скачать книгу бесплатно
– … Ну, прямо сказать, он был никудышный постоялец. Беден, как церковная мышь, зато гонору, как у настоящего пана.
– Что ж ты не отказал ему в жилье и хлебе?
– Иногда он платил. Наш добрый король временами жаловал его. Этот Ян, что там ни говори, большой храбрец. И с оружием ловок, как бестия. Вот и последний случай… Представляете, один на пятерых набросился и одолел.
– Да, я наслышан. – Кивнул Дюнуар. – После этого он появлялся?
– О нет.
– Остались ли какие-нибудь его вещи?
– К счастью да. Ведь он что удумал? Мало того, что со мной не расплатился аж за три месяца, так к тому же сбросил с седла почтенного торговца и ускакал. Хорошо еще, купец не затеял шум поднимать. Я ему мекленбургскую лошадку, на которой Ян ездил, взамен отдал. Он тем и остался доволен. Что сказать, хорошая лошадь. А я вот теперь решил доспехи Яновы продать. Ведь кроме доспехов у него почти ничего и не было.
– Продавать ничего не придется.
– Это как? – похолодел трактирщик.
– Вот королевский указ. Рыцарь Ян Жижка поступает под моё начало конно и оружно. Потрудитесь назвать сумму, которую вам задолжал этот человек, а так же распорядиться отнести его доспехи, щит и все прочее оставленное имущество в мой возок.
– Всё будет исполнено, – глядя на указ с королевской печатью, склонился дугой хозяин гостиницы.
– Да, и вот еще, – остановил его Дюнуар. – Ты сказал, что у Яна почти не было ничего ценного, кроме доспехов и коня. Что ты имел в виду, когда говорил «почти».
– Видите ли, ясновельможный пан, у рыцаря был золотой перстень. Красивый такой, с орлом – подарок короля Владислава за победу в турнире на мечах, что проходил в Довбженском замке. Я давал за него хорошую цену, но рыцарь не пожелал с ним расстаться.
– Понятно, – задумчиво протянул Дюнуар. – А ростовщики в вашем городе есть?
– А то как же?
– Расскажи-ка, приятель, как их найти.
– Как будет угодно ясновельможному пану. Непременно расскажу. А только самый известный среди них, Николо Фрези, ломбардец, скоро и сам будет здесь. Он вызвался оценить доспех.
– Вот и славно. На ловца и зверь… А скажи-ка мне, почтенный хозяин. Это ты пригласил его, или вороньё само падаль чует?
– Как слух разнёсся, что пан рыцарь сбежал, так он юнака своего ко мне и прислал. Ян был славен в городе своим доспехом. Отличная миланская броня. Сам король Вацлав Богемский за храбрость ему тот доспех пожаловал.
– А остальные денежные мешки что? За ломбардцем не поспели?
– Выходит, что не поспели.
– Занятный факт. Что ж, где твои лучшие апартаменты? Нам с магистром обед накрой там. И как только придёт твой маэстро Фрези, веди его ко мне.
В дверь апартаментов негромко, чтобы линий раз не встревожить знатного гостя, но в то же время настойчиво постучали.
– Ясновельможный пан желал меня видеть? – Вошедший церемонно поклонился, сняв широкополую шляпу с высокой тульей, под которой так удобно прятать стальной наплешник. Лицо гостя выглядело скорее добродушно, нежели лукаво, и уж тем более не было на нем видно следов коварной алчности. Какой уж там ростовщик! Скорее приятель-собутыльник, всегда готовый ссудить монетой до лучших времён.
– Вы действительно маэстро Николо Фрези? – На всякий случай уточнил Дюнуар.
– Да, это моё имя, – без тени удивления на смуглом лице подтвердил ломбардец.
– Я желал бы переговорить с вами.
– Этот разговор представляет для меня коммерческий интерес? – с места в карьер уточнил добряга.
– Как сказать…
– С точки зрения логики, – из-за спины вошедшего негромко, однако, очень внятно и доходчиво начал магистр Вигбольд, – несомненно представляет. Ибо если вы не станете без запирательства отвечать на вопросы, то вашей коммерции наступит конец.
Ростовщик быстро оглянулся и перехватил взгляд не замеченного им в первую минуту человека, притаившегося у двери. Что-то в этом взгляде недвусмысленно подсказывало коммерсанту, что субъект в ученой мантии с опаленным лицом и глазами, холодными, как осенняя Балтика, вовсе не шутит.
– Что ж, у нас принято ценить логику, – отодвигаясь от ученого мужа к храброму рыцарю, констатировал маэстро Фрези.
– Искренне надеюсь на это, – кивнул Дюнуар. – Итак, вы пришли сюда, чтобы прицениться к доспеху?
– Точно так. Хороший миланский панцирь, кольчуга, наручи, поножи, шлем и щит потянут не меньше пятидесяти цехинов.
– Насколько я понимаю, вы прежде видели этот доспех на рыцаре Яне Жижке, раз так сходу называете сумму.
– Конечно, видел. В городе не так много рыцарей.
– Это верно. Но вот что странно: городская стража у ворот не могла припомнить, выезжал намедни Ян Жижка за крепостные ворота, или нет.
– Они, как водится, галок на башнях считают, – отмахнулся ломбардец.
– И то верно, – согласился Дюнуар. – Где сейчас хорошую стражу найдёшь? Сплошь тупая деревенщина. Но всё же: известный рыцарь на чужом коне мчится из города, причем в поддоспешнике и с мечом на боку. Согласитесь, картина достаточно занятная, чтобы отвлечься от подсчета галок.
– Может так, не знаю, – ростовщик со скучающим видом поднял глаза.
– Всё ты знаешь, морда щучья, – возмутился магистр Вигбольд. – Отвечай, как есть. А то сейчас я тебе вопросы задавать стану. Уж мне ты на все ответишь. Даже какого цвета хвост у адского змия вспомнишь! – Ученый муж с хрустом сжал кулаки.
– Ну, не стоит! Не стоит, – перебил его барон. – Мы тут мило беседуем. Я стараюсь для себя понять всякие мелочи. Вот, к примеру, вы оценили доспех в 50 цехинов. Вас что же, не смутила та вмятина?
– Какая ещё вмятина?
– Ну та, на спинной кирасе, чуть ниже оплечья.
– Что за ерунда? Там же нет никакой вмятины.
– А вам об этом откуда известно? – очень медленно, по слогам спросил Мишель Дюнуар. – Под гербовой коттой и плащом эта часть доспеха не видна.
Ломбардец прикусил губу и почувствовал, как твёрдые клешни ценители логики сжимаются у него на плечах.
– Прикажете в кандалы, мессир?
– Постой. Зачем уж так сразу в кандалы? Если добрейший господин Фрези и дальше будет пытаться водить нас за нос, он ещё успеет в них насидеться. Простите моего друга, он бывает чересчур резок. Как вы желаете отвечать? Для начала на уже заданный мною вопрос или сразу перейдём к тому, куда делся Ян Жижка после бегства из «Коронованного гуся»? А также, каким дивным образом он покинул город.
– Вы ничего не докажете, – побледнел ломбардец.
– Кому? – Участливо поинтересовался Дюнуар.
– Суду, – итальянец расправил плечи.
– Это в ваших городских коммунах суд имеет значение. А здесь вы помогаете скрыться человеку, нарушившему королевский указ, ранившему людей его величества, и никакого суда, кроме Страшного, вам не дождаться. Вы просто сгниёте в каменном мешке. Так что решайте сами: мы без лишнего шума уладим нелепую выходку буйного рыцаря и с облегчением забудем о ней, или же, вариант второй…
Дюнуар погладил бороду:
– Впрочем, о нём вы уже слышали. Решайте сами, не буду вас пока неволить. Раздумывайте над своим ответом. А во время этого раздумья я для себя постараюсь ответить на вопрос: для чего бы вдруг честному ломбардскому ростовщику в далекой Польше прикрывать какого-то богемского рыцаря. Лично вам это не кажется странным? Мне, например, – кажется.
Словно пресекая дальнейшие разговоры и ставя жирную точку затянувшейся вступительной части, магистр Вигбольд со стуком поставил на столешницу песочные часы. То ли этот понятный без слов, жест, то ли глумливая усмешка на губах Дюнуара оказали решающее воздействие. Ломбардца прорвало:
– Монсеньор! Я все расскажу, я ни в чем не виноват. Это моя дочь – Джованна. Она просто влюбилась в чертова богемца. Но сами поймите, он – какой ни есть, а дворянин. При гербе, храбрец, каких мало. И король его тоже отличал. А в тот день примчался ко мне Ян, глаза выпучил, как у того рака, что у него на котте. Кричит: «Розмберк отыскал меня! Король ему голову мою отдаёт!»
– Розмберк? – Удивился барон де Каттенвиль. – Кто такой Розмберк?
– Я о том мало что знаю, – начал открещиваться меняла. – Джованна рассказывала, что это сосед Жижки был. Очень богатый, очень знатный. Ему замок Яна приглянулся, а может, земли его. Продать старое поместье Ян и родичи его отказались, так он судейских подкупил, грамоты всякие подделал, и соседские владения отобрал. Ян с этим мириться не захотел. Своими руками замок сжёг. Затем людей собрал и пошёл по вотчинам пана Розмберка. Маетки да усадьбы палить. Долго его ловили. А когда уже почти совсем поймали, на престол Богемии взошёл новый король, Вацлав. А его, извольте понять, когда он ещё принцем был, тот самый Розмберк в подземелье держал. Вот он в отместку Жижку под защиту взял. С Розмберком ничего поделать не мог – тот при императоре Сигизмунде в большом почете. Так он хоть Яна поддержал. Доспех вот этот самый в знак расположения подарил. Но тут император Сигизмунд на Богемию лапу свою наложил, и пришлось Яну к королю Владиславу на службу идти…
– Стало быть, он решил, что король его пожелал Сигизмунду выдать, – усмехнулся Дюнуар. Нелепая ситуация. Ладно, давайте, рассказывайте, что было дальше.
– Когда Ян Жижка прибежал ко мне…
– Прибежал? – уточнил барон де Катенвиль.
– Вы о коне? Коня он здесь, в роще, бросил. Стали мы думать, куда ему скрыться. Я и предложил. У нас в Италии сейчас храбрецы, умеющие оружие в руках держать, ценятся. На том и порешили. Денег у него с собой не было…
– Зато был золотой перстень с орлом, – напомнил магистр Вигбольд.
– Верно, верно. Он оставил мне его, чтобы я смог выкупить доспехи. Мы договорились, что Ян доберется до Равенны и остановится у моего родича. Я как раз намеревался отослать домой Джованну. Она б дружку своему доспехи и отвезла.
– Дружку, – усмехнулся Дюнуар. – как-то вы не по-доброму с избранником вашей дочери обошлись. Если коня он бросил здесь… Кстати, у хозяина гостиницы надо уточнить, куда же делся конь. Перстень отдал вам для выкупа доспеха. Как же он будет добираться до Равенны? Без денег, без коня…
– Из города шёл обоз в Краков. Мы переодели Жижку возницей, дали ему на дорогу немного денег и еды, договорились с кем надо. До Кракова он доберется, а оттуда скоро должен идти караван в Италию. С моим рекомендательным письмом его возьмут в охрану.
– Понятно, – вновь ухмыльнулся Мишель. – Добрый человек.
– Вы не подумайте. Если он женится на Джованне, я дам этот перстень за ней в приданое!
– Это, конечно, сильно меняет ситуацию. Но к моему делу отношения не имеет. Вы можете ещё что-нибудь рассказать?
– Я ничего боле не знаю.
– Хорошо. Я вам верю. Магистр, проводите нашего любезного гостя и объясните ему по дороге, сколь полезна бывает молчаливость для продления жизни.
Когда магистр Вигбольд, закончив популярную лекцию, вернулся, Мишель Дюнуар, склонившись над столом вычерчивал что-то на расстеленной карте.
– Отправляемся в Краков? – Спросил Вигбольд.
– Зачем? – не отвлекаясь от своего занятия, бросил де Катенвиль.
– Ну, этот же кошель ходячий говорит, что отправил его туда дожидаться каравана?
– И я ему верю, – не отвлекаясь, кивнул барон.
– Тогда что же?
– Если я столь быстро нашёл этот след, то уж людям Розмберка, кто б они ни были, тоже не составило бы труда отыскать его. Бьюсь об заклад, что Ян предпочтёт другой путь.
– Например?
– Основных два: через Хорватию сушей и через Бремен к морю, оттуда кораблем. И то, и другое – опасно. И то, и другое – через земли империи. Но мне почему-то кажется, что он решит плыть морем. Так меньше шансов встретить недобрых знакомых.
– Разумно, – согласился магистр Вигбольд. – Разумно. Однако нам остаётся надеяться, что Ян вновь совершит какую-нибудь ошибку, которая поможет его отыскать.
– Они шо, все сговорились, как лучше басурманам Европу слить? – возмущался Лис на канале закрытой связи. – У одного – любовный гон. Он палит из тортов по гостям и нарезает круги вокруг местной Гюльчатай. Другой вздумал играть в Дубровского. Такое ощущение, шо Тамерлан ща осознает, как его игнорируют, и от обиды удавится на собственной чалме.
– Это вряд ли, – отвечал Хасан Галаади. – Ему сейчас не до огорчений, он занят любимым делом. Жители Смирны, как получили от великого амира столь оригинальные летающие послания, так с ними буйное помешательство случилось.
Казалось бы, совсем недавно под этими же стенами стояли османы Баязида, у которых опыта по штурму и осаде мощных крепостей куда больше, чем у Тамерлана с его степной кавалерией. И ничего, заставили Баязида уйти, не солоно хлебавши. А тут – просто мистика какая-то. Горожане от ужаса прониклись какой-то исступлённой храбростью и набросились на рыцарей и сержантов, охранявших ворота. Они дрались насмерть, совершенно позабыв себя, и затем уже над телами растерзанных иоаннитов едва не поубивали друг друга, спеша первыми открыть замки и убрать засовы. Часть рыцарей засела в донжоне и сражалась за каждую пядь двора, за каждую ступеньку. Осознав, что сопротивление бесполезно, подмоги ждать неоткуда, а силы на исходе, рыцари вступили в переговоры с императором Мануилом, желая сдаться ему. Василевс принял их капитуляцию.
– Хорошая новость, – отозвался Камдил.
– Это ещё полновости. Новость плохая. Мануил собрал взятых им под защиту госпитальеров в зале дворца, отведенного под его ставку. А не прошло и часа, как в императорскую резиденцию ворвалась толпа неизвестных, якобы местных жителей. Горстка измождённых безоружных израненных рыцарей не в силах была пресечь так называемую вспышку народного гнева. Пленников связывали кожаными ремнями, а затем совали их головы в мешок с коброй – Тамерлан поклялся предать смерти всех, не пожелавших склониться к его ногам.
– Не думаю, чтобы это могло понравиться Мануилу — констатировал Вальдар.
– Это ему и не нравится. Очень не нравится. Но силы василевса слишком незначительны, чтобы противостоять Железному Хромцу. А ещё утром прибыл гонец от султана Египта. Он тоже набивается в союзники.
– Шо я могу сказать. Это же какой-то массовый отлив кошке мышкиных слез.
– Хасан, – задумчиво проговорил Камдил. – есть ли возможность вбить клин между Тамерланом и его союзниками?
– Возможность-то есть, – вздохнул Галаади, – смысла нет. Потому как и Баязид Молниеносный и Мануил боятся Тамерлана больше, чем ненавидят. К слову сказать, сразу после отъезда султанских послов Тамерлан велел сравнять город с землей. Помилованные жители будут расселены в других областях, подальше от побережья.
– И все же, джентльмены, при всех явных минусах в этой ситуации имеется небольшой плюс: ожидание посольства и переговоры дают некоторую фору. – Предположил Дюнуар.
– Я бы не слишком на это расчитывал, – ответил Вальдар. – Константинополь и Смирна тоже, как нам казалось, позволят выиграть не менее полугода.
– В любом случае иной возможности нет. Так что работаем по плану. Дражайший кузен и кум, ты встречаешь Тамерлана в Италии, я наношу фланговый удар на Балканах и в Буджуке. Тохтамыш маневрирует у себя в Сарае, а ты, Хасан, как водится, заставляешь их всех плевать друг в друга ядовитой слюной.
– Офигительный план. Нижними полушариями мозга чувствую, шо Тамерлан обречен. Осталась всего одна ерундовина. Понять, как мы эти удары будем наносить.
Увидев подъезжающего к воротам рыцаря на вороном траккене, стражник поудобнее схватил алебарду и сделал ею некое странное движение, отдалённо похожее на салют. Барон де Катенвиль снисходительно кивнул в ответ и хотел, было, пришпорить коня, но тут из ниши, которая используется, чтобы ударить в тыл прорвавшимся врагам, к всаднику кинулась миловидная девушка в простом, но отделанном не без кокетства платье.
– Мессир рыцарь! Умоляю, выслушайте меня!
– Уже делаю это, – Дюнуар осадил скакуна. – Судя по темным глазам и смуглой коже, вы не из этих мест. Я так понимаю, вас зовут Джованна?
– Да-да, я – Джованна. Джованна Фрези. Раз уж вам известно моё имя, значит, вы знаете, что Ян – мой наречённый. Ради вашей матери, ради любимой женщины…
