и Дух… зачем он сказал все это?

Шин перестал понимать что-либо в словах и действиях сильных мира сего.

Он был раздражен, но не мог находиться в состоянии агрессии вечно, устал каждый раз удивляться происходящему. За последние пару недель в его жизни произошло больше событий, чем за все его существование до, и поддерживать такой ритм было сложно.

Шин ощущал усталость от всего.

Ему нужна была передышка.

Но кто бы ему дал на неё время.

– Не уделите нам минутку внимания? – раздался запыхавшийся женский голос позади него. Шин обернулся и, увидев бегущих в его сторону молодую женщину и мужчину с камерой, ощутил только желание поскорее отвязаться от них, отвечая короткое и резкое:

– Нет.

Отставать они не захотели, настойчивые и бесконечно вежливые, у Шина не было возможности отказаться от этого интервью. Он понятия не имел, зачем Дух закинул его на растерзание журналистам, что собирается получить от того, как кто-то посмотрит на Шина в новостях, но, казалось, его окончательно лишили возможности принимать какие-то решения в своей собственной жизни.

Глава 4. Нападение

– С тобой тоже успели пообщаться? – с веселой интонацией в голосе Лана толкнула Шина в плечо, навалившись на него всем корпусом от того, что потеряла равновесие. – Вчера показывали, ты не смотрел?

Интервью, да. Шину не понравилось.

Подхватив девушку под руку, чтобы она не падала дальше и не оказалась на земле окончательно, он вспомнил, что сразу был не самого лучшего мнения о выборе Ланой странных напитков, и вот, на этот раз, всё зашло слишком далеко. Её “хочу вон тот, с искрами” привело к тому, что теперь Шин был вынужден следить за каждым движением Ланы, потому что устойчивость резко и внезапно покинула её ноги, так же как испарялись туманные облака во втором выбранном ей напитке.

Лана, видимо, очень любила эксперименты, но никогда не думала о том, куда эти эксперименты могут завести. О последствиях, например.

В этот конкретный день рядом был кто-то и не случилось ничего плохого, но что могло бы быть в другой раз? Шин не мог понять, откуда в ней столько стремления к новому, непонятному и эффектному, что было ближе к понятию “опасного”.

– Нет, я не смотрел, – всё же ответил он, хотя и не был уверен, что Лана могла слушать и воспринимать информацию.

– Чего ты прицепился, – недовольно заныла она, отталкивая свою опору в сторону, пошатнулась, но устояла. Шин обеспокоенно держался рядом, чтобы быть готовым ловить в следующий раз, но Лана, чуть покачиваясь, стояла на месте. Затем она обернулась в его сторону и продолжила, спотыкаясь на каждом втором слове:

– А я вот… смотрела! Почему ты… не смотрел? Я тоже была… Мог бы и… А ты нет. Зачем я тут с тобой вообще тогда?

– Тот туманный явно не пошел тебе на пользу, – кивнул Шин на её беспочвенные обвинения, полагая, что она всё равно не понимает, что за слова звучат в ответ на её рваные предложения.

– Почему ты такой? Я же всё хорошее делаю, а ты нет. Почему?

Лана попыталась сделать резкий разворот ни с того, ни с сего, что у неё совершенно не вышло, и, снова пошатнувшись, совершила попытку завалиться в сторону. Шин подхватил вовремя, но Лана не падала, оперившись ногой в твердую землю. Правда, ответить что-то дельное он всё равно не мог.

– В данный момент я делаю хорошее. А ты не ценишь, – наигранно обидевшимся голосом протянул он, не особо надеясь на ответ, но она подняла на него свои коричнево-алые глаза, выглядящие почти серьезно, за исключением незначительной пелены полу бессознательности, что мешала взгляду сфокусироваться. Лана смешно морщилась, пытаясь поймать этот фокус, и как только ей удалось, сказала:

– А ты знаешь, почему я здесь?

– Потому что хочешь победить?

Шину приходилось придерживать Лану, хоть она и никуда больше не падала, но ему было так спокойнее, а её взгляд становился всё осознаннее, из глубин черных зрачков поднималось нечто такое, чего Шин не мог определить. Фантомное ощущение неприятного. Предчувствие опасного.

– Потому что я хочу тебя защитить, – ответила Лана туманно. Шин ничего не понимал, но и не придал её словам большого значения, так или иначе разве была необходимость в состоянии Ланы говорить осознанные вещи?

– Сейчас ты никого не защитишь, – усмехнулся он.

– Ох, – протянула Лана, внезапно расстроившись. – Я не понимаю. Хочу тебе сказать что-то, вертится на языке, но все время от меня ускользает. Наверное, потому что я уже не настолько пьяна. Вот же чёрт. Было же что-то важное! Я знаю, что важное…

Говорила она намного ровнее, и в голосе её звучало столько досады, что Шин даже ощутил переходящее на него состояние печали, которое, должно быть, испытывала Лана от того, что не могла вспомнить важные слова. Но Шин не знал, что она пыталась вспомнить, судя по всё больше мрачнеющему задумчивому выражению лица Ланы, она совершенно не могла ухватить мысль.

– Всё! Нет, не знаю. Это было что-то важное, но раз я не могу вспомнить, то, наверное, не настолько и важное. Может быть, как-нибудь потом вспомнится.

– Надеюсь, что вспомнишь, – кивнул ей Шин. Её слова, в самом деле, не несли никакого глобального смысла, но какая-то часть его сознания полагала, что за ними могла скрываться важная информация. Или ему просто хотелось услышать, что Лана о нем думает на самом деле.

На улице, где они остановились, было мало народа, несколько человек то тут, то там, чуть больше на главных дорогах, и практически никого на небольших аллеях. Шин и Лана двигались по небольшому переулку, который едва освещался тусклыми лампами, создавая длинные и размытые тени. Лана уже была устойчива достаточно, чтобы передвигаться самостоятельно и не высказывать непонятных фраз. Простой и тихий вечерок, подумалось Шину за секунду до того, как его простота и тишина рассыпалась на части. Внезапно Лана встрепенулась, резко развернулась назад, словно не было никакого опьянения, слово дикий зверь на одних инстинктах. Шин успел бросить в её сторону короткий взгляд, а затем она с силой толкнула его в сторону. Он упал, не удержав равновесия, на ладонях проступили красные полосы содранной о жесткую поверхность кожи. Над головой просвистело, и Шин заметил краем взгляда, как ринулась в противоположную от него сторону Лана.

Свист пролетел совсем рядом, потоком растрепал волосы и одежду.

И превратился в кошмарный грохот впереди.

Бросив быстрый взгляд в сторону звука, Шин увидел, как обваливаются крупными кусками части памятника в самом конце дороги, как поднимается пыль, услышал отдаленные испуганные вскрики. Пространство вокруг внезапно заполнилось теплым мерцающим светом, Шин обернулся в поисках Ланы: она лежала на земле и в разные стороны от неё распространялись горящие огненные бабочки, разгоняя полумрак. Шин прислушался, но ничего, кроме осыпающихся камней позади и паники людей, не слышал. Лана медленно поднялась, шурша обувью. Шин поспешил также оказаться на ногах, он всматривался в темноту, но никого поблизости не было видно.

Внезапно вдоль бабочек прошлась рябь. За секунду до столкновения, Шин успел скользнуть в сторону, едва не упав от нехилого давления со стороны прилетевшей волны. Он не знал, что это, и как с ним бороться, была лишь одна возможность – убегать. Очередная волна ударилась в окна расположенных вдоль улицы зданий, послышался звон осыпающегося стекла. Шин слышал его так четко, несмотря на то что в ушах стучало набатом. Разум оставался как никогда чист. Лана была неподалеку, и Шин успел крикнуть ей: “Надо бежать”, прежде чем очередная волна отбросила их обоих в сторону. Удар пришелся на правое плечо, боль распространилась по нему до самого локтя, но рука двигалась. Это было главным. Нужно было двигаться, пока неизвестный противник, прячущийся в тени, не нагнал их.

Лане досталось больше: она стерла и местами оцарапала кожу о неровную поверхность стены, в которую её бросило потоком. Кровь стекала вниз по руке и капала небольшими каплями с пальцев. Заметив обеспокоенный взгляд Шина, Лана ободряющие коротко улыбнулась:

– Ничего страшного, – и тут же рванула вперед. Очередная волна прошлась над их головами, они успели вовремя пригнуться и выбежали к разрушенной статуи. Людей не было. Но Шин их слышал где-то вдали.

Впрочем, некогда было размышлять о других, неустойчивые куски статуи посыпались прямо на них, пришлось уходить в сторону. Преследователь не собирался останавливаться, звуки разбивающегося стекла раздавались позади, но и нагонять их он будто бы не планировал тоже, только запугивая издалека. Бабочки Ланы рассыпались еще в пути, от следующей волны разлетелись на куски уличные лампы, окружающий мир померк.

Их окружала лишь тьма, в глубине которой не было видно ничего. Только едва слышные гулкие шаги отражались от каменных стен домов. Кто-то был там – в темноте. Кто-то неторопливо шел за ними. Кто-то, способный одним движением разнести каменный постамент. Кто-то опасный.

Шин чувствовал, как постепенно он приближается, глянул в сторону Ланы, и даже она, несмотря на своё привычное веселое и беззаботное поведение была напряжена, всматривалась в окружающую темноту и постоянно озиралась по сторонам, мгновенно реагируя на незначительные шумы, словно кошка.

Шин пытался дышать ровно, чтобы не давать ни малейшей возможности страху захватить сознание. Но тревога и паника уже начинали пробираться в маленькие трещинки в стенах его непрочных попыток.

Они не видели ничего. И потому только свист пролетел мимо ушей, прежде чем очередной ударной волной их отнесло дальше по площади. От удара о каменную плитку Шин ощутил приступ острой боли в ребрах, резко сбившую дыхание, затем он упал вниз, ударившись коленом и оцарапавши всю соприкоснувшуюся с землей кожу в момент жёсткого приземления. Обломки камней полетели следом, засыпали их мелкой крошкой и крупными осколками. Шин ощущал каждую оставленную от них царапину, каждый ушиб, каждую песчинку, забившуюся под кожу, смешавшуюся с кровью. Страх догнал его вместе с камнями, Шин не знал, что мог сделать, чтобы спастись, оглянулся в поисках Ланы, но последние остатки её бабочек рассыпались окончательно, и Шин не знал, где она находится. Где находится преследователь. Где находится он сам. Он почти не слышал ничего вокруг от того, насколько громко колотилось испуганное сердце.