Посланник Пёсьей звезды. Часть 2

За ужином позвонила Светка. С набитым ртом (если еще раз придётся греть картошку – совсем чипсы будут) обсудили последние новости.

– Лен, а ты слышала, уже третий день как  Лидка Пронина пропала? – Непонятный холод вмиг пронизал её всю, от кончиков пальцев, до короткого хвостика на затылке.

– Что, опять? – Всплыла во всех подробностях страшная находка из оврага.

– Да кто её знает? Может, с любовником каким сбежала. Хотя, вроде, и не было у неё никого…

– Нет, куда она от своего золотца? Это я бы давно его прибила, с моим-то характером. А чего ты мне раньше не сказала?

– А я сама только что узнала, как на смену пришла. Тут переполох – на работу не явилась, никого не предупредила. Телефон не доступен. Ни муж, ни мать ничего не знают.

– Ни фига себе!

– Ага, ага. Со смены ушла, а домой, оказывается не пришла. С золотцем своим в ссоре, ну, он и думал, что она у матери. Сейчас матери позвонили, та ни сном, ни духом, представляешь, что творится?! Теперь в полицию всех потащат.

– А вдруг муж её убил?

– Да, ладно тебе. Ты, что этого тюфяка не знаешь? Он муху с носа сдуть не способен – только диван насиловать и философствовать, интеллигенция вшивая. Вот, Лен, какие дела. У нас тут говорят, новый маньяк объявился. Вдруг он Лидку нашу разделал, или ещё чего похуже!

– Чего ж тут может быть хуже? – Ленка растирала руки от противно забегавших мурашек.

– Как, что? Изнасиловал например?

– Дура, ты, Светка. – Ленка бросила телефон, который снова зазвонил ещё в полёте. Она прижала его щекой, а сама убирала со стола недоеденную картошку. Едва начатая банка тунца отправилась в  Васькину тарелку, огрызок огурца в рот.

– Привет. Да какое тут настроение, Вань? Лидка пропала. Помнишь, маленькая такая. Три дня уже. Знаешь, прям мурашки пошли. Сразу жутко стало. Вань, а вдруг он жив?   Нет. Ты не приедешь. Нет. Про семью мы говорили, они ни в чём не виноваты. Я сказала, нет. Да иди к чертям! – Телефон на этот раз долетел до дивана и зарылся  в подушки.

Он ещё долго надрывался нежным Бесаме Мучо, пока Ленка плескалась в ванной. А потом, разрядившись, так там, среди подушек и затих, пока спустя несколько дней его не обнаружил не на шутку перепуганный Егоршин…

  19.03.21

Глава 4. Если из стенки лезут руки…

       При всей своей любви ко всяческого рода живности, горластого бабкиного петуха Женька ненавидела самой лютой ненавистью. Возможно, петух это чувствовал и, в свою очередь, как мог, мстил ей.

Месть его была изощрённой и страшной.  С того  момента, когда солнце только собиралось выползти из-за края земли, он, как штырь уже сидел на штакетнике под окном Женькиной спальни.  И во всю свою лужёную глотку распевал бодрые песни.

В первую очередь девочка не просыпаясь, на ощупь закрывала окно. Во вторую залезала с головой под одеяло. Ватное. Летом. Но приходилось терпеть. Ибо ни одни беруши не помогали, или были бракованными. Или изверг переходил на инфразвук, который ввинчивался прямо в мозг.

Когда и одеяло не помогало, спастись от Золотого Голоса России,  приходилось лезть под подушку.  Бабка обычно так и находила на постели гору из подушек и одеял, и  короткие пижамные штаны с голыми пятками.

– Ба, я убью этого гада. – Сонно  тянула утром внучка.

– Ступай, детк. Топор тама, в сарае. О-ой, лапшу к обеду сварганим, вкусную-ю, душистую-ю. – Улыбалась бабка. – Пойдём, коровайчиков тебе напеку, со сметанкой.

– Ба, ну ведь десять часов всего…

– Вставай, вставай, всё царствие проспишь. А то телефон отберу, как мать велела. Ишь ты, поди до утра торчала тама, а теперя спать ей. Никто столько летом не спит. Зимой выспишься, а щас вон дел полно. И зверя свово корми иди, с утра у тарелки сидит. – Это про найдёныша. Бабка почти и не ругалась, когда Женька пару дней назад притащила его домой, так, слегка, для порядку.

Бабка, ворча себе под нос, прошаркала стоптанными тапками на кухню. А Женька вытянулась на кровати, сбросив жаркое одеяло на пол.  Чёртов петух, с успехом выполнив добровольно возложенную на себя миссию по пробуждению Женьки, спокойно смылся по своим делам.  Спать бы и спать. Но надо идти рвать крыжовник, а то бабка не отпустит на речку и нажалуется матери.  У неё не забалуешь. Зона строгого режима, шутил отец.

Женька открыла глаза. А через секунду открыла ещё шире.  Заодно на голове зашевелились волосы, а по спине и рукам поползли мурашки.  На части стены и прилегающего к ней потолка, происходило нечто невероятное.

Женька сильно-сильно зажмурилась, помотала головой и снова открыла глаза – ничего не изменилось. Теперь она, оцепенев, смотрела на стену, где разворачивалось непонятное действо.

Вытянутые по длине типично египетские фигуры людей с головами животных и птиц, какие-то вертящиеся и скручивающиеся схемы, странные письмена, сцены битв людей и каких-то ужасных  многоголовых существ. И всё это живое.

Пока не веря своим глазам, девочка смотрела на стену, словно в экран компьютера, и пыталась понять, есть ли эти изображения на самом деле или она и правда, как говорила бабка, свихнулась на своём телефоне.

Очнулась от резкого окрика бабки и, вскочив, пролетела мимо странной стены на кухню.  Пока занималась утренним туалетом и завтракала, о глюках старалась не думать. Зато пристально разглядывала другие стены в доме. Но больше "кина" нигде не показывали.

Как жаль, что нельзя проходить в пижаме весь день. Женьке было элементарно страшно заходить в комнату.  Но и торчать под крыжовником в пижаме, на виду у всей улицы, тоже не комильфо.  Поэтому, когда бабка не на шутку разозлилась, пришлось идти.

Зажмурившись, Женька пробежала этот  участок и повернулась к стене. Стена как стена. Ничего. Кажется, это даже больше расстроило – значит, и правда, глючит.  Чердак снесло. Дав себе клятву больше ни за что не сидеть в инете, не играть, не, не, не… Женька переоделась и полезла под крыжовник.

А на следующее утро всё повторилось.  Женька сидела в кровати и рассматривала фигуры и схемы. Однажды ей даже показалось, что она видит схематичное изображение  созвездия Большой Медведицы и Ориона.  А ещё она видела Солнечную систему, но вот планет в ней почему-то было десять.  Или это была другая звёздная система?

Обалдевшая Женька, словно фильм  смотрела сцены из жизни фараонов и Богов.  Загадочные письмена разобрать, она, конечно же, не могла, зато несколько, не особо сложных ей удалось перерисовать в блокнот.

А ещё она убедилась, что  странный "ролик" один и тот же, и он периодически повторяется. Убедилась, что и впрямь видела созвездия.  Непохоже, что-то на глюки. Хотя, кто знает, какими они бывают. Говорят, люди даже чертей ловят. А тут всего лишь курс астрономии да древний Египет. Но Женька всегда была любознательной, да и в школе хорошо училась. Может быть, поэтому и глюки такие, высокоинтеллектуальные.

Вздрогнула от звука открываемой двери. Бабуля с котом в руках.

– На вот. Скребышится к тебе, не слышишь, что ли? Дверь всю обкарябал.  Я те укушу щас, ирод!

– Ба. – Женька прижала к себе беснующегося котёнка. – А чё это на стене?

– Иде?

– За тобой прям.

– Это? Не пойму, грязь, что ли? – Бабка провела по движущейся фигуре фараона пальцем. – Да не, не грязь. Ну тебя, Жень, это ж тень вон от груши из окошка. Напугала прям. Обои-то свежие, на Пасху клеили. Пошли, детк, я тебе яичку всмяточку сварю.

Женька покорно слезла с кровати и пошлёпала за бабкой.  Да, утешила бабуля.  Значит, подруга, надо определяться, кем ты будешь в психушке – Мерилин Монро, или просто Клеопатрой.

20.03.21

Глава 5. Коматозники

– Мама, смотри. Я же говорил. Он нашёлся!– Мальчик еле уворачивался от слюнявых собачьих ласк.  Пес наскакивал на него, прыгал вокруг, катался на спине по траве, приглашая юного друга к игре.  Видно было, что оба очень счастливы.

На залитой солнцем лужайке перед высоким домом стояли трое взрослых и с умилением наблюдали за картиной встречи.

– Ещё раз спасибо, что позвонили. Тоша так переживал из-за пса, ни за что не соглашался на другую собаку.  Есть совсем перестал.

– Теперь всё наладится. Будьте здоровы, берегите себя.

– Благодаря вам у нас теперь всё хорошо. Я каждый день молюсь за вас и благодарю Господа, что именно вас он послал нам в трудный час…

– Ну, ну, ну, полно вам. Езжайте, дорога дальняя. Ребёнок не должен сильно уставать, не окреп ещё, как следует.

Женщина, со слезами на глазах, склонилась, попытавшись поцеловать руку мужчины. Но он быстро заложил их за спину и, развернувшись, захромал к дому.  И не увидел, как пёс, которого мальчик тащил к машине, грозно зарычав, посмотрел ему вслед.

Наконец, ребёнок и собака разместились на заднем сидении и водитель посигналил. Женщина будто этого и ждала – быстро сунув в руки растерявшейся Пистимеи увесистый свёрток, добежала до машины и умчалась, помахав из окна ладошкой.

Пистимея поднялась в дом, прошла в приёмную и развернула свёрток на столе.

– Всё-таки оставила деньги? – Виссарион оторвался от ноутбука.

– Да, оставила. Тут много. Куда их?

– Ладно, они люди не бедные. Стюша, ты посмотри, кому там у нас сейчас нужнее и займись.

– Хорошо, сделаю. Батюшка мой, а собака-то как ни в чём не бывало вроде.

– Ох, не знаю. Велел матери смотреть  за ней, наблюдать. С ребёнком одних не оставлять. Сказал, с того света вытащил.  Мало ли, что теперь? Но хозяев, видишь, узнала сразу.

– А меня  чуть не искусала. Хорошо намордник одели. А к Федору вроде как привыкла. Но на тебя и сегодня нападала.

– Это нормально. Я ж ей больно делал.  А она собака,  помнит, значит.

– Мне кажется, злее точно стала.

– Главное, чтоб в остальном адекватная. А на нас само собой будет злая.

– Да обычная она собака.

– Нет, Стюша, не обычная. Она четыре месяца трупом была…

На сегодня они завершили все дела, а до вечера оставалось довольно много времени.

– Что приготовить на ужин?

– Ты же знаешь, мне всё равно. Из твоих рук даже яд приму. А послезавтра, к ужину, приготовь, пожалуйста, жюльен.

Пистимея медленно опустилась на стул.

– Для него? Ты всё-таки решился?

– Да, в ночь на Ивана Купала, 23го.  Он очень любил жюльен.

– Вася (она часто называла его так, наедине, чтобы не ломать язык), может, рано ещё?

– Может, и рано. А, может, и поздно уже.  Знать бы…

– Давай попробуем ещё раз. С женщиной. Или с мальчишкой. С ним даже лучше, ситуация сильно похожая. Давай, Вась. Я чувствую. Должно получиться.

– Не знаю. Если не получится с ними, боюсь, я не смогу потом подойти к нему. И так руки опускаются.

– Но смотри, с собакой-то всё отлично получилось. Раны будто не  было. И очнулась сразу.  И Фёдор тоже.  А ведь он намного дольше был мёртв.  К тому же первый наш опыт.

– Потому и боюсь. С Федькой сама видишь, что стало. А ведь каким бизнесом ворочал. А остальные? Сколько зарыли? Очень, очень боюсь я Стюша. Боюсь время потерять, и вдруг могилы найдут. Или Федьку узнают. Тогда на нас выйдут, и я не успею. И будить боюсь.

– Васенька, милый. – Пистимея погладила его по руке. – Да никто его не узнает, и искать давно перестали. А те, кто убил да зарыл, о нём и думать позабыли.  Сам – скотина бессловесная, дурачок приблудный, какой с него спрос.  А спросят – ответа не дождутся. Да если до ДНК вдруг додумаются, то все вокруг прекрасно знают, как мы его подобрали, пригрели из милости. В том и вся наша вина. А ему чтоль плохо живётся? Изухрястался весь, непосильным-то трудом, пузо отлёживать. И кто на тебя, подумать что плохое осмелится, после всего, что ты для людей делаешь…

– Ладно, Стюша, ладно. Я всё время думаю, что если и ОН таким же проснётся?

– Глупости! Ты ВСЁ сделал, чтобы его мозг не пострадал.  Тело восстановилось полностью, все органы функционируют нормально. Да он у нас в отличной форме, черт возьми!

– Стюша, как можно!? – Виссарион рассмеялся и прижался к щеке женщины  не изуродованной стороной лица.

– Простите, Батюшка, вышла из образа. Отмолю. – Улыбнулась Пистимея. – Не переживай. Всё обязательно будет хорошо. Только я настаиваю, попробуем сначала с женщиной и парнем.

– Хорошо, убедила. Э-эх, коматозники мы, коматозники. – Усмехнулся Виссарион.

– Ещё какие. – Пистимея поднялась из-за стола.– Мы с тобой настоящие гении.  Жаль только, что никто никогда об этом не узнает…

21.03.21

Глава 6. Лавры Индианы Джонса

       На выходные  приехали  родители. Они сразу заметили, что с дочерью что-то происходит.  Слегка порасспрашивали,  посмеялись и пришли к выводу – дочь влюбилась.  Все симптомы сходились –  задумчивая, рассеянная, постоянно уединяется,  из телефона не вылазит.

Ах, если бы. Если бы всё было так просто. Несколько дней девочка и впрямь была сама не своя.  Она продолжала видеть странные  картины. Запомнила их очерёдность, немного осмыслила сюжет  и даже кое-что перерисовала в блокнот.  К тому же выявила одну закономерность.  Изображения на стене проступали только утром и только на полтора часа.

Что  тогда получается? Крыша едет строго по расписанию? Не то.  Не то, так не бывает. Женька мучительно искала объяснения.  Это не тень от груши, бабка просто подслеповата.  Но именно тень, хотя фигуры выглядят объёмными.  Трёхмерная тень?  Что-то о таком пока не слышала.  Тогда,  тогда это могут быть только инопланетяне.   Женька ежедневно обследовала небо за окном. Чисто.  Только ласковое, не жаркое ещё, утреннее солнышко  и  ни облачка. Погодка – прямо закачаешься,   на речку бы, с девчонками.  Но,  настроение …

И только в воскресенье  она нашла разгадку этого кошмара, в очередной раз  выглядывая  в окно в поисках коварных инопланетян.   В комнату вошла мама.   Женька  оглянулась и с удивлением заметила,  сильно увеличенную тень от себя.   Ну да. Вот она, рука с расчёской.   Мама что-то спросила и ушла,  а  девочка, пятясь задом, пошла к стене.  Вот! Вот оно!  На её пижаме,  как ни в чём не бывало,  кружились созвездия.

Женька медленно пошла  обратно и уткнулась носом в  лежащую на комоде недавнюю находку.   Кусок отполированного металла с нанесённым на него слоем  какого-то серебристого вещества.  С простой стеклянной рамкой по краям.

Что это штука старинная  она поняла сразу,  потому и не выбросила. Но что это такое определить  не смогла.   Нашла на руинах бывшего корпуса больницы.   А почти все здания там дореволюционной постройки, это все знают.   Мало ли что  могло быть замуровано в  стенах?  Одно только совершенно ясно  –    ерунду прятать не будут.

Находку Женька в тот день  отмыла не сразу.  Сначала  котик. Искупала,  сбегала в аптеку за лекарством.  Обработала ушко и  даже сумела скормить  таблетки.  И только потом  занялась железякой.

Чуть меньше тетрадного листа, толщиной около сантиметра.  Довольно тяжелая штуковина.  На обратной стороне, очищенной от красной  кирпичной  глины проступил  грубоватый, но красивый графический орнамент.  Предмет почти не пострадал, выпав из стены, только пара неглубоких царапин.

И это именно он проецировал на стену комнаты странные картины, отражённые  падавшим на него солнечным лучом.  Но как? Поверхность  абсолютно гладкая,   не отражающая ничего,  кроме  обычного, в пределах  рамки.  Зеркало. Но зеркало необычное.  И тут любознательная девочка вспомнила  –  слышала когда-то  от папы про древние  китайские    зеркала, с их необыкновенными, до сих пор не изученными оптическими эффектами.  Это многое объяснило бы.

  Тут же  открыла интернет.  Похоже. Но на всех сайтах  фигурировал только Китай. А были ли такие в древнем Египте?   Или почему бы китайцам не взять и изобразить египетские мифы? А ещё очень  интересная рамка.  Вроде стекло, а вроде и нет.  Женька  сбегала  к бабкиной аптечке, позаимствовав лупу.

  При увеличении  стали заметны нитевидные  неровные швы. Похоже,  рамка  была склеена или сплавлена из кусочков  прозрачного слюдоподобного материала.  Густого алого цвета. Или нет? Или  в прозрачной рамке  было залито  нечто, похожее  на  лак  для ногтей.  Что-то густое, переливающееся и подвижное,  одновременно словно светящееся изнутри  слабым  перламутрово-звёздным светом.

Да,  именно светом. На батарейках эта штука что ли?  Но, конечно, никаких следов батарейки  она не нашла. Да за  минимум сотню лет, что  эта штука пролежала в стене любая батарейка давно сдохла бы.

До обеда  Женька просидела на  кровати в пижаме, терзая смартфон.  Только запах бабкиных  блинов заставил её  ненадолго сбегать на кухню.  Вот это задача!  Ни один сайт не выдал ничего,  сколько-нибудь вразумительного.   Зато до  Женьки постепенно стало доходить, что волею судьбы в её руки попало нечто необычайно ценное. Хотя бы потому, что ни одно из  китайских  бронзовых зеркал  с этой железякой сравниться не могло.   Они отражали  неподвижное  изображение,  которое  располагалось на  обратной стороне  полутора,  двухсантиметровой пластины или диска, или же  совершенно иное,  нанесённое  непонятно куда и как.

  На  Женькиной находке  был «записан»   семнадцатиминутный «ролик».   Все изображения  были объёмными,  хорошо прослеживались  и,  за небольшим исключением, были понятны действия фигур.    Разворачиваясь в трёхмерном пространстве,  плавали  и сменяли друг друга  схемы.  Всплывали и таяли  загадочные письмена.

  Решив проверить свою догадку,  Женька  заперлась в  тёмной ванной и направила на зеркало  свет смартфонного  фонарика.  Мощный голубой луч, довольно долго  блуждая по  полированной поверхности,  под одним углом  выдал, наконец,  на  потолке знакомые фигуры.

Девочка вернулась в комнату.   Зашторила окна и,  прицельно поймав фокус, подложила под зеркало подушку.  Направив на зеркало луч,  снова увидела  «ролик».     Только изображение более расплывчатое.   Наверное,  всё дело в источнике света.  И еще,  каждый раз, «ролик»  открывался с начала.  Но не это главное.  Женька закусила губу.

К этому моменту она сделала  несколько выводов.

1. Родной чердак точно на месте, и это радует.

2. Зеркало, несомненно, принадлежало маньякам.  Не оно ли спровоцировало  в людях такое страшное  отклонение?

3. Предмет этот, фантастической научной  и, что уж там, материальной ценности.  Или просто бесценен.

4. И что теперь с этим делать?

Кино Женька и смотрела и любила.  Особенно  детективы,  мистику, фантастику и приключения.   С  «младых ногтей», воспитанная папой на Индиане Джонсе, Гарри Поттере,  Библиотекаре  и тому подобных сериалах, она  прекрасно понимала, что предмет не только очень ценный, но поэтому ещё и  очень опасный.

Теперь Женька порадовалась, что никому и словом не обмолвилась о находке.  Бабка зеркало видела,  когда  она его  мыла, но только пробурчала типа: – «…вот, Плюшкины, и тащщАт,  и тащщАт в дом всякий хлам (это про папу).

Стоп.  Папа.  Надо рассказать папе.  Он умный  и вместе они разберутся.  Или тем самым она подставит  семью под удар?  Женьке уже мерещились  под каждым кустом  привидения-ниндзя.  Но, с другой стороны.  Зеркало принадлежало маньякам, а они мертвы уже несколько лет.  Само оно, скорее всего с того самого момента, валялось  среди руин, причем, прямо сверху.  Получается, его никто и не искал?

Так  ничего и не решив,  Женька  спрятала зеркало в  обклеенную  блестящей подарочной  плёнкой, коробку  из под кроссовок,  в которой хранила всякую дребедень типа заколок  и браслетиков, и оставила её  на комоде.  Главное правило  от Конан Дойля –  хочешь спрятать вещь,  положи на самом видном месте.   Но это так, на всякий случай.

                03.04.2021

Глава 7. Фифти-фифти

       Хорошо, что начали с мальчишки.  В тот день прямо с утра всё не заладилось. Первой посетительницей  оказалась женщина лет шестидесяти.  Больная насквозь.  Едва войдя в кабинет,  окинула стены неприязненным взглядом маленьких, заплывших жиром глаз.  Неизвестно, что она хотела  увидеть в обители чудесного лекаря, но точно не то, что увидела.

  Несколько обычных,  застеклённых шкафов с книгами и стопками  тетрадей.  Стол с компьютером,  удобное зелёное кожаное кресло да диван-кушетка возле окна.  Ясное дело – антураж впечатления не произвёл.  Тётка презрительно поджала  тонкие губы и втиснула  свои необъятные телеса в  просторное  кресло.   Теперь она беззастенчиво разглядывала хозяина кабинета.

Тот повернулся к вошедшей и улыбнулся.    Та половина его лица, что не была  покрыта глубокими красноватыми шрамами,  от виска до шеи сделала это нормально. А вот  изуродованная часть не позволила уголкам губ приподняться  и от этого вместо улыбки  клиентка увидела  лишь кривую ухмылку.  Она приготовилась обороняться и ругаться. Как всегда, впрочем.

От Виссариона ничего не укрылось.  Он сразу понял, что имеет дело с высококонцентрированной злобой.  Что душа у этой обиженной на весь мир тётки чернее чёрного.   И ведь,  дурочка, искренне не понимает, отчего  все её напасти. И семью изводит.

  Подойдя к окну он  сдвинул планки жалюзи и увидел понуро сидящих на  скамейке просторной веранды двух мужчин,  пожилого и лет тридцати, и двух женщин.  И не надо быть  опытным физиономистом, чтобы понять – муж,  сын с женой и дочь.  Все обречённо  ждали приговора.  Видно, Виссарион был далеко не первым, кого дама  удостоила  визитом.

  Лекарь взял с подоконника чистую тетрадь и прошёл к столу.

– Ещё и  хромой, и урод.  –  Пронеслось в голове клиентки. – Сам себя вылечить не может, а за людей берётся. Только деньжищи грести.  Шарлатан. Ничего не дам.  Обойдётся. И так, вон домина какая. Не на честные же деньги такие хоромы отгрохал.  Ну, мошенник,  я тебе покажу сейчас, как больных  людей обирать.

Примерно через час Виссарион сам вывел  улыбающуюся в обе  свои вставные челюсти    тётку на крыльцо.  Удовлетворённо  отметил донельзя растерянные взгляды её родных.  Да и остальные посетители,  с которыми  склочная дама в ожидании приёма успела переругаться, выглядели недоумёнными.

Тетка принялась первой,  хотя приехала позже всех.  Но люди рады были уступить ей очередь, лишь бы  она поскорее  испарилась.

  Виссарион  извинился и попросил  полчаса отдыха  у ожидающих.  Ввалился в горницу уже умытым, упал на диван.

– Что, батюшка,  тяжёлая?

– Не то слово, Стюша. Просто монстр в человеческом облике. Сходи почисть кабинет , пожалуйста. А я отдохну  немного.  Представляю, как родным  с ней живётся.

– Ты справился?

– Конечно. Но ещё пару-тройку раз она  почтит нас своим присутствием.

– Полежи, полежи немного. – Пистимея подбила подушку  под его головой. Легонько поцеловала и  зачесала    рукой   назад длинные влажные волосы, обнажив высокий  лоб с густыми бровями. – Я быстренько.

Привычно обойдя кабинет  с  трещащей  и искрящей свечкой,  она подержала над огнём  конверт с деньгами,  полученными от  тётки,  протёрла солёной водой  мебель  и распахнула окна.  Вся негативная энергия, десятилетиями не дававшая  жизни и самой клиентке и её семье,  улетучилась, полностью   обезвредившись огнём и утренним солнцем  и растворившись в душистом воздухе  летнего леса.

– Да, вот это сила ему дана! – С нежностью подумала женщина.  Вернулась в горницу и присела возле  спящего лекаря. Она смотрела в это мужественное лицо и по её телу разливалась теплота.  Она любила его. Без страсти.  Спокойно и трепетно. Ещё до того, как стала ему любовницей.

В ту ночь,  когда она снова обрела дочь и смысл жизни, уложив Вареньку сама пришла к нему.  Он не обидел её тогда,   деликатно отказавшись от единственной благодарности, которую она могла ему дать (и деньги его не интересовали). Сидя на  разных  концах его узкой деревянной  кровати,  они проговорили всю ночь.

  С этого дня она и стала  матушкой Пистимеей.  Они потом часто смеялись над этим выбором имени, вспоминая давнишнее советское кино.   Но, для простых людей,  истово ударившихся в религию,  как когда-то и от неё, надо было создать понятный  им образ.

Окончательно сблизились они немного позже.  И любовницей она себя не считала, скорее, не венчанной женой. Да   ради чего двое одиноких людей  должны отказываться от простых человеческих радостей жизни?  А ещё друг, соратник, ассистент.

    Она не ревновала его к прошлому, потому, что ничего о нём не знала.  И не стремилась, и не  желала знать.   Того, что видела и чувствовала, было вполне достаточно.