banner banner banner
Игры в апокалипсис
Игры в апокалипсис
Оценить:
Рейтинг: 5

Полная версия:

Игры в апокалипсис

скачать книгу бесплатно


Если бы попутчики на этот раз поспорили с ним, наверняка выиграли бы. После долго полета, а потом тряской езды в микроавтобусе группа оказалась посреди выжженной степи, напоминавшей «родную» пустыню в Неваде. Но, в отличие от нее, здесь не было гор – на многие километры простиралась плоская, как бильярдный стол, равнина, а самое главное, – вокруг не наблюдалось не только городов, но и вообще любых признаков жилья.

Технику сопровождения дронов впихнули в видавший виды деревянный фургон на колесах, судя по всему, взятый напрокат у местных строителей. Его закатили в неглубокий окоп, вырытый в порядочном отдалении от аэродрома, где находился последний живой беспилотник. Расстояние в десять с лишним километров было выбрано для того, чтобы исключить возможность радиопомех, неизбежных при связи с другими базирующимися здесь самолетами.

С проведением эксперимента было решено долго не тянуть. Все хотели завершить его в сжатые сроки и победно вернуться на авиабазу в Америку. Когда была настроена аппаратура, команда, пополнившаяся тремя инженерами, заняла места в тесном фургоне, Грифу Пирсону не хватило места, и он вынужден был стоять за спинами усевшихся в ряд пилотов и капитана между ними.

Все пошло не так, как надо, уже спустя три минуты после взлета дрона. Один из инженеров доложил:

– Обнаружено электромагнитное излучение.

– Откуда, где его источник? – крикнул капитан.

– Где-то на земле, – неуверенно ответил специалист.

Пока они обменивались фразами, на мониторах погасла картинка степи, вместо нее появилась жуткая морда оскалившегося доисторического чудища – тираннозавра, а из динамиков полилась музыка.

– Господи, это же T.Rex, – сразу же узнал мелодию некогда популярной рок-группы Пирсон, большой ее поклонник. Хотя музыка была без слов, он безошибочно смекнул, что звучит песня «Baby Boomerang»[3 - В переводе с англ. – Малыш Бумеранг.]. Пара секунд потребовалась, чтобы Гриф понял зловещий смысл этих слов.

«Бумеранг, – пронеслось у него в голове. – Дрон возвращается!»

Пирсон даже не стал прикидывать, сколько времени займет обратный полет беспилотника. «Спастись!» – стучало у него в голове. Не говоря никому ни слова, он прыгнул к двери, резким толчком распахнул ее, соскочил вниз и побежал, не разбирая дороги, подальше от опасного места.

Капитан Хэнкок, сбитый с толку поведением компьютерной системы, но еще больше – поступком подчиненного, успел только заорать:

– Пирсон, назад!

Ни он, ни другие военнослужащие, находившиеся в фургоне, не видели, да и не могли этого сделать из-за полного отсутствия в вагончике окон, как дрон, сделавший в воздухе крутой разворот, устремился к тому месту, откуда, уже безуспешно, им пытались управлять. Будто мстя за долгое рабство, летательный аппарат, выпустив почти в упор две ракеты, сам врезался в эту же цель – зеленоватый обшарпанный фургон. Чудовищные взрывы один за другим потрясли окрестности. Три ударных волны подхватили убегающего от рукотворных громов и молний Пирсона, подбросили его вверх, пронесли по воздуху и, наконец, бросили в небольшой овражек.

Последним, уже угасающим порывом воздуха тело геймера занесло серым порошком песка, вырванными из земли сухими кустиками травы, колючими шарами перекати-поля.

21.

Разговор, начавшийся на речных каменных креслах, требовал продолжения. И оно не заставило себя ждать, правда, сначала друзья приготовили обед. Генка пообещал соорудить нечто необыкновенное из тушенки, молодой картошечки, юной морковки, свежего лука, укропа, черемши и прочих пахучих даров огорода. Блюдо получилось на славу, Толик никогда ничего подобного не едал и назвал суп таежным.

Спиртного на столе не наблюдалось, Валков был сторонником трезвой жизни, да и у Сивцова не было желания затуманивать новые впечатления алкоголем. Но беседа и без этого завязалась сразу же, как только друзья принялись за обед.

– Гена, – обратился к приятелю Анатолий, – как я понял, ты примкнул к группе заговорщиков. Кто они?

Валков не спешил отвечать, он выудил из большой миски крупный кусок мяса, а потом принялся тщательно пережевывать его. Наконец, осознавая, что пауза непростительно затянулась, ответил:

– Поверишь ты мне или нет, но я сам не знаю. В нашем городе есть десяток надежных людей, один из них – связной. Он информирует нас о том, что надо сделать. Но сам вряд ли кого-то знает из тех, что наверху. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Сивцов кивнул головой, он хотел по профессиональной привычке задать еще один вопрос, но воздержался, надеясь, что Генка сам расскажет все, что знает. Сыщик быстро выстроил мостик между словами Лагутина о том, что некие конспираторы обязательно выйдут на контакт с ведущим сотрудником Следственного комитета, и этой поездкой к Валкову. А значит, надо ждать, когда окончательно прояснится, для чего он им нужен, и как они намерены действовать в дальнейшем.

Между тем, Валков продолжил:

– Думаю, что это очень разветвленная сеть, построенная по всем правилам конспирации.

Больше он ничего не сказал и какое-то время друзья молча работали челюстями, поглощая необычайно вкусную еду. Наконец, Сивцов не выдержал и заметил:

– Знаешь, Генка, очень это похоже на секту. Я когда-то вел дело о массовом самоубийстве фанатиков, которых зомбировал новоявленный божок, заставив верить в конец света. Сам улизнул, остался жив, присвоив недвижимость и деньги своих адептов.

– Вряд ли, – ответил Валков. – Я тоже поначалу настороженно относился ко всей этой затее, перечитал кучу статей о деструктивных сектах. Но здесь все не так. Никто ни у кого не выманивает ценности, наоборот, центр финансирует, и довольно щедро, всю нашу деятельность. Да и никто не заставляет нас верить в какие-то навязанные сверху постулаты. Приветствуются дискуссии, даже споры. Все это – на нескольких площадках в Интернете. В конце концов, первые христиане тоже сначала были всего лишь сектой.

Трапеза завершалась, одного супа хватило для ощущения сытости. А Сивцов вообще уже много лет не ел на обед второго, он говорил, что действует по древнему принципу: обед раздели с товарищем. Правда, ужин он не отдавал врагам: зачем вскармливать недругов?! Тщательно вычерпнув из миски остатки супа и облизав ложку, он вдруг спросил:

– Гена, а ты что-нибудь знаешь о двенадцати апостолах?..

Валков, не дожидаясь окончания фразы, выпалил:

– Спрашиваешь! Я Евангелие неплохо знаю. Особенно Апокалипсис, сейчас очевидно, что предсказания Иоанна Богослова начинают сбываться.

– Нет, я не об этом, – бросил Анатолий. – Я о современных апостолах.

– Ладно, не буду темнить, конечно, слышал, – отозвался Геннадий. – Это же ты вел дело о краже тела Ленина. Ну и та история с пришествием Христа как-то была с этим связана. – Он пошевелил губами и сам задал приятелю вопрос: – Там же наверняка не обошлось без апостолов?

– Боюсь, что именно эти люди и есть твои теперешние духовные отцы, – задумчиво произнес Сивцов.

– Толик, зря ты боишься! – воскликнул товарищ. – Даже если это и так, то разве они делают что-то худое?

– Не знаю, не знаю, – проронил Анатолий.

Валков, решив, что на первый раз достаточно информации, которой он снабдил друга, сменил тему:

– Ладно, буду приобщать тебя к простому сельскому труду. Я же после всех посевов-посадок только пару раз здесь побывал, а за растениями нужно ухаживать. Видел, сколько сорняков на грядках! Будем заниматься прополкой. А завтра пойдем на охоту. Не все же время тушенку жевать, нужно и побаловать себя. Если все пройдет удачно, такой из дичи шашлычок организуем, какого ты никогда в своей жизни не пробовал!

Друзья убрали со стола посуду, вымыли ее и отправились в огород.

22.

Охота не очень привлекала Сивцова. Стрелял он неплохо, благодаря регулярным тренировкам в тире. Но одно дело владеть оружием для самообороны, и совсем другое – убивать животных. Об этом он честно предупредил товарища, заявив, что стрелять в зверей не будет, но компанию, так и быть, составит.

Генка в дополнение к уже знакомой сыщику походной одежде прибавил две бейсболки – одну оранжевую, другую – красную.

– Мы же все зверье распугаем, – предположил Анатолий.

– Это не так страшно, хуже будет, если случайно подстрелим друг друга, – ответил Валков. – А такое на охоте бывает не так уж редко. Когда лось или косуля стоят к тебе мордой, и ты видишь только две ноги, их вполне можно принять за человека, особенно в чаще, когда рога теряются в ветках деревьев. И наоборот, люди могут оказаться похожими на животных.

Заметив ироничную улыбку товарища, он начал объяснять:

– Да я не в переносном, а в буквальном смысле. И вот, яркая шапка сразу сигналит, что это свой брат охотник! Стрелять в него нельзя!

Дорога на место охоты была недолгой, вокруг – нетронутая тайга и непуганые звери. Генка привел товарища на берег все той же речушки, правда, пришлось пройти пару километров выше по течению. Здесь, как он сказал, на противоположной стороне у косуль было место водопоя. И действительно там находилось пологое место с вытоптанной животными травой. Чуть наискосок от него, на другом берегу, когда-то была выкопана яма с «крышей» из валежника. Туда и забрались друзья, сняв уже внутри свои «светофорные» головные уборы.

Еще не рассвело, солнечные лучи мельтешили где-то на востоке, время от времени нанося крупинки красного золота на редкие облака. Сидеть в тишине охотникам пришлось не очень долго. Издалека послышалось робкое шуршание травы, будто ее оглаживали ласковые руки. Чуть позже стали различимы легкие шаги. Еще через пару минут на прогалине появилась стайка грациозных животных, похожих на оленей. От пятнистых родичей их отличала сплошная рыжая окраска шкуры и белые «кляксы» на шее и вокруг короткого, похожего на малярную кисть хвоста. Головы двух из десятка особей – самцов – венчали раздвоенные на концах острые рожки. А вот пяток детенышей еще сохраняли оленьи черты: по их спинам бисером были рассыпаны светлые пятнышки – ни дать, ни взять Бэмби. Взрослые пропустили малышей к воде и те, широко расставив ноги, начали пить – не жадно, а с достоинством и даже уважением к реке, дарующей им живительную влагу.

– Видишь, как они пьют, – прошептал Генка. – Не так, как в песне, помнишь: «Как олени, с колен, пью святую твою родниковую правду, Беловежская пуща?»

– Ну, да, – так же тихо отозвался Толик. – Ясно, что не на коленях. Ошибся поэт!

Любуясь точеными фигурками козочек-оленей, Сивцов забыл обо всем на свете, он даже пожалел о том, что в руках у него не фотоаппарат, а ружье. От раздавшегося выстрела он вздрогнул, грохот разрушил идиллическую картинку, от которой не мог оторвать глаз московский сыщик, а вместе с ней и потряс весь мир нетронутой природы в этом сказочном месте.

Толик увидел, как стайка молниеносно бросилась в чащу, лишь один самец, раненный в шею, закрутился на месте, разбрызгивая в стороны алую кровь. Генка прицелился еще раз, но выстрелить не успел: его опередил другой охотник. Это был выскочивший сбоку из чащи медведь. Он с размаху ударил лапой слабеющего самца по спине так, что у того переломился хребет, встал на задние лапы и стал осматриваться.

– Генка, стреляй! – полушепотом проговорил Сивцов.

– Ну, уж нет! – так же тихо ответил товарищ. – Неизвестно, кто будет добычей: медведь или мы. От запаха крови он просто звереет. Сиди тихо, как бы он не почувствовал, что мы хотим отнять у него косулю.

– А что убить его нельзя? – почти беззвучно спросил Анатолий.

– Это очень трудно, – шепотом отозвался Валков. – Надо твердо знать, куда стрелять, а я в этом деле не дока. У него пули застревают в мышцах, а голову вообще можно пробить только в трех точках. Но даже если его смертельно ранить, он еще пару минут будет буйствовать, разнесет наш схрон к едрене фене вместе с нами.

Друзьям ничего не оставалось, как наблюдать за зверем. Он посмотрел в их сторону, грозно рыкнул, вонзил зубы в шею косули, забросил ее тушу за спину и стал удаляться в лес, время от времени оглядываясь на реку.

Прошло несколько минут, пока охотники не успокоились. Они даже стали разговаривать вполголоса, а не шепотом, как раньше.

– Знаешь Генка, – выпалил Сивцов, – давай уж лучше тушенку жевать. Мне охота не по нутру.

– Ну что ж, – отозвался приятель, – ты хозяин-барин, твое слово для меня – закон. Тушенки здесь – до Нового года хватит. – Он немного помолчал и хитро спросил: – А знаешь, почему я в медведя не стрелял?

Анатолий бросил на него вопросительный взгляд.

– Я подумал, зачем нам столько мяса?! Нас же всего двое!

Приятели рассмеялись и, весело обсуждая незадачливую охоту и неожиданное приключение, двинулись домой.

23.

Брату с сестрой даже не дали попрощаться. И опять это было сделано из «гуманных» побуждений. Утром после завтрака Полина пошла в зал, где проходили занятия танцев. За это время надо было увезти Володю.

Повода искать не пришлось. Хозяйка приюта знала от воспитательницы, что мальчик хочет забрать из дома свой нательный крестик. У того в день, когда в торговом центре произошел взрыв, разорвалась цепочка, и теперь он лежал на стопке книг в гостиной.

За Володей приехали две женщины, которые раньше привезли его в детдом. Одна из них была в полицейской форме, поэтому у мальчика не возникло никаких опасений. Да и какие могут быть подозрения у трехлетнего ребенка!

Они поднялись в лифте на лестничную площадку, где в одной из квартир еще недавно благополучно проживала семья. Там уже ждал еще один полицейский – участковый этого района. Он снял полоску бумаги, наклеенную одним концом на дверь, а другим – на косяк, повернул ключ в замке и пригласил приехавших зайти.

Володя сразу же нашел свой крестик и крепко сжал его в ладошке.

– Что-нибудь еще хочешь взять? – спросила женщина в лимонной блузке.

– Нет, сейчас мне ничего не надо, – ответил мальчик.

Когда они выходили из квартиры, полицейский снова опечатал дверь и, обгоняя провожатых и ребенка, попрощался с ними.

Во дворе ждали две женщины и мужчина. Одна из дам с пышной прической представилась сотрудницей Министерства образования и науки. Она не стала подбирать какие-то особенные слова, возможно, многолетняя административная работа заметно облегчила ее лексикон. Чуть склонившись к ребенку, сказала:

– Володя, детям лучше жить с родителями, и мы нашли их тебе, – она повела рукой в сторону стоявшей рядом пары. – Это очень хорошие люди, они станут о тебе заботиться. У тебя будет своя комната и много игрушек.

Мальчик напрягся. В присутствии незнакомых взрослых людей он не мог выдавить из себя ни слова. Его будущие родители тоже растерялись, они не знали, как общаться с маленькими детьми, и боялись неверными словами или жестами испугать малыша. Женщина, одетая в скромное серое платье с кружевами по прямоугольному вырезу на груди, нервно комкала носовой платок, он был влажным, видимо, новоявленная мать плакала перед встречей с приемным сыном. Мужчина с пронзительными голубыми глазами и скудными остатками волос на голове тоже был неспокоен, хотя и старался не показывать этого. Но руки, которые он то заводил за спину, то, сплетая пальцы в замок, держал на животе, выдавали его взволнованность.

Володя опустил плечи, наморщил лицо, отчего стал похож на маленького старичка, смахнул кулачком, в котором по-прежнему сжимал крестик, навернувшиеся слезы и жалобно простонал:

– Я хочу к Поле и маме!

Солидная тетенька сразу же выдала, видимо, заранее подготовленную фразу:

– Полина уже взрослая девочка, она сама справится. А тебе нужно расти, набираться сил, и кто-то ведь должен о тебе заботиться.

Мальчик уже не вытирал слезы, он крепко прижал к груди обе руки, сжатые в кулачки, и стонал:

– Мама жива!

Женщина из министерства не стала успокаивать его, ровным голосом она произнесла:

– Если твоя мама найдется, мы обязательно вернем тебя ей, – она встретила недоуменные взгляды семейной пары, кивнула им – мол, эта фраза ничего не значит, обхватила рукой, усыпанной золотыми кольцами, туловище ребенка и повела, не без усилий, к машине.

Все, что произошло позже, Володя не помнил. У него кружилась голова, к горлу подступила тошнота, мальчик побледнел и, наконец, уснул. Автомобиль остановился у вокзала, Илья Федорович взял ребенка на руки и бережно внес в вагон поезда. Мальчик проснулся только в полдень следующего дня, когда поезд прибыл на небольшую станцию с серым двухэтажным вокзальным зданием, на котором, как прочитал Володя, была прикреплена табличка «Лиски».

Женщина была все в том же сером платье, она всю ночь, не смыкая глаз, просидела на полке рядом со спящим ребенком. Обняв мальчика за плечи, она ласково сказала:

– Не бойся, Вовочка, мы ничего плохого тебе не сделаем!

Володя не ответил, но и не стал возражать. Он покорно поплелся, держась за руку незнакомой тети, в здание вокзала. Вскоре все трое уже ехали на другом поезде. Дорога была недолгой, состав остановился у большого дома с фигурами людей на крыше. «Воронеж», – прочитал мальчик и стал размышлять, как бы ему лучше запомнить это название. Ворон – еж, – разделил он слово и представил себе, как черная птица пытается схватить и унести колючего зверька, но натыкается на его острые иглы. «Вот и я буду таким ежиком, попробуйте меня цапнуть», – решил Володя.

Наконец свежеиспеченная семья оказалась в квартире, обставленной со вкусом новой красивой мебелью и оборудованной необходимой техникой. Здесь было все, начиная от постельного белья и одежды для взрослых и кончая книжками и игрушками для ребенка. Но Володю это совсем не интересовало. Он лег на кровать, отвернулся лицом к стене и стал делать вид, что спит. На самом деле маленький человек с горечью думал о своей будущей жизни без мамы, бабушки и любимой им Полины.

24.

Гриф Пирсон открыл один глаз, веко второго не поднималось – на нем лежало что-то тяжелое. Над ним простиралось черное небо с блестками звезд и рогатым месяцем. Ни дуновения ветра, ни шороха, только горький запах трав и дырявое темное полотно над ним.

С трудом он подтянул вверх правую руку, провел по левой стороне лица и ощутил здесь какой-то бугор. Он стал осторожно отодвигать его в сторону. Холмик оказался большой горстью песка. Пирсон в несколько приемов смел его в сторону, очистил веко от оставшихся песчинок и, наконец, открыл второй глаз. Он облегченно вздохнул, сообразив, что зрение в порядке. Темное небо раздвинулось, и еще несколько минут Гриф смотрел на него, силясь вспомнить, как же он здесь оказался.

«Бумеранг, взрыв, – наконец, восстановил он в памяти события предшествующего дня. Еще через пару мгновений он обрадовался. – Я жив!»

Но в голову закралась еще одна мысль: «А, может, я ранен?»

Он попробовал пошевелить второй рукой, и ему это удалось. Правда, вытянуть ее не получалось: почти все тело было завалено толстым слоем песка. Свободной ладонью он стал разгребать засыпавший его холм, и вскоре пилот смог раскрепостить половину тела. Он сел и уже двумя руками начал откапывать нижнюю часть туловища.

Все, – и ноги, и руки, и живот, и даже зад, – оказалось в полном порядке, никаких следов ранения. Возможно, его спас песок, засыпавший большую часть тела. Только болела голова, да колючки поцарапали щеки.

Пирсон встал на четвереньки, немного постоял в такой позе, а потом – рывком – поднялся на ноги. Вокруг не было ни огонька, ни звука.

«Мне надо идти к людям, – решил про себя Гриф. – Но куда?»

Он покрутился на месте, еще раз посмотрел на звезды и пожалел, что не научился ориентироваться по ним.

«Что-то там связано с ковшом Большой Медведицы, – силился вспомнить пилот. – Кажется, на крайнем нижнем конце ковша – Полярная звезда, а она всегда указывает на север. Туда-то мне и надо».

Пирсон почти без труда нашел нужное созвездие, хотя оно находилось совсем не в том месте, где он его в детстве видел в родном городе Санта-Фе в штате Нью-Мексико. Он отыскал, как ему казалось, нужную звезду и, ориентируясь на нее, двинулся в путь. Вокруг расстилалась все та же безлюдная степь, скрадывающая расстояния, иногда Грифу казалось, что он топчется на месте, хотя шел уже несколько часов.