
Полная версия:
Пособие по выживанию для оборотней
«Пособие по выживанию для оборотней».
Глава 2. Симптомы
Если вам в руки попала эта книга, ваши шансы выжить в первую Луну резко повышаются.
«Пособие по выживанию для оборотней», с. 1
Новая неделя ворвалась в берлогу Туомаса вместе с кипевшей от негодования Кирси. Разбуженный лязгом замка, он беспомощно наблюдал из-под одеяла, как ее маленький желтый чемоданчик прямо с порога врезается в груду коробок от пиццы и безнадежно застревает. Впрочем, Кирси едва ли могла остановить такая мелочь: сбросив на ходу туфли, она шагнула прямо в центр комнаты и окинула студию пристальным взглядом жилищного инспектора.
– Томми, ты живой? Почему не позвонил из больницы, я ужасно волновалась! – Она летела ночным рейсом, но все равно примчалась из аэропорта свежая и полная сил. – Чем так воняет? Уборщица что, ни разу не приходила?
– И тебе привет. – Туомас поднялся и пяткой задвинул разряженный телефон под кровать.
Ветер трепал льняные полотнища задернутых штор, и на стенах то и дело мелькали солнечные сполохи, выхватывая из полумрака детали: столешницу из необработанного дерева, плетеные спинки стульев, зеркало в полный рост у вешалки и армию маленьких кактусов на комоде. Кактусы носили соответствующие имена: Виисас, Ере, Люстикяс, Унелиас, Уе, Нуханеня и Вилкас[3].
Кирси осторожно перешагнула груду мусора и наклонилась, подставляя губы для поцелуя. Туомас глубоко вдохнул и едва не потерял сознание: на него с ходу обрушилась смесь дорогих духов, слегка вспотевшего тела и самолетного санитайзера, приправленная ароматом зацветавшего под окнами жасмина.
– Ханна сказала, ты нарвался на бешеную собаку в лесопарке. – Кирси чуть отстранилась и наморщила нос. – Какой ужасный бардак! Клининг явно не стоит своих денег. А почему шторы задернуты? Мог хотя бы черкнуть сообщение, если тебе так плохо.
– А как же та фотка с больничной едой? – Туомас нырнул с головой под кровать в поисках пижамных штанов и заодно украдкой вытащил из пивного бокала пульт.
– Какая фотка?
Несколько секунд он давился от смеха, прежде чем вылез наружу, наслаждаясь ее обескураженным лицом. Только сейчас Туомас не без труда вспомнил, что сам отменил уборщицу еще позавчера, но в остальном четыре дня после нападения зияли пустотой: вернувшись из больницы, он так и валялся дома, заедая сериалы и крикетные матчи пиццей и роллами.
– Мерзавец! – она тоже улыбнулась, но немного кисло. – И как я могла забыть, что встречаюсь с ретроградом, отрицающим соцсети?
Пока Кирси в одной блузке заваривала латте, который у нее всегда получался приторным и совсем не бодрил, Туомас оглядел царивший вокруг беспорядок. Проходя мимо зеркала, он привычно расстегнул пару пуговиц и осмотрел плечо: от раны осталась едва заметная полоска и сейчас рубец выглядел так, словно все случилось несколько месяцев назад.
Кофемашина негромко чихнула, по комнате поплыл аромат свежемолотой арабики.
– Ты когда в магазине был последний раз? – Кирси полезла за молоком и ожидаемо наткнулась на пустые полки. – Хоть сливки еще остались. Во сколько твоя встреча сегодня? Поехали вместе до центра.
Встреча? Туомас подошел к окну, приоткрыл штору и тут же задернул: во дворе маячила знакомая фигура бродяги. Как и вчера, и позавчера. Незнакомец словно чего-то ждал, но стоило Туомасу высунуться в окно – тут же исчезал из поля зрения.
На подоконнике валялся ежедневник, и там действительно значилась встреча с новыми клиентами.
– В двенадцать. – Он взял у Кирси кружку и глотнул то невнятное, что получилось от беспорядочной связи крепкого кофе и порционных сливок. – Откажусь, пожалуй, от этого фонда. Одна морока.
По правде говоря, он даже не помнил, что им было нужно и чем конкретно фонд занимается. Но Кирси все равно нахмурилась:
– У тебя нет другой работы сейчас. Они потенциальные клиенты вдолгую, от таких не отказываются. Ты же так радовался их предложению.
Она осторожно коснулась затянувшейся раны на плече Туомаса, и тот вздрогнул. Никогда прежде ее духи не казались такими удушливыми, а кофе – настолько мерзким.
– Больно? – Кирси испуганно отдернула руку. – Кстати, тебе бы постричься, оброс ужасно.
Туомас кивнул – из зеркала на него уже который день таращился какой-то битник.
– Все уже зажило. А с фондом я сам разберусь. Горбатиться на кого попало – плохой признак.
– Я и не предлагаю «горбатиться». – Кирси усадила его на кровать.
Солнечные блики играли на ее светлых волосах, оживляя личико с полупрозрачной кожей и едва заметной линией бровей. При первой встрече Кирси поразила Туомаса неиссякаемой энергией; он подумал, что с такой девушкой скучать не придется, и отчасти так и вышло. Но у каждой медали была оборотная сторона.
Помолчав минуту, Кирси улыбнулась и решительно кивнула.
– Может, ты и прав. Давно пора надавить на наших пиарщиков – я им намекала еще месяц назад, и с тех пор тишина. На этот раз они от меня так просто не отвяжутся. Хороших копирайтеров найти непросто; какая им разница, кто будет писать бесконечные полотна о фондовых рынках? Почему бы не ты?
Taas sama juttu![4] Туомас еле держался, чтобы не прополоскать рот от липкой горечи. Он отставил кружку и незаметно от Кирси сжал левую руку в кулак. Как же она раздражала этой непрошеной заботой и непременным желанием затащить его в кабалу какой-нибудь корпорации! Все попытки объяснить бессмысленность назойливой помощи наталкивались на непонимание и обиды. Туомас как мог избегал этой темы, но Кирси с упорством продолжала наступление.
– Звучит как-то слишком глобально, а? – пробормотал Туомас. – Не пришпоривай коней, Вишенка. Встречусь с этими ребятами из фонда, поглядим друг на друга. Может, они и ничего.
Но Кирси было уже не остановить.
– Почему глобально, Томми? Хорошая работа на дороге не валяется. Почему каждое мое предложение ты принимаешь в штыки? – Она тоже отставила кружку и еще сильнее сжала его локоть. – У тебя отличные навыки: три языка, стажировка в посольстве, оконченный журфак и срочная служба! Почему ты не хочешь хотя бы попробовать? Сколько еще собираешься барахтаться на фрилансе без гарантий и роста?
– Не дави на меня. – Внутри нарастал горячий комок раздражения, и Туомас сдерживался изо всех сил, чтобы не дать ему волю. – Давай сменим тему. Может, поспишь? У нас есть еще пара часов, после ночного…
– Зачем ее менять? Этот разговор все равно состоится снова. Томми, ты просто невыносим со своим инфантилизмом!
Туомас резко выдохнул:
– Хочешь сказать, я недостаточно взрослый, чтобы решать, как и когда зарабатывать деньги?
Кирси резко встала с кровати. Ее щеки порозовели, она тяжело дышала – как обычно, хотела оставить последнее слово за собой. Кирси умела быть занозой, но именно это в ней и привлекало.
– Я просто хочу помочь, дорогой. Ты прекрасно справляешься, но… Каналы продвижения меняются каждый день, а ты застрял на этих допотопных порталах-агрегаторах и копишь дурацкие баллы репутации. Забудь о них! Людям нравятся люди, они хотят видеть не только отзывы, но и человека за ними. Тебя, Томми! Ты должен…
Терпение Туомаса лопнуло. Он схватил ее в охапку и повалил на кровать, нутром чувствуя, как раздражение растворяется в горячей волне возбуждения.
– Мы не виделись целую неделю, – прошептал он, глядя в гневные карие глаза. – Любые разговоры могут подождать.
– Томми, это подло, это…
Его пальцы уже расстегивали блузку, острые ноготки впились ему в поясницу, и мир вокруг вместе со всеми проблемами перестал существовать.

Пару часов спустя желания идти на встречу так и не появилось, но Кирси, проиграв утренний раунд, собиралась оставить овертайм за собой. Ровно в одиннадцать она уже вышла из душа, притащила фен и принялась сушить волосы аккурат рядом с кроватью.
Под ее пристальным взглядом Туомас натянул последние чистые джинсы, влез в приличного вида рубашку, сунул в карман бесполезный телефон и кое-как пригладил отросшие вихры. Кирси отдернула шторы, и теперь солнечный свет заставлял его щуриться; смахнув ладонью проступившие слезы, он изловчился вовремя убрать с подоконника подброшенную бродягой книгу себе в рюкзак.
В окна врывались оглушительный щебет птиц и запах цветущих каштанов; Туомас неожиданно понял, что различает в этой какофонии с десяток разных ароматов, вот только назвать не может. Это пугало.
В дверях он подвинул чемоданчик Кирси ногой и вспомнил, что так и не позвонил сестре с извинениями. Вообще ей не позвонил и отключил телефон; удивительно, что Ханна до сих пор не примчалась на поиски его хладного трупа.
Кирси взяла его под руку на выходе из подъезда и улыбнулась соседской паре.
– Это… животное уже нашли? Я пролистала новости перед выходом на посадку. Думала, напишут хотя бы в «Хесари»[5] – все-таки бешенство заразно… Видимо, решили не сеять панику.
Туомас нервно оглянулся на темневший вдали лесопарк и покачал головой. С каждым днем он убеждался, что тварь вышла из этой схватки победителем. От беспомощной злости кровь прилила к шее; он ускорил шаг, вынуждая Кирси семенить следом на каблуках.
Турку накрыла необычайная для начала июня жара. Отрезанный от остального города лесопарком и развязкой, квартал напоминал выжженный плацдарм. Туомас и Кирси двигались через пустые дворы к остановке под аккомпанемент далекого автомобильного гула и щебет скворцов, с каждым шагом будто продираясь сквозь тяжелое марево, повисшее между домами. Туомас пожалел, что не надел простую футболку; Кирси изо всех сил делала вид, будто костюм и босоножки составляют с ее телом единое целое и нисколько не доставляют неудобств.
У проезжей части Туомас уловил движение на углу дома и остановился. Благодаря Кирси он успел позабыть про дурацкую слежку, но бродяга никуда не делся – Туомас бегом пересек газон, перемахнул через клумбу и в пару шагов оказался лицом к лицу с назойливым сталкером.
По-прежнему одетый в вонючие обноски, мужчина несколько секунд таращился на него в упор, а потом бросился бежать.
– Эй! – Туомас помчался следом, не обращая внимания на окрики Кирси. – Эй, подожди! Да стой же!
Но бродяга улепетывал со всех ног, и на границе квартала Туомас признал свое поражение и остановился. Он оглянулся и с удивлением обнаружил, что пробежал полкилометра за минуту и даже не запыхался. Еще большим удивлением стало то, что он так и не смог догнать старика.
– Skeida! Skeida! – Туомас добавил пару крепких словечек и потрусил обратно, пока не вернулся к пылающей от негодования Кирси.
– Что это было?! – выпалила она. – Зачем ты погнался за бездомным?
Туомас выдохнул, порылся в рюкзаке и сунул ей под нос книгу про оборотней. Запах из потрепанного тома за четыре дня успел выветриться, но Кирси все равно сморщила нос, осторожно взяла книгу двумя пальцами и пролистнула.
– Что это? Какая-то новая секта?
– Этот чувак подкинул мне ее в почтовый ящик. Все хочу спросить, за каким чертом ему это понадобилось.
– И что там?
– Чушь собачья, очевидно же! – рявкнул Туомас и заторопился к переходу, разглядев на повороте подходящий автобус. – Ты же не думаешь, что я стану это читать!
– Не кричи на меня. Так почему не выкинешь?
Она направилась было к ближайшей урне, но Туомас подавил ядовитую реплику, вырвал у нее книгу и сунул обратно в рюкзак.
– Позже, опоздаем на автобус. Это тебе позарез надо в центр, не мне.
Кирси лишь сверкнула взглядом в ответ.
Всю дорогу оба молчали, словно пара нахохлившихся неразлучников. Туомас пытался вспомнить, в чем состояло задание от фонда, и прокручивал в голове стандартные условия: предоплата пятьдесят процентов, правки вносятся не больше двух раз, заказчик может не публиковать написанный текст, а он включит его в портфолио после выхода из печати или через месяц после выплаты остатка. И пусть Кирси не мечтает, что он побежит пиарить свои тексты в социальные сети! Столько душевного эксгибиционизма, сколько он пережил в старшей школе, другим и за целую жизнь не испытать. Не хватало еще выворачиваться наизнанку онлайн.
Собрав пассажиров со всего района, автобус лихо взлетел на развязку и устремился к центру города. Внизу колыхалось темно-зеленое море злополучного лесопарка. Туомас уставился в окно, словно надеясь разглядеть следы напавшего на него зверя. Он уже не сомневался – тварь так и не нашли, а дожди смыли кровь и любые следы на песке и гравии. Возможно, уже слишком поздно; и он будет выглядеть полным дураком, если попытается привлечь внимание полиции.
Они расстались на центральной площади. Кирси легонько чмокнула Туомаса в щеку и коснулась плеча:
– Все забываю, что ты недавно из больницы. На себя не похож. Ничего, заживет. Созвонимся.
Он кивнул, рассеянно прикидывая, как уговорить ее не оставаться на ночь.

Лифт бизнес-центра, словно портал в иной мир, вознес Туомаса из прохлады полутемного лобби в царство духоты и бесконечного гула голосов. Путь к переговорной пролегал через анфиладу опенспейсов: в каждой клетушке сидел человек в огромных наушниках и старательно делал вид, будто вокруг него выжженная пустыня. Туомас ощутил себя персонажем в Дантовом аду, незаметно для всех скользящим по очередному Кругу, пока сквозь щели в закрытых жалюзи упрямо пробивался солнечный свет, а клацанье сотни клавиатур сливалось в истинно инфернальную какофонию.
Вход в переговорную стерегла пара пустых ветвистых вешалок. Перешагнув порог, Туомас нутром ощутил, что ничего хорошего дальше не последует. Каждого из сидевших в комнате сопровождал особый, в равной мере невыносимый запах, но сильнее всего разило от высокого грузного мужчины лет сорока – луковым супом и отбивной. Он с заметной неохотой поднялся навстречу вошедшему, поправляя нелепый галстук с «Хелло Китти». Прикрыв за собой дверь, Туомас моргнул, убедился, что кошечка ему не привиделась, и непроизвольно расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
– Туомас Эрлунд? – Мужчина вяло пожал ему руку и плюхнулся обратно в кресло. – Я Пааво Саари, заместитель председателя. Это госпожа Турусен и госпожа Викхольм, пиар-менеджеры. Прошу, присаживайтесь.
Саари восседал точно по центру отполированного до блеска дизайнерского стола, помощницы держали оборону на флангах. Молодая полненькая Турусен с кричащим макияжем и плотным облаком цветочной туалетной воды сурово насупила брови; Викхольм – та, что постарше, – едва заметно кивнула Туомасу острым подбородком, на котором темнела капелька кетчупа. В одинаковых идеально скроенных брючных костюмах они казались валькириями, готовыми ринуться на защиту босса.
Вдыхая пореже, Туомас уселся напротив, достал из рюкзака распечатку с техзаданием и быстро пробежался по пунктам глазами. Он помедлил, но предложения чая или кофе не последовало.
– Сразу к сути? – не дожидаясь ответа, он взмахнул распечаткой. – Здесь указано, что основной акцент нужно сделать на цели фонда и побуждать читателей вкладываться в его развитие. Но ничего не сказано о том, какая выгода ждет потенциальных меценатов.
Туомас легко переключился на официальный стиль разговора: армейская служба, а потом и практика в русском консульстве здорово поднатаскали его во владении речью – массивом слов, выстроенных по принципу минимального шанса для окружающих вникнуть в суть. Саари, поморщившись, что-то буркнул и переглянулся с помощницами.
Первой откликнулась Турусен:
– Участие в благотворительности само по себе сильная мотивация, господин Эрлунд. Не будем лишний раз это подчеркивать.
– Иначе могут подумать, будто мы давим на чувство долга, – поддакнула Викхольм. – Чужая совесть нас не касается.
Туомас пожал плечами и потянулся за бутылкой минералки. Окна переговорной выходили в закрытый внутренний дворик: даже без бинокля он легко различил силуэты в кабинете напротив.
– Отлично, вас понял. Сделаем акцент на том, как расходуются средства? – Туомас глотнул воды и закашлялся. – Добавим фотографий? Счастливые детишки или посылки с логотипом?
На другом краю стола сгустились тучи. Розовощекое лицо Пааво Саари заметно посерело. Туомас положил распечатку на стол. Может быть, стоило начать с гонорара? Или со сроков работы? Он так старался показать, что проект ему интересен, что засыпал заказчика вариантами и вопросами, словно в рюкзаке уже лежал подписанный договор.
– Слушайте, Эрлунд… – Саари снизошел до пояснений. – Вы копирайтер, вам нужно решить поставленную задачу.
– Я и пытаюсь решить задачу, – с нажимом ответил Туомас. – Я не печатная машинка, я выполняю работу наилучшим образом – то есть делаю текст таким, каким его захотят прочесть! Но без дополнительных данных это невозможно!
У обеих дам расширились зрачки: он явно закончил фразу громче, чем следовало. Саари ощутимо напрягся и чуть покраснел, напоминая свиной окорок в галстуке с розовой кошечкой. Туомас на секунду зажмурился, но картинка так и стояла перед глазами.
– Вас не устраивает задание в текущем виде, Эрлунд? Вам вообще нужна эта работа?
Еще бы, а иначе какого черта он слушает весь этот бред? Туомас глубоко вдохнул, сделал глоток воды, и раздражение понемногу отступило. Он еще не забрал машину из сервиса, на счету осталось лишь на аренду квартиры в следующем месяце; и если так посмотреть, то Кирси права – ему нельзя отказываться. Он кашлянул снова и покаянно опустил глаза:
– Прошу извинить, это все жара. Конечно, заказ мне нужен. Детали всегда можно уточнить позже, по ходу работы.
Викхольм сделала Турусен еле заметный знак; обе чуть отодвинулись от стола и зашептались у Саари за спиной. Туомас разобрал слова «руки» и «странный»; скосив глаза, он обнаружил, что забыл постричь ногти. Пальцы сами собой сжались в кулаки; внутри все клокотало. Он смотрел прямо на окорок, занимавший место Пааво Саари, и медленно разрывал его на части воображаемыми клыками, пока не обнажилась розоватая, влажная кость.
Кто-то сдавленно охнул, иллюзия рассеялась. Туомас проглотил полный рот слюны и откинулся на стуле. Заместитель председателя теребил узел галстука, женщины непонимающе переглядывались. Туомас потянулся к бутылке, но заметил, что она уже опустела.
– Какое-то прям недоразумение, на что ушло столько времени? – промямлил Саари, избегая смотреть в его сторону. – Мы по возможности рассмотрим ваши предложения, господин Эрлунд. Безусловно, мы тоже хотим получить результат в наилучшем виде. Перейдем к договору и срокам…
Но как можно обсуждать сроки, когда за столом сидит окорок? Туомас резко поднялся, снова перепугав дамочек. Часть его сознания билась на задворках, взывая к логике и здравомыслию. Туомас очень хотел послушаться – но не мог. Этот снисходительный тон, эта уверенность в собственной правоте… Он едва различал фигуры за столом сквозь застившую глаза пелену животной ярости. Он едва сдерживался, чтобы не… чтобы…
– Мои предложения вас ничуть не волнуют! – Туомас отшвырнул стул в сторону. – Для вас главное – бумажки и сроки! Люди должны нести вам денежки, но вы – о нет! – вы не станете им рассказывать, куда их потратили! Благотворительность не нуждается в огласке, так? Главное – вы куда-то кому-то заплатили и спите спокойно, фонд обо всем позаботится! Удобная сказочка для наивного мецената. А вы сами-то знаете, куда уходит вся эта «помощь»? Или главное – вовремя сдать отчетность? К черту все! Забирайте свое задание и договор, можете хоть подтереться ими! Аdiós.
Он вылетел из комнаты, с трудом сдерживая шаг. На обратном пути его провожали десятки любопытных глаз, изумленных бесцеремонным вторжением в рутину опен-улья. Только в лифте Туомас позволил себе выдохнуть и закрыть глаза.
Perhana![6]
Заказав на выходе двойной эспрессо, он втянул аромат всей силой легких и наконец поборол мерзкий запах лукового супа. С первым глотком накатило осознание произошедшего, и, несмотря на июньское солнце, рубашка мгновенно прилипла к ледяной спине. Что за безумие на него нашло? Что за окорок и прочая муть? Неужто так подействовали запахи и жара?
Туомас залпом допил кофе и побрел к автобусной остановке. Внутри словно щелкнул тумблер: бешеную злость сменила апатия, все силы уходили только на то, чтобы переставлять ноги. Разогретый асфальт лип к подошвам, макушку немилосердно жалило солнце. Туомас рухнул на скамейку, крепко прижимая к животу рюкзак.
Это все из-за утренней встречи… Нужно раз и навсегда разобраться с навязчивым бродягой. Сев в автобус, он еще раз пролистал подкинутую книгу. «Пособие по выживанию…» Неужели подобный бред кто-то продает и покупает? Даже так: кто согласится подобное напечатать? Он убрал книгу и посвятил оставшийся путь одной мысли: станет ли Пааво Саари писать негативный отзыв, несмотря на то что работа не состоялась? И если да, как это отразится на его рейтинге?
Туомас сошел на остановке и огляделся. Отцветавший куст сирени у подъезда напоминал подгоревшую шапку сахарной ваты, а за сплетением ветвей упорно маячили знакомые лохмотья. Больше никаких погонь – тут он незнакомцу не соперник. Туомас сделал несколько осторожных шагов, разглядывая бродягу, прежде чем понял, что тот весь дрожит.
– Эй… – он вытянул руку, замерев в десятке метров. – Не убегайте. Я ничего вам не сделаю.
Незнакомец в ответ зашелся гортанным, рваным смехом. Глубокие морщины превращали загорелое лицо в ритуальную маску древнего жреца; на фоне обветренной кожи безумным огнем горели ярко-синие, запавшие глаза. Если бы не утренняя прыть, Туомас дал бы ему не меньше шестидесяти.
– Ничего не сделаешь… – повторил бродяга и закашлялся, сжав кулаки. – Ничего не… Конечно, ты уже ничего не сделаешь! Я сам все сделал, хуже некуда!
Он схватился за голову и тихонько завыл. Туомас пожалел о разряженном телефоне – самое время вызывать скорую.
– Книга! – спохватился сумасшедший. – Книга еще у тебя?!
Туомас растерянно кивнул, не зная, может быть, пора самому делать ноги. Вид у незнакомца был такой, словно за неправильный ответ тот готов разорвать его на куски.
– Читай ее! От корки до корки читай! Время еще есть, еще немного. Слышишь? В книге все сказано.
– Кто вы такой? – Туомас не без труда заставил себя шагнуть вперед. – Что это значит?
Он думал, что бродяга ринется наутек, но ошибся. Тот резко приблизился и схватил его за ворот грязными, потрескавшимися пальцами.
– Если ты не сделаешь в точности, как там написано, – тебе конец. Читай от корки до корки!
Туомас невольно отпрянул. Через мгновение сумасшедший уже улепетывал прочь, и догнать его не было никаких шансов.

Кошмарный понедельник оказался лишь началом.
Каждый день Туомас просыпался в злом раздражении, которое набухало внутри, словно опухоль. Не помогали ни кофе для бодрости, ни снотворное от усталости, ни телевизор от всего сразу. К обеду его нервы играли вместо тревожных дисгармоний Гершвина болезненные, рваные ритмы Шенберга. Уваривая кофе до вязкости каши, Туомас изо дня в день урывками искал новых заказчиков, мониторил отзывы, рассылал отклики на вакансии, но ответы приходили редко и лишь усиливали тоску и злость.
К пятнице он все-таки заказал клининг и неохотно вышел прогуляться: спустя четыре часа квартира сияла как новенькая, но Туомас, перешагнув порог, тут же вылетел обратно и бродил по городу до самой ночи. Потом весь следующий день и еще один, пока запах чистящих средств не выветрился полностью. Он перестал выбираться в центр и перешел на доставку готовой еды, а любимые прежде кофейни и пабы превратились в пыточные аттракционы: только перешагнув порог, он уже мог сказать, когда и что ел каждый человек в зале, каких животных содержал и как давно не мылся.
Очередная ссора с Кирси не заставила себя ждать – она же оказалась последней. Доставка, клининг и реклама копирайтинга довели баланс на счету до нуля, и Туомас все-таки влез в заначку. Отложенные на отпуск деньги неотвратимо таяли. Спустя неделю он уже не помнил, как вышло, что вместо логичных объяснений вынужденных трат на голову Кирси вылилось столько брани, что девушка в ужасе отпрянула, подхватила сумочку и захлопнула за собой дверь. Навсегда. Прячась за шторой, Туомас трусливо провожал ее взглядом до такси, но, вопреки ожиданиям, совершенно не ощутил тревоги, а позже так и не собрался позвонить с извинениями.
Убедившись, что злость не сдает позиций, а кофе превратился в неработающий наркотик, Туомас прибег к давно испытанному способу и отправился к психологу. С четырнадцати лет он успел побывать у многих, и для него мозгоправы не были ни шарлатанами, ни волшебниками. Никто из них не владел чудесным настоем, вызывавшим потерю памяти, – но спустя годы Туомас испытывал к ним благодарность за попытки.