скачать книгу бесплатно
Он замолчал, и сам удивился тому, что этот наглый тип заставил его так быстро называть себя, но он ни о чем сделанном никогда не жалел. Еще интереснее было другое, говорят ли для этого знатока прав всех времен и народов что-то их имена, произнесенные им в спешке и замешательстве.
По его глазам он увидел, что тот знает, о ком идет речь. От этого открытия он испытал удовлетворение за все время пребывание здесь. Но должно же его порадовать хоть что-то.
– Значит, ты читал роман века, это хорошо, а то я думал, объяснять придется, а у меня дела, знаешь ли, некогда с тобой возиться. Я здесь, чтобы сотворить новый мистический роман, и поведать миру о том, что творится теперь. Ведь жизнь будет продолжаться и когда вас всех не будет. Он не сказал нас – заметил следователь, значит, к людям себя не причисляет.
И когда следователь схватился за пистолет и начал палить вверх, пока в его оружии были патроны. Совсем, как в знаменитом романе, генерал исчез, ему там больше не чего было делать, тем более горе – герой его уже был на свободе. Но палил он недолго, во-первых, потому что патроны скоро кончились, а во-вторых, потому что сначала появился спецназ, а потом
ворвались и врачи и надели на него смирительную рубашку. Какая удивительная вещь, за один день второго доблестного сотрудника, призванного нас с вами беречь из одного, отдельного взятого отделения милиции пришлось вести на улицу Куйбышева, где и находилась в нашем городе Психиатрическая лечебница.
Это происшествие потрясло весь миллионный город, как никакое другое, хотя о нем говорили шепотом, и никто из непосвященных не должен был знать того, что в тот странный день случилось. И если бедолага – старшина уверял, что ему мерещился только какой-то генерал, то образованный капитан яростно утверждал, что стрелял он в самого Калигулу. Только даже ранить его не смог, то ли плохо стрелял, а это уж никуда не годится, то ли тело удачно спрятал, потому что оно так и не было найдено. Одно слово – черт знает, что твориться стало, и не только в отделении милиции, но и повсюду в городе.
№№№№№№
Полковник, начальник того самого отделения, все-таки навестил своих бывших подопечных, правда о генерале он уже ничего слышать не мог и не хотел, но вот кто такой Калигула, у главврача, с которым вежливо беседовал, все-таки поинтересовался, вдруг его тело еще искать придется, всякое могло быть. И доктор, скрывая улыбку, сказал ему, что это герой жил в древности, и если он и был убит, то точно не его пациентом, и искать тело потому вряд ли стоит.
– Мало у вас нераскрытых преступлений, чтобы еще такими заморачиваться? – поинтересовался доктор. Но вопрос был риторический, – дел больше, чем достаточно
– Во, допились, уже даже не живые люди, а герои древности им мерещатся, и из-за этого ты пальбу тут устроил? – искренне возмущался полковник.
Он поспешил уйти из больницы, где у любого психика повредиться может, пока ему еще Калигулы и прочие Каракалы не мерещились, надо было о себе позаботиться, а то тоже тут оказаться недолго от такой работы
Вернувшись в свое отделение, он поспешно отдал приказ об увольнении капитана.
– Никогда ты не будешь майором, – усмехнулся лейтенант, с которым они накануне поругались. Именно он и готовил приказ для увольнения.
А тот, который наделал столько шуму, спокойно шел по тому самому Любинскому проспекту, где накануне гулял Демаб. Он только мельком взглянул на железную барышню с книжкой в руке, и удивился тому, что его странно волновали живые девицы, порхавшие навстречу. Это что-то новенькое, и он пообещал себе, что как только разберется с важным и ответственным заданием, за которым сюда и был послан, так сразу и развлечется с одной из них, а может и с двумя.
Вот уж точно, странные вещи творятся на том и на этом свете, ничего не скажешь, но сначала задание, это милиционеры в лечебницы могут отдыхать, а у генерала с того света во все времена служба опасна и трудна. Это мы знаем точно. И тем более, что послан он сюда на короткий срок, вот и надо ему все успеть
Глава 12 Таинственный пришелец
Удавалось ли вам когда-то быть между мирами, на той самой лунной дорожке, где до сих пор появляются разные личности от Калигулы и до Наполеона? Не могут они успокоиться, особенно тревожно становится в лунные ночи, об этом еще рассказывал сын короля Звездочета, помнится. Страшновато немного оказаться в таком безлюдном месте. Но не только люди, и демоны там редкие гости. И только тот, кто превратился в прошлый раз в глыбу мрака, опять обрел уже знакомый нам образ и прошелся по этому пути к нему. И это был сам Калигула, не больше и не меньше
И очнулся император кровавый, стал искать своих демонов на той лунной дорожке. А с кем еще ему было встречаться, все остальные как-то не рвались к нему в гости. А Демонам что, они и не таких в свое время встречали. Они так часто встречались, так много знали о привычках друг друга, что не было никаких секретов и тайн особенных.
– Я заглянул к тебе, чтобы попрощаться на время, – тихо говорил Калигула, как только обнаружил первого из них. Он не знал их имен, они для него были на одно лицо, просто побеседовать хоть с кем-то захотелось, и эта жажда говорить терзала его больше всех других жажд, хотя голос его раскатом грома разносился в пустоте, Демонов это тоже не могло испугать. И холод его был смертелен для любого живого создания, но это там, на земле, а здесь ему убивать некого было, у Калигулы не болела больше голова, и никакой холод его не волновал. Он столько натворил там, что здесь блажил от покоя и бездействия, вот только если бы поговорить можно было с кем-то, хотя бы парой слов перекинуться, тогда все ладно. А то такая кровавая луна, и снова приходилось молчать.
– Что там на этот раз происходит, если в прошлый раз вы спасали роман обо мне, то что же такого важного могло быть теперь? – не удержался и спросил он.
Странное любопытство для того, кого на протяжении многих веков ничто особенно не волновало. И только тот исторический случай с мастером и его романом о прокураторе в озверевшей от войн и революций стране мог показаться ему важным и значительным. Ну и жизнь самого Калигулы, тоже конечно, хотя об этом стали забыть, и издалека он уже не казался таким страшным.
Тогда Мефисто даже удивился, он рассказывал ему эту историю так, ради спортивного интереса и совсем не думал, что она может оказаться такой увлекательной и значительно, хотя вероятно только тщеславие нельзя погасить в мертвой или века дремлющей душе. В этом еще раз на примере грозного императора пришлось убедиться повелителю тьмы.
Калигула заметил, что Демонов было много, наверное, они тут все собрались.
– Постой, постой, раз вы снова все в сборе, то дело очень важное, и вероятно, не говори ничего, я сам угадаю, если тот роман был обо всем, то этот о тебе.
– Ты странно проницателен стал с годами, впрочем, таким ты был всегда, ведь и тогда тебе было известно о том, кто перед тобой стоял. И судьба твоя тебе была ведома, но все равно делал все, что душе было угодно.
– Я не мог этого знать, слишком много пророков развелось в этом мире, попробуй, разбери, кто из них кто. И не думаешь о том, что и как будет потом, уж поверь мне.
– Ты не на суде, можешь не лукавить и не оправдываться, но нам – то с тобой все известно, лучше, чем остальным.
Но кое-что и на самом деле изменилось, твой роман издан миллионами экземпляров, не поверишь, но, наверное, нет никакой другой книги, которой было бы так много в этом мире, я захвачу тебе парочку самых оригинальных книг с самыми лучшими иллюстрациями, посмотришь, каким ты стал в воображении их художников.
– Хорошо, буду тебе премного благодарен. Но что же будет происходить на этот раз. Почему вы все собрались, что будет дальше.
– Ты все узнаешь, когда мы вернемся, а мы очень скоро вернемся, по нашим меркам – вообще один миг, там немного больше, но не настолько, чтобы ты успел без нас соскучиться, – заговорил Мефисто от лица всех остальных Демонов. Была недавно Дьяволиада, настало время для Демониады, не так ли? Да и вообще интересные времена пришли в этот мир, согласись, старик.
– Ты так и уйдешь, ничего не сказав, как же ты любишь мучить несчастных, – император не обратил внимания на то, что его вечно молодого, назвали стариком, меньше всего теперь волновали его такие мелочи.
– Ну, хорошо, – согласился Мефисто, – я могу открыть тебе великую тайну, я зайду в какую-нибудь их школу, чтобы послушать урок о тебе, и не только. Может сам что-то расскажу обо всех твоих масках и лицах, ведь им всегда известно только одно из обличий, а сколько их было на самом деле, трудно даже представить, и каждое из них по-своему интересно и неповторимо.
– Но не ради урока ты туда отправляешься, – не сдавался Калигула, он мог разозлить не на шутку своего собеседника, но тот был на удивление великодушен в тот момент.
– Не только ради урока, это правда. Прошло время, но люди ничему не научились. Нет никакой внешней угрозы и давления, но они по-прежнему ведут себя странно, а творческие личности – странны вдвойне. Не можешь себя представить, они думают, что сами могут решить, какую книгу печатать, а какую похоронить в тот момент, когда она написана. Как попугаи, они повторяют нашу фразу о том, что рукописи не горят, и сжигают их, чтобы убедиться в этом, даже и не думая, что сказано это было совсем не о том, что не могу я и мои демоны спасать все, что они сами хотят уничтожить, такая вот странная беспечность. И сколько раз твердили миру о том, что большое видится на расстоянии, что ошибочных ответов на вопрос «Быть или не быть» значительно больше, чем правильных, но ничего не помогает, их упрямству могут позавидовать все черти в мире. Я долго терпел это безобразие, но на этот раз там вообще происходит черт знает что, никакая их дама, пищащая детективы, коих бессчетное число развелось, еще не додумалась до такого. Но реальность всегда краше любого детективного сюжета, и в том ничего удивительного нет.
– Хорошо, но ты надеешься, что тебе удастся хоть что-то изменить в том мире? – не мог успокоиться Калигула. Он почувствовал, что страшно отстал от жизни и перестал разбираться в том, что там творилось
Глава 13 Беседы при ясной луне
Мефисто странно волновался на этот раз, даже когда был извлечен тот роман, даже когда появились первые его публикации, он оставался спокоен, хотя, скорее всего, притворялся.
– Я ни в кого и ни во что не верю, – отрезал его собеседник, вероятно он наконец и на самом деле начал сердиться, – но кто-то должен показать им на примере, что не будет так, как им хочется, что ничего они не решают и не могут оценить, как бы не упрямились и не старались это делать. Но удивительно мне даже не это, а то, что на этот раз придется нескольким из них оторвать голову в прямом, а не переносном смысле, без всякого оживления, потому что то, что творили те, в сравнении с этими, а все познается в сравнении, были только детскими шалостями.
– Тебе не привыкать это делать, – усмехнулся император, словно ему было привыкать, и тут же поспешно прибавил – Но этого не может быть, вы не настолько жестоки.
– Я бы тоже так же сказал, но кому рассуждать о жестокости – усмехнулся Мефисто, – да не могу, но обо всем ты узнаешь в свое время. Никогда и ни о чем не стоит говорить заранее, не то чтобы не сбудется, нет, но интереснее рассказывать о том, что уже случилось без всякого сослагательного наклонения. Говорить надо только о том, что уже удалось сделать, поверь мне, император.
– Хорошо, я подожду Вашего возвращения, – согласился Калигула, словно от него хоть что-то еще могло зависеть, а ведь на самом деле совсем ничего. И это вызвало легкую улыбку на губах Мефисто, но того, второго оставило совершенно бесчувственным. Он давно научился не выражать никаких эмоций. Да и были ли они у него даже при жизни? Скорее всего нет.
Когда его собеседник исчез так же неожиданно, как и появился, ему осталось пожалеть о том, что он так и не спросил его какова главная героиня. В том, что она не королева Марго, к которой тот так трепетно относился, он успел понять. Но судя по его словам, она и не новый Люцифер, ведь из-за Дьявола он бы и шагу не сделал, не только не преодолел пространства и времени и не позволил бы себе оставаться в новом мире. Мир этот, вероятно, еще хуже прежнего, хотя хуже, казалось бы и некуда.
Вопросы, вопросы, их всегда было больше, чем ответов, но у них в запасе вечность, и он понимал, что наступит тот момент, когда и ответы на них найдутся обязательно. А пока он продолжал томиться под луной, и гадать о том, что, где и как могло происходить.
И как ни странно, иногда детали, штрихи оказываются важнее всей картины в целом, о которой ты и не имеешь никакого представления. Пленник Луны вдруг вспомнил о том, что Мефисто собирался заглянуть на урок литературы по их роману, конечно, вот что привело его в настоящий трепет, что он там увидит, что услышит. Никто не сомневался в том, что они полюбят демонов, их нельзя не любить, они будут с уважением относиться к Мефисто, собственно много веков так к нему и относились всегда. И эти пусть попробуют относиться по – другому, но герой романа в романе, такой далекий, практически недоступный для них, непонятный, жестокий, как они разберутся с ним. Смогут ли оправдать его поступки, его жестокость, да еще после этого порно фильма великого Мастера Тинто Брасса. Фильм конечно, крут, но какое отношение он имеет к герою, к тому, шагнувшему из глубины веков?
Он заранее знал, что об этом побоится даже спросить его. Лучше не знать вовсе. Он мог обмануть кого-то из своих, его главный стражник мог делать вид, что все прекрасно понимает, и даже сочувствует ему, он был и останется благородным созданием, но молодые люди, страшно даже подумать какого – 21 века, что они могут понять. От их оценки не зависело ничего, и на самом деле очень многое имело значение только в этом свете.
Но луна уже скрылась, тьма окутала мир, и вечному спутнику стало немного легче. Показалось на миг, что и он был прощен, и мог бы не появляться больше здесь, но вековая привычка, очень странная вещь, от нее и при желании никак не избавиться. Вот он и приходил сюда, зная, что только здесь может встретить кого-то из старых знакомых, без которых ему было так тоскливо и одиноко. Вот и сбылось, нынче сам Люцифер перед ним предстал.
Кто сказал, что он страшен? Он блистательно прекрасен, скажу я вам и не покривлю при этом душой.
Император удивился тому, что он вспомнил первое из бесчисленных его имен, к чему бы это, откуда ему вообще было знать то, что оставалось великой тайной – любое другое Сатана, Дьявол – пожалуйста, но только не это, а он вспомнил именно это и хорошо, что тот уже не мог слышать его. Но разве мог бы он что-то вообще вспомнить без величайшего на это позволения, значит, а какая разница, что это значит, но тот, кто был когда-то хранителем света, давным-давно явил миру совсем иную сущность, и стал повелителем тьмы. А что если об этом полузабытом отрезке в его жизни и написан этот странный роман, чем черт не шутит. Но трудно, да что там, просто невозможно себе представить, что кто-то из смертных не только узнал эту его тайну, но и осмелился написать об этом. Но если это так на самом деле, то он испугался того, что совершил и спрятал роман от посторонних глаз, словно его можно было спрятать, если написал. Ему было искренне жаль того творца (С каких это пор в душу Калигулы закралась жалость), никто из пророков не рискнул бы больше предсказать его судьбу, потому что такого невозможно вообразить, да еще если все они устремились туда. Что он сделал с королевой, которая бедная, ни в чем вовсе не была виновата, и поступала наоборот, он сам сказал: « Она не королева». Так что же с ней может быть в этом случае? О том лучше совсем и не думать.
И он не думал больше, а погрузился в сон « Я б хотел забыться и заснуть» – это и на самом деле был только сон, потому что не мог больше умереть император древнего Рима – это с ним случилось давным-давно. Но он обязательно проснется, чтобы услышать, как и что там было, уж об уроке он точно ему расскажет, даже если тот не захочет о том вспоминать.
Сколько раз предлагали ему выпить из реки забвения заветный глоток, но он все откладывал этот момент, все старался отстраниться, забыться, и не делать этого рокового шага. Вот и дотянул до наших дней, бедолага. А разве это не тот самый ад, о котором ему и прежде так много говорили и теперь не хотят молчать?
Глава 14 Урок истории и литературы
Это была просто гимназия в центре Сибири, в городе, где пытался, но не смог спасти Россию последний русский адмирал, тень которого все еще бродила по его улицам, и останавливалась на обрывистом берегу знаменитой реки, воспетой в песнях про атамана, который в ней и потонул. Но эти края он прирастил все-таки к остальной России. Сам адмирал погиб на берегу другой реки, но возвращался сюда, где был счастлив такой короткий срок, где ему, вопреки всему все-таки многое еще удалось, и надежды не оставили его усталую душу на то, что Россия вернется и станет прежней.
Директора гимназии, как и вождя бунтовщиков, звали Владимир Ильич, и хотя по образованию был он физиком, но как и любой физик вовсе не чужд лирики. Он радушно встретил незнакомца, что произвело на того впечатление немалое. Надо было признать, что ни в одном учреждении его так не встречали, страх – привычное дело, выглядел он все-таки солидно, но радушие из области фантастики, это и подкупило, да что там сразило почти наповал. Он с радостью провел его на урок литературы, как только тот сообщил о цели своего визита. Конечно, он попал бы туда в любом случае, это не было проблемой одного из Демонов. Но хотелось как-то по-человечески, без всяких фокусов туда пройти. Хотелось не привлекать особого внимания, перепугав бедную учительницу, которая и без него должна была быть, как и многие литераторы, косноязычна, испугана, просто утомлена. Своим непосильным трудом доведена до невменяемого состояния, а тут еще парни с того света.. Да, да, именно так, сапожник без сапог – учитель литературы, который не умеет говорить – обычное дело, сплошь и рядом. Может и умела когда-то, да с годами разучилась совсем.
Но еще по дороге директор предупредил:
– Ее зовут Любовь, у нее нет никаких званий и наград, именно потому ее и стоит послушать. Надеюсь, что разочарованы не будете, а если будете – вы первый, и это еще интереснее, чем похвалы, от которых кое что склеиться может давно.
Это тоже было верхом противоречия, но ничему не удивлялся Пришелец.
Дети на него не обратили внимания вообще, они были поглощены беседой пока о жизни и творчестве Гения, она слушала, что-то добавляла, о чем-то говорила им сама.
Их и на самом деле стоило послушать, всех. И он забыл о сидевшем рядом директоре, и сдерживался, чтобы не произнести вдруг:
– Я был на балконе у Калигулы. И на пирах его, и на оргиях тоже был, спрашивайте, расскажу обо всем подробно
Можно себе представить, что это означала. Тот, который никогда не учился ни в одной школе в мире, здесь ощутил себя одним из них – учеников, учителей, какая разница, если они были единомышленниками. А потом она разбирала первую главу. Никогда не разговаривайте с незнакомцами.
– А вы и на самом деле верите в то, что он существует.
Она улыбнулась.
– Кто успел дочитать до конца, вы должны вспомнить знаменитую фразу, которую я лично очень люблю:
– Он чуть не свел меня с ума, доказывая мне, что меня не существует, потому советую и вам быть осторожнее.
И они странно замолчали. На втором уроке, в другом классе, где Демон остался с огромным удовольствием, прошли чуть дальше. Они как раз разговаривали об императоре, о том самом разговоре на балконе, где тот впервые столкнулся лицом к лицу с безымянным пророком. Тогда он не выдержал, поднялся и начал рассказывать, как это было.
Они замерли в одном порыве, она тихо стояла у окна и смотрела на него.
И только когда он закончил и тут же прозвенел звонок, она встрепенулась.
– Но вам же нужно написать еще один роман.
– Обязательно, – улыбнулся он, – это будет роман 21 века.
Дети ничего не поняли, но в ее глазах появились странные звездочки. Он мог биться об заклад, что она его узнала. Она не могла не узнать его. Вон возьмите картину ее любимого художника «Демон сидящий! Разве это не его портрет. И что? Да ничего, она сама себе никогда не поверит и правильно сделает. Это только странный и таинственный сон.
А потом он врывался всеми правдами и неправдами на другие уроки, в другие школы, о, чего только не наслушался странный пришелец, какой бред несли заслуженные учителя. Он тогда понял фразу директора, о том, что у нее нет званий и наград. Награждают, вероятно, тупых бездарей, а таких в педагогике большинство, чтобы они не так ощущали свою ущербность и заполняли пустоту – других все равно не было. Но что самое удивительное, он даже и разговаривать с ними не хотел, и смотрел насмешливо на несчастных детей, которым никогда на этих уроках не откроется истина, и хорошо, если где-то совсем в другом месте им покажут и объяснят.
Сначала он заглядывал в бред методичек и сочинений, изданных приличными тиражами, и хотел оторвать головы тем, кто их издавал, но не слишком ли много голов полетит – это уж какое-то Мамаево побоище на современный лад. Но потом он решил, что будет чем заняться любителю литературы Демабу и Обольстителю тоже, хотя вряд ли ему захочется этих словесников обольщать, но пусть из сонма выбирает хоть кого-то, на вкус и цвет товарищей нет и среди демонов.
Вот и маялись они, вот и спасали роман, и издавали его, а не лучше ли было оставить все, как есть. Но он быстро прогнал прочь крамольные мысли. Нет, из-за сотни плохих учителей, которые ничего не понимают, нельзя перечеркнуть все, но как они могли довести его до такого уныния, вот в чем вопрос.
И тогда он бросил все это грязное дело – народное образование – и отправился в квартиру с разбитым зеркалом, к своим демонам, они давно соскучились без него и совсем, наверное, отбились от руки.
Но там было грустно – он сначала не понял почему, а потом догадался – кот оставался у писательницы на даче, а что за жизнь без черного кота, но придется потерпеть, он там нужнее, с этим никто не спорит, не спорил и Мефисто.
Он огляделся, взял со стола черную энциклопедию, которую так удачно купил в первый день своего прибытия Демаб, и начал листать ее.
– Недурственно, – услышали собиравшиеся Демоны, и поняли, что он здесь и теперь они все в сборе. Такая вот шутка, короля Демонов и они порой не видели тоже. Бывает же такое. Они говорили о том, что видели и слышали, и он слушал их с большим интересом, прикидывая, что и как надо делать дальше.
– Игра началась, господа Демоны, и назовем мы ее просто Демониада – делайте своим ставки.
Глава 15 Явился не запылился черный кот
Шут был вор, он воровал минуты
Грустные минуты тут и там
В. Высоцкий
Как хорошо забыв все и всех, снова оказаться на даче в сосновом бору и, наконец, полностью отдаться творчеству. В городе сделать этого невозможно, даже если отключен телефон, и ты вроде ни с кем не общаешься, все равно что-то всегда отвлечет, соседка, рекламные агенты, журналисты, от которых никто из мало-мальски известных людей не мог отбиться, как не старался. А в этих дремучих местах журналисты не ходят, а волки давно перевелись, потому такая тишина и покой. Она вдохновляет, радует, порой приводит в полный экстаз. Для писателя или художника дача вовсе не роскошь, а средство нормального существования…
Потому именно туда на все лето и отправилась писательница Виктория Николаева, забыв о городской суете и всех многочисленных знакомых и родственниках, которым она вдруг сразу понадобилось, и выяснилось, что они без нее и жить-то не могут
Из всей живности Виктория брала с собой только кота Зосима. Он был достаточно хорошо воспитан для такой беспечной хозяйки и никогда ей особо не надоедал, наблюдал за птичками, но не трогал их. Следил за полетом стрекоз, любил, как и его хозяйка разноцветных бабочек, и не любил шмелей и пчел, наверное, когда-то был укушен, не иначе, или просто осторожничал.
Но бывали у Зосима совсем иные времена. Когда однажды еще в детстве он принес ей придушенного воробья и очень гордился своим подвигом, она так долго лила слезы над ним, а потом сердилась, что кот понял, что не стоит совершать таких напрасных подвигов. Ни к чему хорошему они все одно не приведут. Теперь птицы могли кружиться над его носом, ладе клюнуть, если сильно захочется, больше он свою хозяйку до слез не доводил. Даже если соседские коты и потешались над ним, это было легче пережить, чем чувство вины перед ней. Потому и прослыл он гуманистом, ему соседки даже цыплят доверяли охранять, единственному из всех местных котов, к которым доверия у них не было. Не стоит и говорить о том, что все цыплята оставались с Зосимом в целости и сохранности. И он и сам уже не понимал, как такую красоту можно было душить, а потом есть, тем более толку от них никакого, а вот курицы потом хорошо приготовленной точно не получишь и не один день. Пусть они лучше вырастут, весу наберутся, тогда можно и насытиться.
В общем, кот был созданием миролюбивым, и задатки хищника глубоко в нем дремали, а потому он часто возникал в ее творениях, и все говорила о том, что Виктория его увековечит, и это не так уж плохо.
Когда появился этот странный наглец, который ни с чем не считался, схватил и забросил его в погреб, а сверху крышку отпустил так, что никак оттуда не выбраться, Зосим оторопел и ничего понять не мог. Человеческим голосом этот гаденыш сказал ему, что курицу свою он получит, если будет себя хорошо вести, а если нет, то подохнет здесь, как паршивый пес от голода и удалился. Но успел заметить бедный пленник, что тот на глазах преобразился, и из полосатого стал рыжим, именно таким, каким он сам и был, ну как две капли воды похож. Сначала ему показалось, что это только померещилось, но вряд ли. Его просто решили устранить и подменить. Зосим хоть и верещал от обиды, но соображал быстро.
И когда первый шок прошел, стал он думать, что тот будет с его хозяйкой делать, ведь явился же он не для того, чтобы просто пленить его, ему наверняка еще что-то было нужно, но что. Тут он ума приложить никак не мог. А Вика у него, хотя и талантливая очень, но такая наивная и беззащитная, особенно перед таким наглецом, ничего не видит и не замечает, и никому не может отказать. Ее родственники этим и пользуются, сколько раз случалось такое, но не хотелось даже вспоминать о том, сто было с родственниками, это дело прошлое, а тут на пороге новая беда – отворяй ворота, и главное он ничего сделать не может. Он пытался прислушиваться, но ничего там ровным счетом услышать так и не смог, слишком далеко от места происшествия и ее обитания находился.
Кот прошелся по комнате, запрыгнул на стол и уселся перед нею, нагло глядя ей прямо в глаза. Это казалось неслыханным, Виктория протерла очки и еще раз на него взглянула вопросительно. ЛжеЗосим смотрел на нее, не мигая, словно изучая ее очень подробно.
– Что с тобой, – удивленно спросила она.
Он таил молчание, но она вдруг поняла, что если он захочет, то может открыть рот и заговорить человеческим голосом, такой у него был вид. Это был не ее увалень, а говорящий кот. Баюн, точно Баюн, сомнения все отпавли сами собой.
Она, конечно, знала, что животные, которые живут рядом с людьми, понимают человеческую речь, потому они и считаются домашними, а не дикими, но чтобы так, это уж слишком. И странное беспокойство появилось в ее душе.
– Я тебя взяла с собой не для того, чтобы ты мешал мне, – мягко говорила Виктория, – и что ты так смотришь, как будто я тебя неделю не кормила?
Она ждала от него какого-то ответа, она не так глупа, как Барсу хотелось, и это плохо. Хорошо, что у нее нет детей, она бы их точно своей мягкостью испортила. И теперь они бы его придушили или он их, еще неизвестно, что хуже, тут поди разбери.
Глава 16 Призрак кота Зосима
Барс чувствовал, что он портился на глазах, и хотел сделать ей внушение, но не собирался так быстро выходить из роли ее кота. Это не нынче случится. Пока он должен помешать тем, кто с часа на час начнут вертеться около нее, а для этого надо быть не героем знаменитого романа, которого все ну просто обожают, потому что он обаятельный, это в свое время даже Искуситель должен был признать, а обычным, хорошо воспитанным писательским котом. Но таковым хорошо быть на бумаге, в ее рассказах, а в жизни совсем другое дело, тут столько подводных камней встречается, особенно для такого строптивцы, как черный кот Барс.
Только вот Барс никогда не знал, и представления не имел о том, что это значит – быть хорошо воспитанным. Его баловал даже Мефисто в незапамятные времена, а потом все, с кем он внезапно оказывался. И он сам себя баловал еще больше и всегда, как капризный ребенок, добивался своего, чего бы ему это не стоило, и в способах добычи желаемого не ведал границ. А вот теперь, когда понадобилось позарез, он уже потерял ориентацию, надо будет у арестанта поздно вечером спросить что это такое. Да и вообще поговорить с ним не мешало, потому что, что греха таить, обошелся он с ним совершенно по-свински, не стоило так с тем, кто явно еще пригодится. Но время поджимало, все происходило так стремительно, что не до воспитательных бесед было. Тогда и не думал о том, а теперь совесть мучила, он и не подозревал, что она у него такая мощная оказалась, все было куда милее прежде, но прорезалась вот и терзает.
Но ничего, пусть посидит немного, подумает о том, как жить дальше, а когда курицу свою зарубает, так сразу и подобреет и все, что нужно он от него узнает, и не таких раскалывал Барс, которого когда-то Баюном звали, писательница его имя с ходу угадала, какая она, однако проницательная оказалась. Хотя всякие попадались, мягкие и пушистые порой самыми трудными и оказывались вдруг. Но ему некогда было думать, у него писательница была теперь на какой-то срок. Пока демоны и аферисты окружали ее со всех сторон, он один и остался, чтобы хоть как-то им помешать, хотя будь его воля, а не Мефисто, он бы как раз сам первый крутые меры и принял. Но у каждого в этом спектакле своя, строго ему отведенная роль, сколько бы он не шутил, не отбрехивался, ему нужно выполнить, то, что поручено, и попробовал бы он что-то сделать не так, как требуется, потом никакие оправдания не помогут. Они вот поживут и помрут в свой срок, а ему, как и всем Демонам, в вечности оставаться, а это дело очень трудное, порой неподъемное, и все припомнится, ничего не забудется.
№№№№№
