Как убить мать

Дело с безголовым трупом и пропавшей базой данных, шефа могло бы заинтересовать, но, по всей видимости, у него тут свой интерес, простите за каламбур. Не открывать – значит, не открывать. Сейчас грех жаловаться. Появились не менее достойное дело и достойный противник. Мозг, постоянно требующий загрузки, вышел из спящего режима и возбудил азарт. В настоящее время меня обходили всухую. Чертовски обидно не понимать мотива преступления и не придумать ни одной логичной версии.

После окончания юридической академии с отличием я проучился ещё два года в аспирантуре. Но тема и руководитель вызывали зевоту. Параллельно прошёл двухгодичный курс психологии, так, для себя, из чистого любопытства. И вот теперь в этом гнилом болоте решаю, в основном, как правильно сформулировать название дела: как убийство по неосторожности или самозащита. Пили, пьют и будут пить, а значит, будут бить друг друга. К сожалению, часто до смерти.

Шеф, наконец, кончил «наставления», замолчал и уже внятно произнёс:

– Чё ждем, чё стоим, рот раззявивши? Сказал же, выезжай на поиски места происшествия!

– Есть, – отчеканил, как полагается, и удалился.

Созвонился со всеми, кто должен выехать, распечатал фото девушки, сидящей на подоконнике. Зачем пугать людей видом умершей? Хотя потом, конечно, узнают, но лишний раз смотреть на труп заставлять никого не хотелось, хватит и понятых.

После выехали в район ул. Черемушной. В третьем доме, куда зашли, вахтерша сразу узнала девушку.

– Да это же Маринка Кононова из 97 квартиры на двенадцатом этаже. Знаю ее, конечно. Она тут за бабушкой ухаживала. Преставилась Алла Борисовна на той неделе. Не выздоровела после перелома шейки бедра, от операции отказалась, говорила, что, мол, Бог ее излечит. Ох, и строгая была особа. Властная – страсть. Пройдет, скажет: «Благослови тебя Господь, Ангелина», а у меня мурашки по спине, как будто не благословила, а прокляла. Мариночка хорошая девочка, уж такая раскрасавица да вежливая. Всегда поздоровается. Идет и, чаще всего, что-то напевает. Хорошая девочка, за бабушкой старательно ухаживала, хотя, по слухам, не совсем в себе та была последний год. Зачем вам Мариночка?

– Потом обязательно расскажу, Ангелина Матвеевна, – ответил вежливо.

Поблагодарил судьбу, что так быстро нашли квартиру. Вызвали лифт и поднялись. Осмотрели замок – без следов вскрытия. Родным ключом открывали. Плохо. Кто-то старательно пудрил нам мозги мистикой. Но я, как и шеф, не верил в неё. Вахтерша вряд ли запомнила кого-то необычного, заходившего в дом. Квартир много.

Легко открыли дверь. Тело лежащей на полу покойницы виднелось из коридора. Осмотр тела и квартиры ничего не дал. Вещи предыдущей хозяйки аккуратно висели в шкафу, на прикроватной тумбочке теснилась целая куча лекарств. Видимо, не успели выбросить. Ничто не нарушало порядок. Ничто не указывало на насильственную смерть.

Определил место, откуда велась съемка, но камеры не обнаружил. Значит, записали и забрали. Вряд ли эксперты найдут чужие отпечатки пальцев. Работал профессионал.

С сожалением взглянул на девушку: действительно, красивая, очень красивая. На лице застыла ангельская счастливая улыбка. Треш. На отравление не похоже, но тогда что? Конечно, сделают вскрытие и развёрнутый анализ на токсины, но уверен, что ничего не обнаружат.

Эксперт осмотрел тело и не нашел никаких видимых причин смерти. Дело можно добавить в папку к остальным четырем под общим названием: «Мистические смерти в закрытом помещении».

– Забирайте, – обречённо махнул я рукой и подумал, что теперь предстоят «приятные» разговоры с родственниками и друзьями. Куда ж без этого. Сначала, конечно, мать, а потом остальные по значимости.

Спустился вниз, горестно развел руками перед вахтершей:

– Умерла девушка, несчастный случай, вероятно. Может, инсульт. Вскрытие покажет. Он, этот инсульт, Ангелина Матвеевна, сейчас помолодел, знаете ли. Видимо, стресс от смерти бабушки доконал бедняжку.

– Да, да, – растерянно закивала вахтерша, – горе-то какое! Такая молодая и красивая!

На всякий случай спросил, не знает ли фамилию матери. Сказала:

– Зовут Лидочка Васильевна, а фамилия то ли Вертенчук, то ли Артерчук, не помню точно. Она сюда до болезни матери почти не показывалась, а в последний год дочке помогала, только больше Мариночке доставалось присматривать. Бабка-то ее вырастила с малечку.

Поблагодарив за информацию, отбыл в сторону работы. Быстро нашли, только полдень, а труп уехал. По дороге поймал звонок начальства, хотя уже доложил, что тело найдено и отправлено на экспертизу. Услышал раздраженное:

– Антонов, тут х…я какая-то. Нами и этими делами заинтересовались в… черт, высоко. Какая-то дамочка тебе сейчас позвонит. Но, чувствую жопой, не просто журнашлюшка. Ты с ней встреться и переговори. Сам понимаешь, привлекать внимание к расследованию нам не нужно, отмазывайся, как хочешь. Лишнего не болтай – по головке не погладят. Встретишься с этой дамочкой, потом сходишь к родственнице погибшей. Усек?

Глава 5. Встреча с Наташей

Не успел сунуть в карман смарт, как проиграл входящий. Ткнул пальцем в экран и поднёс мобилку к уху.

– Слушаю.

Приятный девичий голос произнёс:

– Мне бы хотелось с вами встретиться сегодня. Ваш начальник дал разрешение.

– Именно сегодня? Я вообще-то занят сейчас.

– Понимаю, но, поверьте, это чрезвычайно важно, – настойчиво ответила девица.

Я сдался. Да и шеф накрутил про важность встречи. Сдался:

– Ладно, если вы так настаиваете… Где и когда?..

– Через час в кафе «Снежинка». И вам, и мне по пути.

«Она еще и мои пути знает, ясновидящая, что ли?».

– Хорошо. Буду. До встречи, – и нажал отбой.

До «Снежинки» добираться недолго, но мне нужно было собраться с мыслями. О чем и как вести речь.

Кафе, расположенное недалеко от горсовета, в это время пустовало, как, впрочем, и в любое другое время. Да и много ли посетителей у всех этих кафешек? Так, случайно забредут студиозы или парочка какая. Я сразу заметил девушку в строгом офисном одеянии. Девчушка, не дамочка, как я ожидал. Светлые волосы подобраны вверх, что придавало и так деловому виду еще большую строгость. Легкий, профессиональный макияж. Губы чуть тронуты неяркой помадой. Миленькие такие, по-детски еще припухлые губки нарушали слегка строгость продуманного образа. Просто картина «Девушка с персиками» или девушка-персик. «Дурацкая ассоциация», – одернул себя, настраиваясь на деловой лад. Вместо персиков перед девушкой стояла чашечка кофе и небольшой, как их называют, дамский ноутбук.

– Здравствуйте. Это с вами я должен встретиться? – остановился рядом со столиком. – О чём пойдёт разговор? И как к вам обращаться?

– Сергей Викторович, – без обиняков начала девушка, – можете называть меня Наталья. Фамилия Быстрова. Садитесь. Закажите себе кофе или чего хотите. Разговор, я надеюсь, предстоит долгий.

Она еще выше вздернула аккуратный носик, демонстрируя деловитость.

На вид лет двадцать пять, но держалась уверено, видимо, разговоры с незнакомцами ее не смущали.

«Хорошенькая», – о

ценил я собеседницу. Глаза ясные и умные. Тонкие пальчики с аккуратным маникюром немного нервозно постукивали по столу.

– Сергей Викторович, у нас большие, скажем так, очень большие неприятности. Я доверенное лицо мэра… Не смотрите так удивлённо. Да, я молода, но это наша семейная традиция – служить и помогать ему. Мой отец знаком с ним долгие годы, не афишируя это знакомство, конечно. Мэр мне доверяет, потому что знает, что я ни за что его не предам, особенно сейчас…

Она замолчала, внимательно глядя на меня, и неожиданно улыбнулась. При этом на щеках появились очаровательные ямочки. Затем снова посерьезнела, натянув на лицо официальную маску, и продолжила:

– Человек из нашей службы безопасности рекомендовал вас, как одного из лучших хакеров и разумного человека, к тому же ведущего дела, связанные с информацией от Бэдмена. А также человека, умеющего держать язык за зубами. Будь мы в ином мире, я бы потребовала от вас клятву верности, а так просто скажу: если информация, которую я сообщу, просочится вовне, вас просто уберут… Именно в том смысле, о котором вы подумали. Это понятно?

И опять улыбнулась очаровательной улыбкой, которая так не вязалась с только что сказанным.

Я слегка опешил. СБУ в игрушки не играют. Хотя там, в большинстве своём, сидят жадные, тупые, беспринципные карьеристы, но попадаются и относительно честные, умные профессионалы. Если им так много, если не всё, обо мне известно, то это плохо. Сколько им известно? Кто сдал? С чего вдруг они мной заинтересовались? Я всегда работал аккуратно, через третьих лиц и другие страны. Но факт налицо.

Решил дослушать дамочку до конца, раз уже сижу на крючке.

– Вы согласны на сотрудничество? Если нет, сделаем вид, что этого разговора не было… Хотя отказ… может сказаться на вашей дальнейшей профессиональной – и не только! – деятельности… Это не угроза, а… предупреждение. Вы попали, как и я, впрочем…

– А вы-то как оказались в этом болоте? В ваши годы нужно интересоваться парнями, а не убийствами, – отпустил не очень удачный комплимент.

– Потому, что это в моей компетенции. Не афишируемая нигде работа. Сама, в сложившейся ситуации, с этим справиться не могу. Есть некоторая информация и определённые догадки, но их нужно или подтвердить, или опровергнуть и сделать правильные выводы.

– А как же СБУ?

– Они задействованы, вчера организовали специальный отдел, который, в том числе, изучает информацию, связанную с «супергероями» и «суперзлодеями». Но занимаются они не только Бэдменом. Информация об их работе засекречена, и доступа к ней у меня нет. Они не против нашего с вами сотрудничества, и за это спасибо. Бэдмен неуловим, и мотивация его действий непонятна. Джойкер тоже неуловим и нахален донельзя. Конечная цель его действий тоже неясна, от слова совсем. Смена ли это власти в городе или что-то другое?

– Так и Джойкер уже появился? Да, и зовите меня просто Сергей. Не люблю официоза.

– Увы, появился, и совершил очередное ужасное преступление.

– Убийство девушки-певицы?

– А там точно убийство?

– На мой взгляд – однозначно, но вскрытие покажет. Выглядит мистикой, как и предыдущие четыре.

– Если бы только девушка, – тяжело вздохнула Наташа. – Так вы согласны на сотрудничество, Сергей Викторович, простите, Сергей?

– Куда я денусь? – развел руками. – Рассказывайте. Я давал присягу при поступлении на работу и вам могу сказать, что если дал слово, то его держу. Что там Джойкер совершил? С нами только Бэдмен связывается, и то непонятно, из добрых ли побуждений или по приколу. Помощи никакой, кроме сообщений о совершенном преступлении. Просто мы можем быстрее реагировать. Сегодня не только начальство, но и весь отдел ознакомил. Бэдмен сообщил, что разослал сообщения на все телеканалы. Будем смотреть. Обывателям будет, о чём поговорить.

– Я думаю, вечером у них появится возможность не только об этом случае поговорить. Сенсаций хватает.

И перешла почти на шёпот:

– Сегодня, во время ежедневной утренней пробежки, тяжело ранен мэр. Сейчас ему делают экстренную операцию в неотложке. Потом перевезут в европейскую, возможно, австрийскую клинику. Существует большая вероятность, что он не выживет, а если и выживет, то не скоро встанет на ноги, если вообще встанет…

– Что, Хермеса подстрелили? – поразился.

Кличку Хермес наш мэр получил после того, как, прокладывая магистраль, связывающую два городских района, вырубил большой зеленый парковый участок, под предлогом, что деревья заел вредитель хермес. Возмущался почти весь город. «Зеленые» стояли стеной, но все, что нужно было вырубить – вырубили. И теперь магистраль негласно и повсеместно называют Хермес-штрассе.

Я непроизвольно сцепил пальцы рук. Дела! Это уже ни в какие ворота не лезет. Хотя убийств политических в стране полно. Все они были странными и не раскрываемыми. «Джо» неуловим не потому, что его не могли поймать, а потому, что это никому не нужно. Убийства, списывали на самоубийства. Кто-то сам выпадал из окна или неправильно переходил улицу. Вспоминалось якобы самоубийство начальника МВД двумя выстрелами в голову. Второй он «сам» себе сделал – контрольный, чтобы наверняка. Опера пошептались об этом, но только на улице. Даже в курилке невероятность этого «самоубийства» не обсуждалась.

А юная миловидная девчушка, искренне уверенная, что существует справедливость, для себя решила, что, если служить своему начальнику, то только преданно и честно. Возможно, ей дадут медаль посмертно и напишут большую статью в газете. Истина, немного перефразированная, гласила: очевидцев, впрочем, как и ясновидцев, во все времена сжигали на кострах.

Я посмотрел на нее грустно. «На сколько же я старше неё – лет на семь? А кажется, что на семьдесят».

– Бэдмен начал присылать письма на личную почту мэра с предупреждениями о возможной грядущей опасности и о возможном покушении. Мэр к этому относился скептически, привык к угрозам, поэтому, кроме меня, о письмах не знал никто. А три дня назад появилось письмо, подписанное «Джойкер». В нем этот гад просто открыто угрожал. Но Альфредович и на этот раз проигнорировал угрозы. Он считал, что это не происки каких-то мифических персонажей, то бишь Бэдмена и Джойкера, а козни бывшего губернатора, с которым они враждуют. И не хотел показывать, что он его боится. Повторяю – никто, кроме меня, не знал о письмах. Мэр приказал только усилить охрану, но это, как видим, не помогло. Я не раз просила его не игнорировать сообщения и поостеречься, но он отмахивался. Только вчера, словно что-то предчувствовал, сообщил, что если я так беспокоюсь, то есть человек, который тоже занимается делом Бэдмене, и умеет думать головой. И порекомендовал связаться с вами. Когда он мне это сказал, я сначала подумала, что он просто хочет, чтобы я отвязалась и перестала беспокоиться по, как он думал, пустякам. Вроде бы при деле и не донимаю советами. А теперь, когда случилось такое, не знаю, что и думать. Сейчас всякое может произойти в городе.

Она казалась расстроенной, и, чтобы скрыть это, пригубила кофе.

– Не думайте, я не боготворю мэра, не обольщаюсь насчет его криминального таланта. Он не пропускал ни одной возможности заработать, но он многое сделал и делает для города, сами знаете, и любит его. С нашей постоянно меняющейся властью он, как опытный стратег, все время меняет ходы и старается приспособиться. Его многоходовки – это что-то, поверьте. Иногда он действует, как провидец. И то, что он мне порекомендовал, а я считаю, поручил – сделаю.

Она осторожно осмотрелась, вероятно, проверяя, не следит ли кто, и продолжила, будто уговаривая меня со всей серьезности отнестись к поручению мэра:

– Он очень странный и своеобразный человек. Назвала бы его Игрок. Не только по известному всем автобиографическому факту, но и по жизненной позиции. Мерзавец – безусловно, но и гений однозначно. Память удивительная. Работоспособность бешеная. Спит четыре часа в сутки, остальное время работает. А теперь, пока он оклемается, и если оклемается, многое может измениться.

– Не могу поверить. Извини, перехожу на ты окончательно. Так ты потому ко мне обратилась? Из-за непонятно чем вызванной рекомендации мэра? Я капитан районного отделения полиции, моя компетенция бытовухи.

– Нас с твоими делами связывает то, что и там, и тут фигурируют мистические Бэдмен и Джойкер. Мы будем работать вместе. Я не отстану. Меня не уволят и не станут тщательно следить – не ключевая фигура. Мало кто, вернее, почти никто не знает о моей глубокой погруженности в дела мэра, поэтому, как менеджер по связям с общественностью, буду в курсе многого.

Я скептически хмыкнул. Она что, не понимает, что если станет регулярно встречаться с ментом после работы, легко сложить два и два? И ее, и меня уберут вместе или по очереди. Мне не нужны такие очевидно-наглядные связи с девушкой из администрации мэра.

– Не волнуйся, я просто клерк, про то, что мы будем заниматься проблемами неких Бэдменов и Джойкеров, никто не узнает. Ты занимаешься своими делами, я своими, а встречи обставим, словно мы пара, будто я твоя девушка.

Я чуть кофе не поперхнулся.

– Ты это серьезно? Мне только подружки с моими проблемами не хватает.

– А у тебя есть лучшая идея встречаться, не привлекая внимания? Я смонтирую материал – фотки, переписку, будто мы уже давно знакомы. Ты ездил в Карпаты в прошлом месяце на неделю, и я с тобой там была. Совпало, как раз в отгулах была. Поверь, сделаю так, что никто не усомнится, что мы отдыхали вдвоем. Покажу пару-тройку обнимашек на фоне гор – и ОК. У тебя есть соло селфи из тех мест?

Я автоматически кивнул.

– Ну, а теперь на них мы будем вдвоем. Понял идею?

Идея мне не нравилась от начала до конца. Девица, конечно, ничего себе так, можно и «пообниматься», но необходимость серьезной работы с этой пигалицей совсем не радовала. Однако профессионал во мне желал выяснить некоторые факты.

– Что было в посланиях Джойкера?

– Он сообщал, что на город опустится тьма, и всадники Апокалипсиса пролетят по нашим улицам. Огонь взметнется до небес. И горы улыбающихся трупов завалят город. Еще какую-то чушь. Вот, послушай, – протянула мне новенький смартфон.

Так и есть, предупреждение о конце света в отдельно взятом городе. Наташа забрала телефон и продолжила:

– Вчера пришла конкретная просьба, скорее, требование. Он сообщал, что нужный ему человек хочет приобрести один из городских телевизионных каналов. Даже почту какую-то придумал, конечно, одноразовую – для связи. Как ты понимаешь, тут в верхах все схвачено, и наживать себе политических противников или конкурентов никто не собирается. Телевидение – важнейший канал связи с электоратом, кто из влиятельных даже от маленькой возможности толкать свои взгляды откажется?

Я заказал себе и ей еще по чашечке кофе.

– Мэр вчера ответил ему однозначно: «Каналы самим нужны. Все заняты». А сегодня его подстрелили.

– А какую тематику канала озвучил предполагаемый покупатель?

– Новостийно-просветительную.

– Очень широко и не конкретно. Можно говорить о чем угодно, как и просвещать разным вещам.

Вдруг Наташа, обворожительно улыбнулась, пересела за соседний стул, чмокнула меня в щеку и начала теребить волосы, тихо нашептывая:

– Сделай лицо попроще и изобрази мужской интерес, сейчас в кафе зашел сотрудник нашего отдела, легенду надо отрабатывать.

Я соображаю быстро. Хотел даже пересадить ее себе на коленки, но стулья оказались высокими, а стол низким, так что перебор. Поэтому просто взял ее за руку, поцеловал пальчики и стал теребить шелковистую русую прядку, выбившуюся из строгой прически. «Драмкружок на выезде», – мелькнула язвительная мыслишка. И сразу стало весело.

– Милая, – произнёс громко, лукаво глядя ей в глаза, – у тебя перерыв, вероятно, заканчивается, давай вечерком, как обычно. Сейчас тебя провожу, у меня есть еще немного времени, а так дела, дела, но это мужские игры, девочкам они не интересны.

– Да-да, конечно, – поддержала игру Наташа и мило улыбнулась, опять показывая очаровательные ямочки на щеках.

Она зацепилась за мой рукав, и мы выплыли из кафе.

Ласково глядя мне в глаза, она произнесла:

– Вечером расскажешь все, что удалось выяснить о смерти в закрытом помещении. Я узнаю подробности нападения на мэра. Делом о покушении на него, конечно, будет заниматься особый следственный отдел, скорее всего, пришлют кого-то из столицы. Пока они раскачаются, вникнут – время пройдет. Многие не любят его, подозреваю, постараются затянуть следствие. Вероятнее всего, вообще ничего не выяснят, как всегда. А я уверена, твои дела и покушение на мэра связаны. И тут, и там информатором выступает Бэдмен. Но про это в мэрии знаю только я и сам мэр. В СБУ – только абсолютно проверенные люди. И они не рекомендовали мне сообщать столичным о предупреждениях Бэдмена и угрозах Джойкера. Сказали, сами разберутся. Не любят столичных.

– Наташа, – я постарался завершить разговор, – получается, Джойкер играет открыто и предъявляет конкретные, понятные требования. А Бэдмен как бы только в уголовной хронике мелькает – добрый и пушистый. Защитник слабых и обездоленных… Интересно посмотреть, что за возня творится в вашем гадюшнике после покушения. А кто будет ВРИО мэра, не знаешь?

– Скорей всего Петренко, – вздохнула Наташа. – Его спустил к нам из столицы с полгода назад Яцинский. Это его человек. Во многое успел пустить корни. Это очень, очень плохой вариант, поверь… До встречи.

Она еще раз чмокнула меня в щеку, посмотрела «влюбленными» глазами, и побежала в горсовет. Артистка.

– Да уж, дела, Сергей Викторович. Хотел интересного и мозгодробительного – получи и распишись, – пробормотал под нос.

Глава 6. Встреча с родственниками погибших

Я покрутил в руках смартфон – не сданный вещдок из квартиры Марины. Все равно наши «орлы» разбираются в электронике, как свинья в апельсинах. Посмотрю сам. Меня грызло смутное подозрение, что какой-то момент из видеозаписи Бэдмена вырезан. Стоит проверить журнал входящих звонков, смс, поковыряться в кэше… Вдруг обнаружу чего, не отображённого на видеозаписи.

Пробив по базе адрес Марининой матери, не стал вызывать женщину в отделение, а поехал к ней сам.

Меня пустили в квартиру, которая соответствовала образу хозяйки. Серая, скучная, безжизненная, небогатая. А ведь раньше женщина была красивой. Сейчас она напоминала увядший цветок.

Присел на предложенный стул и сообщил, что у меня неприятные известия. Женщина напряглась, судорожно схватилась руками за старенькие домашние штаны и впилась в меня, не мигая, большими, как у дочери, карими глазами.

Сообщил горестную новость. Рассказал версию о вероятном инсульте – зачем пугать заранее, а вдруг, и правда, инсульт?

Женщина опустила голову, а потом глухим, надтреснутым голосом сказала:

– Она всегда забирала то, что считала своим. Это она забрала Маринку. Гадина.

– Кто и куда забрал? – озадаченно попытался выяснить.

– Да матушка моя «святая», Алла Борисовна. Она забрала ее у меня, когда дочка была совсем крохой. И теперь забрала с собой. Не захотела оставлять мне. Маринка была здоровой, ну, немного эксцентричной, неуравновешенной, но инсульт у нее не мог случиться. Мать грозила мне, что девочка уйдет вслед за ней. Вот и забрала. Была одна, одна и осталась, – и заплакала тихо и безнадежно, без всхлипываний, только плечи тряслись.

Я спросил, есть ли в доме какое успокоительное. Она слабо махнула в сторону комода.

– Верхний ящик…

Достал пузырёк барбовала, накапал в чашку с водой сорок капель, подумал, и добавил ещё два десятка.

Мне не хотелось, чтобы она погрузилась в глубокий шок от осмысления случившегося. Поэтому, когда плечи перестали так сильно дрожать, попросил все-таки рассказать, почему дочь воспитывала бабушка, а не родная мать.

Красные глаза и обкусанные губы сделали лицо матери более живым, по сравнению с серой тенью, встретившей меня на пороге квартиры.

– Да я последний человек была для мамы, блудница, грешница. Мой первый муж – студент, хороший такой мальчик… Влюбилась в него, как результат – ребенок. Он порядочный, сразу женился на мне, как узнал…

На миг замерла, как бы погрузившись в воспоминания, потом качнулась, возвращаясь из глубин памяти, и продолжила:

– Мама считала его легкомысленным, и добилась того, чтобы мы расстались. А он и сейчас все такой же хороший… Маринка только после того, как вышла замуж, с ним познакомилась, раньше бабушка не разрешала. Он так обрадовался! Помогать ей стал… Я всегда была никакой, послушной, ничего не значащей овцой. После развода, вообще никому не нужна стала, только Богу… Стала неистово молиться. Пастырь напутствовал, что все грехи мои простит Господь и о дочери позаботится, если буду верно служить церкви. Сказал, что отныне не должна больше выходить замуж. Повторный брак не по вдовству, по канонам веры – блуд. Если бы тогда это осознавала, не разошлась с Сашей никогда. Однако так случилось, что встретила другого мужчину. Но я же овца… Позвал замуж. Вышла второй раз. Муж… – помолчала. – Мы и сейчас живем. Нормальный муж, чуть выпивает, бутылочку пива в субботу. Другие бы так пили, смешно… К дочке относился нормально. Все равно мать забрала Маринку и отлучила меня от церкви. Прошла весь этот ужас отлучения, и все эти годы не могла принимать участия в причастии. Спасибо, что разрешили присутствовать на собраниях.

– Вы так и ходите в эту церковь? – удивился.

– Я верю, что Бог меня любит, а люди… Хотя мне очень плохо до сих пор, когда на меня смотрят, как на блудницу. Сейчас поспокойнее стало, а раньше совсем строго было.

Я мысленно диву давался. Средневековье какое-то. В наше время – и такой бред. Хотелось понять ее поступки, но времени не хватало. Надо было выяснить про связи ее дочери.