Тень Велеса

Но видения оборвались, и Даниил снова оказался в этом мрачном подземелье. Теперь он осознал всю суть происходящего и понял, что ему просто жизненно необходимо отыскать это зеркало Ирия и, во что бы то ни стало, вернуть Алине ее крылья.

Вскоре после этого вся команда Даниила спустилась в затопленный храм, который, по слухам, находился где-то под станцией метро. Они надеялись отыскать там хоть какие-то следы зеркала или хоть какие-то намеки на то, где оно может находиться.

Но вместо зеркала они нашли там лишь совершенно пустое место и небольшой осколок стекла, одиноко лежавший на полу. Выходило, что зеркало было украдено. Украдено примерно год назад. На том месте, где раньше стояло зеркало, валялась записка, написанная знакомым почерком. Даниил сразу узнал этот почерк – это был почерк Бабы-Яги. В записке имелось всего несколько слов: спасибо за подарок, доченька.

А сразу за этим началась атака каких-то жутких гибридов. Все произошло внезапно. В тот момент, когда Алина решилась открыть Даниилу правду о своих крыльях и о том, кто за всем этим стоит. Полулюди-полутени, порождения темной магии, возникли прямо из стен, словно слова Алины призвали их к жизни. Они были уродливы, злобны, словно голодны до чужой крови.

У одного из этих ужасающих гибридов Даниил узнал лицо Игоря, старого друга, который пропал без вести несколько месяцев назад. Другой стрелял какими-то костями, словно пулями, прямо из своих рук. На их телах виднелись следы ужасных мутаций, словно над ними проводили бесчеловечные эксперименты.

Марина, не теряя ни секунды, создала ледяного голема, который должен был защитить их от этого нашествия. Но голем неожиданно начал таять прямо на глазах под воздействием слез Алины. Выходило, что ее слезы обладали какой-то разрушительной силой для темной магии.

После тяжелейшей битвы, когда последние гибриды наконец-то были повержены, Семаргл обнаружил в воде едва заметный мерцающий осколок. Он светился точно так же, как глаза Алины в момент её признания. И оказалось, что это был не обычный осколок стекла.

– Это не стекло… – прошептала Марина. – Это осколок ее крыла.

Костяные Врата

Дождь не просто барабанил по ржавому люку, он словно обрушился с небес, бешеным потоком ударяя по металлу, словно тысяча маленьких злобных чертей молоточками стучат. Даниил зажал ухо рукой, чувствуя, как что-то горячее, липкое, просачивается между пальцами – кровь! В кулаке у Даниила бился, жил своей жизнью, осколок крыла Алины. Синий, тревожный свет плясал по обшарпанным стенам, заставляя тени корчиться в дьявольском танце.

Старый шрам на спине горел. Не горел, а пылал, словно кто-то прижал к коже раскаленное железо. Каждое движение отдавалось дикой болью.

Марина наклонилась над дрожащим осколком и тихо прошептала, будто боялась, что её услышат те, кто не должен: это… это не просто вещица. Это нечто гораздо большее… Её дыхание превращалось в морозном воздухе в призрачные облачка, на миг застывая на холодной стали. Она продолжила, понизив голос почти до шепота: Это пропуск прямо в Ирий. Настоящий ключ, который откроет двери между мирами.

Семаргл, до этого неподвижно следивший за экраном, вдруг дернулся, словно его ударило током. Его взгляд приковался к одному из мониторов, где злым, багровым цветом горел таймер: 28:14:39. Время почти вышло. Кащей начнет свой обряд уже сегодня! – в голосе Семаргла слышалась неприкрытая тревога.

Где-то высоко, в реальном мире, над их головами, раздался такой грохот, что казалось, сама земля содрогнулась. Убежище затрясло, с потолка посыпалась старая штукатурка и мелкие камушки. Казалось, сама пещера решила похоронить их заживо.

Даниил покрутил светящийся осколок в руке. Вдруг, хаотичные вспышки сложились в подобие картинки, стали четкими, ясными линиями. Это… карта? – удивленно произнёс он, не веря своим глазам.

Москва, – процедила сквозь зубы Марина, её взгляд был прикован к проекции в руке Даниила. План города. С высоты птичьего полёта.

Семаргл махнул рукой, и в воздухе повисла голограмма Москвы. В районе ВДНХ мерцала зловещая, черная точка, словно открытая рана на теле города. Это не Сталинский бункер, – пробубнил Даниил, глядя на изображение. Башня… Он выбрал Останкинскую башню!

Ледяные пальцы Марины впились Даниилу в плечо. Зеркало Ирия не просто открывает двери в другие миры. Оно усиливает силу того, кто в него смотрит, многократно! Кащей превратил башню в гигантскую антенну, которая многократно усиливает его мощь. Иначе нам всем конец.

На экране Семаргла появились чертежи башни, схемы этажей, покрытые непонятными символами, древними рунами. Навь-2, – пробормотал он. 337 метров. Обряд будет проходить там, на самом верху.

Дождь за стенами перестал быть обычным дождем, теперь вода пахла железом, гнилью, мертвечиной. Там, куда падали капли, оставались тлеющие, дымящиеся следы. Небо исчезло. Его больше не было. Только бесконечная, давящая тьма, в которой не видно ни звезд, ни луны. Казалось, что сама Ночь сошла с ума, ожила, наполнившись злыми голосами и шепотом духов.

Первая же машина, старая Волга, остановилась по взмаху руки Марины. Дверь открылась со скрипом, словно старая кость вывихнулась в суставе.

«Куда ехать надо?» -спросил водитель, медленно поворачиваясь к ним. Его глаза были абсолютно черными, без намека на белизну. Глаза мертвеца. Глаза без души.

У Даниила по спине пробежал ледяной холодок. На ВДНХ, – пробормотал он, крепче сжимая осколок в кармане.

Водитель растянул губы в жуткой улыбке, и Даниил заметил раздвоенный язык, как у змеи. Как раз туда и направляюсь… – прошипел он, и от его голоса кровь застыла в жилах.

Машина рванула с места, словно её с цепи сорвали. Дикий визг шин, запах жженой резины. Даниил посмотрел в грязное заднее стекло и обомлел. Руки водителя неестественно вытягивались, пальцы срастались в перепонки, превращаясь в подобие крыльев, а ногти превращались в когти хищной птицы. Чудовище за рулём издало звериный рык. Это не человек. Даже не оборотень. Хуже!

Это слизь Нави! – закричала Марина, ударив по приборной панели кулаком. По пластику мгновенно расползлись морозные узоры, затягивая всё вокруг в ледяную корку. Получай, погань! Вдруг из радиоприемника донесся знакомый, мерзкий голос: Милая Маруся… А помнишь, как твоя сестрёнка кричала, когда я…

Марина издала нечеловеческий вой, полный горя и ярости. Всё вокруг неё взорвалось льдом, превращая кабину машины в морозную пещеру. Замолчи, тварь!

Такси перевернулось несколько раз, выкидывая Даниила, Марину и Семаргла на разбитый асфальт. Даниил, шатаясь, поднялся на ноги, отряхивая от себя осколки стекла и пластика. От водителя осталась только черная, маслянистая лужа, источающая тошнотворный запах гнили.

Из тумана возникла огромная фигура. Мужик в кожаной куртке, с окровавленным ножом в руке, смотрел на них с нескрываемой тревогой. Эй, волки! Опять в переделку влезли? – прохрипел он, вытирая клинок об штанину.

Ты… ты же Борисыч, ты бармен! – воскликнул Даниил, узнавая знакомое лицо.

Был барменом, – усмехнулся Борисыч, доставая из кармана жетон. А ещё капитан спецназа в запасе. Хранитель Равновесия третьего круга. На жетоне была выгравирована руна Велеса, оплетённая змеями. Он продолжил уже серьёзно: долго объяснять. Мир изменился, ребята.

Марина схватила его за рукав: Нам нужна помощь, Борисыч! Нам нужно попасть на башню. Немедленно!

Борисыч вздохнул и полез в карман, доставая три металлических жетона. «Билеты в один конец», -сказал он, протягивая их. Это ваш окончательный выбор? Обратной дороги не будет.

Все трое молча кивнули. В их глазах не было страха, только решимость.

Борисыч снова вздохнул, глядя на их решительные лица. «Тогда держитесь крепче», -сказал он. Впереди пляска с самой нечистью. Дорога будет как семь кругов ада, но мы должны остановить Кащея, пока он не открыл врата в Навь и не выпустил на землю зло, которое старше самого времени. Если этого не сделать, то миру конец. Даже солнцу станет страшно.

Вдруг, из темноты вынырнула стая огромных черных воронов. Их глаза горели зловещим, красным огнём, словно угли в преисподней. Они кружили над ними, издавая жуткие крики, от которых кровь стыла в жилах. Борисыч сплюнул на землю и выхватил из-за пояса огромный топор, украшенный резными рунами. Не время для чаепития, пернатые друзья! Пора показать этим гадам, кто тут главный!

Семаргл достал из-под плаща странное устройство, искрящееся фиолетовой энергией. Я попытаюсь создать барьер, но он долго не продержится, – сказал он, активируя прибор. Надо действовать быстро!

Марина выхватила из ножен меч. Клинок засветился призрачным светом, отражая в себе лунный свет, которого не было. «Я готова драться до последнего вздоха!» -прокричала она, её голос звенел, как сталь. За эту землю! За этот мир! За тех, кого люблю!

Даниил крепче сжал в руке осколок крыла Алины. Он почувствовал прилив сил, невиданной, дикой энергии, текущей по венам. “Я не отступлю”, – сказал он твёрдо. “Я должен остановить Кащея! Чего бы мне это ни стоило!”

И они бросились в бой. Борисыч с воем бросался на воронов, рубя их топором на куски, Марина выписывала мечом в воздухе смертельные узоры, уничтожая тварей одну за другой, Семаргл поддерживал энергетический барьер, отбиваясь от нападающих со всех сторон, Даниил направлял энергию осколка крыла, поражая врагов мощными разрядами, от которых те обращались в пепел.

Битва была жестокой, кровавой и беспощадной. Вороны падали на землю, извиваясь в предсмертных муках, воздух был пропитан запахом крови, палёных перьев и озона. Но тварей было слишком много. Они лезли отовсюду, словно их вызвали из самых глубин ада.

Вдруг Борисыч закричал: за мной! Надо прорываться к машине!

Они отбивались, пробиваясь сквозь легионы воронов, пока не добрались до старенького УАЗика, стоявшего неподалеку. Борисыч запрыгнул за руль, и машина, взревев мотором, рванула с места, давя воронов колёсами. Вороны преследовали их, барабаня клювами по стеклу и царапая кузов.

Держитесь крепче! – крикнул Борисыч, выжимая из машины всё, на что она была способна.

Дорога к Останкинской башне была дорогой в ад. На каждом шагу их подстерегали приспешники Кащея: упыри, вурдалаки, оборотни и прочая нечисть. Им приходилось отбиваться от них, используя всё, что было под рукой: мечи, топоры, заклинания и даже силу осколка крыла Алины.

Наконец, они добрались до башни. Зловещее сооружение возвышалось над ними, словно огромный, черный обелиск, пронзающий небо. Вокруг царила мертвая тишина, угнетающая, зловещая, лишь изредка её нарушал вой ветра и крики воронов, кружащих над башней.

У входа их ждала охрана: два огромных каменных голема, оживлённых тёмной магией Кащея. Они стояли неподвижно, словно статуи, но в их глазах горел холодный, неживой огонь.

Эту преграду просто так не пройти, без жертв не обойтись, – мрачно произнёс Семаргл, глядя на огромных стражей. Надо придумать что-то, понять, как их одолеть.

Борисыч сплюнул под ноги. Это всё хорошо, конечно. «Но без хорошего топора тут делать нечего», -сказал он, поглаживая свой топор.

Марина закрыла глаза, сосредоточившись. Я чувствую сильную магическую защиту, вокруг них… Нам надо найти способ её обойти.

Даниил смотрел на осколок крыла Алины, держа его в руке. Ещё немного, и он стал бы частью его самого. Он чувствовал неразрывную связь с ним, словно это была частица его собственной души. Я знаю, что надо делать, – сказал он, поднимая взгляд. Мы используем силу крыла, чтобы разрушить защиту големов. Только так мы сможем пройти.

Лед и Пепел

В кромешной выси, всего в каких-то трёх сотнях метров от земли, ветер нёсся не просто яростно, а с какой-то звериной злобой. Представьте себе кромсающий душу ветер – словно старый, зазубренный нож, которым десятилетиями разделывали всякую мерзость. Вот таким он и ощущался, этот адский ветер – колющий, режущий, словно рисующий на коже невидимые, но ощутимые царапины. Каждый его порыв – будто отдельная, злобная атака, тщательно продуманная и выверенная. Даниил чувствовал, как ледяные тиски сжимают его лёгкие. Воздух здесь казался пустым, чужим, словно не предназначенным для обычного человеческого дыхания. И тут, словно в бреду, он заметил нечто странное и до жути пугающее – его зубы начали расти сами по себе, неестественно удлиняясь, словно само тело знало о грядущей опасности нечто такое, что ещё не успел осознать разум. То был его внутренний зверь, волк, пробуждающийся от долгой спячки, чуя неминуемую беду.

В кармане куртки, словно раскалённый уголь, пламенел осколок крыла Алины. Даже сквозь плотную ткань он обжигал немилосердно, словно кусок лавы, только что извлечённый из жерла вулкана. Свет, исходящий от него, дрожал на сером бетоне, вырисовывая причудливые, зловещие узоры – то были древние, мерцающие руны Нави, то проявляющиеся, то вновь исчезающие, будто живущие своей собственной, тёмной жизнью.

– Держись ближе, – прошипела Марина, стиснув его руку с такой силой, что на коже остались белые, немеющие следы от её пальцев. В голосе её дрожала тихая паника, будто каждое слово вырывалось из неё с неимоверным трудом. – Здешний воздух словно пропитан смертью, он не предназначен для нас, живых.

Борисыч, молчаливой тенью, двигался впереди, его массивная фигура казалась ещё больше и внушительнее в тусклом свете мерцающих аварийных ламп, едва пробивающихся из-под потолка. Его старый, видавший виды спецназовский нож – «Витязь», на котором была выгравирована голова волка, источал зловещий зеленоватый свет, словно клинок был отравлен ядом древней, забытой магии.

– Кащеевские прихвостни уже здесь, – пробормотал он, указывая остриём ножа на усыпанный зловещими чёрными пятнами пол.

Даниил внимательно присмотрелся. Пятна эти были совсем не похожи на обычную грязь или копоть. Они казались… живыми, пульсирующими. Нечто тёмное, густое и жидкое, будто сама тьма пролилась на бетонный пол и застыла в виде странных, зловещих узоров, отдалённо напоминающих следы гигантского, мерзкого паука.

– Они повсюду… – прошептал Даниил, чувствуя, как по спине пробегает холодок страха, словно ледяные мурашки.

Борисыч резко выдохнул, и лицо его исказилось от гримасы боли и тревоги.

– И не только они…

В этот момент Даниил заметил труп, лежащий в неестественной позе у стены.

То был мужчина, одетый в строгий чёрный костюм. Его шея была вывернута под неестественным углом, словно её сломали с лёгкостью спички. Но самое жуткое зрелище представляло собой его лицо. Вернее, то, что от него осталось. Гладкое, словно маска, без глаз, без носа, без рта – будто кто-то намеренно стёр все черты, превратив его в безликую куклу.

– Это не из его стаи, – произнесла Марина, стараясь говорить как можно тише, осторожно трогая труп кончиком своего ножа. – Это всего лишь жертвы, пешки в его зловещей игре.

Борисыч, поморщившись, перевернул тело. Под ним, прямо на сером бетоне, была выжжена странная руна, отдалённо напоминающая трезубец, но с закрученными концами, похожими на корни старого дерева.

– Мороз Нави… – прошептал он одними губами, и голос его звучал тихо и почти испуганно.

Даниил почувствовал, как волна невыносимого холода пробегает по всему телу, словно кто-то коснулся его обнажённой спины ледяными пальцами.

– Кто это? – сглотнув, спросил Даниил, стараясь казаться храбрее, чем он был на самом деле.

– Не кто, – поправила его Марина, прищурившись и вглядываясь в зловещую руну. – А что.

И в то же мгновение всё вокруг них начало стремительно покрываться инеем.

Стены, пол, потолок – казалось, всё заледенело буквально за несколько секунд. Воздух стал густым, как кисель, и казалось, что каждый вдох обжигает лёгкие, словно внутри них вспыхивают мириады крошечных, острых, как бритва, ледяных иголок.

– Он здесь… – прошептал Борисыч, выдыхая плотное облако пара.

И внезапно из кромешной тьмы, словно из ниоткуда, появилась высокая, зловещая фигура.

Высокий, под два метра ростом, с кожей, по цвету и текстуре, напоминающей лёд старого, замёрзшего озера. Глаза – две яркие, пронзительные синие точки, светящиеся словно далёкие звёзды в морозную, безлунную ночь.

Мороз Нави.

Он двигался медленно и плавно, словно танцевал какой-то свой, жуткий танец, и с каждым его шагом лёд под его ногами вздымался, образуя острые, торчащие во все стороны шипы, словно сама земля восставала против незваных гостей и превращалась в смертоносное оружие.

– Бегите! – прохрипел Борисыч, но Марина, проигнорировав его крик, уже бросилась в отчаянную атаку.

Её небольшой нож вдруг вспыхнул ярким синим пламенем, и она со всей силы ударила им – клинок вонзился прямо в грудь Морозу Нави, но…

Не произошло ровным счётом ничего.

Существо издало жуткий смех – этот звук был похож на хруст ломающегося под ногами льда, и от него кровь стыла в жилах.

– Ты не можешь убить зиму, глупая смертная.

И в тот же миг Марина закричала от нестерпимой боли.

Лёд начал стремительно расползаться по её руке – не снаружи, а изнутри, словно мороз проник в её вены и начал безжалостно замораживать кровь, плоть и кости.

Даниил, повинуясь какому-то древнему, животному инстинкту, бросился вперёд, чувствуя, как его когти рвутся наружу, как его челюсти неестественно удлиняются, а зубы превращаются в острые клыки.

– Отойди от неё! – прорычал он, словно зверь.

Мороз Нави медленно повернулся к нему, и его глаза вспыхнули ещё ярче, словно в них разгорелось пламя адского костра.

– А, вот и волкодав пожаловал…

И он молниеносно нанёс удар.

Ледяная рука, словно пронзающий копьё, с лёгкостью вошла в грудь Даниила. Боли почти не было, только невыносимый, всепроникающий холод.

Он почувствовал, как остановилось его сердце.

И всё погрузилось во тьму.

…Даниил очнулся в странной, жуткой комнате, которой, казалось, просто не могло существовать в реальности.

Стены были словно сотканы из переплетённых человеческих костей, сплетённых настолько плотно, что они напоминали причудливые морозные узоры на замёрзших окнах. Пол был сделан из застывшей крови, хрустящей под ногами и липкой одновременно. В воздухе витал такой тошнотворный запах, что Даниилу едва удавалось сдерживать рвотные позывы.

Прямо перед ним стоял Кащей.

Но это был совсем не тот, прилизанный и лощёный Кащей, которого рисовало его воображение – не старик в дорогом костюме, не влиятельный бизнесмен и не жестокий мафиози. Это был настоящий, древний Кащей, восставший из глубин славянских мифов. Высокий, почти лишённый плоти, с обтянутой пергаментной кожей, испещрённой непонятными древними письменами и рунами. Его глаза представляли собой две чёрные дыры, две бездны, в которых не было ничего, кроме мрачной, пугающей вечности.