Гимназистки Книга 1 Вятка

– Он ничего по поводу сроков не говорит, – опустила взгляд женщина.

– Жаль, жаль, ну ничего, сынок, не расстраивайся, без жены я тебя не оставлю, у нас на примете была еще Прасковья Коровина, помещика Коровина дочка, – посмотрел полковник на сына.

Марк скорчил такую гримасу при упоминании Прасковьи, что стало понятно, он не горит желанием, становится ее мужем, от слова, совсем.

Муза Карловна от таких слов поперхнулась собственной слюной, видимо содержимое ядовитой железы попало в горло.

Июньская жара набирала обороты, о кондиционере не приходилось и мечтать, Танечке, конечно. Остальные про такое чудо техники даже и не подозревали. Муза Карловна приказала Даше принести веер для нее и для Татьяны Григорьевны. Даша, поторопившись выполнить распоряжение барыни, неплотно прикрыла за собой дверь Таниной комнаты, чем не преминул воспользоваться соскучившийся по хозяйке Чарли, и ломанулся в гостиную быстрее служанки. Даша подошла к Татьяне Григорьевне, чтобы передать веер, запнулась за вертевшегося в ногах пса и полетела прямо на колени Марку. Не ожидавший этого, парень вскрикнул, стушевался и залился краской как девица. Таня хихикнула и извинившись, выскочила из комнаты.

– Вот, – рассмеялся полковник. – А всего-то надо было девочку рассмешить, чтобы она поправилась.

– Я так понимаю, мы можем обсудить размер приданого, – напомнил он о свадьбе…

Ладно, оставим Танюшу готовиться к важному торжеству.

Тем более что приближалось третье июня, православные жители Вятки, а также паломники из близлежащих деревень и уездов собирались кучками на площади перед Спасским Собором. Собор служил важным местом для проведения церковных служб и обрядов. А сегодня, получив благословение у настоятеля храма, народ, всей массой, напоминающей тело огромной анаконды, медленно двинулся по дороге в сторону реки Великой. Началось паломничество к иконе святителя Николая Чудотворца в село Великорецкое. Своими корнями оно глубоко вросло в историю, и было традицией задолго до 1894 года. И дожило до века двадцать первого, чему я являюсь настоящим и живым свидетелем. Так как хаживала в этот Крестный ход не один раз.

Глава 4 Наташа

Мы с подругой шли по узкой тропке, ведущей к лесу. Феоклист, то ли по настоянию Эльги, то ли из-за личного соображения решил нас сопровождать.

– Не доверяет, – мотнула я головой в сторону ворона.

– Да ладно, пусть летит, нам спокойнее, мало ли какая внештатная ситуация, – возразила мне Наташка.

– Разделимся или вместе пойдем? – спросила я

– Давай вместе. Старуха сказала, что зверобой растет на сухих и светлых полянах и вдоль опушки леса.

– На фиг, в лес не полезем, только платья издерем, – предложила я. И мы пошли вдоль опушки.

Через час нам на встречу попался молодой парень на телеге, лошадь под натянутыми вожжами всхрапнула и остановилась.

– Эй, девки, подите-ка сюда, – заулыбался он. Макс прижался ко мне своим боком и зашипел. Я почуяла неладное. Лок тоже заметался из стороны в сторону.

Читать заклинание отвода глаз, было поздно, он нас уже увидел.

– Может иллюзию какую навести? – шепнула Наташка.

– Какую? – шепнула я в ответ.

Феоклист, не дождавшись от нас никаких решений, низко спланировал над головой лошади и каркнул так, что та вскинулась и понесла. Мы еле успели отскочить сторону.

– Ведьмино отродье, – крикнул парень, пытаясь остановить понесшую лошадь. Мы решили от греха подальше углубиться в чащу. Лес наполнился ароматом цветущей полыни, который дурманил и возбуждал одновременно. Макс с грацией кота ловко маневрировал между кустами и деревьями. Лок, перелетая с ветки на ветку, не отставал от своей хозяйки.

– Эльга рано утром ушла к соседям роды принимать, у бабки Нюры сноха рожает, – делилась информацией Наташа. Подруга с утра готовила завтрак, пока я поливала в саду грядки.

– А еще она рассказала мне о том, как погибли мои родители. Оказывается, на них грабители напали, когда они возвращались из Петербурга в Вятку и решили продолжить путь ночью, чтобы побыстрее вернуться домой, – сокрушалась Наташа, как будто и правда потеряла близких родственников.

– Да, в эти времена бандиты в основном занимались грабежами и разбоем на торговых маршрутах и в сельской местности. Никаких тебе киберпреступлений, телефонных мошенников, – сравнивала я предпочтения преступного мира через века.

– Возможно, если бы они остановились переночевать в придорожном трактире, то остались бы живы. Их зарезанными нашли на обочине дороги на подъезде к городу, а карету разграбленной. Брат моего отца, полицмейстер Николай Николаевич Яхонтов долго за этой бандой гонялся. Да разве здесь так просто лиходеев поймаешь. И теперь меня воспитывает дядя.

– Надо узнать у твоего дяди сняли ли отпечатки пальцев с кареты, – задумалась я и запнулась о корягу, да еще и ободрала коленку.

– Осторожнее, – пронеслось в моей голове. Я посмотрела на Феоклиста.

– Это не я сказал, – ответил он мысленно.

– А кто, – сказала я вслух.

– Макс, – подсказал он.

– Ты, о чем? – спросила ничего не понимающая Наташа, помогая мне подняться.

– Кажется, я своего кота слышу, – ответила я.

– Ух, ты, – обрадовалась подруга, попутно срывая подорожник и прикладывая к моей коленке.

– Какие отпечатки, Света, мы с тобой не в двадцать первом веке, – напомнила Наташа.

– Точно, первый дактилоскопический кабинет в России откроется только в 1906 году, немного осталось подождать, каких то двенадцать лет, – сказала я.

– Ты-то откуда это знаешь, – удивилась Наташа, увлекавшаяся историей.

– Интересно, как там наша Танюша? – снова задумалась я.– Я книжку про попаданцев писала и изучала этот материал, – напомнила я, – Ты ее вроде бы тоже читала. Наташка кивнула, припоминая изданную мной книгу в 2024 году. – Нормально наша Танюша, замуж выходит, все у нее хорошо, жаль только нам помочь не сможет колдуна ловить.

– Откуда вести?

– Старуха рассказала, она вчера какую-то траву ночью курила, сидела на крыльце, раскачивалась и что-то бубнила. А потом мы с ней немного пооткровенничали.

– Она еще и наркоманка? Вот нам повезло, – усмехнулась я.

– Не наркоманка, а шаманка, сказала, что так она в будущее заглядывает, – поправила меня Наташа.

– А, это теперь так называется, то-то я смотрю, в двадцать первом веке шаманов много развелось, все хотят узнать будущее, – съязвила я. – А ты что ночью на крыльце делала?

– В уборную ходила.

За разговорами мы вышли на поляну, Макс резвился среди цветов, Лок уселся у Наташи на плече и высматривал добычу, в смысле червячков.

– А ты к дяде, когда вернешься? – спросила я.

– Не знаю, он пока меня к себе не звал. Старуха сказала, что у меня есть дом и поместье в селе Красное, недалеко от Вятки, от родителей осталось. Но он мне его в приданое отдаст. То есть пока я не выйду замуж, буду жить у него.

– Красное – это которое с сторону Нововятска?

– Свет, я откуда знаю, возможно, – задумалась Наташа.

– И за кого он тебя замуж собирается отдать?

– Этим вопросом тетка Глафира Петровна занимается, а старуха пока не в курсе, кого она присмотрела мне в мужья, – делилась новостями Наташа.

На прошлой неделе полицмейстер Яхонтов заезжал к старухе узнать, как его племянница себя чувствует. Привез Наташке пряников, но домой пока не спешил ее забирать, по настоянию нашей ведьмы.

– Ну вот, у вас есть с Танькой родственники, а я как будто подкидыш, от родни не слуху, ни духу. В страшное время мы попали, еще и замуж обязательно выходить придется, это не двадцать первый, одна не поживешь.

– Точно, и за кого захочется выйти, не факт, что отдадут, тут от кошелька жениха все будет зависеть, – вздохнула Наташа.

– Через двадцать три года революция грянет, и будет нам всем свобода и равенство, правда нам к тому времени года по сорок два будет, – напомнила я.

– Здесь останемся, или заграницу побежим?

– С колдуном сначала надо справится, а там посмотрим.

– Что-то прабабки наши не справились.

За пустыми переживаниями и рассуждениями о несовершенстве этого мира, мы быстро набрали травы и прошлись по молодому сосняку, глянули маслят.

– Грибовницу сегодня сварим, – предложила я.

– Ага, кстати, старуха сказала, завтра мой первый рабочий день, – созналась Наташа.

– Боишься? – спросила я.

– Опасаюсь, – задумалась подруга.

На выходе из леса мы услышали ритмичный такт, отстукиваемый красноголовым дятлом.

– Впору рэп почитать:

Занес меня ворон в места прошлых лет,

Где время течёт, но дороги уж нет.

И реки иные, и лица черты,

Не сбудутся прежние наши мечты.

Мир странный, загадочный, тихий, как сон,

Судьба мне иная сплетает канон.

Быть может, навек я останусь здесь жить,

Где ворон над вечностью любит кружить.

– Пушкина решила переплюнуть? – удивилась Наташка моему экспромту.

– Само как-то на ум пришло, – созналась я.

Мы практически свернули на дорожку, ведущую вдоль Кикиморской слободы, когда увидели издалека как из калитки старухиного дома вышел медноволосый коренастый молодой мужчина с кудрявой шевелюрой и оглянулся по сторонам. За ним вышла Эльга.

– Кто это? Надо у Федьки спросить, – прячась за толстый ствол раскидистой черемухи, я повернула сразу к сарайке. Наташка последовала за мной. Обойдя дом с другой стороны, мы прибежали к Федьке.

– Так барон Медякин приехал, – сказал парень.

– Его слуга в карету сундук Натальи Ильиничны уже грузит. Бабка молвила, вы завтра у него трудиться начинаете, он вам уже и светлицу приготовил в доме своём. Не изволите же вы ежедневно на Кикиморскую ножки стаптывать.

– Не изволим, – согласилась Наташка.

Мы начали развешивать собранные травы и продолжали болтать с Федькой. Он похвастался нам новым заказом.

***

В самом начале нашего тут пребывания мы узнали, что внук старухи работает в подмастерьях у Силантия – краснодеревщика.

А я-то думаю, откуда у Эльги в доме такая добротная мебель. Не из карельской березы, конечно, но все равно очень красивая, украшенная изысканной резьбой. Мы нарисовали парню образцы кухни из нашего двадцать первого века, он оценил по достоинству ее функционал и теперь у нас рядом с печью притулился почти современный кухонный гарнитур. Эльге тоже понравились новая мебель и приспособления, которые мы попросили нашего рукастого умельца сделать. В большой ступке на столе красовались несколько лопаток, поварешка, шумовка и другие кухонные принадлежности. Особенно он смеялся на дырявую поварешку, а когда мы с Наташкой рассказали, для чего она нужна, Эльга заставила нас готовить эти самые пельмени.

– Сделайте маленько, на пробу, – настояла старуха.– Их зимой делают, где ты их летом морозить будешь, – возразили мы в один голос.

Эльга с Федькой нахваливали наши кулинарные способности, по десятому разу облизывая ложки, которыми черпали пельмени и долго расспрашивали про наш современный быт.

– Что, и вправду, механизмы и сосуды очищают и рубища стирают? – удивлялся Федька.

Мы кивали, описывая посудомоечную машину и стиралку.

– А показать, как эти механизмы спроворить, можете? – глаза у парня блестели азартом.

– Нет, – сознались мы.

–Молчи, Федька, не распространяйся нигде, о чем барышни ведают, – предупредила старуха внука.

–Неуж-то я не разумею, что об этом и речи быть не должно, – согласился Федька.

Особенно он удивился, что у нас не обязательно жениться, если захочешь жить с бабой. Хотя потом сознался, что у них среди крестьян тоже такое случается, особливо, если баба вдовая.

***

Справившись с травой, мы решили вернуться домой, не до ночи же сидеть в сарае.

– Воротились, – улыбнулась ведьма.

Мы кивнули и поставили корзину с маслятами на лавку.

– Я не один живу, барышни, – ответил медный барон, ухмыляясь в свои модно подстриженные усы.– Наташа, собирайся, – просто сказала старуха. – А что, разве можно жить незамужней девице с мужчиной в одном доме? – этот вопрос меня беспокоил. Не в двадцать первом веке находимся, но это я уже про себя подумала. Таракан рыжий, так прозвала его Наташа про себя.

– Моя сестра, Евдокия Ивановна, переехала из Петербурга сюда и любезно согласилась стать компаньонкой для вашей товарки.

– Вот и славно, – ударила себя по коленям старуха. Мы с Наташкой обнялись, я пообещала, что зайду ее проведать, и они с бароном укатили в город на карете, на крыше которой сидел вороненок.

Особняк Медякиных представлял собой дом, внушительных размеров. В роскошной обстановке двухэтажных хором, не побоюсь этого слова, царил аристократический шарм и элегантность.

Наташе представили слуг, показали ее покои.

– А за ужином я познакомлю вас с моей сестрой.

Пока Наташа раскладывала свой скромный гардероб по шкафчикам и полочкам, в окно тихонько постучали.

Она приоткрыла форточку, в которую залетел Лок.

Федька для Лока сделал что-то вроде широкой пиалы, в которой уложили мох, еще Наташа поставила на верхний край шкафа маленькую пиалу с водой. Форточку оставила открытой, а на шторе с обратной стороны она карандашом начертала обережные руны, которые никто бы не смог заметить. Такие же руны она начертала на торце двери, и на шкафчике, в котором под вещами лежала тетрадь с заклинаниями. Удовлетворенно кивнула сама себе, что сделала все правильно, она начала переодеваться к ужину.

Время за делами пролетело незаметно, и она только хотела присесть в кресло и отдохнуть, как услышала.

– Барышня, – в дверь постучали.

Наташа молча наблюдала, в комнату никто не зашел.

Отлично, руны работают, и она довольная вышла в коридор. У дверей стояла недоумевающая служанка, она ждала Наташу, чтобы проводить ее в гостиную.

Наташа спускалась по широкой лестнице, когда услышала разговор.

– Ну и зачем ты меня притащил в эту дыру? – возмущался молодой женский голос. Похоже, это была Евдокия Ивановна.

– Потому что я не могу жить под одной крышей с незамужней девицей, ей нужна компаньонка, я тебе это уже объяснял, – строго ответил на возмущение сестры брат.

– Зачем она тебе, ты не мог взять себе секретарем мужчину, ты что влюбился в нее, эта пигалица ростом ниже меня, – перешла на шипение сестра.

– Не говори ерунды, – огрызнулся брат.

– Я вообще не понимаю, зачем было во все это ввязываться, – продолжала возмущаться сестра.

– Потому что меня попросили помочь с расследованием люди, которым я не мог отказать, – и он поднял глаза к потолку.

– Так зачем ты ее взял секретарем? – все еще не успокаивалась сестра.

Наташа притормозила перед дверью не решаясь зайти в гостиную, чтобы услышать продолжение спора, но вредная служанка толкнула ее в спину и Наташа, почувствовав неожиданное ускорение, еле удержала равновесие и, раскрасневшись, оказалась в центре внимания присутствующих. Взгляды участников спора обратились к ней, и в комнате повисла минута неловкого молчания.– Потому что она племянница полицмейстера Яхонтова, а его поддержка в этом деле мне не помешает, и поверь, от результатов этого дела будет зависеть и наше с тобой будущее, – нажимал голосом брат. Гостиная впечатляла. В центре залы разместился великолепный камин с изысканным мраморным обрамлением, окруженный роскошной мебелью из красного дерева, обтянутой жаккардовой тканью. На стенах висят картины старых мастеров, освещенные мягким светом настенных бра.

– Прошу прощения, – проговорила она, пытаясь скрыть смущение, – не хотела прерывать ваше обсуждение столь внезапно.

Барон бросился к гостье, чтобы ее поддержать, а Евдокия надменно хмыкнула.

– Осторожнее, здесь порожек, – предупредил он, предлагая руку. Проводил гостью к креслу.

Наташа сухо поблагодарила барона. И представление началось.

– Наталья Ильинична, мы так рады нашему знакомству, – начал барон.

– Да, да, очень рады, – вторила брату Евдокия, усмехаясь.

Наташа промолчала.

– Мой брат, был так любезен, и пообещал, что нам привезут наш рояль. Он сейчас находится у нас дома в Петербурге. В вашей провинции, к сожалению, нет достойных инструментов. Вы должны мне пообещать, что обязательно со мной помузицируете, – лукавила Евдокия.

Наташа скривилась, это не ускользнуло от новоявленной компаньонки.

– Вы не умеете играть на рояле? – спросила она, догадавшись истинному положению вещей.

– Нет, – созналась гостья.

– У вашего дяди не нашлось денег на учителя музыки для бедной родственницы, – откровенно начала издеваться Евдокия.

Барон изогнул правую бровь дугой, глядя на свою сестру.

Наташа почувствовала, как щеки заливает обида. Несмотря на неуклюжий выпад Евдокии, она старалась сохранить спокойствие.

– Я считаю, что музыка – это не только умение, но и душевное влечение, – спокойно ответила Наташа, глядя ей прямо в глаза, не выдавая своего волнения. – Радоваться могут все, у кого сердце открыто звукам.

Евдокия притихла, не ожидав столь уверенного ответа. Барон одобрительно улыбнулся.

– Наталья Ильинична права, – вставил он, желая сохранить мирные отношения. – Музыка трогает душу, и это главное. Возможно, вы найдете себе другой инструмент для выражения себя?

Сестра нехотя кивнула, поняв намек брата, и лишь пожала плечами.

Наташа, осознав поддержку барона, почувствовала облегчение, тем временем разглядывая стерву. Она очень походила на брата внешне. Была такая же коренастая, невысокого роста, конопушки кляксами разлетелись по ее лицу, а зеленые глаза смеялись холодно и надменно. Медные кудряшки были уложены в высокую прическу. Платье цвета молодой травы было дорогим и модным. По меркам этого времени, конечно же.

– Зоя сказала, что вы отказались от ее услуг, – спросила Евдокия.

– Кто такая Зоя, и как я могла отказаться от ее услуг, если она ко мне даже не заходила, – отомстила Наташа служанке, толкнувшей ее. Она поняла о ком говорит Евдокия.

Барон глянул на опустившую голову, служанку, стоявшую в углу гостиной, а потом на сестру.

– Я разберусь, – кивнула она.

Медякин нахмурился, явно недовольный развивающейся обстановкой. От печальных мыслей его отвлек дворецкий, позвавший всех на ужин.

Столовая впечатляла не меньше гостиной. Казалось, дубовый стол, был способен вместить целую армию гостей. Под ногами раскинулся ковер ручной работы с восточным рисунком. Потолок, украшенный изящной лепниной, завершал атмосферу во истину царственного великолепия.

Наташа вспомнила, как в своё время с подругами приезжала в Петербург и посещала экскурсии по дворцам. Сейчас она оказалась в одном из них и почувствовала прикосновение к истории.

Ужин прошел в тягостном молчании.

– Пришлась ли вам по вкусу наша кухня? – спросила с нескрываемым любопытством Евдокия, нарушая тишину.

– По мне, слишком пресная, – ответила Наташа, решившись не проявлять вежливости. Ее черные глаза, словно омуты, не мигая, уставились на Евдокию, оставив ту в некотором замешательстве.

Да что эта девица себе позволяет? Кем она себя возомнила? – кипела внутренне Евдокия. – То ей Зоя не угодила, то еда слишком пресная. Королева какая нашлась, еще и смотрит так нагло, будто ровня!

– Благодарствую, – сдержанно поблагодарила Наташа за ужин и поднялась. – Завтра начнутся трудовые будни, надо отдохнуть.

Наташа, зайдя в свою комнату, ощутила, как напряжение, накопившееся за вечер, начало спадать. Она легла на постель, размышляя о своём новом окружении. Первая встреча с бароном и его сестрой оказалась не такой гостеприимной, как ей бы хотелось, однако она утешала себя мыслью, что завтра будет новый день, и, возможно, удастся наладить отношения более гармонично.

–Интересно, как сложится дальше, – обратилась она к Локу. Вороненок молчал.

Укрывшись одеялом, она отпустила тревожные мысли и заснула.

Глава 5 Светлана

Начало июля радовало жаркой погодой, я даже один раз выбралась искупаться на Вятку. Но плавать в длинной рубахе было непривычно и неудобно.

Федька поплелся за мной. Не поняла, зачем только, наверно старуха отправила проконтролировать, чтобы я не утопла ненароком. Макс сидел на берегу, наблюдая, как я размахиваю руками над водой, пытаясь изобразить брасс. Рукава рубахи быстро намокли, отяжелели, и плавать так, как я привыкла это делать в бассейне двадцать первого века, стало невозможно. А дефилировать в купальнике, в самодельном, естественно, я не рискнула.

О времена, о нравы. Любовниц и любовников заводить, это, пожалуйста, а плавать в удобном купальнике, такой пассаж, – злилась я, выплевывая попавшую в рот воду.

Набарахтавшись в воде, а по-другому сие действо у меня язык не повернулся назвать, я вышла обсыхать на песчаный пляж, и плюхнулась рядом с Максом.

–А чей-то вы, барышня, так странно плаваете, – спросил меня Федька, выходя из воды следом за мной, в облепивших ладный зад подштанниках.

Я промолчала. А что я должна была ему сказать. Через час мы вернулись домой.

–Вдоволь искупались? – глянула на него старуха, когда мы вернулись, и я пошла в свою светлицу переодеться. Выполоскав рубаху в специальном баке, в котором старуха стирала белье, я повесила ее сушиться на веревке в саду.

– Чем недовольна, – заметила Эльга мое плохое настроение.

– Ваше общество цепляется за нормы морали, изображая из себя скромниц и добродетелей, а сами блудят направо и налево. А я не могу в результате нормально в купальнике на пляж ходить, – высказала наболевшее я.

Эльга хмыкнула и развела руками.

***

И так, Танюша готовится к свадьбе, Наташа работает секретарем. А я? Я по-прежнему живу у Эльги. С сожалением вспомнила комфортную, уютную недожитую жизнь двадцать первого века, которую мы временами ругали и нисколько не ценили. А зря, только накрутила себя бесполезными воспоминаниями. Слезы сами навернулись на глаза.

– Не грусти, хозяйка, – пронеслось в голове. Макс пытался меня успокоить. Запрыгнув ко мне на колени, шершавым языком слизнул покатившиеся по щеке слезинки. Постепенно я успокоилась от его мерного урчания. Кот тарахтел как трактор, старался. А грустно мне было от того, что никто из родственников Холодковской Светланы Сергеевны, в теле которой я находилась уже больше двух месяцев, не соизволил ее навестить. Может и к лучшему, кто его знает, что это за родня, успокоила я себя.

Потом вспомнила свою прабабушку, ту, которая жила в мое время, старенькая, добрая. Заботилась обо мне, пока все остальные родственники работали на благо социализма. Да, мы с подругами застали те времена.

Так что же получается, эта старушка Медведева Дарья Александровна теперь должна будет стать моей доченькой. Вот же ж, так стоп, а я ведь и не знала, что она дворянка. Молчали родственники, скрывали от меня правду, боялись, наверное, что в комсомол не примут бывшую дворянку. А еще я вспомнила дом моей прабабки, такие же половички, как сейчас у Эльги, запах, вот что меня повергло в пучину раздумий. У нее пахло как у Эльги. То есть получается, что они знакомы, или это просто у всех так в доме раньше пахло.

Пазл не складывался.

– Нечего в тоску впадать, грех это, – толкнула меня в бок Эльга.

– Расскажи мне про Светланину родню, – пропустила я комментарий старухи мимо ушей, богобоязненная какая нашлась.

– Дед твой Сергей Аксаков, был почтенным писателем, чьи труды о природе да быте с образом Вятки связаны. Из дворянского роду происходил и взрастил воспитание доброе в Казанском университете. После в Москву подался.

– Все как у нас, современные жители тоже стремятся или в Петербург, или в Москву переехать, ничего не меняется, – вставила я комментарий.

– Так и понять его можно, славу познал он через творения мемуарные. Книг премудрых много написал. Овдовев, к старости снова женился на Ирине Семёновне Перваковой, взял девицу из роду дворянского обнищавшего. Их дочерь Лилия Сергеевна Аксакова, мать твоя с Сергеем Николаевичем Холодковским супружествует, с братом Николая Николаевича Холодковского, редактора газеты “Губернские ведомости”, – вспоминала старуха.

– А то, что не могут к тебе прибыть, то батюшка твой ныне является личным порученцем цесаревича по шибко важному делу, и они по сей раз с вашей матушкой в Гессене обретают. А вас на попечение престарелой тетки Надежды Аксаковой оставили, старуха сварливая, склочная, старая дева. Когда служанка для тебя сундук собирала, та велела самую ветхую одёжу туда положить. Славно, что ты здесь обретаешься, и лихое в голову не бери, – успокаивала старуха.

– Я даже знаю, зачем они туда поехали, – вспомнила я историю

Старуха с любопытством на меня посмотрела.

–За невестой для Николая, – ответила я на вопросительный взгляд старухи.

– Да только больна Аликс, и болезнь эта детям передастся, – продолжала я.

– Помалкивай об этом, – строго предупредила меня старуха.