скачать книгу бесплатно
На первой странице красовался он сам. И что самое удивительное в этой энциклопедии комментарии были недурственными. А что, явившись в этот мир, в это время неплохо наткнуться на небольшую заметку о себе любимом. Ему показалось, что и девушка заглянула в его книгу и с интересом читала вместе с ним
Демаб – ветхозаветный падший ангел, возглавивший восстание ангелов против Бога и в наказание сброшенный на землю.
Все точно, кто-то был посвящен в дела небесные, знал его страшную тайну и решил поведать о ней миру. Он остановился и посмотрел на девушку:
– Это правда, я там был, – подтвердил он, – они не соврали, только как же давно все это было, ты и представить себе не можешь.
Он снова оборотил свой взгляд на книгу и прочитал дальше:
– Обреченный на бессмертие, он напрасно ищет гибели:
Вдруг налетела на солнце заблудшая в бездне планета,
Час ей настал разрушенья.. она уж дымилась и рдела…
К ней полетел Ангел войны, разрушиться вкупе надеясь…
Дымом она разлетелась, но, ах! Не погиб наш герой, уцелел
– Красиво, – тяжело вздохнул он, – вот за что я любил поэтов твоего времени, хотя грустно все время думать о прошлом, не стоит о грустном, дорогая. Жизнь продолжается, и солнце светит так ярко, так чего нам грустить. Жаль, что ты не сможешь подняться со скамейки, а то мы бы прогулялись по ночному городу, я пригласил бы тебя на свидание.
Она, кажется, улыбнулась, принимая приглашение, хотела сказать, что иногда гуляет, вот было жен недавно странное происшествие, о котором даже в сети был написан не один пост.
Он не сразу заметил, погруженный в собственное прошлое, что его вместе с девушкой фотографировал какой-то мужик, явно профессионал. Он взглянул в окошко своей камеры, потом еще раз на него, стал странно бледным, словно готов был тут же грохнуться перед ними в обморок, но попятился и пошел прочь очень быстро, не оглядываясь.
– Вот видишь, дорогуша, какое я неизгладимое впечатление даже на солидных мужиков произвожу, хотя и от этого уже устал, это актеры носятся со своей сомнительной славой, а мне она до чертиков надоела. В нашей вечности устанешь от любой славы. Демабу казалось, что девушка его прекрасно поняла, пусть и не так долго, как он, но она тоже испытывала что- то подобное
Он поднялся, распрямился и отправился прочь, размахивая черной книгой, в которой красовался на самой первой странице.
И на самом деле, у него было еще столько дел в мире этом. И хорошо, что этот тип, который увидел, а вернее не увидел его первым, не стал докапываться, сообщать в органы, которым, вероятно, не было дела теперь до всех иностранцев. Его не нужно было сталкивать под трамвай, но и самих трамваев нигде поблизости он не видел. Как все-таки изменился этот мир, в который он пришел в этот полдень, шагнув из трещины разбитого зеркала в реальность.
Впрочем, что такое реальность, а что иллюзия, никому неизвестно, и даже сам Демон вечной войны не пытался в этом разбираться.
Но в этом мире, где скоро появятся и все остальные, сброшенные с небес, когда они подняли восстания, события должны были происходить невероятные, уж он о том позаботиться обязательно. И вот когда они соберутся на берегу Иртыша, он и поведает им страшную тайну, тогда они и решат, стоит ли им возвращаться назад.
Глава 4 Происшествие на Любинском несколько месяцев назад
Ночь черным крылом закрыла половину Любинского проспекта, словно старалась отрезать его от остального мира.
Только силуэты людей и призраков появлялись то там, то тут.
Луна осветила начало проспекта, скамейку на которой по-прежнему, несмотря на такой поздний час, сидела с раскрытой книжкой стихов девушка в бальном платье…
Наверное, от яркой луны она прикрывалась зонтиком и грустила.
Любаша, жена генерал губернатора была грустна, ей хотелось отправиться туда в парк, затеряться в тенистой аллее, хоть недолго побыть в одиночестве. А вот приходилось день и ночь, что за странная причуда, сидеть на железной скамейке и ждать, ждать чего-то… Может быть Афродиту, которая должна была воскресить ее, но это при условии, что скульптор влюбился бы в нее так, что жить без нее бы не смог. Но могла ли она на такое рассчитывать? Скорее всего, нет. Судьба ее была печальна с самого начала, такой она и осталась в своем бессмертии.
Скульптор был счастлив, доволен жизнью, творческим взлетом, своей веселой женой поэтессой – душой их кампании, ему не о чем было жалеть и не о чем мечтать – удача не отступала от него, наверное, родился в рубашке.
Заказ на скульптуру он принял скорее чтобы доказать своему сопернику – неудачнику, что получит его он, а не тот, кто может быть и сделал бы работу лучше, да кто же ему даст эту работу.
И он сотворил чудо, превзошел себя… Его работа стала знаком —символом города, связала воедино разные времена…
Он не подумал только о грустной девушке, обреченной сидеть под дождем и холодом, печальной улыбкой встречая и провожая прохожих.
№№№№№№№№
Дружная толпа живописцев вывалилась из мастерской, расположенной как раз напротив знаменитой скульптуры, они остановились перед ней, каждый что-то попытался сказать:
– Бедняжка, муж вздорный старик страшно ревновал, и вот теперь такая участь, сиди и любуйся на мир
– Говорят, она ему не изменяла, да и теперь ей не изменить даже позы, намертво к скамейке прикована.
– Такая молодая и такая печальная, бедная, бедная Любаша.
– Но Мишель хорошо постарался, она прекрасна.
Веселье куда-то улетучилось, и творцы поспешили каждый в свою сторону, пора немного передохнуть.
Скульптор Мишель Сергеев задержался в своей мастерской. Он долго беседовал по телефону с какой-то Незнакомкой. Она просила его о чем-то. А он никак не мог понять, что собственно нужно этой даме, которую он в глаза никогда не видел. Но вечером она набирала его номер, говорила о памятнике мужу генералу, и когда он назначал ей встречу, все время уклонялась от свидания.
– Но как же я смогу исполнить заказ, если вы не видели даже эскизы? —удивлялся скульптор.
В этом месте видно села батарея в телефоне, и он с чувством исполненного долга, вырвался на Любинский, отметив, что в мастерских нет ни одной живой души, на него как-то печально взирали только скульптуры…
На этот раз стало немного жутко от этих взглядов, и он рванулся на воздух, вспомнив, что там непременно столкнется с главным своим творением – Любашей…
Ему все время казалось, что она просит его о чем-то, и он даже догадывался о чем, но не хотел думать о том. Это все иллюзии, сны, фантазии, мифы о Пигмалионе.
Мишель любил живых, капризных и непокорных женщин, и не представлял себя, что слепил бы ее такой, какой хотел, а потом бы жил маялся. Мишель не мог отвечать за всех мужчин, но не сомневался, что сам он никогда не знал, чего именно хотел, даже когда это касается полотен, а что говорить о людях, да еще о женщинах, вечно изменных и непостоянных.
Нет, тут он всегда отдавался в руки судьбы – какая женщина будет, такой пусть остается.
№№№№№№№№№
Луна блестела яростно…
Наверное, древний бог Див решил ослепить его и заставить забыть обо всем, что было… А это значит. Но Мишель не успел подумать о том, что это могло значить, и дорогу перейти не успел. Навстречу ему порхнула Незнакомка. Она была так легка и прекрасна. Она именно летела к нему… А наряд, что за наряд. Неужели снимали какой-то исторический фильм. Странно, что не было съемочной группы и режиссера, и всех тех, кто должен быть на съемках, но ничего удивительного, ведь фильмы часто снимают ночью, чтобы не останавливать движение. А Любинский даже менять не нужно, конец 19 —начало 20 века во всей красе, бери и снимай фильм…
Но как он оказался на съемочной площадке? Какой черт его сюда толкнул?
– Отпусти меня, мой друг, – услышал он голос, от которого кругом пошла голова, – я твоя пленница, но ведь это невозможно, это такой кошмар.
– Но разве я держу тебя? – просто спросил он.
– Даже Атланту захотелось немного побыть свободным, и он пытался переложить свою ношу на плечи Гераклу, а я только слабая женщина.
Мишель, наконец, посмотрел в прекрасные печальные глаза Незнакомки.
Родинка на правой щеке, ямочки, как долго он возился с ними… Но ведь он сам придумал Любашу, не было портретов, это творил он сам. Неужели в реальности была дама, которую он придумал и сотворил сначала из глины, а потом из металла?
– Пообещай мне, что ты меня отпустишь, ведь ты даже не любишь меня, так зачем же мне томиться под дождем и солнцем. Я не хочу такого бессмертия… Никакой съемочной группы не было.
Мишель оглянулся на то место, где в начале проспекта, с раскрытой книгой сидела его любимое детище. Железная скамейка была пуста.
Незнакомка в старинном наряде рассмеялась звонко, словно несколько колокольчиков сразу зазвенели.
– Я так долго ждала, пока ты появишься один, без своих друзей, чтобы не наделать шуму. Я смогла на несколько минут вырваться на свидание с тобой, но мне уже пора возвращаться. Ведь я обещала вернуться.
На щеках ее появились слезы, и смех преломился в плач.
Пустая скамейка, а если она и утром останется пустой? Что будет тогда с городом и с Любинским проспектом?
– Я не в силах чего-то изменить, – бормотал Мишель.
Незнакомка в тот же миг исчезла. Под ослепительным блеском луны он стоял один.
– Приснится же такое, – бормотал Мишель.
Мимо пронесся какой-то лихач на невероятной скорости, еще бы шаг, и он оказался бы под колесами. Но удача и на этот раз не изменила ему – он остался цел, только протрезвел окончательно.
Уж не предупреждение ли это ему? Когда он перешел дорогу и медленно остановился перед скамейкой, железная Любаша в бальном платье взглянула на него с сочувствием.
Он присел на скамейку.
– И что же нам делать, Любаша?
– Ничего, все обойдется, не печалься, я уже привыкла, – услышал он тот же голос рядом. Незнакомка в бальном платье за его спиной закрыла ему глаза ладошками.
Кто вы такая, откуда вы,
Ах, я смешной человек,
Просто вы дверь перепутали,
Улицу, город и век
– бормотал художник любимые строчки Окуджавы.
Ему показалось, что та, за его спиной склонилась и поцеловала его, да и это железная Любаша не скрывала сочувствия.
– Это я твой пленник, ангел мой, – пробормотал художник, – и мне не вырваться из этого плена. Но ведь не моя вина в том, что ты стала женой старика губернатора, что рано умерла, а потом родилась эта красивая легенда о любви и печали. Люди в любые времена любят такие легенды, и мне придется трудиться, а тебе напоминать им о вечном и прекрасном…
Мишель очнулся, он по-прежнему сидел на железной скамейке перед своей скульптурой. Давно надо было отправиться домой. Ночь откровений закончилось.
– Пошли, я провожу тебя, – шепнула Незнаком, раз уж я сама назначила тебе свидание, какая непростительная дерзость.
Они дошли до набережной Иртыша, до его дома. Он простился и торопливо ушел домой. Дева в старинном бальном наряде еще стояла на набережной и смотрела в темные воды Иртыша. Это был ее город, и ее мир… Она хранила его, и будет хранить вечно…
А плен, да что плен, все мы пленники любви, власти, страсти… И никуда от этого плена не сбежать, не укрыться.
Глава 5 Появился искуситель Наше время
Пошли мне, Господь, второго
чтоб вытянул петь со мной
А. Вознесенский
Вот об этом происшествии и прочитал на городском сайте Демон смерти. Он вспомнил о своем свидании с Любочкой, и понял, что в этом мире все не так просто и однозначно, как ему кажется.
– А почему нет, – пожал он плечами. Оживляла же богиня любви и в нашем времени Галатею, а за века прогресс двинулся значительно дальше, потому все может быть, те, кто из бронзы и камня оживают, а те, кто был жив, каменеют на глазах у почтенной публики. Надо будет навестить ее и спросить о том, как ей живется, и прогуляется по брегу Иртыша. Как давно он не ухаживал за дамами, те, за которыми он приходил не в счет. Они так быстро отдавались в его объятья, что он и поговорить по душам не успевал.
Но даже Демону Смерти, грустно в этом мире в одиночестве. Наверное, глупо было Аресу просить о том, чтобы прислали второго, он-то точно никогда, никого, ни о чем не просил, но на этот раз остановился на новеньком мосту и невольно посмотрел на небеса. И у демонов бывают минуты грусти, а уж одиночества – сколько угодно. Хотелось ли ему туда вернуться? Хотя черт его знает. Как говорил их знаменитый поэт, ему не хочется возвращаться из иноземья, потому что он привык к комфорту. Вот у него все наоборот, он давным-давно отвык от комфорта и не хотел привыкать к нему снова. Не жили красиво, не стоит и начинать, так можно было сказать на самом деле о его многострадальной судьбе.
Только теперь он заметил, что давно на этот мир опустилась тьма, а вернее, если без патетики, просто наступила ночь, только все в том и заключалось, что тьма эта значительно отличалась от той, кромешной, может быть, потому он это и заметил не сразу.
На небе сияли звезды. Как прекрасна была эта звездная ночь. Он невольно залюбовался ими – эти дальними фонариками, с которыми, как говорят и верят люди, у каждого из них была судьба связана. Глупости все это, но надо признать, что глупости очень красивые, пусть тешатся такими фантазиями, чем бы дитя ни тешилось, как говорится.
Он залюбовался звездами и забыл, о чем просил в тот странный миг. Но тут же заметил, что с небес упала звезда и канула где-то в черной глади реки, что это значило? То, что его просьба услышана, или звезда просто указывала на место, где должна была произойти трагедия в самое ближайшее время?
А почему бы не то и не другое вместе взятое? Падающие звезды надо экономить, их вовсе не так много на небесах, как принято считать, он то, бывавший там пусть и очень давно, знал это точно.
Но в тот момент Демон войны, века назад сброшенный на землю, в его черной книжке все правильно было написано, переместился в ту самую квартиру, где и появился утром, завалился на мягкий диван и вырубился, а вернее забылся крепким сном, с видом человека, честно трудившегося весь день. Конечно, вид его был обманчивым, а каким он еще должен был быть, впрочем, этого обмана никто не мог видеть, квартира – то по-прежнему была пуста.
Хотя и это не точно, в квартире не было никого из людей, но ведь это не значит, что там вообще никого нет.
Рыжий тип, которого очень легко было опознать по приметам, запечатленным в романе века, а потому известным всем мало-мальски грамотным жителям самой читающей в мире страны, высунул голову из трещины того самого разбитого зеркала, оглянулся и чихнул, от той пыли, которую мы с вами заметили давно.
Впрочем, чихнул он совершенно бесшумно, даже ему не хотелось нарушать сон Ангела Смерти. Но скажу я вам, сделать это было не так просто, потому что Арес спал как убитый, а вот Демазу было вовсе не до сна. Он так же бесшумно, как и чихал, спрыгнул вниз на мягкий ковер, сразу же взглянул на книгу, которую заметил еще по ту сторону, на том СВЕТЕ, и теперь первым делом к ней устремился, словно какая-то сила могла ее у него отнять.
Демоны были всегда еще более тщеславны, чем люди, иначе бы они не поднимали всех своих восстаний, и на этот раз ни за что бы ни появились в мире, который не стал со временем лучше, это надо было честно признать.
И что же такое должно было еще случиться, чтобы он, несмотря на прошлые печальные события, признав, что работу свою тогда они исполнили не качественно, явился, чтобы исправлять старые ошибки.
Это коту Барсу хорошо, с того, что с гуся водя, он отшутится и отбрешется от любой собаки, а ему все-таки обидно было сознавать, что усилия были потрачены напрасно, или почти напрасно, и как они говорят иногда – гора породила мышь. Правда, надо было честно признать, что роман века они миру все-таки подарили и рукопись спасли.
Он не заглядывал в книжные магазины, уж слишком приметен был и вовсе не хотел, чтобы его узнавали и бросались за автографами некоторые особенно пронырливые и эрудированные граждане, не нужна ему была эта шумиха. Он себя артистом, то есть шутом гороховым, не считал, и для него, как и для любого Демона, слово это было самым нехорошим, то есть ругательным, хотя в чем-то они с теми паяцами и родственны, но разве можно сравнить уровень? Это Арес может поправить свои очки, и разгуливать, где ему вдумается, ни один из тех самых знатоков не подойдет к нему близко, как только поймет, кто он такой. А те, кто ни черта не знает, и книжек таких не читал, у тех животные инстинкты срабатывают, они кожей чуют, что его надо стороной оббегать хотя бы ради своего сомнительного спокойствия, с ним же не все так однозначно.
Тогда и начнутся всякие недоразумения, выяснения, восклицания и ужасы, а ему не надо ничего этого. В их деле шумиха очень даже вредна.
Глава 6 Вот и встретились
Рыжий давно уже сидел в мягком кресте. Он держа книгу раскрытой на второй странице. Он не сомневался, что отыщет себя в этой Энциклопедии, но только вторым, именно после него.
Он снова покосился на мирно похрапывающего ангела. Но и это не так уж плохо, если не придираться к цифрам. Как некоторым хочется попасть в такие вот черные толстые книги, а их без спроса туда поместили.
Что же они там пишут о нем, эти исследователи их жизни и судеб.
«Демон безводной пустыни, демон – убийца» – словно строчку стихотворения, довольно противным голосом прочитал Демаз, и невольно узкая грудь его распрямилась, и задышал он чаще от важности и гордости за себя любимого.
