Обычный день…

– Ой, Надюш! – вырвалось у неё восторженно. – Да ты ж чистая певица Адель с инсты! Прямо готовый бьюти-пост! Дай-ка я тебя сниму для портфолио, только не двигайся!

Надя всматривалась в зеркало и действительно находила сходство: те же мягкие черты, похожая улыбка. И фигура почти такая же. Недаром она взяла себе этот образ. Только глаза отличались: у неё – голубые, у Адель – зелёные. Но в целом очень похоже! Или ей просто хотелось в это верить? В последнее время её всё чаще одолевали сомнения в своей привлекательности. Да и в собственной ценности вообще.

После смерти отца и болезни матери она почти месяц ходила в школу урывками. Преподаватели смотрели на такую посещаемость сквозь пальцы, шли навстречу. Но потом оказалось, что нагнать упущенное не так-то просто. К тому же на Надю обрушились домашние дела – и сил на учёбу почти не оставалось. Конец учёбы в десятом классе Надя балансировала между тройками и четвёрками, что было особенно обидно на фоне успехов младшей сестры. Люба, скромная отличница, неожиданно стала звездой школы – побеждала на олимпиадах, блистала на конкурсах. И теперь Надьке то и дело напоминали об этом. Конечно, она была рада за сестрёнку, но в какой-то момент контраст между ними в учёбе стал настолько резок, что Надя даже подумывала о том, чтобы перейти в другую школу. Об этом она пошутила на семейном совете. И ей решили взять репетиторов. Вскоре Наде удалось вернуться на рельсы – пусть и не круглой отличницы, но твёрдой хорошистки точно. Она снова перестала чувствовать себя отверженной в классе, хотя и признавала, что это было только её ощущение. Ей больше сочувствовали, чем осуждали. Но сама Надя тогда будто проваливалась в яму, из которой не могла выбраться. Каждая тройка в дневнике казалась клеймом, а преподавательское «ты же способная, соберись!» – издёвкой. Она злилась на себя, на школу, на этот невидимый груз, который всё тяжелее давил на плечи с каждым днём. И заедала свои мысли шоколадом…

Но всё это было позади. Сегодня, в эту пятницу, на день рождения к однокласснице Алине, на который собирался весь класс и где планировался очень весёлый вечер, Надя шла в приподнятом настроении. Для них, одиннадцатиклассников, это был, можно сказать, неформальный прощальный вечер с детством. Скоро выпускные экзамены, потом поступления и уже совсем другая жизнь. Так что ребята собирались оторваться по полной. Оставалось только забежать в магазинчик, где она присмотрела подарок для именинницы.

Но сделать этого не успела – в общем чате всплыло сообщение от Бахрушиной Нельки. На вечеринку она не собиралась, заявив, что идёт с родителями в шикарный ресторан на их банковский корпоратив. Нелька всегда хвасталась размахом их мероприятий, и «детские дешёвые посиделки» её, конечно, не интересовали. Но что-то не получилось, и Нелька заявила, что «так и быть, она тоже придёт». У Нади резко упало настроение. Нельку она не любила – та вечно кичилась положением родителей и своим внешним видом. «Надо следить за собой, девочки, всегда», – трещала она на переменках, обсуждая маски, кремы, салоны красоты, брендовые духи и прочие атрибуты красивой жизни. И, естественно, любой, кто хоть как-то не соответствовал её стандартам, подвергался подколкам и насмешкам. Но так как в классе подобное поведение не очень приветствовалось, делала она это исподтишка.

А Надя, и так от природы полноватая, после смерти отца сильно поправилась и тут же стала любимым объектом для насмешек «светской львицы» Нельки Бахрушиной. Надька собиралась на эту вечеринку только потому, что Нельки там не должно было быть. Но теперь, несмотря на весь свой праздничный наряд, причёску, модный маникюр и наикрасивейший макияж, идти расхотелось. Там, в неформальной обстановке, Нелька и её свита, точно изведут её своими издёвками.

Надя резко развернулась и, пытаясь доказать самой себе, что Алинку она поздравит в понедельник, а сейчас лучше пойти позаниматься уроками, направилась обратно к дому. Пройдя несколько шагов, она снова повернулась в сторону магазинчика, но, не дойдя всего несколько шагов, остановилась. «В конце концов, экзамены важнее, лучше пойду позубрю», – утешала сама себя Надька, застыв возле входа. Её толкнула какая-то девушка, прошипев сквозь зубы: «Коровина, весь проход загородила». Надька покраснела, чувствуя, как удушающая волна жара залила не только лицо, но и всё тело, – и рванула прочь.

Она бежала, не останавливаясь, стараясь только ни о чём не думать. На одном из проходов между тесно заставленными пятиэтажками дорогу ей преградила выезжающая машина. Надька шарахнулась от неё и метнулась в другую сторону. Она мчалась как на пожар, между домами, захлёбываясь рыданиями. Ей стал безразличен и макияж, который от слёз наверняка уже весь потёк, и белоснежная рубашка и локоны, обрамляющие лицо, главное – убежать от своих мыслей. Но мысли стучали в голове, как молотом по наковальне.

«Вот идиотка, вся измаялась с причёской, а теперь убегаешь, как последняя дура… ». И тут же вспомнилась Нелька. «Ах, вот она наша бо-о-о-ольшая умница идёт» – так противным голосом пропевала Нелька, встречая её. А эти, подхалимки её – гиены, тут же хихикать начинают. «Господи, да когда это уже закончится? Почему я не могу не обращать на неё внимание? Не краснеть, не задыхаться от стыда, не чувствовать себя уродиной».

«Беги. Просто беги. Не думай об этих перешёптываниях за спиной. Главное – чтобы прямо сейчас они не видели, как у меня трясутся руки и как противно дрожит подбородок».

«Пусть думают, что я просто не пришла. Но, они всё равно найдут, над чем посмеяться. Всегда находят…».