Закрытый клуб «Черный понедельник»

Место психиатра в первой городской больнице уже несколько месяцев пустовало, и мое желание трудится во здравие местных жителей было быстро удовлетворено. Вскоре ко мне обратился главврач с просьбой провести судебную мед экспертизу. Так как мое образование и опыт позволяли это сделать, я легко согласился. Обследование требовалось тринадцатилетнему подростку, убившему свою мать. Сын нанес ей пять ударов в живот обычным кухонным ножом, после чего завернул труп в ковер и вынес на балкон. Соседи, обратив внимание на ужасный запах и огромное количество мух, вызвали полицию. Парень сразу сознался в убийстве.

Звали его Илья Савченко. Первую встречу с ним я, наверное, не забуду никогда. Вместо ожидаемого озлобленного пубертата в мой кабинет доставили маленького большеголового мальчика. Маленьким я назвал его вовсе не из-за возраста. Подросток страдал явным нарушением гормона роста. В тринадцать лет он составлял один метр двадцать два сантиметра. В беседах со мной Илья рассказывал, что мать постоянно била его и издевалась, обзывая «выродком и тупым ублюдком». Когда же он спрашивал ее почему он таким родился и что может его вылечить, она просила не сверлить ей мозг своими глупыми вопросами, а помочь ему не сможет даже колдунья. В убийстве матери он не раскаивался и был зациклен только на своем маленьком росте.

Соседка Савченко – старушка «божий одуванчик» поведала мне по секрету, что знала мальчика с рождения. Его мать она называла алкашкой и беспросветной шалавой. Ребенок был для нее нежеланным, и она всю беременность пыталась от него безуспешно избавится разными народными способами. По ее мнению, мамаша не отказалась от Илюши в роддоме только из-за денежного пособия, а потом из-за пенсии, которую она получала на мальчика-инвалида. Все тринадцать лет соседи регулярно слышали плач ребенка и наблюдали, как он ходит в синяках и ссадинах.

После тщательного обследования, я диагностировал у обвиняемого острую дисморфофобию, то есть такое психическое расстройство при котором человек чрезмерно занят дефектом или особенностью своего тела. А также биполярное аффективное расстройство – заболевание, характеризующееся периодичностью возникновения маниакальных состояний. Прогноз был не утешительным, и я предупредил судью о большой вероятности рецидива.

Благодаря моему заключению Илью Савченко отправили на принудительное лечение в специальную психиатрическую клинику закрытого типа для несовершеннолетних преступников, находившуюся в соседней области.

*********************

В прошлом году сентябрь выдался на редкость для нашего южного климата прохладным и дождливым. В такую погоду обостряются все психические расстройства моих пациентов: алкоголиков, наркоманов и самоубийц. Именно тогда Эльск постигла череда страшных событий. Зверски зарезаны были четыре женщины. Их убили множественными ударами ножа в живот, после чего каждой просверлили отверстие в черепе. Все убитые имели непосредственное отношение к магии и оккультизму. Одна из женщин была гадалкой на картах Таро, другая снимала порчу и делала любовные привороты, третья – астролог, составляла всем желающим гороскопы, а четвертая изготавливала на заказ кукол Вуду.

Городок у нас маленький и все новости разносятся быстро, а плохие – молниеносно. Сентябрь считается одним из главных месяцев бархатного сезона. «Отцы» города не могли терпеть такую антирекламу, поэтому они надавили на полицию, полиция на патологоанатома, а тот объявил все четыре убийства серией и попросил привлечь к розыску психиатра, чтобы составить профиль убийцы. Я не судебный психиатр и тем более не профайлер, но так уж случилось, что в Эльске не нашлось человека, более подходившего на эту роль, чем я. Так мы познакомились с Марком Львовичем Цукербергом и сошлись в едином мнении, что в городе появился серийный маньяк.

По отчетам вскрытия было ясно, что удары ножа наносились снизу в верх, а значит убийца был маленького роста. Он использовал во всех четырех случаях один и тот же, ничем ни примечательный кухонный нож и самую обычную ручную дрель. Убирал все места преступлений Федор, я решил с ним связаться. Чистильщик оказался смышлёным парнем с творческим подходом к своей грязной работе. Он фотографировал все места преступлений до уборки и после, что помогло мне не только составить профиль убийцы, но и сразу выйти на его след.

Рассматривая снимки Федора, я заметил, что душегуб после завершения ритуала, пытался укутать свои жертвы. Гадалку он завернул в одеяло, астролога в штору, знахарку замотал в большое полотенце, а на плечи жрицы культа Вуду накинул длинную песцовую шубу. Откуда у жительницы южного города оказался такой предмет верхней одежды для меня до сих пор остается загадкой. Но именно эти факты заставили меня вспомнить пациента Илью Савченко. Он также убил свою мать, после чего закатал труп в ковер.

Под профиль подходили и его маленький рост, и способ убийства, и сверление черепа и то, что все его жертвы были своеобразными «колдуньями». Будучи уверен, что это именно он совершил серию убийств в Эльске, я связался с той клиникой для несовершеннолетних преступников, в которую четыре года назад его поместил. И не был удивлен, когда мне сообщили, что Савченко две недели как сбежал из психушки и после его побега у повара пропал нож, у плотника дрель, а у санитарки мобильный телефон. Но объявлять его в розыск местные власти запретили, чтобы не наводить панику на людей в разгар курортного сезона. Поэтому администрация больницы ограничилась только заявлением в полицию и рассылкой фотографий на посты ДПС, самоуверенно считая пациента, пролечившегося четыре года уже не опасным для общества.

Многие из моих коллег полагают, что серийники начинают наглеть с той целью, чтобы их поймали. Мое личное мнение в корне отличается от этого, я думаю, что маньяки вовсе не хотят, чтобы их останавливали, они просто с каждым нераскрытым преступлением начинают верить в свою уникальность и безнаказанность. Поэтому я сразу же передал копию его личного дела из моего архива в полицию.

За пять лет проживания в Эльске, у меня сложилось далеко не лестное мнение о работе наших правоохранительных органов. Девяносто процентов преступлений в городе – это так называемые имущественные, или проще говоря кражи, грабежи и мошенничество. Наше единственное полицейское отделение ведет весьма размеренный образ существования. В полицию идут работать с неохотой и долго там не задерживаются из-за того, что в маленьком городе большинство людей знают друг друга лично или вовсе находятся в родственных отношениях. Поэтому в ней остались только либо старейшие сотрудники, которым из-за возраста и болячек уже тяжело справляться со своими профессиональными обязанностями, либо лентяи и профаны, не сумевшие себя никуда более выгодно пристроить. Большинство из них не сдвинется с места, не получив предварительного вознаграждения от нуждающегося в помощи человека.

Даже тот случай, потрясший все население Эльска своей жестокостью, не стал исключением и дело было поручено старшему следователю Ирине Афанасьевне Рыбиной, задержавшейся на этом месте более десятка лет только благодаря своему богатому дядюшке, владельцу большого банного комплекса Эльска. Надо ли говорить, что дядя не последний человек в криминальной среде. В его банях и саунах обнажаются не только тела жуликов, воров и бандитов, но и по пьянке всплывают многие преступные секреты. С его подачи, за хорошую мзду, племянница успешно раскрывает мелкие делишки и закрывает крупные дела за недостаточностью улик или по лжесвидетельским показаниям. Вот из-за таких сотрудников, уровень преступности в Эльске официально считается низким, а процент раскрываемости высоким. Этой информацией снабдил меня Марк Львович перед моей первой встречей с Рыбиной, когда она вызвала меня повесткой для разъяснения по делу. Усугубив словами: «Кто сам с неба звезд не хватает, тому блат помогает».

Старшая медсестра из кабинета физиотерапии, с которой у меня тогда был короткий служебный роман, ласково прошептала мне на ухо:

– Лёшенька, будь осторожен! Я слышала, что она недавно уволила одного из своих оруженосцев. Люди поговаривают, что из-за нее в полиции повышенная текучесть молодых оперативников. В тот момент я не придал значения ее словам, приняв их за банальную ревность. Но это длилось ровно до того момента, пока я не перешагнул порог кабинета старшего следователя.

Впечатление от встречи с этой женщиной у меня сразу сложилось весьма неприятное. И это не только потому что я заранее знал о ее методах ведения следствия. Ирина Афанасьевна – старая дева сорока трех лет, однозначно, страдала избыточным весом, отчего даже обычная ходьба по кабинету вызывала у нее тяжелую отдышку. Несмотря на это, она носила обтягивающий трикотажный костюм, а он не только не скрывал недостатки ее фигуры, а напротив, демонстративно выставлял их на всеобщее обозрение. Обычные брюки смотрелись на ней как лосины, а просторная кофточка, как водолазка. Ее плохо расчесанные редкие волосы были собраны в мышиный хвостик на затылке, а обрюзгшее лицо покрывали мелкие оспинки. На маленьком носу еле держались очки в тяжелой оправе. Толстые линзы еще больше увеличивали ее и без того выпученные широко расставленные глазки, отчего она была похожа на аквариумную рыбку Телескоп.

После встречи с ней я поделился своим сравнением с Марком Львовичем, старик посмеялся в кулак и шепнул мне, что за глаза ее все называют Большой Рыбиной. Честно говоря, Телескоп мне нравилось больше, потому как в слове «рыбина» однозначно углядывалась тавтология с ее фамилией, но я не стал настаивать.

Рыбина с важным видом лила воду о сложностях расследования и не сказала мне по делу ничего нового. Зато долго сокрушалась о том, что в то время, когда судили Савченко, она отдыхала в Стамбуле и с вожделением в своих телескопических глазах рассказывала мне какой огромный успех она имела у турецких мужчин. Рыбина пыталась флиртовать со мной, оперевшись неухоженными руками на стол, демонстративно приблизив к моему лицу свою огромную грудь. Но мне в нос ударил запах пота и фастфуда, отчего я невольно вздрогнул и брезгливо отстранился, пожалев всех мужчин, работающих в нашей полиции, а не только молодой оперативный состав.

– Ирина Афанасьевна, держите меня, пожалуйста, в курсе поиска Савченко. Я считаю, что его психическое состояние заметно ухудшилось и он представляет реальную угрозу для жителей Эльска. А сейчас прошу извинить, мой рабочий день еще не закончился.

Она недовольно выпрямилась и со словами: «Ну, это как получится», тяжело дыша и пытаясь вилять тем, что у красивых женщин я привык называть бедрами, проводила меня из своего кабинета. Я облегченно вздохнул, но понял, что нажил себе врага.

Когда спустя несколько дней, работа полиции по поиску убийцы не принесла никаких результатов, Цукерберг пригласил меня в свой кабинет патологоанатома.

– Не желаешь ли, Алёша, по пятьдесят грамм с устатку?

– Не посмею отказаться, Марк Львович!

Старик с заговорщицким видом закрыл кабинет на ключ, достал из стеклянного шкафчика стодвадцатипятиграммовую колбочку с прозрачной жидкостью и разлил ее в две пластиковые мензурки. По запаху я сразу понял, что в моей руке неразбавленный спирт. Видя мое легкое замешательство, старик выпил первым и довольно улыбнулся.

– А все-таки время – удивительная штука! Ты наверняка ещё помнишь, Алёша, какой алкоголь был не вкусным в детстве?

Я ему улыбнулся в ответ, осушил свой мерный стаканчик и шумно выдохнул обжигающие мою гортань пары C2H5OH.

– Наше дело не сдвинулось с мертвой точки, и я боюсь, что вскоре в Эльске может произойти очередное убийство.

– А как ты смотришь на то, Алёша, чтобы воспользоваться услугами моего знакомого медиума – экстрасенса Кассандры?

– Вы шутите?

– Отнюдь, голубчик! Кассандра – потрясающая женщина! Я уверен, что она несомненно нам поможет! – заметил повеселевший патологоанатом.

На полицию никакой надежды не оставалось, а опасение за будущих жертв Савченко перевесило мои научные амбиции настолько, что мне пришлось согласиться на эту авантюру. Даже не знаю, что сильнее повлияло на мое согласие: банальный человеческий интерес или пятьдесят граммов медицинского неразбавленного.

Кассандра провела нас в свой рабочий кабинет. Окно в комнате было зашторено черными бархатными портьерами так плотно, что через него не пробивался ни один солнечный лучик. Большая красная лампа над круглым столом освещала лишь несколько зажжённых свечей разного цвета и доску Уиджи, которую в народе еще называют «ведьминой». Во времена Первой мировой такие доски можно было встретить практически в любом американском доме. В начале тридцатых годов прошлого столетия ее продажи обошли даже знаменитую игру «Монополия». В то время, когда некоторые рассматривали доску как невинную игру, другие использовали ее для общения с мертвыми. Россию тоже не обошло это модное развлечение. Я был уверен, что доске, лежавшей на столе моей новой знакомой, было не меньше века.

На меня Касся сразу произвела впечатление адекватной и образованной женщины. Марк Львович протянул ей фотографию из личного дела Савченко.

– Вот, взгляните на фото, нам нужно разыскать этого человека.

Она не стала напускать таинственный туман, а уселась за стол и положила руку на снимок. Мы замерли. Не прошло и минуты, как она спокойно сказала:

– Это старая фотография, сейчас ему примерно лет на пять больше, чем на снимке. Он жив, но судя по низким вибрациям, исходящим от нее, я могу предположить, что тяжело болен. Чтобы сказать о нем еще что-то, фотографии недостаточно, нужна его личная вещь. Я скептически усмехнулся, но она не обратила внимания на мою усмешку и серьёзно взглянула на Цукерберга:

– Марк Львович, я надеюсь вы принесли что-нибудь еще?

– Конечно, Кассенька! Вы даже представить себе не можете сколько нервов и мышц я порвал, доставая для вас эту штучку!

Я смотрел на покрытый ржавчиной и засохшей кровью кухонный ножик, который достал патологоанатом из своего портфеля и не мог вымолвить ни звука. Слова: «Как? Как вам удалось заполучить орудие убийства из хранилища улик»? – так и застряли у меня в горле.

Кассандра предложила присесть к ней за стол и строго предупредила о том, что ее можно потревожить во время транса, только в случае серьезной угрозы жизни или здоровью. Для этого она поставила на стол стакан воды. Мы с Цукербергом послушно кивнули. Она же достала из бюро старое потемневшее зеркало, посыпала на него каким-то пеплом, а сверху положила нож, которым Илья Савченко убил четыре года назад свою мать. Затем Кассандра начала на него капать воском большой черной свечи и что-то тихо нашептывать. Ее шепот становился всё громче и быстрее. Я не понимал ни единого слова, но он действовал на меня словно гипноз, и я почувствовал, как немеет мой язык и тяжелеют веки. Из этого состояния меня вывел громкий треск, это лопнуло зеркало. В тот момент свеча затухла. Я встрепенулся и хотел было встать, но сильная рука патологоанатома легла мне на плечо, а его указательный палец прижался к моим губам. Я продолжил наблюдать.

Глаза Кассандры были плотно закрыты, а дыхание ровное и тихое. Мне показалось, что она спит. Как вдруг они резко открылись, но под веками не было зрачков, только одни белочные оболочки. Затем она начала медленно сутулиться, сползла со стула, присела на корточки и облокотилась спиной к стене. Ее гладкие шелковые волосы обвисли некрасивыми сосульками вдоль лица, сменившегося с приятного и благородного на какую-то, неподдающуюся описанию, странную звериную мордочку. Челюсть отвисла, а с нижней губы потекли слюни. Она громко всосала их, а потом сплюнула прямо на паркет.

– Ну чё, ублюдок, принес? Как не продали? Значит плохо просил! Я всю жизнь маюсь с тобой, маленький уродец, а ты не смог больной матери бутылку купить! Да ты знаешь, сволочь, сколько я натерпелась пока тебя рожала? Не знаешь? Так я сейчас тебе покажу, выродок поганый! – прохрипела Кассандра каким–то чужим загробным голосом, и я почувствовал, как на моей голове шевельнулось несколько волосков, а по спине пробежали противные холодные мурашки. – Да, что ты мне сделаешь сопляк сраный! Кишка у тебя тонка! Понял? Слабак! Малявка недоделанная!

Затем это непонятное существо, в которое на моих глазах, волшебным образом перевоплотилась медиум, закричало, схватилось за живот и захрипело. Никогда не забуду, что мне пришлось пережить в те секунды. Тут уже Марк Львович не выдержал, вскочил со своего места и начал трясти Кассандру за плечи, но я вспомнил про стакан воды и выплеснул его в лицо женщине.

После того, как её несколько раз вырвало в уборной, и она привела себя в порядок, Касся с ужасом рассказала нам, что видела, как мальчик зарезал свою мать. А после с тревогой в голосе спросила:

– Вы за этим ко мне обратились?

– Нет, это преступление он совершил четыре года назад, за что был помещен в специальную психиатрическую клинику. Но прошло уже две недели, как он сбежал из нее и у меня есть все основания полагать о его причастности к недавним убийствам в Эльске. Я протянул ей личное дело Савченко, и она, перечитав его дважды, спросила:

– А как вы думаете он находит своих жертв и почему они без опаски подпускают его к себе? Мы с Марком Львовичем молча переглянулись, а я ответил на ее вопрос:

– Понимаете ли, как я считаю, он ищет так называемую «колдунью», которая могла бы решить его проблему с маленьким ростом. А найти ее проще простого, достаточно заглянуть в ежедневную местную газету с объявлениями, где люди, считающие себя экстрасенсами, магами и колдунами оставляют свои телефоны. Он, наверняка, связывается с подобными людьми и записывается на прием, поэтому они впускают клиента без опаски. Когда же те начинают вешать ему лапшу на уши, он их убивает привычным для себя способом, а именно ударами ножа в живот. Затем сверлит дырочки в черепе. Эту меру наказания он выбрал интуитивно, вспоминая слова своей матери: «не сверли мне мозг». Мы знаем, что эти убийства ему не прибавляют ни ума, ни роста, но он этого не понимает, поэтому не может остановиться.

Кассандра внимательно меня слушала, а я достал из портфеля несколько последних номеров ежедневной местной газеты «Эльский вестник».

– Вот взгляните, если еще неделю назад, вся последняя страница просто пестрила объявлениями о чудесных исцелениях любых недугов, то в последнем номере их нет вообще.

– Конечно же никакая магия не вылечит этого несчастного ребенка и никакие заклинания не помогут увеличить ему рост. А кто ведет следствие? – поинтересовалась Кассандра.

– Рыбина. – коротко ответил я.

– Большая рыбина – уточнил Цукерберг, и они с Кассей многозначительно переглянулись.

– Я сегодня лично пережила весь ужас, боль и страдания маленького человека и совсем не хочу, чтобы его убили при задержании. Мне кажется я знаю, как вам помочь.

Мы с Марком Львовичем недоверчиво на нее посмотрели.

– Я предлагаю вам свою кандидатуру в качестве приманки, так сказать, «ловли на живца», кажется это так называется?

– Что вы, что вы! – заголосил Цукерберг. – Я вас умоляю! Мы только зашли проконсультироваться к вам по данному вопросу и не в коем случае не хотим подвергать вашу жизнь опасности!

– Это я вас умоляю, Марк Львович! Если вы откажитесь, то ради спокойствия жителей Эльска, я буду вынуждена предложить свои услуги полиции, а они-то уж точно не откажутся. Начальник сможет обеспечить мне достойную охрану, но тогда, после поимки серийного убийцы, он купит себе на премию новый автомобиль, большая Рыбина укатит куда-нибудь за границу по бесплатной путевке устраивать свою личную жизнь, а о вас никто не вспомнит! И прощайте регалии, премии и внештатные отпуска!

По тому, как Цукерберг заерзал на своем стуле и начал нервно отрывать катышки от своих брюк, я понял, что нужно соглашаться и кивнул ей.

– Замечательно, тогда я сегодня же позвоню жене главного редактора, и она с превеликой радостью посодействует мне в том, чтобы уже завтра в утреннем номере вышло объявление с предложением моих услуг. Как только мне позвонит подозрительный клиент, я тут же вас оповещу, и вы заранее спрячетесь вот за этой ширмой, – и Кассандра указала на раздвижную панель, к которой мы сидели спиной, и не обратили на нее никакого внимания.

– Только, знаете, что…

– Что? – хором спросили мы.

– По своему многолетнему опыту мне известно, что люди, которых природа обидела ростом: карлики, горбуны и порой даже лилипуты бывают очень злыми, ревнивыми и обладают недюжинной силой, поэтому вам не помешал бы еще один мужчина…помоложе и по спортивнее!

– Федор! – опять хором ответили мы.

– Вот и славно! Я думаю, клиент не заставит себя долго ждать, и мы скоро встретимся.

Уже на пороге Цукерберг, стараясь скрыть свое смущение, промямлил:

– Кассенька, дорогая! Я таки смею попросить вас еще об одной услуге?

– Выкладывайте уже, Марк Львович, я готова подумать за вашу просьбу, – передразнила старого еврея хозяйка квартиры.

– Ну, честно сказать, не совсем даже и мою…

– Не делайте, мне беременную голову, я сама восемнадцать лет прожила в Одессе!

– Не может быть!

– Я-то себе знаю, а вот вы то себе думайте! К нашей следующей встрече, я специально для вас приготовлю фаршированную рыбу!

– Вот…вот … за рыбу я и хотел вас попросить. Вернее сказать, за Рыбину!

– За Большую Рыбину?

– Я всегда верил в ваши экстрасенсорные способности, голубушка!

– Ну все, Марк Львович, оставьте уже вашу еврейскую неприкаянность. Что ей от меня нужно?

– Сущий пустяк. Один раскладик Таро на суженного.

– Понятно, это она вам за это достала орудие убийства из хранилища улик, – уверенно вставил я.

Старый еврей смущенно кивнул.

– Ни в какую не хотела выдавать, а как сказал, что это для Кассандры, так она так побежала в архив, что мне стало страшно за целостность лестничных пролетов!

– Передайте ей, пусть позвонит. Не обижу.

Уже через день после нашей встречи с Кассандрой, мне Марк Львович сообщил, что Кассе позвонил клиент с просьбой избавить его от маленького роста, она назначила ему встречу в понедельник на 17.00. Мы, прихватив с собой Федора, приехали к ней за полчаса до назначенной встречи. Она сразу же проводила нас в свой рабочий кабинет и усадила на маленькую банкетку за красивой ширмой из темного дерева и фиолетового шёлка с вышитыми золотыми павлинами.

В 16.55. в дверь позвонили. Я, Марк Львович и Федор замерли. Честно сказать, мне тогда стало очень страшно, потому что я, как никто другой понимал, что психически нездоровые люди способны совершать самые непредсказуемые поступки. Но Касся вела себя спокойно и, напевая какую-то мелодию, пошла открывать дверь, а мы напрягли слух и мышцы, чтобы в любой момент прийти ей на помощь. Входная дверь открылась, и мы услышали:

– Эллочка, дорогая, как же ты не вовремя! Ну проходи скорей, нельзя чтобы кто-нибудь заметил твое присутствие! Быстро ступай в спальню, закройся там и не издавай ни звука! Я потом тебе все объясню!

Не успел щелкнуть замок в спальне хозяйки, как снова раздался настойчивый звонок в дверь, и он не прекращался пока Касся не впустила в квартиру клиента. Подсматривая в узенькую щелочку ширмы, я безошибочно узнал в нем Илью Савченко. За четыре года он из маленького подростка превратился в маленького старичка. От ежедневных тяжелых препаратов, которыми лечат в наших специальных психиатрических клиниках, его лицо отекло и обрюзгло, волосы поредели, над глазами нависли огромные мешки, а губы потрескались. Она посадила его спиной к нам, предложила положить сумку на стол, а сама села, напротив.

– Чем я могу вам помочь?

– У меня маленький рост, я же тебе говорил или не видишь?

– Вижу, а уточните, пожалуйста, какой?

– Сто двадцать два сантиметра.

– А сколько вам лет?

– Какая тебе разница сколько мне лет?

– Большая! Я бы даже сказала, что огромная! Люди растут до двадцати двух лет.

– Мне скоро восемнадцать, а я все такой же маленький, каким был в семь!

– Но, у вас есть большая вероятность, что за пять лет вы успеете догнать своих сверстников.

– Ты чё, совсем тупая? Не понимаешь, что ли что я уже десять лет, как не расту! У меня из-за этого одни неприятности! Меня все дразнят, бьют, надо мной смеются и издеваются! Ты же колдунья! Ты должна меня вылечить!

– Подождите, вы всего на двадцать четыре сантиметра ниже великого американского актера Денни Де Вито! А он прекрасно живет и несмотря на свой маленький рост счастлив.

– Да, не сверли ты мне мозг, сука!

Клиент обхватил свою голову двумя руками и начал нарезать круги по комнате. Кассандра испугалась, что он может задеть ширму, и крикнула ему:

– Да, сядь же! Ты даже не понимаешь, о чем я говорю!

Савченко остановился, насупился словно молодой бычок и как–то странно затих. Выхватил из внутреннего кармана нож и со словами: «Это ты ничего не понимаешь, колдунья недоделанная!» начал приближаться к Кассандре, но она даже не успела позвать на помощь, как Федор стремительно выскочил из-за ширмы и одним резким ударом ноги выбил у него нож. Илья упал, закрыв голову руками, сжался в комочек и испуганно из-под дрожащего локтя покосился в нашу сторону. Во избежание дальнейших активных действий со стороны Федора, я встал между ними и помог больному парню подняться. Он совсем не сопротивлялся и спокойно позволил Марку Львовичу связать себе руки за спиной обычным хирургическим жгутом.